Жареный тигр качает мне ветвью сирени в окно опостыло,
Корзинкой прикрыв, изумляет злым цветом зевак.
Чёрною сажей в махровых тюльпанах темнее затылок
Того, чья под солнцем вернее висит голова.
В дождь ведь, как жизнью, становится больше и гуще —
Взором окинешь бордовый в закате загиб.
И через время сияют зелёные пущи
Камнем и медью откинутых в спешке границ.
Малины листы чахнут от жажды, становятся уже.
Вода, нагреваясь парами, возносится ввысь.
Палит изжигающе солнце и падает в лужи.
Молятся небу сады, ну и ты помолись.