Егор, молодой мужчина тридцати лет, обыкновенной внешности, с несколько бледным, словно припудренным лицом, проснулся рано утром на скамье городского парка. Первое, что он ощутил – это тупая головная боль и пронизывающий холод утреннего тумана. Он посмотрел на сырую скамейку, серый асфальт парковой дорожки, окружающие его мокрые деревья.
«Господи, где это я, и что со мной вчера приключилось?». Дрожащей рукой он пошарил по карманам, достал пачку сигарет, закурил и задумался. Постепенно стала возвращаться память, выдавая картины, словно эпизоды документального фильма.
Сначала почему-то всплыл чёрный экран с рукописным и неразборчивым текстом на нём. Затем Егор увидел себя в зале какого-то ресторана, сидящего за столом, уставленным тарелками с едой и бутылками. Вокруг большого стола сидели также какие-то знакомые люди одного с Егором возраста, выпивали, закусывали, говорили друг с другом и смеялись. Праздничная ресторанная атмосфера, вино и музыка, знакомые люди вокруг.
«Да, вчера отмечали пятилетие выпуска нашей институтской группы. А вот как ушёл из ресторана не помню, явно перебрал, и, видимо, не смог дойти до дома. Зачем же так напился, дурак… Юля, поди, там ждёт, извелась, не знает, что думать. Свинтус всё-таки я».
Егор похлопал себя по груди и достал из внутреннего кармана куртки мобильный, набрал номер жены.
– Юль, здравствуй, ты знаешь, получилось так…
– Здравствуй, Егор. Ты где? Ты уже реально существуешь?
– Ты о чём вообще? Ну, то есть, да, я спал, вот, проснулся и знаешь где? На скамейке в нашем парке, немного до дома не дошёл. В первый раз со мной такое, ты уж извини. Сейчас приду.
– Именно то, что ты проснулся, я и имела в виду. Да, видимо, хорошо отметили встречу. Ну, что ж, иди домой. Ты же знаешь, куда идти?
– Переборщил с выпивкой, всё-таки пять лет не виделись. Но сейчас-то я не настолько пьян, чтобы не знать, куда идти, что за вопрос?
– Ну, мало ли что… Я же волнуюсь о тебе. Ладно, жду.
Егор сунул телефон в карман, потёр ладонями лицо, встал и пошёл по направлению к дому.
– Проходи, Егор, – сказала Юля, открыв дверь.
Пока он снимал обувь и куртку, жена, не проронив ни слова, удивлённо смотрела на него широко открытыми глазами, как будто видела в первый раз.
– Дорогая, извини, так получилось: рюмка за рюмкой, до парка только и смог и дойти…, – начал было оправдываться незадачливый муж. Потом посмотрел на жену, – Странно, а где допрос, обвинения? Ты уж поругай меня для порядка.
– Да ничего страшного, бывает, – сказала Юля, подошла к нему, провела ладонью по лицу, – Дак вот ты у нас какой…
– Уже тридцать лет такой. Юль, ну правда, всю ночь на скамейке… Перебрал, – встревоженный спокойствием жены, продолжал оправдываться Егор.
– Ладно, ладно, с кем не бывает. Иди, мойся и на кухню. Тебе поесть надо. Я котлеты приготовила, кофе налью. Мой ты герой…
– Очень вкусно, – говорил Егор за столом, поедая котлеты, – А ты помнишь Васю Ильина? – Он на Алле женился с твоей группы. У них уже двое детей, представляешь.
– Вася, Алла… Ну, как же не помню, конечно помню, – отвечала сидящая напротив Егора жена, – они давно дружили, ещё с младших курсов.
– Да ты что, забыла? Они только после института познакомились, – удивлённо сказал Егор, – Юль, пора бы и нам ребёночка, столько живём уже…
Юля долгим взглядом посмотрела на Егора.
– Не будет у нас детей…
– Это почему же…, – начал Егор, но жена уже вышла из кухни.
Прошло десять месяцев.
На конечной остановке микрорайона было немноголюдно. Егор сидел в маршрутке, в кресле у окна, и задумчиво осматривал окружающий пейзаж. Рядом с Егором оставалось одно свободное место. До отправления машины было ещё около десяти минут.
По небольшой площади, окружённой клёнами, тополями и типовыми пятиэтажками, в потоках воздуха причудливо летали полиэтиленовый пакет и развёрнутый лист какой-то газеты. Пусто. Только на дальнем краю площади, возле пёстрого ларька, торгующего жвачкой и баночным пивом, старательно, от души плясал местный сумасшедший под звуки рок-музыки из динамиков этого торгового заведения.
Водитель посмотрел на часы, достал термос и налил кофе. Егор, ни о чём не думая, продолжал созерцать давно знакомые окрестности.
Из-за дома за площадью, по направлению к остановке, вышел старик, – в каком-то вельветовом полуфраке, крепкого телосложения, с тростью и живописной бородой, похожий на Санту Клауса, но с пронзительным и радикально реалистичным взглядом. «Какой-то творческий работник», – подумал Егор. Он неторопливо и с несколько театральным достоинством шёл по тропинке рядом с засыпанным крупным гравием будущим тротуаром.
Через несколько секунд после появления живописного старика из-за этого же дома выбежал высокий угловатый юноша в короткой куртке со студенческим рюкзачком на спине. Из головы парня торчали провода и уходили куда-то под куртку. «Типичный студент», – оценил Егор.
Бегун был решительно нацелен на маршрутку, как будто в ней заключалась вся цель его жизни, и там ждал какой-то приз. Похожий на страуса, он с силой и грохотом впечатывал свои большие кроссовки в гравий недостроенного тротуара.
Настигнув врасплох неподвижную машину, потный и глубоко дышащий студент ввалился в салон, плюхнулся на свободное место рядом с Егором, принеся с собой какие-то ритмы из наушников. Затем порывистыми движениями вытащил и сосчитал монеты, заплатил за проезд и, наконец, успокоился, словно выполнил какие-то важные обязанности перед обществом.
Водитель, не торопясь, закончил с кофе, глянул на часы, вышел на воздух, достал сигарету, покурил, снова занял своё место. Воцарилась тишина, нарушаемая шумом музыки из наушников.
Тем временем, старик с тростью медленно дошёл до маршрутки, не торопясь поднялся в салон. Поскольку свободных мест не оказалось, присутствующие с некоторым укором посмотрели на студента.
– Молодой человек, уступите место пожилому, – сказала напротив сидящая пассажирка и похлопала парня по колену. Тот вопросительно поднял глаза и вынырнул из проводов.
– Место уступите, – повторила она, указывая пальцем на Санту.
Студент виновато вскочил и, придерживая протянутую руку старика, усадил его в кресло.
Обнаружив лишнего пассажира, водитель обратился к студенту:
– Присядь, чтоб ГАИ не увидело.
Юноша присел на корточки рядом со стариком.
Тронулись. Егор отметил, что у него со студентом оказались одинаковые светло-жёлтые шарфы. «Значит, скоро выйдут из моды», – подумал он.
Когда уже подъезжали к комбинату, месту работы Егора, старик, сидящий рядом, неожиданно повернул голову и молча упёрся в Егора долгим немигающим взглядом, выражающим смесь укора, приказа и ожидания. Ощутив растерянность и какой-то страх, Егор поспешил отвернуться к окну. Маршрутка уже подъехала к зданию с вывеской «ООО Полиграфический комбинат «Дельта Плюс».
Выйдя из такси и сделав несколько шагов, Егор оглянулся. Через стекло на него по-прежнему смотрел старик застывшим хищным взглядом. Егору снова стало не по себе, на какое-то время его тело вдруг сковала безвольная неподвижность, и он остановился. «Ступор какой-то. Что это со мной? – не на шутку испугавшись, подумал он. Усилием воли, словно через плотную вату, он, наконец, двинулся к проходной, как вдруг услышал позади себя голос:
– А можно вас?
Обернувшись, Егор увидел того самого студента из маршрутки. Из-под лыжной шапочки до румяных щёк свисали пряди светло-русых волос, большие серые глаза. Парень подошёл ближе, замялся, смотря на Егора застенчиво-просительным взглядом.
– Да, – сказал Егор.
Парень криво улыбнулся, развёл руки:
– Нам бы познакомиться надо…
– В смысле, «надо»? Что вы хотели?
– Она вас очень любит, – стеснительно, но с некоторой настойчивостью, произнёс юноша, – и вы её очень любите. А я её тоже люблю, поэтому нам надо во всём этом разобраться. Я вот должен завтра, в шесть вечера, с Инского моста прыгнуть…
Он показал рукой, где находится мост.
– Я её очень ревную к вам, – продолжал студент уже ровнее и уверенней, но как-то механистически и торопясь, – но в силу хорошего воспитания, высоких моральных качеств и неких романтических представлений о реальной жизни, во мне борются два начала. И внутренний душевный конфликт закономерно проявляется в моих поступках и отношениях с другими людьми…
– Чего ты несёшь вообще? – прервал его Егор, – Бредишь, или так, прикалываешься? Отвали, понял?
– Ну, как же, ты не должен… Его замысел, не надо… Мы же с тобой… оба любим её…, – забормотал парень, теребя синий шарфик.
Странные слова школяра почему-то вывели Егора из себя.
– Давай, до свиданья, юморист! – Егор отвернулся от странного юноши и пошёл к проходной. Студент, просительно протянув руку вслед за Егором, сделал несколько шагов и остановился.
Войдя в проходную, Егор поздоровался с вахтёром и, прежде чем пройти в цех, оглянулся: на тротуаре неподвижно, словно статуя, стоял студент с протянутой рукой и жалобно смотрел на него.
Переодевшись в спецовку, Егор вошёл в печатный цех. За четырьмя офсетными машинами, в углу, за столиком, окружённым, словно крепостной стеной, штабелями печатной продукции, его уже ждали Дёма с Колей – два печатника предыдущей смены. Глянув на Егора, Дёма спросил:
– Ты что, не в настроении? Хмурый какой-то, озабоченный…
Егор махнул рукой:
– Да, сейчас у проходной какой-то тип странный подкатил. Ты, говорит, любишь бабу какую-то, я не понял, и я, мол, её тоже люблю, там, ревную, надо разобраться… Первый раз его вижу, бред какой-то…