Тишина.
Тихий шорох какой-то проснувшейся мелкой живности прошуршал вдалеке и снова тишина. Парочка листочков, медленно кружась, собирались соприкоснуться с травой. Сначала шёлково прошелестел один, за ним второй листочек тихонечко прошептал свою историю полёта, коснувшись травы. Тишина раннего утра. Стало уже совсем светло, вот-вот должно было взойти светило. Мгновение, и вот наша звезда – солнце, появилось из моря, окрасив острые кончики листьев на верхушках пальм розовым.
Чуть поодаль от водопада, в тени деревьев виднелся шалаш из широких листьев банановой пальмы. У входа в шалаш, рядом с костровищем частоколом воткнуты в песок три толстые сухие палки. Рядом с палками валялся камень размером с ладонь с острым, как бритва краем. На палках нацарапаны поперечные насечки.
На палке у входа в шалаш их было процарапано 18 штук. Три-четыре насечки были явно свежими. На второй палке, торчавшей криво, 31 царапина. На третьей – 14 штук. Цвет древесины в насечках белёсо-серый, такой же как и вся дравина. Очевидно, что они сделаны довольно давно. Рядом на траве валялась четвёртая палка, совершенно чистая, без насечек.
Возле шалаша мерно и важно вышагивал большой попугай Какаду.
За ним волочилась подобие верёвочки из тонкой лианы. Один конец верёвочки был привязан к лапке попугая, другой крепился к вбитому колышку возле входа в шалаш. Вдруг в шалаше послышалось шуршание и возня. Попугай встрепенулся, крутанул головой, широко, цветным веером выгнул холок на голове и вдруг скрипучим, резким звуком выдал фразу:
– Добр-р-рое утр-р-р-о!
Из хлипкого шалаша появилось заспанное лицо Сергея. Отодвинув циновку из тонких полосок, всё той же банановой пальмы Сергей выбрался наружу.
Сладко, долго и широко во весь рот, издав смешной звук «кряк» – зевнув. Через секунду он произнёс:
– Привет, Шарик! Как служба? Всё тихо?
Попугай трескуче отчеканил заученную фразу:
– Всё будет хор-р-р-ошо!
Сергей усмехнулся, ответил «будильнику»:
– Вот и славно! Вот и хорошо!
Всё ещё просыпаясь сонным движением, потёр глаза. Взъерошенные волосы его не заботили. Жутко грязные манжеты и воротник измятой рубахи изрядно истрёпанной, тоже его не волновали. Немного посидев у входа в шалаш, подперев руками голову, Сергей встал на четыре точки, и на четвереньках снова скрылся в шалаше. Через некоторое время выполз из своего убого жилища с луком, и деревянными стрелами, без наконечников, заострёнными видимо всё тем же камнем с острым краем. Проверил пальцем у парочки деревяшек остриё, как это делают, проверяя заточку ножа. Чуть помедлив, энергично почесался в неприличном месте. Тяжело и глубоко вздохнул. Чуть постоял, задрав голову в небо. Снова шумно выдохнул – Сергей отправился на охоту.
Охотник шёл по джунглям по тропинке им же натоптанной.
Прогулка была по душе. Сопя какой-то лёгкий мотивчик, шёл уже довольно долго. Джунгли парили тяжёлой влагой. Пока ничего съестного на глаза так и не попалось.
Неожиданно, путь его стремительно пересекла парочка зайцев и уселась чуть поодаль под развесистым кустом. Сергей быстро вложил стрелу в тетиву; за пару месяцев проведённых на охоте, реакция его обострилась. Вдруг он признал длинноухих:
– Нет-нет! С меня хватит! Позавчера, я за вами гонялся, вчера… хватит с меня! Я вам не гончая носиться за вами. Три дня ловить вас это уж слишком! Кыш!
Сергей сделал шаг в сторону зайцев, резко вскинул лук стараясь вспугнуть серых. Те, даже не шелохнулись. Сидели и что-то грызли под кустом. Он чуть постоял. Громко «ухнув» резко дёрнулся в сторону косых, взмахнул двумя руками. Зайцы, будто слепые и глухие, теперь мирно тёрлись мордочками друг о дружку. Только длинные ушки встали торчком и снова улеглись на серую с рыжими подпалинами шёрстку спины.
– Да идите вы отсюда! Что за чёрт! Откуда тут, в тропиках вообще зайцы?! – Сергей снова резко дёрнулся в их сторону, русаки сидели как приклеенные возле куста.
Он, молча, натянул тетиву. С тоненьким свистом стрела улетела в сторону заячьих тушек. Но характерного глухого звука, когда стрела попадала в цель, не было. Сергей понял что промахнулся, нервно воскликнул:
– Да быть такого не может!
Зайцы и вправду исчезли!
Сергей недовольно «хмыкнул». В нём тут же проснулся азарт охотника, ринулся в заросли папоротника. Оказалось, что никуда эти мелкие зверушки не делись. Они снова сидели тут же, в метре от стрелы, торчавшей в земле. Зайцы, завидев совсем уж рядом Сергея, как и положено им по природе, кинулись петлять.
Папоротник в этом месте рос на светлом грунте довольно редко. Тёмные фигурки очень хорошо «читались» на светлом фоне. И ещё это были какие-то «неправильные зайцы». Отбежав чуть в сторону, они тут же снова садились и снова начинали свои заячьи посиделки. Тёрлись мордочками, перепрыгивали друг через дружку, резвились – словно грязный человек с палкой в руках вовсе не преследовал их. Проявляли в высшей степени беспечность – поэтому Сергей назвал их «неправильными зайцами».
– Зайцы дураки какие-то! Нет, чтоб уносить ноги, сидят, ждут чего-то… Какие-то квёлые они сегодня. В первый день шустрее были. Вчера медленные, а сегодня совсем, еле лапы передвигают… странно, – Сергей вёл уже привычную беседу сам собою.
Зайцы своими перебежками снова, как и в прежние дни уводили Человека далеко от места его ночёвок, как бы заманивая его куда-то.
По этой части острова Сергей ещё никогда не ходил. Он ступал, озираясь по сторонам, разглядывая новую для себя местность.
Папоротник сменился мелкими кустиками. Деревьев не много и всё невысокие. Под ногами у него опять заскрипел белый морской песок.
Снова заприметил зайцев. Стоило охотнику прицелиться и отпустить тетиву, как тут же Заячий Бог, если таковой имелся, как будто давал шлепка длинноухим, и они мгновенно срывались с места. Стрела вонзалась буквально в то самое место, где только что сидел серый. Сергей возмущённо воскликнул:
– Мистика какая-то! Что за чёрт!
Сердце бешено колотилось, бежать за шустриками по пересечённой местности, даже для Сергея проводившего на охоте каждый день – нелёгкое дело. В висках пульсировало, от испарений джунглей дышалось тяжело. Пот застилал глаза. Напряжение росло. Если бы в кино показывали подобную сцену, сейчас бы обязательно зазвучала очень напряжённая музыка, наводящая зрителя на самые разные тревожные мысли. Под финал этой виртуальной, страшной музыкальной композиции, Сергей вдруг чувствовал, что слишком уж рыхлый какой-то песок у него под ногами – он увяз уже по самые щиколотки. Сделал попытку вытащить одну ногу, вторая тут же начала погружаться ещё глубже. Сергей запаниковал, его пронзила какая-то страшная мысль. И тут уже в голос он завопил что есть мочи:
– Господи! Да откуда же здесь – зыбучие пески?! Это же не пустыня! За что мне такая смерть? Господи! Какого хрена ты меня так долго мучил? Зачем? Чтобы вот так со мной расквитаться и покарать?
Вдруг Сергей запнулся. Мгновение, что-то покумекал в голове, снова произнёс плачущим голосом:
– Ой-ой! Прости-прости меня Господи! Прости меня неучтивого! Освободи меня – прошу! Я больше не буду на Тебя ругаться! Только отпусти! Спаси!
Тело Сергея медленно и неизбежно уходило в грунт. Песок забрался уже выше колен. Затем ещё дальше, уже до пояса. Сергей кричал, плакал, причитал, просил, угрожал. И снова просил, теперь уже прощения за грехи свои и свою неучтивость к Богу. Через короткую паузу, череда воплей снова повторилась. Он снова стенал, что вот оказывается какой его конец!
Борясь с песком, он попытался распластаться телом как это делают на болоте или провалившись под лёд, но и это не спасало его.
В этот момент музыка в кинофильме была бы лиричная, медленная, «добрая» и ободряющая.
Вдруг откуда ни возьмись, появилась та самая парочка серых. Совсем обнаглев, они сели чуть ли не у самой головы Сергея. Он не сразу увидел их. Зайцы словно сидели и ждали, скроется человек в песке или нет – неотрывно, пристально, как под гипнозом удава смотрели на Сергея. Заметив косых, Сергей выразился непечатным словом.
Резко дёрнулся в их сторону, а тем хоть бы хны – как сидели, так и остались приклеенные к своему месту, рядом с утопающим человеком.
Он злобно плюнул в зайцев с досады. Но и слюна полная яду, припечатавшись в песок возле лапок косых, ничуть их не смутила.
Сергей по-прежнему медленно и безупречно, скрывался в сыпучем грунте словно чайная ложка, случайно соскользнувшая со стеклянного края банки, упавшая в домашний густой вишнёвый джем. Песок уже доходил ему до груди. Паника возросла, дошла до своего пика!
Вмиг позабыв о зайцах, Сергей ничего не соображая уже визжал как поросёнок в плохих руках коновала1.
Вдруг! Сергей заметил, что движение вниз прекратилось. Испуганно вращая вытаращенными глазами, он напряжённо молчал, словно пытался различить звук движения кристалликов песка… Тишина. На лице у него медленно появилось выражение облегчения, он произнёс.
– Спасибо Гос…!
В этот самый момент он резко, на полуслове, мелькнув в воздухе руками, скрылся под слоем песка, провалившись с головой. Музыка в фильме «блямкнув» напоследок весёлым аккордом – смолка.
«Зайчики инспекторы» исправно выполнив свою работу, не торопясь перебирая лапками по песку, повернули свои жирные зады, сделали резкий скачёк, разок и ещё разок – скрылись в ближайших кустах. Дело – сделано.
* * *
Тишина. Темнота.
В слабом пятне света на спине раскинув руки, лежал Сергей. Вокруг темнота, столб света и Сергей на небольшой горке песка, окруженный песчаными холмиками по кругу. Он возлежал, словно на каком-то ритуальном ложе. Всё время пока он был без сознания, потоки песка осыпались плотной завесой похожей на балдахин – нарядный навес над троном, или парадным ложем, или церковным алтарём. «Балдахин» осыпался вокруг него ровно по границе света небольшими барханчиками и горками сыпучего кварцевого грунта жемчужного цвета.
Медленно приходя в себя, он приподнялся на локте. Над ним в метре над головой ярким голубым небом светилась большая дыра, через которую он сюда, в эту темень и угодил. Сверху тоненькими струйками всё ещё цедился песок. Лицо Сергея перекосила гримаса, снова этот гадкий песочный скрип на зубах – сплюнул. Измученно скорее простонал, чем пробормотал:
– Ловушка… Явно ловушка на зверя. Так-так… Значит люди всё же есть. Х-о-р-о-ш-о, – растянул слово по буквам.
Травинки и былинки на белом песке пригибались от лёгкого ветерка накатывающего волнами свежести с моря. Пташка, серая с белыми полосками на крыльях с важным видом вышагивая по кристалликам песка, вспорхнула от появления головы Сергея из дыры. Он встал на ноги, и теперь голова его торчала из песка как голова Саида в фильме «Белое солнце пустыни». Голова поморщилась, на зубах у Сергея снова скрипел противный песок.
Сергей повертел белобрысой головой, разглядывая песчаные края ловушки. Из песка торчали лохмотья прогнившего брезента. Обеими руками он принялся разрывать куски старой материи, расширяя дыру.
Брезент звонко потрескивая, легко поддавался, сухой песок весело заструился внутрь. Сергей заметил, что чем больше он продвигался, тем выше становился уровень земли. Пол ямы под ногами был под уклоном. Ещё немного и он спокойно мог шагнуть наружу к морю.
Разодрав здоровенную прореху, он оглянулся туда, где лежал. Света теперь было много и стало хорошо видно, что пол норы и вправду уходил уклоном вниз. И что норой теперь это обширное подземное пространство назвать сложно. Вправо и влево от него «бункер» – подумал почему-то Сергей, расходился во все стороны метров на пять-семь.
В полумраке виднелись сколоченные крест-накрест брусья, они подпирали брезент изнутри бункера, создавая на поверхности «естественные» холмики и возвышенности на песке. Преследуя зайцев Сергей оказался ровнёхонько в центре этого искусно сделанного камуфляжа, старый брезент не выдержал его веса и порвался.
Тут он обратил внимание что пол, был очень ровный. Он присел, пошарил рукой и вдруг обнаружил, что гладкий и склизкий от сырости пол из бетона. Он вернулся к своему «ложу», и раздербанил брезент до тех пор, пока не пришлось вставать на цыпочки. Подпрыгивать на скользком бетоне «Охотник» не рискнул. Тем более что рвать брезент дальше не было никой нужды. Света стало предостаточно, чтобы увидеть в глубине бункера, большие деревянные ворота с двумя ржавыми замками. Сергей обмер. Стоял, и внимательно рассматривал очертания ворот, словно сканировал пространство взглядом.
– Уж не мерещиться мне это? Может у меня галлюцинации от нестерпимой вони этого спёртого, затхлого воздуха?
Разговаривая сам с собою он, медленно ступал по жиже. В этом месте бетонный пол уже стал ровным и грунтовые воды вперемешку с землёй и песком были чавкающей кашицей. Подойдя к массивным воротам, он провёл рукой, стирая белую плесень с гладко оструганного тёмного дерева. На тёмном фоне здоровенных ворот Сергей выглядел небольшим светлым человечком.
Ворота были высотой более двух метров, из бруса, с массивными металлическими полосками, на ширине метра друг от друга. Металлические ленты в центре ворот, на створках, заканчивались большими скобами. В этих скобах висели два больших замка, один под другим.
Сергей вылез из «бункера» на поверхность, оглянулся в поисках камней. Нашёл один подходящий, крупный с заострённым концом и увесистый. Тяжело пыхтя, приволок камень к воротам и принялся сбивать замки. Один, верхний, проржавел довольно сильно, и слетел с первого же удара. Со вторым замком Сергей провозился довольно долго. Камень тяжёлый, стал скользким, упав несколько раз в жижу у ворот, всё норовил вывернуться из рук, да упасть на ноги Сергею.
Провозившись около часа, голодный и уставший бесконечно поднимать и кидать тяжёлый камень «Взломщик», наконец, сломал железный замок. Не отдышавшись как следует, вцепился скользкими пальцами в железные скобы; нетерпение узнать поскорее, что же скрывается за воротами брало верх. Весь перемазанный в плесени и в жиже потянул на себя створку ворот, за скобу, собираясь с усилием её отворить. К его удивлению дверь очень легко сдвинулась в петлях – он чуть не упал, поскользнувшись на земляной жиже, так свободно она открылась.
Перед ним снова оказался брезент. Глянул в одну сторону, в другую – во всю ширь проёма ворот натянут цвета хаки брезент. Сергей, теряя терпение, не стал думать, как его открыть и где у брезента начало – взял, и просто повис на нём. Уцепившись за складки брезента, он как мартышка, что есть силы, тряс всем телом и болтал из стороны в сторону ногами.
Устав, «Гимнаст» сполз по брезенту вниз. Отошёл на несколько шагов, разбежался и напрыгнул на грубую занавесь. Брезент сорвался с верхних креплений, накрыл с головой завалившегося Сергея, клубы пыли взметнулись в воздух. Из-под груды толстой материи, пыхтя и чертыхаясь, появилась уже не белая, а серая от пыли голова.
– Ё-ё моё-ё! – Только и смог вымолвить поражённый Сергей.
Перед ним открылось видение, перед которым сокровище пещеры Али Бабы просто тускнеют и меркнут. Человек, у которого из имущества всего то и было, что: пара потрёпанных кожаных туфель, драные штаны, рубаха, спасательный круг, да самодельный лук с деревянными стрелами – стал в один миг владельцем целого состояния!
Его взору открылся склад. Было сумрачно, но по большим размерам подземного помещения, по рядам забитых чем-то доверху стеллажей и полок слева и справа, Островитянин чётко и ясно осознал всю грандиозность масштаба своего богатства! Но вот что это был за склад, это ещё предстояло выяснить.
У самого входа, у стены стояла деревянная тумбочка, рядом с ней канистра. Сергей присел, открыл канистру, нюхнул содержимое, резко отпрянул:
– Керосин! – выдохнул Сергей.
Обернулся. На створке ворот, что он сейчас открыл, в мягком свечении дневного света висел пожарный щит. Прыжком подскочил к щиту, схватил красный небольшой, чуть больше метра деревянный багор.
Не долго думая стянул с себя рубаху, намотал её на крюк багра, жирно облил импровизированный факел керосином. Да, так и замер. Самого главного – спичек не было.
Сергей, чуть помедлив, вдруг бросил багор-факел на пол, большими скачками кинулся наверх.
Пробежал пару шагов по песку, остановился, глядя себе под ноги. От возбуждения он так сильно мотал головой во все стороны, что рисковал сдуру свернуть себе шею.
Радостно воскликнул:
– Вот! То, что надо!
С этими словами, резво схватил парочку кремниевых голышей. Тут же, трясущимися руками чиркнул ими друг о дружку. Меж камнями проскочила едва заметная белая искорка.
– Есть! – восторженно взвизгнул Сергей, метнулся к подземелью.
Добежал по верху, по песку до разодранной им огромной дыры.
Он обошёл её. Прикинул, что прямо под ним должны были быть ворота. В этом месте сильно подпрыгнул. Брезент с треском порвался, Сергей теперь уже готовый к падению, весело с гиканьем отскочил в сторону, но песок всё же увлёк его за собой и белобрысый «акробат», клацнув зубами, шмякнулся с двухметровой высоты на бетонный пол. Горка песка смягчила его падение. Разорванный брезент широко разошёлся в стороны, и теперь у ворот стало совсем светло.
Сергей сполз с песчаного холмика, потирая ушибленную ягодицу, вошёл в склад, присел на корточки, водрузив багор к себе на колени, сильно наклонился над факелом. Кремни снова послушно издали «чирк», и керосиновое пламя мощно ринулось вверх прямо в лицо Сергею. Не пожалев горючего он чересчур обильно намочил им рубаху, и теперь хлопая себя по лицу, отпрянул от взметнувшегося огня.
– Фу! Ну и вонь! Брови точно опалил, – нервно возопил Сергей.
Провёл рукой по лбу, оплавленные клочки волос прилипли к пальцам.
– Ох, ты чёрт! – испугался горе-поджигатель.
Думая, что у него горят волосы, кинулся на бетонный пол. Черпая отдающую затхлым смрадом кашицу грязи, принялся интенсивно размазывать её по своей белобрысой, не очень умной голове.
С чёрным лицом и головой, по пояс голый с кляксами жижи на груди и животе, с оборванными снизу штанинами брюк – став похожим на доисторического человека, Сергей поднял с пола полыхающий багор. Жирные тени заплясали по потолку и стеллажам, завершая картину из каменного века. Первое что чумазый «Пращур» увидел в рыжем свете факела – это спички, лежащие в центре тумбочки, явно специально кем-то приготовленные и стоящую рядом керосиновую лампу.
Да, отсырели они – точно! – молвил «пещерный человек», оправдываясь сам перед собой, за свою глупость и излишнюю импульсивность. Сергей взял коробок, достал спичку. Чиркнул. К его удивлению сера на спичке тут же ожила рыжим огоньком.
– Ага! А лампа, конечно же, полна керосина – съехидничал не блещущий умом «человек из каменного века».
С этими словами он качнул лампу. В ней уютным звуком булькнула жидкость. Недовольно хмыкнув, Сергей отвернулся от тумбочки и направился вглубь склада. Пляшущий ярко-рыжий свет факела выдавливал из сумрака ряды полок со стопками военной формы, перевязанные лохматой бечёвкой. Разворошив пару стопок, он обнаружил, что обмундирование было морских пехотинцев, как рядовых, так и офицеров. «Пращур» тут же натянул на себя офицерский бушлат, затем чёрные штаны, став внешне постепенно возвращаться из каменного века в свою временную эпоху. Закончив наряжаться, он выдал очередной перл:
– Ё-моё…, – «мяукнул» Сергей фразу, лишённую глубины мысли.
– Это военный склад! Дааа… Хм… Странно, – кумекая и жонглируя в голове мыслями, он недоумевал: как тут, на острове мог оказаться военный склад.
Звуки, издаваемые Сергеем, были по-прежнему лишены оригинальности и смысла. Он бегал, носился, «ойкал», восклицал, и издавал всякие ликующие вопли, стараясь на бегу заглянуть в каждый тёмный угол всего громадного пространства склада. Рыжий огонёк, то мелькал вдалеке в сумраке маленькой точкой, то расходился лучами сквозь щели длинных стеллажей, то неожиданно вылетал из-за поворота штабеля досок мощным пятном рыжего света и уносился прочь в темноту, гудящим от скорости факелом. Чумазый человек с огнём в руке словно Прометей, неутомимо летал в темноте. Откуда только силы взялись? Такой беглый осмотр дал Сергею ясно понять, что он стал единоличным владельцем склада военного обмундирования, оружейного склада, продовольствия и горючего. Удивляться и радоваться ему предстояло ещё не раз, вот и сейчас перейдя к полкам с деревянными ящиками, он к своему несказанному счастью обнаружил бутылки с отличным ямайским ромом, виски и шампанским!
– Гы-гы-гы! – Сергей совсем перестал издавать членораздельные звуки.
Речевой аппарат отказывался ему служить. От сильной эмоции, на этот раз позитивной и радостной – мозг Сергея снова заклинило. Голова его окончательно «поехала» на этих «качелей Жизни». Тогда, пару месяцев назад его вырубило на пляже от ощущения тотального горя, теперь же «качели» качнулись в обратную сторону. Он ликовал, внутри у него всё буквально разрывалось на множество маленьких, сияющих от восторга Серёжиков. Его шатало и качало на ватных ногах от навалившегося счастья и фейерверка радости. Со стороны он сейчас выглядел упившимся в у’смерть всем этим богатым ассортиментом алкоголя.
Чуть не выронив горящий багор от навалившейся слабости, ухватился за какой-то ящик с бутылками, прильнул полыхающим лбом к прохладному стеклу пузатой бутылки шампанского. По-прежнему чувствуя лёгкую трясучку в коленях, он пьяным голосом еле вымолвил:
– Господи! Дорогой мой Господи! Спасибо Тебе! Благодарю тебя дорогой мой Господи!
Совершенно одурев от счастья с этими «нетрезвыми» словами, он снова, на этот раз медленно, двинулся мимо стеллажей, на которых стояли столбиками и пирамидками, как в сытое время в советских гастрономах, разные блестящие жестяные банки разного калибра.
На соседней полке возвышалась стопками посуда. Причём посуда была как обычная армейская алюминиевая, так и фарфоровая, видимо, для офицерского состава.
Старое оружие времён второй мировой в основном было автоматическое. Здесь даже были с десяток пулемётов, типа «Максим». Щедро умазанные смазкой, и совершенно не страшные похожие на батоны колбасы, пулемёты лежали в рядок на металлической полке. Жестяные ящики цвета «хаки» с пулемётными лентами стояли здесь же.
Оружия, если сравнивать с объёмами всего остального, было не так много. А вот инструментов было в избытке: и лопаты, и кирки, молотки, и ящики с гвоздями. В углу Сергей нашёл грамотно сложенный штабель досок, мимо которого сначала пролетел не заметив. Аккуратные стопки кирпичей стояли вдоль бетонной стены склада. Инженер строитель взял в руку один кирпич, русскими буквами на нём было выдавлено: «Фабрика Красный Молот-1942 год».
– Так-так-так…, – снова выдал Сергей, не особо понимая сам, что это его «так-так» означает.
Повернув за угол, он увидел, что тут были даже спальные принадлежности: подушки, одеяла, матрацы, палатки, разобранные армейские кровати, раскладушки. Мысль что наконец-то он сможет спать как «белый человек», вернула ему способность внятно говорить:
– Хмм… Очень похоже, что здесь собирались строить полевой госпиталь. Хм, и кому это надо? Здесь, на острове и госпиталь…?
В подтверждение своих слов он увидел полки с сумками с красными крестами. Распотрошив одну – по резкому медицинскому запаху убедился: «И точно лекарства». Сделав второй круг по огромному подземному складу, Сергей снова повстречался с тумбочкой у входа с керосиновой лампой и спичками. Рубашка изрядно чадила, тем не менее, факел всё ещё светил. Увидев снова лампу, Сергей отшвырнул догорающий факел за ворота.
Взялся было за керосинку. Взгляд его споткнулся о табличку на серой бетонной стене, над тумбочкой. На табличке надпись гласила: «Ответственный за противопожарное состояние старший прапорщик Ф.М.Сумин» – вдруг Сергей остановился, вернул лампу на место. Вышел за ворота, поднял дымящийся багор, и хорошенько повозил и поелозил им в жиже. Убедившись, что факел перестал чадить, отбросил багор подальше от ворот. Подойдя к тумбочке, снял стекло с лампы, чиркнул спичкой, вернул стекло на место. Всё вокруг озарилось наконец-то ровным, мягким, оранжевым светом.