Речи народных трибунов Гракхов – Тиберия и Гая (II в. до н. э.)
Выходцы из знатного плебейского рода Семпрониев, внуки стратега Сципиона Африканского, победителя Ганнибала во Второй Пунической войне – народные трибуны братья Гракхи, Тиберий (ок. 163–133 гг. до н. э.) и Гай (ок. 153–121 гг. до н. э.), прославились проведением аграрной реформы, ограничившей землевладение богатых римлян. Относившиеся к нобилитету (политической элите Римской республики), Гракхи встали на сторону бедноты и выступили против сенатского большинства. Гибель обоих братьев от рук врагов их реформ стала прологом эпохи гражданских войн в Риме. Популярности Гракхов в народе чрезвычайно способствовало их высокое ораторское искусство. По мнению Плутарха, Тиберий и Гай были одними из самых красноречивых римских ораторов.
В истории Древнего Рима Тиберий и Гай Гракхи идут одной строкой. Их жизни, дела и речи слились в один неразрывный образ: братья Гракхи. От речей Тиберия и Гая остались лишь фрагменты в пересказах античных авторов, прежде всего Плутарха, Цицерона, Авла Геллия. Судьба Гракхов продемонстрировала хамелеонскую сущность любой демократии, зыбкость и продажность народной любви к своим избранникам.
С юности Тиберий и Гай были «одинаково храбрые, воздержные, бескорыстные, красноречивые, великодушные в поступках своих и делах». «Что… касается отваги перед лицом неприятеля, справедливости к подчиненным, ревности к службе, умеренности в наслаждениях… они не расходились нисколько». Они оставались таковыми до своей гибели, целиком отдав себя служению Римской республике.
Тиберий и Гай Гракхи в полной мере познали, что такое – пойти против «своих» – нобилей и поднять на борьбу с ними «чужих» – прочий народ. В Новое время таких людей стали называть революционерами. С Тиберия и Гая принято считать начало всякой демократии. Первый революционный шаг совершил Тиберий, инициировав земельную реформу, поддержанную Гаем.
Из проведенных Гракхами реформ по важности после земельной стало реформирование римского суда. Само внесение Гаем Гракхом на обсуждение в народном собрании законопроекта о судах стало для сената шоком. Ранее все судебные дела вершили 300 сенаторов. Гай разбавил нобилитетскую гущу еще тремястами зажиточными гражданами-всадниками.
Законопроекты обсуждались на форуме. На краю форума стояла ораторская трибуна («ростры»). По одну сторону от трибуны располагалось место для голосования («комитий») и здание заседаний сената («Гостилиева курия»), по другую на форуме находился народ. Ораторы всегда обращались с речью к сенату. Неожиданно для всех Гай «со страстью и пылом» обратился не к сенаторам, а к народу. Вот как об этом пишет Плутарх: «…В то время как до него все выступающие перед народом становились лицом к сенату и так называемому комитию, впервые тогда повернулся к форуму. Он взял себе это за правило и в дальнейшем и легким поворотом туловища сделал перемену огромной важности – превратил, до известной степени, государственный строй из аристократического в демократический, внушая, что ораторы должны обращаться с речью к народу, а не к сенату».
У Плутарха же находим описание манеры поведения братьев во время выступлений и стилевых особенностей их речи. «…Выступая с речами, Тиберий скромно стоял на месте, а Гай первым среди римлян стал во время речи расхаживать по ораторскому возвышению и…был вообще первым, кто, выступая перед народом, сорвал с себя плащ и хлопнул себя по бедру… Гай говорил грозно, страстно и зажигательно, а речь Тиберия радовала слух и легко вызывала сострадание… Слог у Тиберия был чистый и старательно отделанный, у Гая – захватывающий и пышный».
Тиберий был «снисходителен и мягок», а Гай «колюч и вспыльчив настолько, что нередко во время речи терял над собою власть и, весь отдавшись гневу, начинал кричать, сыпать бранью, так что в конце концов сбивался и умолкал. Чтобы избавиться от этой напасти, он прибег к услугам смышленого раба Лициния. Взяв в руки инструмент, который употребляют учителя пения, Лициний всякий раз, когда Гай выступал, становился позади и, замечая, что он повысил голос и уже готов вспыхнуть, брал тихий и нежный звук; откликаясь на него, Гай тут же убавлял силу и чувства и голоса, приходил в себя и успокаивался».
В качестве примера приведем два отрывка из речей Гракхов.
К тому времени, когда Тиберий внес в сенат законопроект о земельной реформе, римляне отторгли в войнах у соседей много земель, часть которых стала общественным достоянием и поначалу делилась между нуждающимися и неимущими гражданами. Однако со временем земли скупили, перекупили или отобрали силой богачи. Изъятые у бедных земли обрабатывали рабы. Безработных бедняков становилось всё больше. Проблема усугублялась еще и тем, что бедняки не заводили семьи, не хотели более служить в армии – нечего было защищать!
Братья Гракхи. Скульптор Эжен Гийом. Середина XIX в.
Гракх предложил прекратить беззакония, творимые богатеями, и, поборов их яростное сопротивление, смог убедить народ в необходимости передела земли. «Тиберий отстаивал это прекрасное и справедливое начинание с красноречием, способным возвысить даже предметы, далеко не столь благородные, и был грозен, был неодолим, когда, взойдя на ораторское возвышение, окруженное народом, говорил о страданиях бедняков примерно так: дикие звери, населяющие Италию, имеют норы, у каждого есть свое место и свое пристанище, а у тех, кто сражается и умирает за Италию, нет ничего, кроме воздуха и света, бездомными скитальцами бродят они по стране вместе с женами и детьми, а полководцы лгут, когда перед битвой призывают воинов защищать от врага родные могилы и святыни, ибо ни у кого из такого множества римлян не осталось отчего алтаря, никто не покажет, где могильный холм его предков, нет! – и воюют и умирают они за чужую роскошь и богатство, эти «владыки вселенной», как их называют, которые ни единого комка земли не могут назвать своим!
На такие речи, подсказанные величием духа и подлинной страстью и обращенные к народу, который приходил в неистовое возбуждение, никто из противников возражать не решался».
А вот отрывок из речи Гая Гракха, в которой он укоряет участников собрания в том, как беззаконно был убит его брат. «…У вас на глазах… Тиберия насмерть били дубьем, а потом с Капитолия волокли его тело по городу и швырнули в реку, у вас на глазах ловили его друзей и убивали без суда! Но разве не принято у нас искони, если на человека взведено обвинение, грозящее смертною казнью, а он не является перед судьями, то на заре к дверям его дома приходит трубач и звуком трубы еще раз вызывает его явиться, и лишь тогда, но не раньше, выносится ему приговор?! Вот как осторожны и осмотрительны были наши отцы в судебных делах».