Обычно мама сердилась редко, но в этот раз разозлилась.
– Думаешь, я не понимаю, что ты сама это написала? – оборвала она Билли, когда та утром попыталась рассказать, что случилось ночью.
– Спроси Симону, если мне не веришь! – выкрикнула Билли. – Или себя! Ты тоже видела журнал!
– Ну и что? Ты сама могла написать что угодно, пока Симона была в туалете.
Неужели мама и правда решила, что Билли станет врать насчёт непонятных угроз? Билли едва не лопнула от злости. Симона тихонько сидела за завтраком и слушала, как Билли ссорится с мамой. Мама разозлилась, ещё когда они разбудили её ночью, чтобы рассказать про стук и журнал. Если девочки не могут спокойно спать, она больше не разрешит Симоне оставаться на ночь, объявила мама. Она велела девочкам немедленно ложиться и стала подниматься по лестнице.
– Ты только всё портишь! – закричала Билли ей в спину.
Мама быстро сбежала вниз – Билли даже испугалась, что она споткнётся и упадёт.
– Я порчу? – Голос у мамы был ужасно спокойным. – Это ты всё портишь, дружочек. Постоянно. Скажи как есть: тебе не нравится, что мы переехали в Охус, и ты пытаешься вернуть нас в Кристианстад.
Билли не знала, что сказать. Конечно, мама права. Билли бесило, что они переехали. Но ничего подобного она бы не выдумала. Никогда.
– В этом доме решения принимаю я, – продолжила мама тем же спокойным голосом. – Потому что я взрослая, а ты – нет. Не только ты потеряла папу и хочешь, чтобы всё было как раньше. Я тоже хочу, чтобы всё было как раньше.
Мама замолчала; казалось, она вот-вот заплачет. В итоге она не заплакала, а произнесла:
– Но это невозможно. Жизнь продолжается, и мы сейчас должны действовать так, как будет лучше для нас с тобой. А для нас лучше всего было уехать из Кристианстада и начать всё сначала в каком‐нибудь другом месте.
С этими словами мама оставила девочек в прихожей и ушла к себе спать. Остаток ночи Билли проворочалась с боку на бок, а за завтраком ссора вспыхнула вновь.
– У меня сил больше нет это обсуждать. – Мама встала и начала убирать со стола. – Чем сегодня займётесь?
Билли посмотрела на Симону, а потом, через террасу, на небо. Тучи, но дождя нет.
– Ты как? – спросила она подружку. – Может, прокатимся в библиотеку?
При слове «библиотека» мама вздохнула, но Симона кивнула. Билли обрадовалась: ей и правда хотелось снова встретиться с той старушкой.
– Класс, – сказала Симона. – Может, и в порт заедем? Заглянем к Аладдину.
– Аладдин? – Мама посмотрела на Билли. – Кто это?
– Один парень, который живёт на лодке в гавани. Его родители – владельцы «Турка в башне».
– И ты его знаешь?
Билли пожала плечами, усердно делая вид, что ни капли не интересуется ни домом-лодкой, ни рестораном.
– Знаю, но совсем немножко, – сказала она.
– Это который в красных шортах? – Мама в первый раз за утро улыбнулась.
– Может быть.
Прежде чем Билли успела уклониться, мама обняла её.
– О, у тебя появился приятель! Как я рада!
– Ну приятель и приятель. – Билли постаралась вывернуться из объятий.
Пусть мама успокоится. Не хватало ещё, чтобы она вбила себе в голову, будто Билли и Аладдин – друзья. Тогда она ни за что не согласится вернуться в Кристианстад.
– Ну, девочки, бегите, – сказала мама. – Я сама уберу.
Девочки поднялись в комнату Билли.
– Зря я сказала про Аладдина, да? – спросила Симона.
– Нет. Просто я не хочу, чтобы мама решила, будто мне хорошо в Охусе.
– Скучаешь по Кристианстаду? – Симона погладила её по плечу.
– Ужасно скучаю, – прошептала Билли.
Большая муха жужжала под потолком, всё быстрее курсируя взад-вперёд. Словно её заперли и ей страшно. Прямо как я, подумала Билли, которой дом уже начал казаться тюрьмой. «Никто из нас не выберется отсюда».
Как же хорошо было выйти на улицу! Симона предложила проехать по тропинке через сосновый лесок. Билли любила бывать в лесу и с удовольствием согласилась. В высоких соснах шумел ветер, на земле лежал толстый ковёр из палой хвои, похожей на бурые швейные иголки. По ту сторону леска открывался небольшой луг.
Билли думала о ночном происшествии. Не может быть, чтобы стук в окна им померещился. И потом – журнал. Кто положил его на стол? Кто мог пробраться в дом?
– Ты‐то хоть мне веришь? – спросила Билли Симону, когда они заговорили о том, что видели собственными глазами и слышали собственными ушами.
– Конечно! Но оно всё такое жуткое.
С этим Билли была согласна.
– Ты веришь в привидения? – спросила она.