Когда совсем юным стажером Гельмут Штенгель попал в сыскное бюро при Управлении Тайной стражи, его направили к самому Густаву Кремору, грозе всего преступного дна столицы герцогства Штангордского. И он был горд. Ведь его взяли в Тайную стражу. Именно его, единственного из всего благородного молодняка, поступившего в этот год на службу. Поэтому, совершенно естественно, что окрыленный стажер ожидал увидеть перед собой модного сурового франта в темном плаще, полумаске и тяжелой рапирой на боку. Только так и не иначе воображение рисовало ему образ знаменитого Кремора. Но реальность жестокая вещь и она оказалась иной.
В грязной комнате, куда отправили Штенгеля, сидел низкорослый старичок со сморщенным словно печеное яблоко лицом и выбитыми зубами. А одет он был, будто бродяга: засаленные брюки, штопаный сюртук с чужого плеча, грязная сорочка и стоптанные ботинки. Как же в этот момент он был разочарован. Словами не передать.
– Мы не собаки, – такими были первые слова, которыми встретил стажера Густав Кремор.
– Не понял… – пролепетал Штенгель.
– Мы крысиные волки, – продолжил знаменитый сыскарь. – Наша задача стать такими же, как преступники, впустить в себя грязь и уподобиться этим падшим людям. Только после этого мы начинаем понимать поступки воров, и можем предугадывать их деяния. Ты не в Городской страже, сынок, а в Тайной. И наша задача не только ловить преступников, но и использовать чужие таланты на благо нашего герцога. Понимаешь, про что я?
– Не совсем… – растерялся Гельмут и спросил: – Зачем нам таланты воров, убийц и мошенников? И как это можете говорить вы, неоднократно отмеченный герцогом человек?
– Объясняю один раз, – старик усмехнулся. – Поймешь, оставайся. А нет, проваливай в Городскую стражу. Готов?
– Да, – стажер щелкнул каблуками щегольских кавалерийских сапог.
Старый сыщик издевательски засмеялся, но затем снова стал серьезным и начал:
– Преступников ловит обычная стража, а для нас это занятие побочное. И в Тайной страже всего три человека, кто занимается криминалом. Слышишь меня? На все наше немаленькое герцогство трое. Я уже стар. Мне нужна смена и из всех поступивших в этом году на службу герцога молодых дворян, был выбран ты.
– Кем выбран? – Гельмута распирало от чувства гордости.
– Мной, – ответил Кремор. – А знаешь почему?
– Почему?
– Ты самый неказистый и неприметный из всех: сутулый, ноги кривые, прыщавый, глаза невыразительные, волосы редкие и перхотные. Именно такой мне и нужен. Кроме того, ты неплохо владеешь кинжалом и быстро приспосабливаешься к обстоятельствам. А еще ты провинциал и твое лицо в столице не примелькалось.
Гельмут нахмурился, ибо ему было неприятно услышать о себе такие слова, а Кремор повел речь дальше:
– Ты думаешь, многие в замке понимают кто я? Нет, только несколько людей во всем герцогстве знают Кремора в лицо и владеют информацией о том, чем я занимаюсь. И никто из бесполезных придворных хлыщей не определит меня как полковника или виконта. Так правильно и так должно быть, ибо слава вредит работе. По этой причине мы живем двойной жизнью, и в городе меня знают как Перстня, весьма авторитетного вора-домушника с понятием. Это моя маска и задача подобных агентов жить среди преступников, быть ими и сродниться с мерзавцами. И все это ради того, чтобы в нужный момент, когда какая-нибудь обиженная скотина из приближенных ко двору ублюдков закажет смерть герцога или близкого ему человека, мы смогли вовремя отреагировать. А кроме убийц существуют иные угрозы: вражеские шпионы, подсылы, диверсанты, сектанты, опасные колдуны, революционеры, торговцы запрещенными артефактами и прочая шваль, которую надо вовремя придушить. Опять же, когда герцогу нужно что-то сделать не слишком благородное, разумеется, не он этим занимается, а нанятые нами воры и убийцы, которые за золото готовы на многое. Теперь понял?
– Так точно! – Гельмут вытянулся по стойке смирно.
– А вот это брось, виконт Штенгель, отвыкай, – сухо сказал старик. – Теперь всегда называй меня дядя Перстень, только так, и веди себя соответственно.
– Понял. Что я должен делать?
– Учиться, Штенгель. Сейчас ты обязан учиться.
С этого момента для Гельмута Штенгеля началась совершенно новая жизнь, совмещенная с практикой учеба.
Для начала ему сменили внешность. Полковник побрил его наголо, заставил отрастить усы и больше загорать. Ведь теперь он не аристократ и белизна кожи ему ни к чему. Потом была придумана легенда, которую он зазубрил, и виконт стал Лысым, бродягой из отдаленной деревни в Ригейских горах и племянником вора-домушника Перстня. Ну а затем самое тяжелое – изучение криминальной системы Штангорда, воровских законов, навыков, языка, обычаев, понятий, жаргонизмов и последующее применение всего этого на практике.
Минул год. Лысый заработал некоторый авторитет и стал в криминальных кругах достаточно известен, чтобы его узнавали. Стажировка окончилась, и ему следовало занять место полковника Кремора. Однако старик решил, что будет доживать свой век там, где прошла его жизнь, в трущобах, а не в родовом замке, и начальник Тайной стражи с этим согласился.
Два агента, старый и молодой, продолжили жить и работать на благо герцога вдвоем. А поселились они в логове Перстня, небольшой и неказистой хибарке на окраине города возле моря. Район, конечно, не самый лучший, Старая Гавань. Но это для честных граждан он был плох, а для агентов настоящий дом, лучше которого не найти. И Лысый, он же виконт Штенгель, настолько вжился в роль вора, что даже наедине с Кремором никогда не упоминал своего настоящего имени. Весь день он мотался по городу, общался с людьми городского дна, а старый сыскарь, словно паук в центре огромной паутины, сидел в своей хибарке и анализировал поступающую информацию.
Прошло еще несколько лет, годы одолели Густава Кремора и в одно совершенно обычное утро он просто не проснулся. Всю свою жизнь верный слуга герцогской короны жил тайной жизнью, и умер так же как жил: тихо, спокойно, незаметно и без суеты.
Хоронили старика совершенно чужие люди. А в замке Кремор на родовом кладбище дальние родственники виконта, не успев закопать богатого дядюшку в землю, передрались за его немалое наследство. После чего Штенгель задал себе вопрос – зачем он жил, если ничего не оставил после себя? И правильной ли дорогой идет он, агент Тайной стражи и дворянин? Однако, когда он поочередно оказался на двух поминовениях в честь одного и того же покойного, сомнения ушли прочь. Он слуга государства и обязан оберегать корону.
Весь личный состав Тайной стражи сожалел о смерти знаменитого полковника Кремора. Хоть и не видел его никто из рядовых сотрудников. Однако легенда есть легенда, и когда она уходит из жизни, то всегда оставляет какую-то пустоту. Со временем эта пустота заполняется чем-то новым. Но пока потеря свежа все сотрудники и агенты, пусть не рыдали, однако искренне переживали смерть старого сыщика. И то же самое можно было сказать о тех, кто находился по другую сторону закона. В криминальных кругах вор-домушник Перстень личностью был известной. Поэтому в трактирах, тавернах, кабаках, притонах и шалманах его вспоминали бывалые криминальные авторитеты. И все истории, которые рассказывались в следующую после его смерти ночь, были только о нем. Старики вспоминали его дела, удачливость, храбрость и умение кидать точно в цель все, что только возможно. А серьезные люди Старой Гавани, такие как Папаша Бро, Кривой Руг, Шрам и гостивший в городе главарь удачливой разбойной банды Свирепыш, лично подходили к Лысому и выражали ему свое соболезнование. Ну и, конечно же, они говорили, что в случае беды он может к ним обратиться.
Пережив смерть наставника, Лысый продолжил его дело. Время от времени он совершал показательные кражи в домах богатых горожан, а потом кутил, пропивая добычу, буянил, дрался и путался с веселыми девками. Но это только внешняя сторона и большую часть своего времени он тратил на сбор информации, наблюдал, вынюхивал и составлял отчеты, которые отправлял начальству. И все было, как прежде. Не успел еще удачливый разбойник Свирепыш толком подумать о нападении на карету герцогского казначея маркиза Блинка, как он тут же был найден, арестован и незамедлительно казнен. А барон Хотмор начал искать душегубов, дабы организовать нападение на своего дядю, служившего при дворе герцога, и упал с моста в реку, вследствие чего утонул. Все это происходило благодаря Гельмуту Штенгелю, и вскоре он стал лейтенантом.
Потом случилось так, что глава всех убийц Шрам, видать, совсем сбрендив от наркотиков, которые он потреблял в огромных количествах, взял от некоего восточного купца заказ на невесту наследника Штангорда. И реакция властей была мгновенной. Купца схватили и отправили в пыточную, банду Шрама изрядно проредили солдаты Городской стражи, а главаря четвертовали при большом скоплении народа. Снова отличился Штенгель, и ему присвоили звание капитана.
Когда начальник Тайной стражи граф Таран, в присутствии герцога Конрада Третьего, вручал ему капитанские нашивки и выкрикнул его имя, фамилию и звание, то он стоял не шевелясь. Потому что за прошедшие годы Штенгель перестал считать себя потомственным аристократом. И только когда его тронул за плечо адъютант герцога, он понял, что обращаются к нему.
Заминка не осталась незамеченной, и в срочном порядке свежеиспеченный капитан Тайной стражи был отправлен в отпуск на родину, в родительский замок на побережье Лазурного моря. Тем более что повод был достойный. После того как городские стражники частым гребнем прошлись по Старой Гавани многие воры решили схорониться до лучших времен и переждать гнев герцога в сельской глубинке. Так что отсутствие Лысого в криминальном мире можно было легко объяснить.
Подсчитав все, что ему задолжало, казначейство выдало Штенгелю весьма приличную сумму денег. А начальство сказало, что ближайшие полгода в столице ему появляться запрещено. Отдых и только отдых. Никаких волнений, нервных встрясок и неприятностей. Гельмут расценил это как приказ и отправился домой, где был встречен родными и близкими.
Первый вопрос, с которым к нему обратилась мать: «Когда ты женишься, мой мальчик?»
Вопрос был житейским и, осмотревшись, виконт быстро нашел себе пару – первую красавицу в округе, дочку богатого маркиза Саргоно. Юная и прекрасная Тира, черноволосая, стройная и кареглазая, воистину была великолепна. И обычный неказистый капитан, служащий на дальней пограничной заставе, именно такие документы были выписаны Штангелю, ее вряд ли бы заинтересовал. Но старый Густав Кремор многому научил своего стажера, в том числе разбираться в людях и анализировать все, что происходит вокруг. Поэтому Штенгель еще раз огляделся и сделал вывод, что соперников у него нет. В самом деле, что эти юнцы и побитые молью провинциальные чиновники могли противопоставить ему – человеку, видевшему изнанку жизни? Ничего. И в итоге, после трех окончившихся смертью противника дуэлей, пылких слов о любви, серенад под окном и прочих положенных в таких случаях процедур, цель была достигнута. Прошел всего один месяц, и гордая провинциальная красавица отдала сердце капитану Гельмуту Штенгелю…
Впрочем, счастье молодой пары было недолгим и, опережая почтовую карету с известиями о смерти герцога Конрада Третьего, к капитану примчался экстренный курьер с приказом незамедлительно прибыть в распоряжение графа Тарана.
Бросив все, капитан Штенгель рванулся в столицу. Двое суток бешеной скачки и вот он входит в кабинет начальника Тайной Стражи.
«Чем вызвана такая спешка, – на ходу думал Гельмут. – Может быть, я что-то не сделал или сделал, но не так? Вряд ли. Когда уезжал в отпуск, все было как обычно. А в городе кроме меня есть кому за обстановкой присмотреть. Без контроля криминал никогда не остается – это закон выживания любого государства. Значит, причина иная и, возможно, она связана с преждевременной кончиной герцога».
Как был, в пыльном дорожном плаще, потный и грязный, с повязкой на лице, вне очереди, под недовольный ропот ожидавших приема посетителей, он прошел в приемную своего непосредственного начальника. И здесь, предъявив серебряный жетон адъютанту, доложился:
– Капитан Штенгель, сыскное бюро, по приказу его высокопревосходительства графа Тарана.
Адьютант, совсем молоденький парнишка, видимо, только недавно принятый на службу и не знавший, кто есть кто в системе Тайной стражи, только презрительно скривился и пробурчал:
– Вы хотя бы переоделись с дороги, капитан. Право слово, неприлично в таком виде появляться в присутственном месте.
Лысый, вор из Старой Гавани, а не капитан Тайной стражи Штенгель, ударил раскрытой ладонью по голове адъютанта, и тот, больно стукнувшись носом о дубовый лакированный стол, взвыл.
– Быстро доклад, корнет, – прошипел Штенгель. – И встань по стойке «смирно», когда с тобой старший по званию разговаривает.
– Сейчас-сейчас, – адъютант вскочил, словно ошпаренный, и умчался в кабинет начальника.
Буквально через несколько секунд он вернулся, вытянулся по стойке «смирно» и пролепетал:
– Проходите, господин капитан, граф ждет вас.
Перед тем как войти в кабинет Штенгель остановился перед корнетом и, глядя ему в глаза, спросил:
– Ты запомнил меня?
– Так точно, господин капитан, – четко ответил адъютант. – Прошу прощения, ошибка вышла.
– Извинения приняты, – уже на ходу бросил Гельмут и вошел в кабинет.
Штенгель не успел доложиться, как граф Таран встал из-за стола и, махнув рукой, сказал:
– Обойдемся, капитан. Следуй за мной, нас уже ждут.
Что к чему, Штенгель мог бы спросить кого попроще. Но такого человека как начальник Тайной стражи герцогства Штангордского, он теребить вопросами не решился и последовал за ним.
Граф и капитан покинули кабинет через запасной выход, прошли караул из двух бойцов специальной роты «Гранит», с незапамятных времен охранявшей замок герцога, и направились в подвал. Коридор сменялся коридором, они путались, изгибались, пересекались, и вскоре капитан просто запутался, бросил подмечать дорогу и полностью доверился начальнику.
Наконец, они пришли и оказались в комнате, в центре которой стояла статуя бога Белгора, который трезубцем поражал дракона. Здесь уже были два человека, и обоих Штенгель узнал: молодой герцог Конрад Четвертый и верховный жрец Белгора, достопочтенный Хайнтли Дортрас.
Герцог, жрец и граф сели в расположенные полукругом кресла под статуей, а капитан Штенгель остался стоять. В том, что дело, ради которого его выдернули из отпуска, и привели в святая святых замка – подземное святилище, будет серьезным, сомнений не было. Поэтому все, что капитану оставалось, ждать разъяснений.
– Капитан Штенгель, вы готовы выполнить особо важное задание? – спросил Гельмута верховный жрец.
– Да, достопочтенный Хайнтли Дортрас, – капитан немного склонил голову, здесь не официальная встреча, тянуться нет смысла.
– Хорошо, – жрец сцепил перед собой ладони, в задумчивости пошевелил большими пальцами и продолжил: – Вам будет доверено настолько важное дело, что об этом не будет знать никто, кроме тех, кто находится здесь. Как вы уже знаете, наш герцог Конрад Третий скоропостижно скончался, и перед смертью ему было видение, что государство наше падет, его род пресечется, а народ исчезнет с лица планеты. Как верховный жрец Белгора, я проверил эту информацию, и пришел к выводу, что так и есть. В прошлом были допущены ошибки, которые вскоре скажутся на нас. Но есть возможность избежать тяжкой для всего герцогства участи и, как это ни странно, наша судьба в руках детей. Пока всего лишь детей. А в будущем, кто знает, что из них получится.
– Этих детей надо убить? – спросил капитан.
Жрец тяжко вздохнул:
– Если бы все было так просто, то вас бы не тревожили. Вы знаете, где находится герцогский сиротский попечительский приют?
– Да, достопочтенный, это недалеко от Старой Гавани, улица Красильщиков, дом пять, кажется.
– Все верно, мы говорим про одно место. Вы в курсе, кто там воспитывается?
– Какие-то иноземцы-беженцы.
– Дромы, капитан. Там воспитываются дети дромских гвардейцев, которых успели эвакуировать из горящей Ориссы.
Хайнтли Дортрас крепко задумался. Герцог и граф по-прежнему молчали, и капитан решился спросить:
– Что я должен делать?
Верховный жрец поднял на него усталый взгляд и продолжил:
– При Управлении Тайной стражи, будут сформированы три особых группы, которые займутся судьбой этих детей. Первая будет работать в самом приюте. Вторая – готовить им место в жизни. А третью возглавите вы, и мне кажется, что именно она станет основной. Большинство тех, кто находится в приюте, самые обычные дети, со своими страхами, горестями и радостями. От них проблем или каких-то неординарных поступков не ожидается. Но есть трое мальчишек, на которых мы возлагаем основные надежды. Наши оракулы неоднократно вопрошали богов, и ответ был один – все зависит от этих детей, но руководить их поступками мы не сможем, ибо это приведет к плачевным результатам. Однако никто не запрещает помогать им и, немножко, совсем чуть-чуть, подправлять их отношение к жизни и нашему герцогству. Так случилось, что эти мальчишки уже вкусили первую кровь и выходят на разбойную тропу, ночами бродят по городу и грабят прохожих. Вот поэтому наш выбор пал на вас, капитан. Ведь вы лучший специалист по вопросам криминала.
Задание капитану не понравилось, с душком, мутное дело, но отказаться он не мог, и спросил:
– Есть еще что-то, что я должен знать?
– Вы должны знать историю дромов, и вам будут предоставлены все возможные материалы по этому вопросу, но скажу сразу почему эти трое отличаются от остальных детей. Они – бури. Вам это о чем-то говорит?
– Нет, достопочтенный.
– Среди дромов всегда существовала закрытая каста могучих воинов, которых в Великой Степи обозначали по-разному: бури, курд, бирюк, борз, дунго, волф, ульф, а по-нашему волк.
– Волк? – удивился капитан.
– Именно так. Все они как на подбор были людьми, скажем так, с несколько необычными способностями. Например, неоднократно зафиксировано, что многие бури владели симпатической стихийной магией, умели обращаться в зверей, имели чутье на опасность и другие способности. Все эти способности многие века использовались ими для войны, и они прирожденные воины.
– И эти трое?
– Да, прямые потомки бури, чистая линия без всяких примесей инородной крови. Первый – Пламен сын Огнеяра, его отец командовал Первой сотней Первого гвардейского полка, так называемые «Волки Кагана». Второй – Звенислав сын Прозора, отец командовал отдельной сотней разведчиков, их называли «Тихая Смерть». Третий – Курбат сын Буривоя, отец отвечал за контрразведку и этого я знал лично, очень хитрый был человек и как проспал рахский заговор, до сих пор не понимаю. Такие вот непростые мальчики. Конечно, если бы мы знали все это раньше, было бы легче. Но что есть, с тем и приходится работать.
– Когда мне приступать?
Жрец промолчал, и слово взял молодой герцог:
– Начнете сегодня же, капитан. Запомните, наблюдение за мальчишками и, по возможности, помощь.
– А если они людей на улицах будут резать?
– Для этого есть Городская стража, поймает их – хорошо. А нет, пусть бегают, до поры до времени. Если они начнут доставлять хлопоты и двинутся не туда, куда бы нам хотелось, мальчишек просто расстреляют из арбалетов, и нам придется искать иные пути к спасению нашего народа.
– Ваше сиятельство, а куда они должны двигаться и каков их путь?
– Сами толком не знаем. Пока есть мнение, что они должны обратить весь свой пыл, умения и силы на борьбу против рахов, а мы обязаны им в этом помочь. Тогда, возможно, проклятие спадет с нашего народа.
– Проклятие? – капитан совсем запутался.
– Этого тебе знать не надо, Штенгель, – сказал граф Таран. – Придет время, все узнаешь.
– Разрешите идти? – вытянулся сыскарь.
– Да, – герцог милостиво кивнул головой.
– Благослови тебя Белгор, – пожелал ему вслед Верховный Жрец.