Белый снег ковром ложится,
Все деревья заметя,
А по лесу тройка мчится,
В санях, девки, голосят.
Песнь свою поют протяжно,
О любви и о судьбе,
Тройка ржет, бежит вальяжно,
Скоро Новый год в селе.
На поляне – дом-избушка,
В доме ёлочка стоит,
Там живет одна старушка,
А в печи огонь горит.
Всех приезжих привечает,
И зовёт на огонёк,
Эту бабку всякий знает,
Страшен бабкин костерок.
Тройка к дому подъезжает,
Из саней народ сошел,
Бабка на крыльце встречает
Приглашая всех за стол.
Бабка, прикрывая единственный зуб:
– Ой, вы гости дорогие,
проходите все к столу,
вы такие молодые,
я, давно ужо вас жду.
Из саней выходит парень,
Грудью девок растолкав,
Будучи уже в ударе,
Свой показывает нрав.
Парень:
– Ты, зачем, – скажи старуха —
тормознула у дверей?
Нам с тобой совсем непруха,
мы к друзьям спешим скорей.
Бабка:
– Ты, милок, охолонися,
и на бабку не ори.
Ты вокруг-то осмотрися,
и немного помолчи.
Чё, не видишь, где ты есть?
Это мой лес…, заметь весь!
Первая девица:
– Я покрасила вчера,
пергидролем волоса,
и поэтому сегодня,
не пойму я словеса.
Ты о чем брюзжишь, карга?
Ехали мы не сюда!
Наша тройка заблудилась,
а тут ты…, вся из себя!
Ты скажи, зачем тебе,
молодняк на шабаше?
Тот, кто посетит твой дом,
должен быть гробовщиком!
Бабка с возмущением:
– Замолчи блондинка враз,
и послушай мой ты сказ.
Я уж, триста лет живу,
в Новый год гостей зову.
Вон, послушай, в стороне,
Кощей едет на коне.
Слышь, как бойко рассекает,
Сам худой, за то в броне.
Первая девица обращается ко всем:
– Если там бренчит Кощей,
не пора ли нам скорей,
сесть на тройку с бубенцами
и убраться из гостей?
Слышала я от людей,
ловелас, старый Кощей,
кто его хоть чуть расстроит,
будет жить среди камней.
Бабка:
– Видно правду говорят,
что блондинки все подряд,
мозг используют свой редко,
и тогда, когда хотят.
Вторая девица бабке:
– Ты на землю то спустись
и особо не звездись,
нас ведь много здесь, как видишь,
так что лучше ты окстись.
Бабка возмущается:
– Вот еще одна нимфетка,
что мозги включает редко.
Если крест я наложу,
все вокруг тогда заржут!
Я ведь все-таки Яга,
а не бабка-попадья!
– Чтобы зубками стучать,
Надо мозг свой раскачать,
Ты вокруг то посмотри,
Да и лес мой оцени.
Неужели ты не видишь,
Что отсюда нет пути?
Парень обращается к девчатам:
– Ой, девчата, что-то мне
кажется, что мы в дерьме,
вы на бабку посмотрите,
она словно «на коне»!
Не по возрасту смела,
не боится нас она.
Помните, как по весне,
о какой-то, там Яге,
в том году Иван Кирьяныч,
распинался во дворе?
Тут откуда не возьмись,
На коне ногами ввысь,
Сам Кощей, тряся костями,
Появился, как суприз.
Бабка Кощею:
– Мог бы суповой набор,
тише въехать ты на двор?
Ведь опять моя избушка,
на день сядет на просёр!
Триста лет тебе твержу,
и каждый раз, с тебя, я ржу!
Что ж ты, старый пень бессмертный,
не убавишь куражу?
Кощей, гремя доспехами, осмотрелся по сторонам и говорит:
– Послушай, вечная вдова,
не пойму сейчас тебя,
что-то ты сегодня рано,
весела…, как никогда!
Ты чего во весь свой рот,
веселишь честной народ?
И зачем возле избушки,
собрала ты тут бомонд?
Парень Кощею:
– Ах ты мерзкая же тля,
как чихну ща на тебя,
кости в кучку соберутся,
не залезешь, на коня.
Не успел сюда прийти,
бабке вынес все мозги…
Кощей, обращаясь к бабке:
– Слышь Яга, чай первый год,
бойкий у тебя народ,
прежний был куда трусливей,
и боялся открыть рот!
Эти ж, как я погляжу,
вообще без удержу.
Первая девица:
– Ты чего на нас наехал?
Знай, что я, таких как ты,
одна гоняю по деревне,
как свиней на шашлыки!
Подумав, добавила:
– Хотя, какой с тебя шашлык,
на костях-то мяса пшик!
Кощей обращается к бабке:
– Кстати, старая, пора,
приготовить шампура?
Или ты меня лишь в шутку,
праздник праздновать звала?
Мчался, я к тебе, как лань,
ну, а слышу только брань!
Я б сейчас, не отказался,
шницелей бы съесть лохань!
А вообще, на кой нам лях,
их готовить на углях? (указывает на молодежь)
Прилетит сейчас Горыныч,
всех поджарит на камнях.
Парень обращается к Кощею:
– Это, что ты тут удумал,
железяка на костях,
ты кого это собрался,
срочно жарить на углях?
Парень подошел и стукнул Кощея по шлему
– Я тебя предупреждал,
ты меня уже достал!
Баба Яга:
– Ну, ты парень и простак.
Не Иван ли ты дурак,
что, так смело на Кощея,
поднимаешь свой кулак?
Он у нас мужик крутой,
не смотри, что он худой,
он, надысь, в пылу угара,
змея сделал самоваром.
Тот теперь, когда летит,
так безжалостно пыхтит,
словно печь моя в избушке,
черным облаком коптит!
Вторая девица, отвечает бабке:
– Ты, старуха не пугай
и не устраивай тут, хай!
Посмотрела на парня и продолжила:
– Мы, за нашего, за Гришку,
превратим тебя в мартышку.
Будешь прыгать и скакать,
на деревьях шишки рвать,
ну, а этот друг костлявый, (указывает пальцем на Кощея)
над тобою, будет ржать.
На бананы перейдешь,
хвост использовать смогёшь
и глядишь довольно скоро,
гуттаперчивость вернёшь.
Баба Яга – возмущенно:
– Ты мне, тут, поговори!
Ты, со мною не шути!
А то, я, ногою топну,
растеряешь все мозги!
Вольность, я твою терплю,
и пока еще молчу,
ну, а коли уж, придется,
я сурьезно отомщу!
Я не так уж и стара,
не скреплю еще пока,
в ступу я, не напрягаясь,
прыгаю, словно коза.
А потом, еще лечу,
в дали, дальние, гляжу,
и таких, как ты, матрёшек,
на обед себе ловлю.
Так, что лучше, помолчи,
нервы бабке не трепи,
и своим скудным умишком,
жизнь себе чуть-чуть продли!
Парень бабке:
– Ну, старуха, ты даёшь.
Нас ты этим не возьмёшь,
говоришь ты всё красиво,
но, пугая нас – ты врёшь.
Чтобы в двадцать первом веке,
ты летала вдоль полей,
в этот бред, смогу поверить,
только ты, сперва, налей!
После литра алкоголя,
я поверю, хоть во-што,
и в летающего змея,
и в Кощеево яйцо.
Кощей, наконец-то, справившись с доспехами и придя в себя:
– Что за день, я не пойму,
словно я сейчас в бреду,
мне какие-то людишки,
праздник портят на корню.
Первый раз, за тыщу лет,
мне попортили хребет,
словно я в своих доспехах,
не Кощей, а винегрет!?
Уж не первый день живу,
знаю, о себе, молву,
никогда не мог представить,
что, я по лбу получу!
Издали послышался шум, бабка насторожилась:
– Так, костлявый, помолчи
и послушай, там, вдали,
то не змей ли наш Горыныч,
мчится, словно во хмели.
Если это, всё же он,
Забегайте лучше в дом,
Я ни разу не видала,
Чтоб Горыныч сел орлом.
Сколько помню я посадок,
было всё, не без накладок:
то лесной гектар снесёт
то с пруда водой зальёт,
то избушку, с курьих ножек
со всей дури, так собьёт,
что летит моя хибарка,
словно получив припарку.
Все забежали в избушку и затаились. Стук. Грохот. В окнах показались головы змея Горыныча.
Первая голова:
– Слышь, Яга, а чё такой?
Думал, я, тут пир горой,
а вы тут, как шпроты в банке,
да и вид у вас, смурной?
Вторая голова:
– Выходите все сюда,
праздник отмечать пора,
я летел на дискотеку,
а попал в похорона!
Третья голова, только открыла рот, как её перебил Кощей:
– Ну, хвостатый, ща те дам,
за суприз твой, по мозгам.
Разве ж можно так садиться,
Как последний хулиган!
Камнем, падая с небес,
распахал частично лес,
бабку снова напугал,
Да и я, в доспех упал.
Видно любишь ты, болван,
столь дешёвый балаган,
только, надо б тебе помнить,
что Кощей-то, не Иван.
Я в отличье от людей,
имею множество идей.
И тебе неплохо б помнить,
что я, отъявленный злодей.
Тут бабка встряла:
– Ты бы следующий раз,
Не пугал собою нас,
а то каждый твой прилет,
мне по нервам слишком бьёт.
Я живу ведь здесь в тиши,
в самой, в общем-то, глуши,
и твои шумо-эффекты,
так и просят бердыши.
Змей Горыныч:
– Я сейчас на вас смотрю,
Три башки, а не пойму.
Вы меня, зачем позвали,
Мозг выносите, кому?
Я ведь щас, слегка чихну,
И избушку всю спалю,
Вы меня ужо достали,
Видел праздник, ваш, в гробу!
Бабка перепугавшись:
Ой, Горыныч, замолчи,
И забудь, про бердыши,
Это, я, в сердцах сказала,
Это, вроде как, мечты…
Бабка поняла, что ляпнула глупость, но продолжила:
Ты избушку мне не жги,
и старуху пощади,
ты мои, квадратны-метры,
под дефолт не подводи!
А то, где же жить, тогда?
И куда придут друзья?
Вон, в сторонку посмотри, (указывает на людей)
чем тебе не шашлыки?
Надо, только, чтобы ты,
Их поджарил, для еды!
Тут и легкие прочистишь,
И насытим животы!
Змей Горыныч, посмотрел на людей, потом на бабку и сказал:
Что ж, поджарить, я смогу.
Только лучше на лугу.
После Ваших, всех претензий,
я обижен, на каргу.
А с обиды, каждый рот,
Струи бьёт, как огнемёт,
и поэтому могу,
сжечь избушку и Ягу.
Так что, наше барбекю,
Делать лучше на ветру,
Ну, а чтобы не сгорело,
Их поджарим на костру.
Когда поленицы трещат,
шашлык вкусен из девчат,
ну, а парень слишком хлюпок,
на, шашлык его никак.
Так что, девок вы берите,
и на луг их всех тащите,
ну, а я, схожу в лесок,
наломаю слегка дров.
Змей Горыныч пошел в глубь леса, послышался треск сломанных деревьев.
Парень:
Что за день, я не пойму?
Мозг мой, словно бы в бреду.
Неужель все происходит,
не во сне, а наяву?
Шалыки, Кащей, Яга,
ступы, змеи, кочерга.
Все с ума, что ль, посходили?
Или брежу только я?
Первая девица:
Гриша, ты уж не бросай,
убивать нас не давай.
Или больше ты с любовью,
со своей, не приставай!
Парень:
Ну-ка девки, быстро, дружно,
побежали все к саням.
И пока Горыныч рубит,
Жару зададим коням.
Все быстро побежали, вскочили в сани и помчались к деревне.
Сказка ложь, да в ней намек,
Каждому, из вас, урок.
Чтоб не стали вы добычей,
дайте все себе зарок:
Не курить и не колоться,
Жизнь счастливую начать,
Или в скорости, в угаре,
вас, Кощей, придет встречать.
И тогда уж, точно, вы
Превратитесь в шашлыки!