Там же, в тот же день. Часов пять вечера. За постройкой, в поле, гармоника наигрывает: «Последний нонешний денёчек». Каменщик Никита сидит на скамье у сторожки, подрёмывает. Из кустов идут Павел, Яков, Таня с букетом полевых цветов в руках.
Яков (подмигивая на Никиту). Хотите, я его испугаю?
Павел. Он не спит.
Таня. Не надо!
Яков. Смешно будет! (Идёт к Никите, пристально и строго разглядывая его.)
Каменщик (встаёт). Ты что, сударь?
Яков. А ведь я тебя знаю!
Каменщик (улыбаясь). Меня тут все знают.
Яков. Я тебя да-авно знаю!..
Каменщик. И я тебя.
Яков. Ты – кто такой?
Каменщик (всё улыбаясь). Как же это – знаешь, а спрашиваешь?
Яков (строго). Я с тобой не шучу! Я, брат, про тебя такое знаю…
Каменщик (серьёзно). Чего про меня знать? Про меня нечего знать.
Яков (понижая голос). Ты в третьем году, в марте, что делал? Помнишь?
Каменщик (напряжённо). В марте? Третьего года?
Яков. Ага! Вспоминаешь?
Каменщик. Погоди…
Яков. Ты где тогда был, ну-ка, скажи?
Каменщик (смущённо). Стой… Дай бог памяти!.. В больнице я лежал будто.
Яков. Будто? Ну, а – по совести скажи?
Каменщик (испуганно). Постой-ка, ты – что, брат? А?
Яков. Нет, ты вспомни! Ты что тогда сделал?
Каменщик. Да что ты, господь с тобой! (Снял картуз.) Мне вспоминать нечего… Что такое?
(Таня смотрит на старика, улыбаясь, Павел смеётся. Взглянув на них, Никита надел картуз и сердито отмахивается.)