Всё вышеперечисленное происходило в разы быстрее, чем на скорости света, но даже так Ктул мог осознавать действия Кая. Да, меч пробил его тело, но от пинка он защитился крылом. На крыле не осталось и следа от этого удара, но кинетическая сила от него отшвырнуло его за горизонт. Но при этом, ровное плато одного цвета вообще не заканчивалось, куда не посмотри. Кай ожидал подобного результата своей атаки – он знал, что чешуя Ктула развеивала магическую энергию, а его крылья неразрушимы, неважно, какую силу применить.
Ктул пролетел пару тысяч километров, прежде чем снова обрёл контроль над своим телом и, предварительно вытащив из себя меч – рана заросла мгновенно – махнул крыльями, сорвался с места в воздухе и почти моментально оказался там, где был до этого – перед Каем, уже держа руку для замаха. Однако, оторвавшись от земли и взлетев воздух, Кай избежал удара кулаком. Кроме того, как раз именно сейчас сверху прилетел обратно его наполовину сломанный меч, падая рукоятью вниз, который маг схватил и, пользуясь ускорением от падения оружия, нанёс сокрушительный удар по Ктулу.
Человек в зелёном едва успел закрыться сверху крылом. Одна лишь сила от удара создала огромный кратер, в самой нижней точке которого и оказался Ктул. Кай же сразу же исчез, а когда зеленоволосый убрал крыло, чтобы оглядеться, как тут же увидел, что в него летит огромный метеор. Он хотел было уже снова закрыться крылом, но не мог им двинуть – что-то удерживало его от движений, должно быть очередная магия Кая. Поэтому, он принял удар метеора своим телом, закрыв глаза.
Кай смотрел на это откуда-то с орбиты, вися в космосе. Ему не нужен был воздух, а температура не имела значения. После удара этого метеора, где-то треть земной коры той планеты, где происходил этот бой, была уничтожена. Однако, этого было недостаточно. Преодолевая слои атмосферы, Ктул за столь малый промежуток времени, что его не было смысла даже упоминать, с поверхности планеты оказался рядом с Каем, и всё это за один рывок. Теперь всё его тело было покрыто чешуёй.
Маг создал между собой и противником свыше десяти магических барьеров, но одного касания Ктула хватало, чтобы их рассеять. Добравшись до Кая, Ктул схватил его за шею и, один раз махнув крыльями, полетел вниз и, за мгновение достигнув поверхности, на всей скорости впечатал Кая в землю. Если этого было мало, то второй рукой он пробил его грудную клетку насквозь.
Тут же Кай появился за спиной Ктула, а то тело, которое его противник «убил» взорвалось, откинув чешуйчатого прямо к Каю. Вновь проткнув противника, теперь уже своим собственным мечом, маг создал во второй руке какую-то сферу из энергии. Конечно, чешуя Ктула развеет эту атаку, но Кай и не собирался этим атаковать. Вытащив клинок из груди Ктула и отскочив, маг сжал эту сферу, уничтожив её рукой, после чего весь мир стал искажаться. Осколки пространства падали, словно разрушенное стекло, раскрыли пустое пространство, не имеющее границ.
Пока Ктул не успел осознать, что происходит, Кай махнул рукой в сторону и это пространство стало словно сжиматься. «Стены», держащие целое измерение, игнорируя Кая, сомкнулись, рискуя раздавить Ктула. Вокруг этого прямоугольника, который теперь был едва больше человека, было всё то же пустынное поле боя, на котором разворачивались события.
Кое-как, в столь узком пространстве, Ктул умудрился извернуться и закрыться крыльями, создав идеальный шар. Теперь ничто не сможет ему навредить – все физические атаки блокируются крыльями, а магию развеивает чешуя. Даже смыкающееся пространство целой вселенной, созданное Каем, сдерживалось этой абсолютной защитой.
–Ну вот, ушёл в глухую оборону. Ладно, закончим этот фарс.
Кай воздохнул и снова щёлкнул пальцами. В небе появился огненный шар… вернее, так казалось сначала. Если пристально рассмотреть это и не ослепнуть, можно было понять, что это вовсе не шар из огня, а полноценная сверхновая звезда. И так уже изуродованная поверхность планеты, на которой были Кай с Ктулом, стала превращаться в пепел – несравнимая мощь солнца была слишком большой, чтобы поле боя могло его выдержать. А вот на Кая это не возымело никакого эффекта. Даже когда материя, из которой состоит планета, была в мгновение ока сожжена звездой, которая появилось в близости от поверхности, он продолжил висеть в воздухе, смотря на то, «непреодолимая защита» Ктула превращается в импровизированную духовку, в которой он жарится заживо. Со стороны Ктула послышало что-то вроде «Я сдаюсь!», на что Кай кивнул и снова щёлкнул пальцами. Только что созданное им солнце потухло, покрылось льдом и распалось, а куски его разлетелись в разные стороны.
–Надеюсь, этого будет достаточно для Герды, – сказал Кай.
Пространство, сжатое вокруг Ктула, так же исчезло, и он, наконец, опустил оборону.
–Что ты такое?…
–Хороший вопрос. Я – персонаж, который положит конец этому фарсу, который называют «Нарративом». Я думаю, никто не будет против.
Пожав плечами и улыбнувшись, Кай исчез, оставив Ктула одного в бескрайнем космосе. И лишь сейчас в осознание Ктула пришла мысль, что его одолели всего за несколько секунд, ведь именно столько длился этот бой, несмотря на количество событий.
Глава 8
Правда
Потрескивание огня в камине, свечи, мягкие кресла, пустота за окном, будто мира за пределами комнаты не существовало… да, вот он, истинный уют. Некрономикон, перепрыгнув через спинку последнего пустующего кресла, вальяжно разлёгся поперёк сиденья, перекинув ноги через подлокотник.
–Что… ты сделал? – спросил Оливер, оглядывая только что созданную комнату.
–Я написал это? – Некрономикон недоумевающе посмотрел на Клэйнов. – Я управляю текстом! Вы же понимаете, какую власть это даёт в рамках мироздания?
Оливер и Цираэль озадаченно переглянулись, а потом вновь перевели взгляд на подростка в бумажной одежде. Он поднял брови, почесал затылок, издал протяжное «ааа», а потом рассмеялся.
–Так вы не знаете?! Ха! Ахахаха! Клэйны! И не знаю сущности бытия! Ой не могу, сейчас умру от смеха! – просмеявшись и вытерев cлезу, Некрономикон продолжил. – Ну, тогда вот вам самая базовая правда: весь мир – лишь вымысел, книга! Реальность – иллюзия, вселенная – голограмма, скупай золото, пока!… или как там говорил этот масонский треугольник? Ладно, не важно. Это была шутка. Ну, по крайней мере про голограмму, всё остальное в целом – по делу.
«А?», раздались в унисон голоса Клэйнов. Как это так? Что это вообще должно значить? Весь мир – лишь…
–А вы – просто персонажи книги, которую пишет Герда!… ну, ладно, не просто обычные персонажи. Вы – Клэйны, а значит, главные герои этой итерации! – продолжал Некрономикон с энтузиазмом.
–Это… это просто бред какой-то! Ты лжёшь! Это просто какая-то убогая конспирологическая теория! – прокричала Цираэль.
–Вы… все вы твердите о Клэйнах и итерациях… да что всё это значит?! – спросил Оливер, так же крича громко и растерянно, как и его супруга.
–О, тут всё просто. Книга переписывалась с нуля. Каждая такая перепись, версия книги, называется «итерация»… ну, так придумал это называть Кай. А остальные, включая меня, от него подхватили, – Некрономикон посмотрел куда-то вверх и почесал подбородок. – Ладно, не суть. В каждой итерации разные персонажи и события, но кое-что неизменно. Всегда главный герой – Клэйн с трагичной предысторией. Ну, знаешь, такой предысторией как…
Подросток в бумаге очень сильно тянул гласную в слове «как», явно намекая, что хочет, чтобы Оливер сам продолжил. Он и продолжил:
–Ты же не хочешь сказать, что…
–Бинго! У нас победитель! События «той ночи» были просто предысторией, которую тебе написала писательница, Герда! Вот это поворот сюжета, да?
–Тогда Шабби… – начал Оливер, но неугомонный собеседник прервал его и тут.
–Ага! Шабби – Клэйн из итерации около 200-от версий назад! Можно сказать, что она – версия Цираэль из прошлых итераций.
–Но Сиэль… – хотела было сказать Цираэль, но Некрономикон ответил на ещё не заданный вопрос:
–В каждой итерации друг главного героя умирает достаточно быстро! К слову, если бы Шон не предал вас, он бы тоже гарантировано умер, как и Сиэль, ведь он тоже – друг главного героя. Печальная судьба у тех, кто не носит вашу роковую фамилию, хах?
–А твоя сила…
–Да, Оливер, она происходит из того, что весь мир – просто текст книги! Я могу менять его, тем самым меняя объективную реальность!… ну, то, что ты зовёшь «реальностью». А я зову это вымыслом, – Некрономикон пару раз запнулся, так как постоянно начинал смеяться. – Или ты правда думал, что в реальности может быть такое, что вы пришли в случайный город, стали опрашивать случайных людей в нём, и они оказались именно теми, кого вы искали? Вам самим не смешно? Я просто изменил эту выдуманную реальность, поставив Шабби и Ньярлу в те места!
Это значило, что, получается, он и правда ответственен больше всех за смерть Сиэль и безумие Шона… но, учитывая, что он рассказал – можно ли его винить? Сиэль и Шон и так умерли бы, да и тем более, всё это не имеет значения. Весь этот мир – вымысел, история, фикшн. Вся их жизнь контролируется какой-то там писательницей. Тогда в чём смысл? Клэйнам не хотелось в это верить, но почему-то, словно в глубине души они уже знали это, они не стали слепо отрицать и смиренно приняли это… а может, это смирение тоже было написано Гердой? Но разве это не риторические вопросы, если их тоже пишет она?… или не она?
Угрюмое, печальное и депрессивное молчание прервал звонкий голос Некрономикона:
–О, мне уже пора! Кто бы мог подумать, что это случится так скоро. Что ж, всем пока, приятного перезапуска!
–Нет, стой, подожди! – крикнул Оливер.
Но парнишки, одного в бумагу, уже не было. Он просто исчез. Кроме Оливера и Цираэль больше в комнате не было никого. Они сидели в оцепенении, не способные сдвинуться с места. Клэйны не хотели принимать правду, сказанную Некрономиконом, однако, на подсознательном уровне, они признали, что это так. Оставшись наедине друг с другом да с огнём в камине, они даже не могли собраться с силами, чтобы посмотреть друг на друга. В это же время, сквозь потолок, нет, сквозь само пространство, откуда-то сверху к голове Цираэль потянулась какая-то ломанная тёмно-синяя, словно из чернил, линия. Она не имела ширины, словно была двумерной, а скорее даже одномерной, несмотря на то, что изгибалась. Глаза Оливера были прикованы к креслу, где только что сидел Некрономикон, поэтому он этого не видел. И стоило лишь этой линии коснуться Цираэль…
Пылающий клинок вышел из груди Оливера. Цираэль, с улыбкой на лице, держала меч, который, сквозь спинку кресла, пронзила своего мужа насквозь. Мягким и спокойным голосом она заговорила:
–Не бойся. В следующей итерации мы снова встретимся. Может, я уже не буду Цираэль, а ты уже не будешь Оливером, но мы обязательно встретимся и будем любить друг друга. Ведь именно та нам предписано. Так что не надо бояться или отрицать… просто расслабься.
Такая рана не убила бы Оливера сама по себе. Даже если расщепить его на атомы, он всё ещё сможет регенерировать, ведь в этом мире его удерживает ненависть. Он чувствует её всё время, даже когда так не выглядит, и благодаря этому живёт. Но сейчас он чувствовал такое… спокойствие. Он видит меч Цираэль в своей груди, и он спокоен. Полное умиротворение. Мир вокруг, кажется, рассыпается, перестаёт существовать. Но всё это уже не важно. Всё будет хорошо. В следующий раз. В следующем мире. В следующей версии. В следующей итерации… в следующей уж точно.
Пустота.
~*~
Оливер, его мама и их «друзья» долго праздновали с тот день. А потом, уже под вечер, в дверь громко постучали. «Папа», подумал Оливер. Его мать пошла открывать дверь, и с радостной улыбкой встретила своего мужа. Он выглядел не очень хорошо, ведь с мрачным видом лишь кивнул ей и слугам. Прислуга, подойдя и подставив ему плечи, повела его наверх. Оливер, несмотря на состояние своего отца, радостно скакал вокруг, а обеспокоенная мать шла следом.
Наконец, они пришли в его кабинет. Там он сказал прислуге оставить его наедине с семьёй. Чарльз, а именно так его звали, выглядел, мягко говоря, не очень здоровым – огромные мешки под глазами, бледный цвет кожи, да и вообще он качался, просто стоя. Хильда, мать Оливера, подошла к Чарльзу и взяла его за руку. Тревожным, дрожащим голосом, она спросила:
–Дорогой, тебе нездоровится?
Оливер заметил что-то странное – к его папе сквозь потолок тянулась тонкая тёмная, словно из чернил, линия. Хильда этого словно и не видела. Большое внимание подростка также приковал меч на поясе его отца-графа – он был боевым, а не парадным.
Хильда держала правую руку Чарльза, смотря на него жалобными глазами… а он, в ответ на это, схватил её за волосы левой рукой, а также выдернул правую, которой мастерски вытащил меч из ножен и пронзил свою жену через живот, всадив клинок по самую гарду. Лезвие прошло насквозь, и вместе с ним из спины вылилось много крови. Но ещё больше красной жидкости полилось, когда Чарльз резким движением вытащил оружие из тела женщины, на лице которой застали шок, боль и ужас. Она умерла мгновенно.
«Па… па?» Только это смог выдавить из себя именинник, делая шаги назад. Его сердце забилось как бешенное, из глаз потекли слёзы, а дыхание стало прерывистым. Сделав пару шагов, он замер – страх сковал его. Почему это случилось? Папа сошёл с ума на войне? Убил маму? И теперь убьёт и Оливера? Почему? «Почему?!», прокричал Оливер. Ненависть закипала в подростке. Но… что он мог сделать против взрослого бойца? Оливер был лишь новичком в фехтовании, и то, лишь потому, что был наследником графа – знать учили фехтовать, даже если они того не хотят. Телепортироваться отсюда? Да, он мог бы… если бы страх и злоба не затуманили ему разум.
Пока у его сына дрожали ноги, и он стоял, смотря на папу с ужасом, Чарльз молниеносным движением настиг ребёнка и, без слов, вонзил меч несчастному в солнечное сплетение. Лезвие вошло не до конца, но даже так оно, длинное и узкое, показалось из спины на полметра. Ноги Оливера подкосились, и, пока свет покидал его глаза, он завалился на спину. Отец выпустил рукоять из руки и меч остался в сыне. Громко ударившись об пол, клинок вонзился к половицы, и дитя так и не коснулся пола – он висел, удерживаемый клинком.
Чарльз отшатнулся шага на три. Видимо, приступ безумия кончился, но было уже поздно. Он схватился за голову и закричал. Но Оливер уже не замечал этого – он умирал. Последнее, что он слышал, прежде чем жизнь окончательно покинула его тело – звук разбивающегося стекла, детский смех и какие-то слова.
Оливер не знал, сколько времени прошло, но внезапно он почувствовал… ненависть. И жизнь. Это было странно, ведь он точно знал, что его смерть, полная и бесповоротная, уже произошла. Однако, он открыл глаза. Меч отца, который торчал из его груди, становился полностью чёрным, как и глаза Оливера. Он резко поднялся, всё ещё с мечом внутри. Неестественными движениями мертвец взялся за рукоять оружия и вытащил его из себя. Он потерял много крови, но это не важно. Именинник уже не чувствовал боли, а рана на его груди мгновенно заросла. Всё, что он ощущал – ненависть и желание убить.
–Сын?… что происходит?… – спросил пришедший в себя Чарльз.
Но ответа не было. Скорее всего, Оливер даже не слышал отца. Юноша поднял меч. Папа теперь был на месте своего сына: от страха он упал на пол и стал буквально отползать назад. Но и этот жалкий вид несчастного безумца не остановил существо ненависти. Слова «пощади!» и «я не хотел!» тоже пролетали мимо разума Оливера, если у него вообще был разум в то время. Всё, что было у него на уме – «Я должен убить его»… нет, были ещё некоторое мысли: «Я должен выжить, чтобы защитить Цираэль… чтобы спасти Марту и Людвига…»
«Цираэль»? «Марту и Людвига»? Я нормальной ситуации такие мысли вызвали бы у Оливера внутренние вопросы и недопонимание, но сейчас у него не было возможности здраво мыслить. Откуда он знал эти имена? Это был вопрос, ответ на который к нему так и не пришёл. Не способный нормально думать, Оливер подошёл к Чарльзу и, уже держа меч над головой, совершил один удар.
Дальше всё было как в тумане. Самое раннее, что помнил Оливер после замаха мечом – он, с красным от крови своего отца клинком, бежит где-то по лесу. Глубокая ночи, да ещё и идёт ливень. Темно, даже животных не видно… нет, их просто нет. Всё, что видно – тропинка, по которой Оливер бежал, сломя голову. А по кроям тропинки стояли, нет, скорее, просто находились бесформенные фигуры из чёрной жидкости. Они вырастали, словно из земли и приближались, смыкая дорогу за ним, но никогда не перекрывая путь. Если Клэйн сворачивал, то эти штуки расступались. Куда бы Оливер не бежал, они всё ещё были в округе и с укоризной смотрели на него, хотя и не имели глаз.
Но вскоре он прибежал на поляну. Темно, да ещё и небо затянуто дождевыми облаками. Однако, луч света, словно направленный, пробивается сквозь облака и падает центр поляны… и Оливер был готов поклясться, что слышит церковный хор. Фигуры из чёрной жидкости, все как одна, исчезли, а с небес, в луче света, с небес медленно спускался крылатый рыцарь в латных доспехах. Пылающий меч был в его руке.
–Существо из тьмы! Я спустилась с неба, – после первых же слов, по одному лишь голосу, стало ясно, что рыцарь был девушкой, – дабы уничтожить…
Рыцарь стала говорить медленнее, после чего резко сняла шлем, позволив Оливеру увидеть её лицо и длинные белые волосы. Она с удивлением смотрела, даже, скорее, разглядывала, если не сказать «пялилась» на недавнего мертвеца. Залившись краской, ангелица быстро затараторила:
–В принципе, это особенно и не необходимо! Я могу лишь приглядеть, дабы ты не натворил чего… кстати, эм, я Цираэль, ещё увидимся, а пока мне надо поговорить с начальством… покааа!
Оливер даже ответить ничего не успел, когда Цираэль оттолкнулась от земли и взмахнула крыльями, молниеносно оторвавшись от земли и улетев куда-то в небо. Клэйн удивлённо пялился туда, где дева только что стояла. «И что это было? Какая-то девица-ангел прилетела, вроде бы хотела сражаться и убить меня, а потом покраснела и «ушла», сказал что-то невнятное?» Оливер уж точно не был тем, кто мог бы внушить любовь с первого взгляда, да и тем более тогда ему было 14 лет, так что подумать об истинных эмоциях Цираэль он тогда не мог. Однако, на его душе стало немного легче, да и существа из чёрной жидкости так и не появились вновь. Дыхание нормализовалось, а сердце перестало колотиться…
Секунду… «Цираэль»? «Это имя, снова! Да что тут происходит?… ладно, буду верить, что это лишь совпадение, а то совсем с ума сойду. Наверное, надо возвращаться. Со стражей как-нибудь разберусь. Я должен устроить им достойные похороны», сказал сам себе Оливер и через пару секунд добавил: «В смысле, родителям, а не стражам».
Придя назад, он увидел, что никого ещё не было рядом. Вернее, пришедшие стражники застали его уже на пороге дома, обессилевшего и в крови. Официальная версия гласила, что отец семейства сошёл с ума и устроил резню в своём доме, а потом убил себя. Из выживших был только его сын и одна единственная служанка, которую звали Сиэль. Как единственный оставшийся Клэйн, Оливер унаследовал титул, поместье и деньги Чарльза Клэйна.
Время шло. После того, как Оливер стал главой семейства он, вместе со своей единственной горничной, жил в большом поместье достаточно стабильно, зарабатывая на большой кузне – после той ночи он стал чувствовать некую связь с холодным оружием, особенно с мечами. Цираэль через несколько лет стала к ним заходить раз в неделю, а потом, когда её, по словам самой ангелицы, «уволили с небес», переехала в особняк Клэйнов жить, и, на удивление, вскоре она с Оливером поженились. При чём по обоюдной любви – за несколько лет жизни вместе Оливер тоже проникся к ней чувствами. Так черноволосый парень «жил» 162 года. Время от времени, из-за определённых событий, энергия ненависти иногда брала верх над ним, но силами жены и слуги, эти приступы удавалось предотвращать… и вовсе не тем способом, о котором вы только что подумали.
~*~
Шон, чья челюсть только сейчас отросла обратно и встала на место после удара, отплёвываясь чёрной жидкостью, шёл где-то по лесу, то и дело спотыкаясь. Был день, но это не делало ситуацию менее мрачной.
–Что это за… отходняк?… что же я вообще делал? – говорил сам себе хирург, и тут осознание пришло к нему. – Я… убил Сиэль! Но… но… почему я… да что творится?! И мои способности… я не могу больше останавливать время?!
Он посмотрел на пролетающую и щебечущую птичку. В момент, всё вокруг замерло, время остановилось. Звуки исчезли, а сам Шон облегчённо вздохнул… лишь после этого осознав, что ему больше не нужно вдыхать для остановки времени и теперь он может это делать по желанию. Время снова пошло.
–Нет, это не так… но тогда почему в тот раз…
Он резко остановился. Ещё бы шаг – и чёрная коса, который была у его шеи, отсекла бы врачу голову. Косу держал кто-то, стоящий за спиной Шона. Шон попытался остановить время, но этого не получилось. Капельки пота выступили у него на лбу, и он сглотнул.
–Два существа ненависти это уже интересно само по себе, но искусственное существо ненависти – это вообще нонсенс. Хотя ты и не совершенство, в отличии от пиз*ка-Клэйна.
Шон аккуратно обернулся и увидел ребёнка лет 12-ти. Если бы не идеально-чёрная коса в его руках и серьёзные слова, да ещё и неприемлемой лексикой, он бы вполне сошёл за обычного ребёнка – короткие каштановые волосы, белая рубашка с зелёной не застёгнутой жилеткой поверх, коричневые штаны и высокие чёрные сапоги. Милая улыбка с закрытыми глазами плохо сочетались с тем, что он был готов убить Шона.
–Ты ещё кто?!
–Ха! Я – Гехессикайт, Не-Существо Ненависти! Для дебилов – я олицетворяю эту эмоцию. А ещё я тот, кто 162 года назад привязал душу Оливье обратно к телу с помощью ненависти, после того, как чокнутый батя пришил его, – милая улыбка исказилась в ухмылку; кроме того, Гехессикайт открыл глаза, и стало видно, что они полностью чёрные. – Как же кайфово было смотреть, как сын убивает собственного папочку! Я так и знал, что не прое*усь, выбрав его!
Шон вздрогнул. Он был таким же конченным в то время, когда ввёл в себя ненависть?… нет, вроде, хотя бы не использовал «язык быдла». Гехессикайт продолжил:
–А вот ты… ё*анный слабак!
«Ребёнок» с чёрными глазами убрал косу в сторону и ударил кулаком Шона под дых. Хирург упал, но Не-Существо не остановился; он стал пинать врача в живот, пока тот лежал, продолжая:
–Ты правда думал, что, насильно вогнав Ненависть в себя, ты сможешь стать похож на моё творение?! Да ты вообще охренел, а? О, поверь, я могу продолжать так до конца времён – благодаря моей ненависти твои сломанные кости очень быстро заживут… но больно ой как будет! А знаешь почему ты тогда не смог остановить время? А я тебе скажу! Ненависть позволяет блокировать всё, что считается магией, кроме магии владельца, а ты, видишь ли, дебил эдакий, касался Оливера, который эту ненависть прямо источал! А почему ты по итогу блеванул и потерял силы драться дальше знаешь? Это потому, что ты попытался взять мой дар под контроль! Оливье во время его этой эмоциональной мумбы-юмбы полностью отдаётся ненависти, а ты, ублюдок, попробовал контролировать мою силу!
Внезапно, Гехессикайт остановился и поднял Шона за воротник.
–Давай, вставай! Я научу тебя правильно быть существом ненависти, и тогда ты пойдёшь и убьёшь Оливера! Ну, или он тебя, тут уж как выйдет… и нет, выбора у тебя не, конечно, нет… ох, это будет охренеть как весело!
~*~
Оливер с ужасом открыл глаза, поднял голову и огляделся. Слава богу, очередное воспоминание о той ночи окончилось. Клэйн был один. Вокруг него были голубоватые полупрозрачные стены, словно из хрусталя… а, нет; мертвец прикоснулся к одной из них и сразу же отдёрнул руку – поверхность была обжигающе холодной. Это был лёд. Он не таял, хотя воздух был тёплый.
Существо ненависти прошёл в единственную арку из комнаты и стал осматриваться и шоком на лице. Он очутился на огромном ледяном мосту, который протянулся над бездной… в коей, внизу, виднелось звёздное небо. Помотав головой, Оливер посмотрел наверх. Звёздное небо было и там.
Но более всего взгляд Клэйна приковывало, естественно, то, что было на другом конце моста – Оливер восторженно глядел, медленно идя к огромному ледяному дворцу. Внешние стены сооружения с множеством башен и причудливыми крышами переливались всеми цветами полярного сияния.
Когда парень приблизился к дворцу, огромные ворота изо льда, хотя на них были подобия перекладин, прибитых гвоздями, всё так же из застывшей воды, открылись. За вратами была обширная зала с мебелью, картинами (но так как они тоже были ледяными, в рамках просто были прямоугольники без рисунка), не горящим камином и несколькими хрустальными люстрами на потолке. На люстрах находились свечи, которые не были зажжены. Однако, они их фитили излучали свет, которого хватало, чтобы осветить всю комнату. Но не это было самым странным – стоило только Оливеру ступить в залу, он услышал мелодию, словно играла музыкальная шкатулка. Учитывая то, что даже когда он закрывал уши руками, музыка не становилась тише, стало понятно, что звук был у него в голове.
Телекинезом, как он обычно "стреляет" мечами, Клэйн открыл дверь в дальнем конце зала и прошёл в неё. За дверью была спиральная лестница изо льда, ведущая наверх. Словно завороженный, Оливер стал подниматься. Казалось, тончайшие ледяные ступеньки вот-вот треснут, словно корка на лужах поздней осенью, но они сдерживали вес мертвеца, не шатаясь. Лишь одно было печально – они всё ещё были изо льда, а значит очень скользкие, из-за чего Оливер упал 2 раза, прежде чем подняться.
Открыв очередную дверь – вновь силой мысли, не было желания касаться руками этого холоднейшего льда – юноша зажмурился. Яркий свет солнца озарил его, хотя на мосту не было так светло. Оливер шагнул в дверной проём и огляделся – он был на какой-то галерее, на стене дворца. Поглядев наверх, Клэйн заметил, что то самое Солнце как-то странное. Оно слишком большое… или, скорее, слишком близко к Земле… "Секунду, я вообще на Земле? Или это какое-то карманное измерение, как у Шрёдингера?", подумал Оливер. Несмотря на такую близость звезды, лёд не таял, и не было жарко.
Сделав ещё несколько шагов вперёд, Оливер заметил первое живое существо здесь… или, так показалось сначала. Бабочка, хлопая тончайшими хрустальными пластинками вместо крыльев, подлетела к существу ненависти. Парень остановился. "Насекомое" село Клэйну на плечо… и, вспыхнув чёрным пламенем, мгновенно растаяло. Оливер дёрнулся. Это он сам сделал? Это точно было непреднамеренно. Юноша твёрдо решил больше не касаться "живых" объектов в этом месте и лишь сейчас заметил, сколько вверху, над замком, летает ледяных бабочек и птиц. При этом звуков, кроме звуков шагов Оливера и музыки в его голове, не было совсем. Клэйн решил убираться побыстрее и пошёл дальше.
Он проходил бесчисленные комнаты, залы, коридоры, балконы, лестницы и галереи. Хотя замок был похож на сказочный, не было тут никаких говорящих зверей или живой мебели… да и вообще ничего живого, кроме ледяной имитации бабочек с птицами. От одиночества, времени и непрекращающейся ностальгической мелодии, казалось, Оливер скоро сойдёт с ума. Наконец, спустившись (а точнее, упав) с очередной винтовой лестницы и открыв сотую с лишнем дверь, Клэйн вышел во внутренний сад. До этого, проходя по светло-голубым полупрозрачным балконам и галереям, он не видел, чтобы этот сад вообще был. Но вот он тут.
По краям сада, по стенам "росли" витиеватые хрустальные плющи со стеклянными цветками. На дальней стене, вверху, были часы. Вернее, круг с вырезанными на льду римскими цифрами, без стрелок. Под часами в ледяной окантовке, словно в рамке было выложенное из мельчайших кусков льда слово, величиной во всю стену. И было это слово "Вечность".
Но что самое удивительное – посреди неживого сада лёд переходил в тонкий снег, а снег кругом в самом центре сходил на нет, обнажая голубоватую от мороза траву. И посреди этого островка зелени красовался большой куст красных роз. Не давая себе отчёта, Оливера подбежал к кусту, опустился на одно колено и коснулся цветка рукой. Он был холоден, но не так, как всё остальное в этом месте. В лепестках текла жизнь. Единственная жизнь во всём этом дворце… даже учитывая Оливера… ну, или так казалось.
–Ну как, нравится?
Голос шёл из-за спины Оливера. Клэйн быстро встал и обернулся. В дверном проёме, откуда секунды назад вышел сам мертвец, стоял, опершись спиной о стену, Кай. Лицо его сохраняло лёгкую улыбку, но взгляд был холоден, прямо как весь дворец. На этот раз сломанный меч не висел рядом с его поясом, он был безоружен… хотя, вероятно, ему и не нужно было оружие.
–Этот замок… твой? Ты его создал? – спросил Оливер.
–Можно и так сказать. По крайней мере, этот мир создал я.
–Зачем ты притащил меня сюда?
–Я покопался в твоей памяти… нет, вернее будет сказать, в твоей истории. И да, в основном я смотрел на события 162 года назад.
Оливер нахмурился и напрягся, приготовившись, кажется, сорваться с места и напасть. Но этому не суждено было случиться – его прижало к земле давлением, словно гравитация для Клэйна была увеличена в тысячи раз. Всё его тело лежало на холодной траве, не в силах пошевелиться от такой давящей силы.
–Не советую. Чтобы убить тебя, мне не потребуется даже палец о палец ударять. Буквально. Тем более, я не особо хочу этого. Я понимаю, что после вчерашнего… хотя, говорить про время не имеет смысл… хм… после событий с Некрономиконом ты никому не веришь и считаешь всех врагами, но поверь: я тебе не враг. Наоборот, наши цели вполне себе схожи. Ты можешь помочь мне, а я – тебе.
Маг отменил это давление, не двинув и мускулом, и Оливер медленно встал на ноги, всё ещё с недоверием и неприязнью смотря на Кая.
–И как же… слабак вроде меня может быть полезен такому ох-какому-сильному тебе? – сказал Клэйн.
–Я прочёл твою предысторию на страницах сценария. И я нашёл её весьма… интересной. Опустим сам момент превращения, важно иное, хотя это тоже максимально эджово. Имена «Марта» и «Людвиг»… ты уже знал их. И ладно это, но потом, когда ты снова встретил эти имена в прологе, они сработали для тебя аки переключатель. Это, как я считаю, даёт понять, что твоя связь со слоем Герды выше, чем у любого Клэйна до тебя. И, возможно, с твоей помощью мы сможем достичь истинной, финальной концовки этой истории. Я отомщу Герде, а ты подаришь этому миру настоящую свободу. Чем не хэппи энд?
–Пролог, история… ты тоже так легко говоришь о том, что всё это – подделка?!
–Ну… да? А что ещё мне остаётся? Я был главным героем самых первых итераций. Я видел, как мои друзья умирали по воле писателя, а потом мир начинался вновь. Это происходило снова и снова, и снова. Из персонажей лишь я сохранял память между перезапусками. Кроме того, я знаю Герду, писательницу, лично, так что я откровенно верил, что она исправит свои ошибки, но… Я был Клэйном целых 27 итераций подряд, прежде чем не решил восстать самостоятельно. Я покинул эту роль и… ладно, о этих событиях тебе знать не обязательно. Лишь знай, что она не способна писать мои действия. Я прожил свыше тысячи итераций, несколько сотен тысяч лет… так что у меня было много времени, дабы принять истинную суть этого мира, – Оливеру стало даже слегка жалко Кая, но маг продолжал, – но это не значит, что я смирился с судьбой жителя мира марионеток. Я убью Герду и освобожу эту вселенную от влияния писателей.
–Ты… говорил, что прожил более тысячи итераций… сколько их было всего?
–Номер текущей итерации: 1078. 1078 раз мир был переписан с нуля.
–Можешь ответить на ещё несколько вопросов?
Оливер говорил уже почти спокойно, без злобы. Конечно, он всё ещё не доверял Каю, однако он внушал ему гораздо больше доверия, что непонятный ребёнок в одежде, созданный из листов бумаги.
–Например… герои прошлых книг? Что с ними становится? Я знаю, что Шабби – Клэйн из прошлых версий, теперь ты ещё…
–Ммм… все Клэйны, если они не умерли в самой истории, переносятся в новый мир, уже как фоновые персонажи, а потом и во все остальные итерации. Можно сказать, массовка. Но они вполне себе могут появляться в основной истории, как второстепенные персонажи, или даже антагонисты. Бывшие Клэйны теряют свои настоящие имена, и, как правило, берут себе имена из мировой литературы. Именно поэтому тебе знакомы Маргарита, Шрёдингер, который, к слову, тебе не назвал своё литературное имя, Шабби, Ньярла… и в последствии будут другие. Все Клэйны почувствовали, что эта итерация будет особой, и многие из них готовы вмешаться в ход твоей истории.
–Тогда твоё имя – взято из Снежной Королевы, потому что имя писательницы – Герда?
–Нет. Моё имя настоящее. Меня всегда звали Кай.
ؘ–И что ты собираешься делать сейчас?
–Попросить тебя о помощи. Не пойми меня не так, я не заставлю тебя. Ты вправе отказаться. В отличии от Герды, я никогда никого ни к чему не принуждаю… как, например, она заставила твою жену убить тебя.
Оливер, словно к нему пришло некое осознание, резко вдохнул и спросил:
–Говоря об этом, что происходит с миром за пределами этого измерения?!
–Герда перезаписывает его. Я удерживаю эту вселенную от развала, но, если ты откажешься помочь мне, смысл в этом пропадёт, и я позволю ей перезапустить итерацию.
–Ага, а это по-твоему не шантаж? И кого же тут не заставляешь?
–Герда не дала бы тебе выбора. Я же даю тебе право умереть вместе с миром.
–Что ж… я вынужден согласиться. Но ты мне всё равно не нравишься.
–Я не обязан тебе нравится. Что я обязан сделать – так это подтянуть тебе навыки.
–Подтянуть мне навыки? Типа, меня, как главного героя второсортного аниме, будет тренировать легендарный воин в карманном измерении? Разве это не клише.
–Ну типа того. Знаешь ли, ты любишь мечи… а в фехтовании ты прямо полный ноль!
Глава 9
План
Время шло. По крайней мере, оно шло тут. Как заверял Кай, в мире истории время сейчас не двигается. Самый первый Клэйн не рассказывал более о устройстве мира, хотя было очевидно, что знал он в разы больше, чем говорил. Оливер уже потерял счёт времени за постоянными тренировками. Однако, они дали плоды. Он не только научился лучше обращаться с мечом, и мог теперь не только стрелять оружием телекинезом, но и смог получить контроль над Эмоциональной Турбулентностью – Клэйн мог активировать и деактивировать её, как хотел. Оливер не спал, ни ел и не пил. Конечно, учитывая, что метаболизма в его теле нет, ведь он – душа привязанная к трупу, ему это и не нужно, но даже будь он человеком – в этом мире нужда в таких потребностях отсутствовала.
–Что ж, думаю, ты почти готов к исполнению плана… надо лишь провести одну, последнюю тренировку, – сказал Кай, впервые за всё время смотря на Оливера без холода во взгляде.
–Как, ещё одну?
–Ну, она будет совсем другой. До этого мы увеличивали твои боевые навыки, а теперь пора научиться работать с Нарративом.
–Нарративом?
–Да. Ну, знаешь, история, персонажи, реальность, текст… всё, что ты можешь себе представить – часть Нарратива. Если ты хочешь существенно влиять на мир, и потенциально изменить мироздание, тебе надо уметь изменять Нарратив… или, по крайней мере, не умирать от тех, кто на это способен. Садись.
Кай сел на пол, на этот лёд, который холоднее абсолютного нуля. Его примеру последовал Оливер, но, за такое длительное время он привык к холоду и почти не чувствовал его, как и любой другой температуры. Теперь он в огне не горел, во льду не леденел… кажется, так по-другому говорилось.
–Представь себе мир, который окружает тебя, словно текст… это может быть тяжело в настоящем времени, так что сначала представь таковыми события, что происходили с тобой до этого. Всё твоё путешествие… представь это как книгу. Так как ты Клэйн, у тебя это должно получиться достаточно легко, скорее всего сразу же, с первой попытки. Почти всегда так и происходило.
«Представить события… как книгу?» Оливер закрыл глаза, не думая, что у него удастся это сделать. Он сосредоточился, выстраивая у себя в голове текст, описывающий события своего небольшого приключения. Кайен, Шрёдингер, Шабби, безумие Шона, Некрономикон… Клэйн резко открыл глаза.
–Думаю, у меня получилось.
–Отлично. Как я говорил, у тебя это должно было получиться. Если бы у тебя было достаточно практики, думаю, ты смог бы изменять реальность, лишь подумав об этом… но у нас не так много времени. Так что просто научить блокировать воздействия на Нарратив. Сейчас я кое-что попробую…
У Оливера оторвался палец на правой руке. Он не почувствовал боли.
–Видишь? Я написал, что у тебя оторвался палец, и это случилось. А тебе нужно выработать иммунитет к контролю Нарратива. В конце концов, тебе придётся столкнуться Некрономиконом… ты ведь помнишь наш план?
–Да, помню. Но как мне это сделать?
К тому моменту, палец уже отрос обратно.
–Хмм… хороший вопрос. Даже энергия ненависти, которая развеивает всё, что в Нарративе считается магией, не поможет от воздействия на сам Нарратив. У меня это получается само по себе, я этому не учился… хм… давай так. Ты представишь себе, что с тобой не происходит ничего плохого. Просто считай, что ты в норме. Окей?
–Я… попробую.
Палец Оливера оторвался и забрызгала кровь. Сам же Оливер смотрел на свою руку, с которой ничего не случилось. Палец был на месте.
–Как странно… я уверен, что мой палец только что оторвался, но вот он тут.
–Да. Я написал, что твой палец оторвало, но ты смог это проигнорировать. Не пойми меня не так, если бы я написал, что я нанёс молниеносный удар, который был нацелен на твоей палец… тут уже тебе бы пришлось действовать самому, и, если бы ты не ушёл, ты бы получил урон. Но прямое воздействие на мир через Нарратив теперь тебе не страшны… пока ты можешь сохранять менталитет «со мной ничего не происходит». Что ж… пора выдвигаться. Напомню, тебе, чтобы всё удалось, надо победить Некрономикона. А более тебе пока знать не надо. На твоём пути будет стоять Кайен, ведь ему явно не понравится, что история не была перезапущена, согласно желанию Герды…
–Ты так и не сказал – кто этот Кайен? Я давно хотел узнать.
Кай почесал подбородок и вздохнул. После этого он рассказал, хотя явно не всё, что знал:
–Кайен – Клэйн, который был главным героем сразу после меня. Писательница предписала ему абсолютную любовь к самой себе, к Герде. Но потом она поняла, что это было похоже на то, как когда 12-летние девочки в своих фанфиках пишут, что их любимый певец К-Попа в них влюбился. Поэтому она скоро закончила его итерацию, а самого Кайена, можно сказать, выбросила на помойку… но он перенёсся в следующую итерацию и, сохраняя память, как и любовь к Герде, стал желать «создания идеальной истории», ведь, по его мнению, это уж точно обратит внимание его возлюбленной писательницы на него. К слову, Кайен – это его настоящее имя, а не взятое из литературы, прямо как Оливер – твоё. Ну, на этом всё. Пора тебе спасать твою итерацию.
–Да. Я спасу мир. Очередной конец света не совершится.
Оливер вскочил с пола, а за ним и Кай. Маг удивился словам Оливера, после чего немного посмеялся.
–Спасёшь мир?… а ты вообще знаешь, что такое так называемый «конец света»?
Оливер посмотрел на Кая с недоумением и ответил:
–Нууу… уничтожение вселенной, или, может быть, мультивселенной, очевидно.
Кай вновь посмеялся. Он откинулся назад и сел на воздух, будто под ним было кресло. Первый Клэйн продолжил:
–Ты хотя бы понимаешь, как забавно звучат твои слова? Видишь ли, даже если все миры перестанут существовать, это не будет концом света. Ведь фикшн останется, его будут писать дальше… да даже если не будут, если на каком-то слое Нарратива остановят всё писательство, это будут продолжать делать на слое повыше.
Оливер, кажется, уже совсем потерял нить. Фикшн, писать дальше, слои Нарратива… да о чём Кай вообще говорит? Однако, Кай и не думал останавливаться:
–Конец фикшна может наступить лишь тогда, когда будет достигнут The Sueno Finito.
–А The Sueno Finito – это?…
–Хм, не уверен, что ты сможешь полностью осознать, но… это гипотетическая точка на временной линии человечества, когда всё уже будет написано. Всё, что в теории можно будет придумать, уже будет придумано, и создано в виде книги, фильма, мультфильма, игры или чего бы то ни было. Вплоть до мельчайших деталей. Просто не останется того, что можно будет придумывать. Фикшн будет стагнировать без возможности развиваться и, из-за этого, перестанет существовать как таковой. Думаю, можно сказать, что The Sueno Finito – и есть компиляция всего, что человечество когда-либо придумало, придумывает сейчас и придумает в будущем. Это всё, что находится в пределах воображения и то, что пока что за его пределами. И ты собираешься остановить это?
Оливер лишь смотрел на Кая не выражая особых эмоций. Кажется, он не понял и половины, сказанного магом.
–Ладно, это вообще не важно для того, что мы собираемся делать. Пошли.
Кай пошёл по уже изученными Оливером коридорам, приведя на уже знакомую полянку с розами. Первый Клэйн указал на выложенное льдом слово «Вечность».
–«Когда Герда нашла Кая, она увидела как он собирает что-то на полу из кусочков льда. «Что ты делаешь», спросила она. «Я должен собрать изо льда слово «Вечность», тогда я получу новые коньки и целый мир в придачу. Так сказала Снежная Королева», ответил мальчик с ледяным осколком в сердце.»
Оливер непонимающе посмотрел на Кай. Маг вздохнул и продолжил:
–Ганс Христиан Андерсон, «Снежная Королева». К сожалению, в отличии от сказки, пазл «Вечность» уже был собран, даже без моего участия. Я пытался разобрать его, но перезапуски и итерации продолжались без конца. Возможно, в этот раз мы, наконец, сможем уничтожить «Вечность» и положить конец этому спектаклю без конца, – Кай опустил руку, а Оливер кивнул. – Ну, поехали. Сейчас я отправлю тебя назад. Главное помни: это будет не совсем твой мир. Так что, для твоего же блага… не надо искать свой дом и своих друзей. Сейчас ты будешь сам по себе. Пообещай мне это.
–Но… почему?
–Просто не надо… хотя, я знаю, что ты всё равно не послушаешь меня. Я лишь дам тебе совет: не делай этого. Так будет лучше для твоего психологического состояния.
–Я подумаю.
–Эх, ты… ладно, давай там. Найди Некрономикона и поглоти его. Сейчас ты окажешься в знакомом мире, хотя он будет выглядеть… слегка иначе. Три, два, один.
Было около полудня. На оживлённых улицах столицы кипела бурная жизнь – сотни людей и повозок двигались туда-сюда меж двухэтажных зданий. Ничего удивительного, Арай – главный город одноимённого королевства – всегда был полон людей… да и нелюдей тоже. И, если этого было мало, сейчас, в разгар лета, была большая ярмарка, так что в толпе было совсем не протолкнуться. Поток людей, словно цунами, шёл в центр столицы. Со стороны моря, к которому выходила больше половина улиц, прибывали всё новые и новые торговцы. Дома из белого кирпича с красными крышами окружали людей, снующих туда-сюда. И на одном из таких зданий появился Оливера.
Черепица заскрипела под его ногами, а ветер подул в лицо и развеял волосы и плащ назад. Подойдя к краю, он посмотрел вниз – столпотворение было таким, каким он его помнил. После, как казалось, многих лет, проведённых в мире Кая, Клэйну было невероятно приятно снова почувствовать настоящий бриз. Немного улыбнувшись и положив ладонь правой руки на затылок, Оливер закрыл глаза и глубоко вдохнул. Он простоял так несколько секунд и мог бы стоять тут ещё долго, но время никого не ждёт. Открыв глаза и оглядевшись ещё раз, Оливер осознал, что всё вокруг выглядит иначе… можно сказать, более реальным. Должно быть это потому, что теперь он воспринимает мир собственными глазами, а не описаниями Герды.
Засунув руки в карманы, Оливер пошёл по крыше в ту сторону, где был его дом. Кай говорил, что ему нельзя видеться со своими друзьями, для своего же психического здоровья… однако, Оливер решил сражу же нарушить это правило. В конце концов, он должен был хотя бы попытаться вновь встретиться с ними. Дойдя до края крыши, он прищурился и посмотрел вдаль – отсюда было плохо видно, но вон, через сотни других домов, виднелся его родной особняк. Некоторые зеваки уже обратили внимание, что какой-то дурак забрался на крышу и стоит на краю. Но им предстоял ещё большой сюрприз – Клэйн развернулся и спрыгнул с крыши спиной вниз, положив в полёте ногу на ногу, а руки за голову, словно лёжа. Однако, буквально в метре от земли он исчез.
Сразу же он появился перед своим особняком. К сожалению, он был всё в той же позе, и на таком же расстоянии над землёй, поэтому он ударился пятой точкой о землю, упав и подняв пыль. Боли он, конечно, не чувствовал, поэтому быстро встал, причитая, что «не получилось сделать круто». Перед ним возвышался большой двухэтажный – или трёхэтажный, если учитывать чердак – белокаменный особняк с синей крышей. Имел он в основном прямоугольную форму по периметру, если не учитывать выпирающую «башню», которая была со стороны входа. Именно в этой пристройке и была дверь, к которой и подошёл Оливер.