Кира
– Зря ты, конечно, таблетку пить собралась, – говорит Верка тоном моей бывшей учительницы по русскому. – Это, так-то, для организма плохо.
– А что делать? – спрашиваю у нее, натягивая бежевый гольф. – Рожать?
– Ну, – вставляет свои пять копеек Нинка. – Во-первых, вообще не факт, что ты забеременеешь. А во-вторых… ну родила бы! Ты же сама сохнешь по этому своему Багрову. Ну и? Залетишь, расскажешь отцу, пусть заставит его жениться!
– Вот-вот, – соглашается Вера.
Хорошо, что я уже переоделась, иначе бы больше не выдержала слушать их треп. Придумали тоже… беременность, жениться… смешно.
– Я убежала, – говорю подругам.
По пути к выходу поправляю джинсы на талии. Они мне немного великоваты, но в целом смотрится нормально, да и времени переодеваться нет. Уже у двери меня останавливает ошарашенный вскрик Верки.
– Ни хрена ж себе мужик!
Прислонившись одной стороной щеки к окну, Верка смотрит вниз.
– Это он? – спрашивает, отклеившись от окна. – Твой этот мужик?
– Или его водитель.
– Я бы рожала, не думая. У такого будешь жить как у бога за пазухой.
– Много ты понимаешь, – одергивает ее Нинка. – Кира у нас и так живет как у бога за пазухой.
Они обе провожают меня до двери, где мне приходится обуть жутко неудобные Нинкины кроссовки. На свои лабутены, стоящие рядом, смотрю с завистью. Успокаиваю себя тем, что еще несколько часов, и я смогу вернуться за ними.
– Как это носить? – бубню себе под нос.
– Ой, вы посмотрите, царица, – фыркает Нинка. – Наденешь сейчас свои лабутены и платье.
– Молчу, – говорю подруге и, чмокнув ее в щеку, выбегаю из квартиры.
По ступенькам иду медленно. Шаг за шагом приближаюсь к подъездной двери. Толкнув ее, сталкиваюсь взглядом с Кириллом. Он то ли буравил взглядом дверь, то ли повернул голову, услышав ее скрип. Смотрит прямиком на меня, сканером проходится по телу. Интересно, о чем думает? Достойно ли я оделась для завтрака в кафе?
Останавливаюсь рядом с ним, почти вплотную. Знаю, что девчонки точно наблюдают из окон. Смотрят.
– Волновался?
– С чего бы?
– Вдруг сбегу с твоими живчиками внутри?
Его взгляд меняется. За секунду темнеет. Свойственную мне смелость тут же подавляет. Скулы приобретают острые очертания, мне даже кажется, я слышу скрип его зубов.
Я хочу отступить, но он не позволяет. Обхватив меня за талию, впечатывает спиной в машину. Сильно так, ощутимо для лопаток. Ударившись о дверцу, они начинают пылать огнем.
– Не смей. Даже. Думать.
Его горячее дыхание опаляет мне кожу, взгляд мечет молнии. Рука Кирилла, та, которая не держит меня за талию, ложится мне на шею. Он едва ощутимо сжимает пальцы, я сглатываю, давление усиливается.
Господи, я ведь совсем его не знаю! Ни капли.
Его захват ослабевает, ладонь скользит ниже, пальцы проходятся по шее в районе щитовидки. Моя грудь вздымается от шумного дыхания, сердце готово выскочить из груди. Коснувшись моего подбородка, Кирилл обхватывает пальцами щеки. Мои губы непроизвольно размыкаются, и я их тут же облизываю.
Его взгляд замирает на этом моменте. Смотрит, не отвлекаясь, а затем целует. С тихим всхлипыванием впускаю его язык. Позволяю ему толкнуться глубже и завладеть моим ртом. Я захлебываюсь им. Его запахом… вкусом… движениями. Отвечаю с напором, искренне. Цепляюсь за этот поцелуй, запоминаю.
Потом… в воспоминаниях буду рисовать его, визуализировать вкус, запах, движения.
Волна неконтролируемого жара простреливает тело, клубком скапливается внизу живота. Я непроизвольно сжимаю ноги.
Поцелуй прекращается так же резко, как и начался. Кирилл отстраняется, отодвигает меня в сторону, открывает дверь. Открывает ее для меня.
Я быстро ныряю в кожаный салон, двигаюсь на соседнее сиденье, уступаю Кириллу место. Он приземляется рядом, захлопывает за собой дверцу. Недоволен. Движения резкие, дыхание шумное, команда Диме ехать резкая.
На меня он почти не смотрит, и я решаю не нагнетать. Прижимаюсь к спинке, застегиваю ремень безопасности и делаю вид, что мне интересен пейзаж за окном, хотя я едва его вижу. Думаю о случившемся. В голове это прокручиваю. Кирилл не похож на человека, демонстрирующего свои эмоции на людях. Однако он меня поцеловал. На улице.
Там ведь были прохожие?
Кто-то мог нас увидеть.
– Останови здесь, Дима, – отдает команду водителю.
Я поворачиваюсь. Дима паркует машину прямо возле аптеки.
– Сиди здесь, – команда для меня.
Я, в общем-то, никуда и не собиралась.
Кирилл отсутствует минут десять. Из аптеки возвращается с пакетом. Я догадываюсь, что в нем, но спрашивать не решаюсь. В голове всплывают слова Нинки о том, что я могу отказаться пить таблетку. Это мое право. Мое ведь? Он разрешит мне? Сомневаюсь.
– Поехали, Дим.
Через несколько минут мы останавливаемся у “Моне”. Я сглатываю. Мало того, что я совсем не одета для заведения такого уровня, так меня здесь еще и знают. Слишком хорошо знают.
– Мы можем поехать в другое заведение? – спешу сказать, пока Кирилл не вышел из автомобиля.
– С этим что не так?
– Просто… можно что-нибудь проще?
– Например?
Конечно, он не знает. Кирилл, как и я, рожден с золотой ложкой во рту. Я понятия не имею, что здесь есть в округе кроме “Моне”. Но и в этот ресторан нам идти нельзя. Меня там сразу раскроют.
– Кирилл Викторович, здесь неподалеку хорошее кафе есть. Можем заехать.
– Поехали.
Кирилл застегивает ремень безопасности, откидывается на спинку сидения. Небольшое кафе, у которого останавливается автомобиль, выглядит так себе, но, за неимением других вариантов, мы выходим из машины.
Мне к подобному не привыкать. Подружки у меня небогатые, мы часто ходим в обычные кафешки, а вот Кириллу явно в новинку. Да и сотрудникам кафе появление мужчины на дорогущей машине с личным водителем и в костюме известного бренда кажется чем-то сверхъестественным. Однако мы здесь. Садимся за столик, нам приносят меню.
Кирилл ограничивается двойным эспрессо. Я же заказываю круассан с клубникой и сливками и латте. На полноценный завтрак это едва похоже. Я сама это прекрасно понимаю. Кирилл здесь есть не станет, а я слишком быстро справлюсь со своим заказом, чтобы иметь возможность задержаться на дольше.
– Здесь есть скрэмбл и авокадо-тост, – говорю Кириллу.
– Откажусь, спасибо.
– Извини за… это, – я обвожу взглядом кафе.
Оно вполне приличное. Гораздо лучше тех, в которые мы заходим с подругами.
– Это не ты посоветовала, а Дима.
– Оставишь его без премии, – шучу.
– Да, так и сделаю, – отвечает Кирилл.
При этом я не могу понять, шутит он или говорит серьезно.
Перед нами ставят заказ. К своей чашке эспрессо Кирилл даже не притрагивается. Смотрит, с каким аппетитом я ем. Мне неловко немного за то, что оставила его без завтрака, но это не мешает мне слопать весь круассан и запить его латте.
– Ты даже не попробовал кофе.
– Выпью на работе.
Я хочу что-то сказать, но Кирилл меня перебивает. Протягивает мне круглый блистер с одной маленькой таблеткой. Я тут же его забираю, кручу в руках.
– Это экстренная контрацепция. Тебе нужно выпить таблетку, чтобы избежать последствий.
Я сглатываю. Достаю таблетку из блистера, а затем смотрю на Кирилла. Понятия не имею, откуда берется неконтролируемое желание его позлить. Видимо, мне хочется увидеть его эмоции. Понять, что он тоже нервничает, а то сидит здесь, понимаете, спокойный. Уравновешенный такой, словно ничего не случилось. Словно презерватив не у него порвался. Я всю дорогу в голове прокручивала случившееся, думала. А он таблетку купил – и что… всё?
А вот не всё…
Я зажимаю таблетку в ладони и смотрю на Кирилла, гордо задрав подбородок:
– А что, если я откажусь?
Взгляд Кирилла цепляет зажатую в кулак руку и скользит выше. Останавливается на моем лице, замирает. Характерный только Багрову прищур вызывает у меня табун мурашек. Они мгновенно расползаются по коже, плечи вздрагивают. С трудом выдерживаю его взгляд и задираю подбородок выше. Отступать поздно, раз уж решилась его позлить, надо идти до конца.
– Собираешься отказаться?
Его голос звучит спокойно, да и сам Кирилл расслаблен, но его выдают глаза. В них огонь загорается такой силы, что до меня достает. Вдруг жарко становится и не по себе как-то.
– Это мое тело. А это… – раскрываю ладонь перед ним. – Вредно. Я знаю о последствиях.
Вру, не краснея. Ничего я не знаю на самом деле. Только то, что Верка сказала, а Нинка подтвердила. Не станут же они мне врать, верно?
– С какой целью ты мне это говоришь? – вдруг спрашивает Багров.
И смотрит внимательно. Пытается показать, что его совсем не трогает происходящее, но я-то вижу. Всё вижу. Эмоции впервые в его взгляде проскальзывают.
– Просто, – пожимаю плечами. – Мы оба виноваты в случившемся, а отдуваться, получается, только мне?
– Получается, – говорит Багров, а затем спрашивает: – Ты пристыдить меня пытаешься?
– Нет, конечно. Ты меня перед фактом поставил и не спросил, хочу ли я ее пить. Купил тоже сам. Не считаешь, что это слишком?
– Ты поела? – переводит тему и, дождавшись моего кивка, подзывает официанта. – Принесите счет.
Через несколько минут Кирилл оплачивает наш счет кредиткой и, поднявшись, обращается ко мне:
– Пошли.
Я поспешно встаю. Совершенно ничего не понимая, иду за ним. Таблетку все еще в руке держу, не разжимая пальцев. Когда подходим к машине, и Кирилл передо мной дверь переднего сиденья открывает, я уже жалею, что не выпила ее.
– Садись, – командует, замечая мою заминку. – Дим, сходи в кафе пока. Мы кое-куда прокатимся.
Я сглатываю, но в машину забираюсь. Дима выходит, Кирилл занимает его место. Заводит двигатель.
– Куда мы едем?
Когда Кирилл не отвечает, я начинаю нервничать. Напрягаюсь от страха. Я о Багрове почти ничего не знаю. Он сын наших друзей. Всегда собранный и уверенный в себе, привлекательный и немногословный. Мой отец никогда с криминалом не связывался, и я решила, что Кирилл тоже не может.
Когда машина летит по трассе, начинаю в этом сомневаться. А когда он сворачивает с главной дороги, поджимаюсь. Может, махнуть эту таблетку прямо сейчас и попросить меня высадить? Успокаиваю себя тем, что в любой момент могу назвать свою фамилию. Кирилл, конечно, будет шокирован, но ничего со мной не сделает.
Господи, да он и так не сделает! Я уверена! Уверена ведь?
Багров останавливает машину. Паркуется у больших ворот.
– Выходи, – говорит, отстегивая ремень безопасности.
– Куда мы приехали? – спрашиваю с волнением.
– Посмотришь.
Он покидает салон первым, я иду следом. Здесь людная улица, довольно шумно, волноваться не о чем.
– Куда мы приехали? – повторяю вопрос еще раз.
– Увидишь.
Кирилл аккуратно берет меня под руку, толкает к огромным воротам. Я пока не понимаю, куда мы приехали. То ли в детский садик, то ли в школу. За воротами находится несколько детских площадок и много зеленой растительности. Даже беседка в тени деревьев имеется.
– Ты зачем меня сюда привез? – спрашиваю.
– Помолчи.
Кирилл уверенно шагает к двери, ведущей в большое здание. Я бегло смотрю на табличку, висящую слева от входа.
Детский дом “Непоседки”
– Ты меня в детский дом привез? – восклицаю, кажется, слишком громко, потому что на меня начинают коситься. – Зачем?
– Молчи и улыбайся.
Кирилл уверенно лавирует в коридорах, из чего я делаю вывод, что он здесь не впервые. Был раньше, но зачем?
Мы останавливаемся у деревянной двери. Кирилл несколько раз стучит и, толкнув ее внутрь, входит.
– Кирилл Викторович?! – женщина, сидящая за столом, тут же поднимается на ноги и идет нам навстречу. – Какими судьбами к нам?
– Здравствуйте, Нора Сергеевна. Да вот… привез подрастающее поколение на экскурсию.
Женщина тут же оценивает меня внимательным взглядом. С головы до ног осматривает и улыбается.
– Тоже хотите сделать доброе дело?
Я молчу и улыбаюсь. Совсем не потому, что Кирилл так сказал, сама ведь не знаю, что говорить. Да и что тут скажешь?
– Идемте тогда, я вам экскурсию проведу.
Я хочу отказаться, но мне такой возможности не предоставляют. Кирилл толкает меня вперед, и я оказываюсь зажатой между директором детского дома и ним. Она идет впереди, он сзади. Сбежать никак не выйдет, хотя очень хочется. Вначале женщина показывает залы, в которых занимаются дети, затем ведет нас в комнаты, где они живут.
– А это, – она заводит нас в огромное помещение с компьютерами, – наша гордость. Закупили компьютеры на последние пожертвования. Теперь у нас все самое новое и лучшее.
– Молодцы, – хвалит Кирилл и слушает внимательно.
– Пойдемте к воспитанникам?
Женщина выходит из комнаты, я разворачиваюсь к Кириллу.
– Мы зачем здесь?
– Выбор тебе сделать помогаю.
– Как этому способствует детский дом?
– Увидишь.
Кирилл предельно спокоен и собран. На дверь кивает, и я, фыркнув, выхожу.
После осмотра помещений нас ведут к детям. Не прямо к ним, но на улицу, а там они играют. Когда шли сюда, я как-то внимания не обратила, что дети здесь всех возрастов. И маленькие – по годику-два, и старше – лет по шестнадцать, подростки. Почти взрослые.
Они разделены на группы, каждый занят своим делом. Я сглатываю. Мне здесь не по себе. Все они выглядят неплохо, одеты хорошо, не слишком худые, без следов побоев, да и Нора Сергеевна выглядит добродушно. Улыбается, рассказывает о тех, кто прибыл совсем недавно. Мальчик семнадцати лет. Стоит от группы отдельно, надутый. И две девочки. Близняшки. Им по три. Они плачут, хотя другие дети рядом с ними спокойные.
– Сложно им дается адаптация, но мы стараемся.
– Я уверен, что у вас все получится.
Нора Сергеевна смотрит на меня. Ждет, наверное, что я скажу.
– У вас здесь… уютно, – выдавливаю из себя улыбку.
– Мы почти закрылись, – говорит она. – Благодаря вот Кириллу Викторовичу и таким, как он, еще держимся на плаву.
– Я дам своей спутнице ваши реквизиты, уверен, она приобщится к хорошему делу, – убедительно говорит Кирилл. – К сожалению, нам пора.
– Конечно!
Нора Сергеевна спешит нас провести. Идет по центральной аллейке вместе с нами.
– Мама! – слышу громкий вскрик где-то сбоку. – Мамочка…
Я успеваю лишь повернуться, когда ко мне подбегают сразу две девочки. Хватают меня за ноги своими маленькими ручками и плачут. Рыдают, я бы даже сказала. Я же… я просто стою! Как вкопанная. Ни сказать ничего не могу, ни сделать.
– Ох, простите, не смогла их удержать, – извиняется подбежавшая девушка. – В каждом посетителе маму видят.
Пока от меня отдирают девочек, я ничего сказать не могу. Стою, смотрю, как они плачут и тянут свои ручки ко мне, и пошевелиться не могу. Все что-то говорят, а у меня перед глазами словно туман. Ничего не вижу. И не слышу тоже. Душа в пятки уходит. Мне так больно за малышек становится. Дети такое проживать не должны. Ни в коем случае. Они все должны расти, как я, в заботе, тепле, любви и уюте. Не так. Не ища маму в каждой прохожей женщине.
– Идем, – Кирилл обхватывает меня за плечи. Ведет к выходу, усаживает в машину.
Только в салоне я вдруг понимаю, что таблетки в моей руке больше нет. Понятия не имею, куда она делась. Вывалилась, видимо, когда от меня детей отдирали.
– Зачем ты меня сюда привез? – спрашиваю потерянным голосом.
– Чтобы ты поняла, что дети – не игрушка и не прихоть. Это огромная ответственность, и взваливать ее на себя нужно по готовности.
– Я не собиралась ничего взваливать, – говорю ему правду. – Ты просто… спокойный. Тебе все равно?
– Все равно что?
– Всё… вся эта ситуация. Тебя не цепляет?
– Что именно? То, что тебе нужно выпить таблетку? Нет, не цепляет. Презерватив у меня рвется не впервые. Ничего ужасного не произошло. Экстренная контрацепция выручает. Никто обычно не хочет детей после первой проведенной совместно ночи. Я понимаю, что для тебя это в принципе первая ночь с мужчиной, но это не повод рожать ребенка.
– Я выпью таблетку, – говорю ему. – Только нужно купить еще одну. Понятия не имею, где эта.