[Моему отцу] … не везло… Он не мог найти работу. Он сидел дома, постоянно просматривая объявления. Мне было его несказанно жаль.
Девятилетний Стэнли Мартин Либер замер в кресле роскошного кинотеатра Верхнего Манхэттена. Свет струился лишь от серебристого экрана, на который проецировался мир грез.
Обаятельная кинозвезда Уоррен Уильям, сыгравший влиятельного прокурора в мелодраме Warner Bros 1932 года The Mouthpiece («Голос закона»), казалось, смотрел прямо на молодого Стэнли, – возможно, даже сквозь него, – резюмируя дело против обвиняемого убийцы:
Высокопоставленный прокурор отметил, что дело основывается на цепочке косвенных улик. Это правда.
Однако улики представляют собой прочную цепь, которую невозможно разорвать. Цепь, которая обвилась вокруг этого убийцы, как мстительный питон, и передала его в руки закона!
Очарованный восхитительным исполнением, Стэнли решил, что в будущем станет юристом. Или актером. Или и тем и другим. (2)
Так или иначе, Стэн, подобно Уоррену Уильяму, хотел обратиться к людям и заставить их думать – и чувствовать!
Звучит удивительно, но на момент рождения Стэна Ли его семья жила в доме 777 на Уэст-Энд-авеню.
Да, это странно, но тем не менее так оно и было.
Здание на углу 98-й Уэст-стрит было построено в 1910 году, когда Уэст-Энд-авеню превратилась в излюбленное место среди растущего населения еврейского среднего класса. Роскошные высотные дома типа 777 постепенно сменяли расположенные вдоль проспекта маленькие многоквартирные здания.
Джек Либер родился в 1885 году (о возможных братьях и сестрах ничего не известно). Жена Джека, Селия Соломон Либер, третья из шести братьев и сестер, родилась в 1890 году. Оба они являлись еврейскими иммигрантами из Румынии, переехавшими в Нью-Йорк в начале XX века и познакомившимися уже в США. По большому счету, денег у пары было не так уж и много, хотя до середины десятилетия Джек на постоянной основе работал закройщиком. (3)
Когда 28 декабря 1922 года на свет появился Стэнли Мартин Либер, его родители, Джек и Селия, просто не могли позволить себе жить в здании 777. Для Джека Либера район подходил идеально, поскольку в то время он работал в швейном квартале, который занимал большую часть Тридцатой Уэст-стрит вокруг Седьмой авеню. Однако, работая швейным мастером, Джек не имел большого дохода, а с 1926 года он и вовсе стал безработным. (4) Квартира была маленькой и уж точно не шикарной. Ли спал в гостиной, и в целом его угнетало, что семья снимала жилье, окна которого выходили на задний двор и кирпичную стену. (5)
Но даже крохотную темную квартирку в роскошном здании было бы сложно позволить фабричному рабочему вроде Джека. Сам Ли совсем не помнил квартиру на Уэст-Энд-авеню. Он говорил: «Думаю, что мои родители [и я] жили там очень непродолжительное время, а затем переехали. Мне на тот момент было около шести месяцев, поэтому воспоминания не слишком отчетливы». (6)
Возможно, Либеров жалел домовладелец или же щедрый родственник, потому как семье позволили остаться в шикарном доме с новорожденным Стэном (известно, что у некоторых родственников Селии имелись средства). (7)
Как бы то ни было, денег все равно не хватало, и в скором времени семья перебралась в более доступные кварталы Верхнего Манхэттена – в Вашингтон-Хайтс. Это было еще за десять лет до строительства моста Джорджа Вашингтона. Следующие двадцать лет семья постоянно меняла квартиры как в Хайтсе, так и в аналогичных кварталах в Бронксе, предназначенных для рабочего класса и иммигрантов.
Родившийся в том же году, что и Курт Воннегут и Джек Керуак, Ли вошел в этот мир в разгар эпохи джаза и сухого закона (и сменившего его спикизи[4]). Хотя страна переживала экономический подъем, последовавший за экономическим спадом после Первой мировой войны, не похоже, что семья Ли попала под влияние гламурной эпохи флэпперов[5]. Они были простыми бедняками, пытающимися выжить. И Ли, и его брат, писатель и художник Ларри Либер (родился 26 октября 1931 года), вспоминали, что родители не ладили друг с другом, часто нервничали и спорили из-за денег. (8)
Если Либеры столкнулись с финансовыми проблемами в относительно благополучные 1922–1923 годы, то вряд ли крах фондового рынка 29 октября 1929 года (в то время Ли было шесть лет) улучшил их положение. Стэн вспоминал, как ходил в 173-ю школу, которая, по его словам, находилась на Юниверсити-авеню в Бронксе. (9) На самом же деле 173-я школа располагалась в районе Вашингтон-Хайтс. Наиболее вероятно, что он жил в Хайтсе, когда учился в начальной школе, затем переехал в Бронкс, где пошел в старшую школу, а через некоторое время после ее окончания вернулся в Хайтс.
Вот что писали Джордан Рафаэль и Том Сперджен в работе «Стэн Ли: взлет и падение американского комикса» (англ. Stan Lee and the Rise and Fall of the American Comic Book): «В доме Либеров денег было мало, и семья часто принимала финансовую помощь от более обеспеченных сестер Селии. Джин Гудмен, близкая родственница Стэна, называла Джека умным человеком, но сложным и требовательным. Она упоминала, что он был строг к своим сыновьям». Селия же, напротив, была теплой и заботливой, и ее забота зачастую доходила до самопожертвования. «Требовательный отец и опекающая мать только усложняли атмосферу», – вспоминала Гудмен». (10)
Вот что говорил Ли о своем отце:
«[Мой отец] не был хорошим бизнесменом, и ему не везло. Большую часть времени он не работал – не мог найти ничего подходящего. Он сидел дома, постоянно просматривая объявления. Мне было его несказанно жаль. (11)
Хотя брат Ларри был на девять лет младше и он просто не мог знать, как родители обращались со Стэном до его рождения, Ларри все же помнил, что мать регулярно призывала его идти по стопам брата, которого зачастую сравнивала с президентом Рузвельтом. (12) Так что можно с уверенностью сказать, что Селия Либер всегда поддерживала Стэнли.
Несмотря на наличие денег или их отсутствие, дети всегда довольствуются тем, что у них есть. В 2002 году Стэн Ли рассказал для ныне несуществующего веб-сайта Yesterdayland.com о некоторых развлечениях, которые ему нравились в детстве:
Знаете, что мне вспоминается? Сезоны. Сезоны, которые превращались в почти официальные события. Ну, например: сезон гандбола. Внезапно все дети по соседству начинали играть в гандбол… Потом наступал хоккейный сезон, и мы все играли в хоккей [на роликовых коньках] в сточной канаве, рискуя жизнями, потому что мимо по дороге проносились машины. (13)
Еще в юном возрасте у Ли появилась игрушка, которая стала самой захватывающей и раскрепощающей:
Тогда мне было около 10 лет. Понятия не имею, где мои родители достали деньги, но в конечном итоге они купили мне большой красный двухколесный велосипед… Благодаря их подарку я мог ездить, куда мне только хотелось. (14)
Ли не знал, что за тот велосипед заплатила Ида Дэвис, мать Джин Гудмен. Не знал он и того, что Ида оплатила операцию на носовых пазухах, которую Стэнли сделали в 1934 году. (15) Мост Джорджа Вашингтона был впервые открыт для публики 25 октября 1931 года (за день до рождения Ларри). Поездка на велосипеде по новому, созданному человеческими руками чуду, должно быть, вызывала особый трепет.
Ли охарактеризовал себя как «среднего ученика», которому «не терпелось закончить школу».
Школа не вызывала во мне ненависти, но мне хотелось, чтобы все скорее закончилось и я мог попасть в реальный мир. Все потому, что я не изучал те предметы, которые могли меня заинтересовать. (16)
На вопрос, был ли он спортивным фанатом, Ли ответил:
Да, но не таким спортивным фанатом, какими они часто бывают. Я не был из тех парней, которые в случае проигрыша или победы команды носились по окрестностям, разбивая витрины магазинов. (17)
Тем не менее, живя недалеко от стадиона «Янки» и «Поло Граундс», домашней арены бейсбольной команды «Нью-Йорк Джайентс», Ли вспоминал, что был рад находиться в непосредственной близости к обоим стадионам, поэтому являлся поклонником обеих команд. (18)
Стэна в особенности интересовало чтение (все и вся) и популярная культура в целом, особенно фильмы и радио.
Ли вспомнил, что читал популярные серии детских книг, в том числе «Братья Харди», «Мальчики-союзники» и «Том Свифт». Его любимые серии книг – «Джерри Тодд» и «Поппи Отт», написанные Лео Эдвардсом (псевдоним Эдварда Эдсона Ли не связан с псевдонимом Стэна). Он любил их потому, что в них содержалось гораздо больше юмора, чем в других книгах.
Стэн отметил:
Больше всего мне нравилось читать концовки книг [Джерри Тодда] … где печатались письма читателей и ответы автора. Мне эта идея показалась изумительной. Казалось, ты становился частью мира автора и знакомился с ним лично. (19)
К другим любимым писателям Стэн Ли относил Г. Дж. Уэллса, сэра Артура Конан Дойла, Марка Твена и Эдгара Райса Берроуза. Став старше, Ли открыл для себя Эдгара Аллана По, Чарльза Диккенса, Эдмона Ростана, Омара Хайяма, Эмиля Золя «и, конечно же, Шекспира… [и] Библию». (20) «Думаю, что наибольшее влияние на меня оказал Шекспир, который стал моим богом… Я обожал Шекспира. Для меня он был целостным писателем…» (21)
Ли также любил радио, которое в его семье превратилось в объединяющее звено. «Воскресный вечер в нашем доме считался семейным вечером. В самые хорошие времена мы запасались гастрономическими изысками: хот-догами, фасолью, квашеной капустой». (22)
Стэн вспоминал:
В воскресенье вечером мы слушали комиков. Среди них были и Фред Аллен, и Джек Бенни, и Эдгар Берген, и Чарли Маккарти, а также Уильям Филдс. Забавно, что когда наступало время собраться и послушать передачи, все стулья поворачивались к радио. Мы сидели и смотрели на него, как на телевизор. (23)
Что неудивительно, юному Ли нравились как первые газетные комиксы, так и первые сборники.
Моим фаворитом был Милтон Канифф и его Terry and the Pirates («Терри и пираты»). Далее по шкале предпочтений следовал Li’l Abner («Крошка Абнер»). Мне нравился юмор. Мне нравились приключения. (24)
Список других излюбленных газетных стрипов Стэна составили The Katzenjammer Kids («Дети Катценджаммера»), Skippy («Скиппи»), Dick Tracy («Дик Трейси»), Smitty («Смитти») и The Gumps («Гампы»). (25) Но, как он сказал в документальном фильме 2000 года With Great Power («С великой силой: История Стэна Ли»), «создание комиксов никогда не входило в мои детские мечты. Я никогда об этом не думал».
Пожалуй, больше всего Ли все-таки любил фильмы. В районе Вашингтон-Хайтс насчитывалось пять кинотеатров. (26)
Стэна особенно тронул фильм 1932 года «Голос закона» с Уорреном Уильямом в главной роли, чье исполнение словно «загипнотизировало» молодого Стэнли. (27)
Уильям действительно блестяще проявил себя в фильме, сыграв агрессивного прокурора Винсента Дэя, отправившего невиновного человека на электрический стул. Содеянное настолько травмировало Дэя, что он принял решение оставить пост прокурора и стать адвокатом. В конечном итоге он всеми способами старается оправдать самых заядлых злодеев и богатых преступников. Как вы можете догадаться, его жизнь становится сложной и трагичной, мало чем отличаясь от мелодрам, которые спустя годы можно было найти в комиксах Ли.
Хотя Стэн и упомянул в своих мемуарах 2002 года «Эксельсиор!» (англ. Excelsior!) ряд любимых кинозвезд (в частности, Эррола Флинна), «Голос закона» стал единственным конкретным фильмом, который Ли выделил в книге. После просмотра картины Стэн мечтал о карьере адвоката и даже стал президентом клуба будущих юристов в старшей школе. (28)
Следует отметить, что главную героиню в фильме звали Селией, как и мать Ли (сам Стэн, вероятно, не придал этому большого значения). Более того, роль Селии сыграла Сидни Фокс, еврейская иммигрантка из Восточной Европы, которая переехала в Америку еще в младенчестве и до переезда в Голливуд жила в районе Вашингтон-Хайтс в то же время и в том же квартале, что и семья Либер.
Вряд ли, конечно, знакомая соседка по району, чья героиня оказалась тезкой матери Стэна, могла произвести на него такое же сильное впечатление, какое осталось после Уоррена Уильяма и его изумительного исполнения.
Ли не помнил, чтобы его семья слишком серьезно относилась к религии. Его родители не соблюдали традиций, однако Джек Либер, по словам Ларри Либера (29), временами появлялся на службе в синагоге. Стоит заметить, что вопреки отсутствию у Ли еврейского образования, он все-таки совершил обряд бар-мицва[6]. Стэн вспоминал в 2006 году: «Мой отец настоял на обряде, ввиду чего я прошел ускоренный курс обучения чтению на иврите, который, к сожалению, к настоящему моменту уже позабыл. Родители в то время переживали финансовые трудности, и я помню, что во время церемонии [бар-мицвы] в храме находились лишь мой отец, я и, возможно, еще парочка случайных посетителей. Вот такие дела». (30)
Ли, проявив интерес к актерскому мастерству (а заодно и к девушке), стал регулярно появляться в синагоге квартала Вашингтон-Хайтс. Это происходило приблизительно в то же время, когда он отпраздновал бар-мицву (по сей день остается неизвестным, в той ли синагоге проводилась церемония).
Вот что вспоминал Стэн Ли:
Когда-то я мечтал стать актером. У нас в городе было место, которое называлось… Синагога Вашингтон-Хайтс [на 161-й Уэст-стрит]. У них была своя театральная группа, к которой я и присоединился, чтобы играть в спектаклях… Но что самое главное – там играла девушка, которая мне нравилась. Я до сих пор помню, что ее звали Марта. Очень красивая белокурая испанка. Марта стала одной из главных причин, по которым мне нравилось участвовать в постановках. (31)
Неизвестно, был ли интерес Стэна Ли к Марте взаимным, и если да, то в какой степени.
Как было принято в те времена, Ли «перепрыгнул» пару классов, что, безусловно, позволило ему быстрее включиться в рабочую деятельность. Тем не менее подобное обучение имело свои минусы: Стэн всегда был самым младшим учеником в классе, отчего испытывал трудности в общении с одноклассниками, и наоборот. (32)
Когда пришло время переходить в старшую школу, Либеры, скорее всего, жили на 1720 Юниверсити-авеню в квартале Юниверсити-Хайтс (Бронкс). (Спустя десятилетия писатель и редактор комиксов Лен Уэйн провел свое детство в этом же здании.) Как проспект, так и район был назван в честь «пригородного» филиала Нью-Йоркского университета (ныне Общественный колледж Бронкса). И снова семья жила в квартире, окна которой выходили на задний двор. Ли учился в средней школе ДеВитта Клинтона, громадном учреждении на территории кампуса на Мошолу-Парквей. Школа для мальчиков, которую посещала большая часть населения Бронкса, на пике своего развития приняла двенадцать тысяч учеников. (33)
Школа ДеВитта Клинтона, где в настоящее время учатся еврейские, итальянские и ирландские дети иммигрантов, а также большое количество афроамериканских студентов, среди всех школ страны обладает наиболее внушительным списком выпускников, добившихся достижений в различных областях деятельности. Среди известных выпускников эпохи Ли встречаются такие деятели, как, например, писатель Джеймс Болдуин, драматург Пэдди Чаефски и фотограф Ричард Аведон. Среди мальчиков-выпускников, которые попали в сферу комиксов (помимо Ли), числятся Боб Кейн и Билл Фингер (создатели Бэтмена), Уилл Айснер (создатель «Духа» (англ. The Spirit) и отец современного комикса), а также Ирвин Хасен (Чудо-женщина (англ. Wonder Woman) и Донди (англ. Dondi)).
Согласно записи в школьном ежегоднике, Ли являлся членом множества организаций, в том числе Клуба будущих юристов. (34) Хотя Стэн и не был редактором школьного литературного журнала The Magpie (эту роль взял на себя Чаефски), на страницах со списком коллектива он все-таки значился как публицист. (35)
Однажды, работая в офисе The Magpie, Ли устроил розыгрыш, который часто описывал с гордостью (и легким стыдом):
Я, похоже, даже в те времена был слегка сумасшедшим. Я помню, что в школе издавался журнал под названием The Magpie… Мы работали в кабинете, который все прозвали «Башней». Так вот, в «Башне» был очень высокий потолок, до которого дотянуться было просто-напросто невозможно… Однажды, когда потолок красили, один из маляров слез с лестницы, чтобы сходить на обед. И вот тогда я поднялся к потолку и написал: «Стэн Ли – Бог». Это стало одним из первых свидетельств моего непреодолимого комплекса неполноценности. (36)
Интересно, но, рассказывая о шутке в 2017 году, Ли отметил: «Мне так стыдно за выходку, но, насколько мне известно, надпись по сей день красуется на потолке редакции». (37)
Когда его спросили: «Так вы называли себя Стэном Ли еще в старшей школе?», Ли тут же сообразил: «Нет, я не называл себя Стэном Ли. Думаю, я так сказал, потому что теперь ассоциирую себя со Стэном Ли. Конечно, я написал «Стэн Либер». (38)
В пятнадцатилетнем возрасте Ли участвовал в трехнедельном конкурсе Biggest News of the Week (с англ. «Самая грандиозная новость недели»), проводимом New York Herald Tribune, где занял седьмое место и заслужил несколько почетных упоминаний. Конечно, стыдиться ему было нечего, но по какой-то неизведанной причине Ли всегда рассказывал, что он три недели подряд занимал на конкурсе первое место. Свидетельств побед тем не менее найти не удалось. (39)
В старшей школе Ли посвятили в клуб «Тайн и удовольствий секса». Вот что он рассказывал: «Я очень сожалею, что не могу вспомнить имя дочери владельца кондитерской, с которой я потерял девственность». (40)
Желая выбраться в большой мир, Ли все же находил время, чтобы участвовать во внеклассной жизни школы, даже имея при том ряд подработок. Стэн продавал сокурсникам подписку на New York Herald Tribune, как это делал студент по имени Джон Дж. Маккенна. Джон выполнял аналогичную работу для The New York Times. Кроме того, Ли доставлял сэндвичи в аптеку Джека Мэя на Манхэттене недалеко от «Рокфеллер-центра» и гордился тем, что собирал больше чаевых, чем другие мальчишки. (41)
Ли часто упоминал, что работал в Федеральной театральной программе Управления общественных работ в одно время с Орсоном Уэллсом (признавая, что они не знали друг друга). Уэллс покинул УОР в 1937 году, а отсюда следует, что Стэн работал там во время учебы в старшей школе. Однако в Excelsior! соавтор Джордж Мэйр писал, что Ли участвовал в проекте «после окончания средней школы». В любом случае он присоединился к программе, чтобы познакомиться с девушкой, которая в ней участвовала, и они какое-то время даже встречались. После появления в нескольких постановках Стэн полюбил играть, но зарплата оказалась настолько низкой, что он был вынужден уйти. Роман с девушкой все равно закончился, что облегчило выход из УОРа. (42)
В возрасте шестнадцати лет, после выпуска из школы ДеВитта Клинтона в июне 1939 года, Ли работал помощником в театре Риволи в центре Манхэттена, где, как он вспоминал, у него произошла незабываемая встреча с первой леди Элеонор Рузвельт:
Однажды… в театр пришла миссис Рузвельт… Каждый надеялся, что она пройдет именно по его проходу. И мне повезло. Я так гордился! Я шел вперед, освещая ей путь фонариком, а затем обратился с высоко поднятой головой и гордо расправленными плечами: «Прошу сюда, миссис Президент». Что, конечно, прозвучало нелепо. [ «Госпожа Рузвельт» было бы правильной формой обращения]. И в тот же миг я спотыкаюсь о ногу какого-то сукиного сына, который выставил в проход свою конечность, и падаю на пол. Следующее, что я помню, как «Миссис Президент», обняв меня за плечи, помогает подняться на ноги. «С вами все в порядке, молодой человек?» Можете вообразить мое смущение. (43)
Ли также писал некрологи на известных людей для информационного агентства (хотя иногда он говорил, что это было во время учебы в старшей школе). Работа угнетала Стэна, поскольку ему было поручено писать о смерти людей, которые все еще были живы. Вскоре он бросил эту деятельность. (44)
Джин Гудмен, двоюродная сестра Стэна Ли по материнской линии, была замужем за Мартином Гудменом, издателем, который добился значительных успехов в выпуске самых разнообразных бульварных журналов. Впоследствии Мартин стал одним из самых главных людей в жизни Ли, но на тот момент они еще плохо друг друга знали. Гудмены помогли Стэну вступить в недавно основанную программу профессионального обслуживания в еврейской общественной организации Бней-Брит (45). Благодаря программе Ли получил работу по написанию рекламных материалов для National Jewish Health, туберкулезной больницы в Денвере (работу он выполнял из Нью-Йорка). (Ли вспомнил мужчину по имени Чарли Плоткин, который «все время носил свитер», и который дал ему эту и, возможно, другую писательскую работу.) (46)
Ли говорил: «Я никогда не мог понять, чего пытался добиться [от работы] – уговорить людей заболеть туберкулезом, чтобы они отправились в эту больницу? Что ж, на самом деле идея заключалась в том, что, если у кого-то обнаружили туберкулез, мы должны были убедить его обратиться в больницу». (47)
Занятость Ли в программе длилась недолго, и в итоге он устроился на работу в компанию H. Lissner Co., манхэттенского производителя брюк. В компании Стэн чувствовал себя весьма недооцененным, а руководители, которые всячески пытались его эксплуатировать, даже не удосужились запомнить его имя. Ли уволили ввиду меньшего стажа работы, чем у другого парня, хотя Стэн знал, что работал он намного лучше и усерднее.
Разгневанный несправедливым увольнением, Ли, направляясь к двери, перевернул несколько больших партий карт раскроя – листов с данными о различных типах брюк. (48) К счастью, ему так и не пришлось обращаться за рекомендациями к H. Lissner Co.
Но какой бы ужасной ни казалась работа, Ли не мог позволить себе остаться безработным. Ему срочно нужно было найти новый вид занятости.
Пока подросток Стэн проходил через школу, разнообразную работу и пару романов, Америка постепенно выходила из Великой депрессии (мир тем временем находился на грани войны). Вторжение Германии в Польшу 1 сентября 1939 года – через пару месяцев после окончания Ли школы Клинтона – спровоцировало начало Второй мировой войны. Соединенные Штаты не участвовали в конфликте, но, казалось, это – лишь вопрос времени.
В мире популярной культуры происходили существенные перемены. В 1939 году вышли такие фильмы, как «Волшебник страны Оз», «Унесенные ветром» и «Дилижанс». В менее громком мире комиксов, однако, тоже происходили крупные события. В 1938 году Супермен дебютировал в первом выпуске «Боевых комиксов» (англ. Action Comics), а в начале 1939 года в 27-м выпуске «Детективных комиксов» (англ. Detective Comics) впервые появился Бэтмен. Оба персонажа стали хитами, и издатели (особенно издатели бульварной прессы, чьи журналы переживали резкий спад продаж) набросились на новые комиксы о супергероях.
Среди издателей оказался и Мартин Гудмен, муж двоюродной сестры Стэна Ли. Летом 1939 года Гудмен запустил серию комиксов под лейблом Timely, начав с первого выпуска Marvel Comics, который возымел огромный успех (было продано около миллиона копий). Тем временем новостные издания приносили весьма скромный доход. Тогда же комикс представил и других персонажей: Нэмора (англ. The Sub-Mariner) и Человек-факел (англ. The Human Torch).
Marvel Comics № 1 и последующие издания Timely выпускались для Гудмена сторонней компанией Funnies Inc. Однако вскоре Гудмен захотел иметь собственную серию комиксов, созданную штатными сотрудниками и фрилансерами, работающими непосредственно на него. Для этого в начале 1940 года он нанял двух молодых людей. Оба являлись опытными писателями и художниками, которые создавали себе репутацию в еще молодом бизнесе комиксов: редактор Джо Саймон и главный художник Джек Кирби.
Вне офисов Timely в здании McGraw-Hill на 42-й Уэст-стрит эти двое создавали комиксы для Гудмена, как своими силами, так и с чужой помощью. В конце 1940 года Саймон (ему на тот момент было двадцать семь лет) и Кирби (двадцать три года) придумали комикс, которому суждено было стать самым большим хитом Timely: «Капитан Америка» № 1 (англ. Captain America Comics). В 20-х числах декабря в большинстве областей США журнал поступил в продажу.
А незадолго до того, как дебютировал этот знаменательный комикс, семнадцатилетний Стэнли Мартин Либер появился у дверей Timely в поисках работы. (49)