Несколько дней спустя мистер Эллисон кивком указал в сторону кухни.
– Замечательно! Ты собираешься уходить? Должен сказать, время выбрано отлично. Люси, девочка, будь умницей, возьми его светлость с собой.
Люси сердито посмотрела на отца из-под полей шляпки. Она точно знала, чего он хочет.
Но это не значит, что она хочет того же.
– Сегодня? Сейчас? Хочешь, чтобы я тащила с собой лорда Добропорядочность? – Люси покачала головой. – Он не готов. – Надев перчатки, она взяла корзину, надеясь поскорее улизнуть.
– Люси! – предупредил отец. – Без графа ты из дома не выйдешь.
Проклятие! Она уже была в дверях, когда появился отец. А все потому, что Бесс заболела. И миссис Кьюин, их кухарка, попросила спуститься в подвал за луком, задержав поход в деревню.
– Отправь его с Марианной, – сказала Люси. – Она превосходно справится с задачей.
– Нет, я хочу, чтобы на первую прогулку его отвела ты, – сказал отец, заходя в кухню. – Я все организовал. – Подойдя к столу, он тронул заварной чайник, проверяя, насколько он горячий. – Ах, миссис Кьюин, вы всегда знаете, когда я хочу чаю, – сказал он, одарив пожилую женщину улыбкой. Потом старый хитрец уселся за стол, как будто ничего особенного не происходит.
Но изгиб его губ и приподнятая бровь все объясняли. Он перехитрил дочь, и ему это явно нравилось.
Миссис Кьюин, растроганная лестью хозяина, переводила взгляд с него на Люси, потом быстро нырнула за угол в кладовую.
Трусиха, думала Люси, глядя ей вслед. Миссис Кьюин знала, что назревает ссора.
И была права.
Люси бесстрашно смотрела на отца, на что мало кто отваживался. Но это не значило, что она собиралась напасть первой, скорее, она подражала повадкам отца.
«Сразу определяй недочеты плана, и решение появится», – гласила одна из его заповедей.
– Ты не хуже меня знаешь, – без запинки произнесла Люси, – что Марианна сделает работу лучше. Я сама готова убить этого напыщенного болвана, подобно тем, кого ты отправил подкараулить его.
Как Люси и подозревала с самого начала, граф Клифтон оказался надменным и высокомерным аристократом.
Трижды в день Клифтон звонил, требуя принести чай. И если его не подавали сразу же после его звонка, дергал сонетку до тех пор, пока чай не оказывался перед ним.
Разве он не мог принести себе чай сам, как все остальные в доме? Он отдавал ей стирать свои галстуки, поскольку ему не нравилось, как их выстирала девочка в гостинице.
Таскал грязь.
Разве этот тип не знает, как пользоваться скобой для чистки обуви у дверей?
А каким тоном он с ней разговаривал! Будто снисходит до нее.
«Мисс Люси, проследите, чтобы это письмо отправили…»
«Мисс Люси, пошлите за…»
Как будто ей нечего делать.
Люси стиснула зубы. Нет, она его не любит. Нисколечко.
Отец, обдумывая ее предложение, покачал головой.
– Я хочу, чтобы с ним пошла ты. Ты отлично справишься с работой. Ты же знаешь, как твоя сестра боится крови.
Кровь?
Люси оживилась. Образ избитого лорда Клифтона, хромающего к дому, возник в ее воображении. И согрел ей сердце.
Возможно, несколько синяков сделают этого высокомерного типа подходящим для дела.
Или хоть немного собьют с него спесь.
Отец неправильно истолковал ее улыбку.
– Да, ты поняла мудрость этого решения. Помнишь, каково было бедному Безумному Джеку, когда Марианна вывела его? – Покачав головой, Эллисон кивнул дочери. – Я не очень волнуюсь за его светлость, но не хотел бы, чтобы Расти и Сэмми пострадали. Они хорошие ребята.
Расти и Сэмми? Люси поставила корзину.
– Ты отправил в засаду этих двух головорезов и волнуешься за их безопасность?
– Да. – Отец потянулся за другим бисквитом. – Я знаю, ты считаешь Клифтона занудным болваном, но, думаю, он удивит тебя, Гусси. Он себя еще покажет. – Отец откинулся на стуле. – Просто прежде ему никогда не приходилось быть самостоятельным. Но ты можешь научить его, моя девочка. У него есть характер и смелость, но он должен в это поверить.
Она фыркнула. Во что там верить? Лорд Приличия-и-Правила против Расти и Сэмми? Эта парочка выросла в трущобах Севен-Дайалс. Эти два закоренелых преступника шастали по темным переулкам Лондона, пока ее отец не предложил им законную работу, на которую они способны.
Звякнул колокольчик над дверью, Люси не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто дернул шнурок.
Он! Видимо, требует, чтобы ему принесли чай.
Люси, как и ее отец, не обратила внимания на нетерпеливое звяканье колокольчика. И миссис Кьюин, как заметила Люси, не слишком торопилась вернуться в кухню.
Пусть он граф, их кухарка не так глупа, чтобы высовываться, пока не уляжется пыль.
– Подозреваю, что он не слишком любезно отнесется к тому, что его проверяют, – беспечно продолжал отец, не обращая внимания на колокольчик и нарастающее волнение Люси. – Так что ты понимаешь, почему я хочу, чтобы ты была там. Ты ему хорошая пара. Ты сумеешь вразумить его, когда он обнаружит, что его послали на проверку.
«Ты ему хорошая пара…»
Люси отмахнулась от скрытого смысла этой фразы. Тоже мне хорошая пара! Это значит, что она и граф подходят друг другу, что у них есть нечто общее.
Ничего подобного. Этот человек не способен стать агентом короля. Он напрасно тратит драгоценное время ее отца.
Красивый, богатый и испорченный – таков граф Клифтон. Он не способен послужить королю и стране, это стало ясно, как только он переступил порог их дома.
«Но все это может закончиться теперь, Люси», – зашелестел внутренний голосок. – «Позволь ему отведать реальной опасности, и он вернется в Лондон еще до наступления вечера».
Тогда папа и мистер Пимм поймут то, что для нее было совершенно ясно с самого начала: граф Клифтон никакой не герой.
– Где, черт побери, эта девчонка с кухни? – возмутился Клифтон. – Хозяйство в доме ведется крайне небрежно.
Малком поднял глаза от бумаг.
– Ты бы сам мог спуститься, – предложил он, но по его тону было ясно, что само предположение весьма забавно. – Вероятно, мисс Люси была бы приятно удивлена, узнав, что ты не такой величественный, каким любишь себя изображать.
Клифтон повернулся к нему.
– Я не величественный!
– С тех пор как мы оказались здесь, ты стал заносчивым и надменным, таким я тебя не видел, – рассмеялся Малком. Граф молчал. Брат продолжил: – Я бы даже сказал, что ты умышленно изводишь девушку. Разве не так?
– Ничего подобного. – Клифтон дернул галстук. Он вдруг подумал, что она подсыпала в крахмал песок. – Просто манеры этой мисс Люси могли бы быть более подобающими. – Прислонившись к стене рядом с сонеткой, Клифтон скрестил руки на груди.
Брат фыркнул:
– О, ты, конечно, ею командуешь, но не стоит сверх меры провоцировать эту девицу. Она дочь Эллисона до мозга костей.
– И что, по-твоему, она может сделать? – отмахнулся Клифтон. – Она всего лишь девчонка.
– Не знаю, – покачал головой Малком, – но не хотел бы я подвернуться ей под горячую руку. Это всего лишь братский совет. – Он закрыл книгу. – Как жаль, что она не похожа на свою сестру. Ах, очаровательная мисс Эллисон.
Клифтон покачал головой.
– Я бы сказал, что от нее одни неприятности.
– Она восхитительная сорвиголова, – усмехнулся Малком.
У Клифтона не было никаких сомнений, почему Эллисон держит свою старшую дочь здесь, в Хэмпстеде. Стройная, грациозная, с озорными искрящимися глазами, светлее, чем ее сестра Люси, Марианна Эллисон само совершенство.
– И хорошо это знает, – заметил Клифтон. – Похоже, ни одна из сестер здесь не котируется.
– Это странно, – согласился Малком. – Здешние молодые люди, должно быть, слепые.
Или так хорошо осведомлены о туманном прошлом Джорджа Эллисона, что предпочитают держаться подальше от его дочерей.
– И все же, – продолжил Малком, – я полагаю, что Хэмпстед тебе нравится куда больше, чем Лондон в разгар светского сезона. Тут никто не пытается навязать тебе свою дочь. Да тебе радоваться надо, мы далеко и через две недели уедем еще дальше. Ну что с тобой? Что-то не так?
– Ничего. – Граф оглянулся на сонетку, решая, дернуть ли ее еще раз. – Все… Ты уверен, что именно этим хотел заниматься?
– Да, конечно. Мне нравится делать что-то полезное.
Идея работать на министерство иностранных дел и отправиться на континент принадлежала Клифтону. И теперь ответственность этого решения начинала давить на него. Что если они не вернутся? Если провалятся?
Что если он окажется недостойным своих предков, героев и победителей?
Презрение в глазах мисс Люси так много говорило всякий раз, когда она смотрела на него. Похоже, она верит в его карьеру шпиона не больше, чем в то, что их старая кухарка может командовать батальоном.
Дерзкая девчонка.
Он никогда таких не встречал. Она способна камня на камне не оставить от его уверенности. И почему она его так раздражает?
Поскольку она не похожа на других…
Не льстивая мисс. Не улыбающаяся дебютантка.
Прямые и весьма дерзкие высказывания Люси Эллисон застали его врасплох.
Да, будь он честен, он даже мог бы признать, что находит ее немного интригующей… с этой великолепной копной волос и открытым, слишком честным взглядом.
– Пожалуй, я был ослом в какой-то мере, – признал он.
– В какой-то мере? – поддразнил брат. – И не смотри на меня так. Ты, конечно, не столь надменный, как наш отец, но брюзга. – Малком сделал паузу. – Возможно, тебе нужно подружиться с девчонкой из гостиницы. Как ее зовут?
– Я не спросил.
Малком пожал плечами.
– Она, похоже, весьма расположена к знакомству.
– Да уж. – Клифтон покачал головой. – Но она не в моем вкусе и немного старовата, тебе не кажется?
– Я наделся, ты не заметишь, что она не первой молодости, – озорно блеснул глазами Малком, откинувшись на стуле. – А как насчет мисс Люси? В конце концов, она твоя новая любовница.
– Люси Эллисон? – пробормотал Клифтон, оттолкнувшись от стены. – Ты с ума сошел?
К его неудовольствию, Малком расхохотался:
– Она ведь тебя раздражает. Знаешь, так забавно за вами наблюдать. Кружите друг вокруг друга, как коты.
– Малком, – предупреждающе произнес граф.
– И она хорошенькая. – Потянувшись, Малком закинул руки за голову.
– Хорошенькая маленькая выскочка, если хочешь знать, – ответил граф. Его брат снова рассмеялся, что ничуть не ослабило замешательство Клифтона. – И как это ты находишь этот дом таким удобным?
Малком подался вперед.
– А! На этот раз преимущество на моей стороне. Если хочешь знать…
– Хочу.
– Полагаю, потому что я незаконный сын. Так что здесь я на равных.
– Теперь понятно. Похоже, я столкнулся с английской версией лозунга «Свобода, равенство, братство».
Малком рассмеялся, ничуть не обидевшись, что его обозвали якобинцем.
– Берегись, иначе эта мисс Эллисон решит организовать собственный Конвент.
– Удивляюсь, что Пимм не отправил ее к французам, – заметил Клифтон. – Она бы их сильно притормозила своей придирчивостью.
– Не знай я тебя, – Малком, взяв книгу, беспечно перелистывал страницы, – сказал бы, что тебе нравится ее подкалывать.
– Ничего подобного.
– Возможно, ты злишь ее только для того, чтобы…
Клифтон погрозил брату пальцем.
– Даже не думай. Такой невоспитанной девицы я в жизни не встречал. У меня нет ни малейшего желания затащить ее в постель.
Пожав плечами, Малком продолжал перелистывать толстую книгу, отыскивая потерянное место. Не поднимая глаз, он сказал:
– На самом деле это не важно. Твое высокое положение не произвело на нее никакого впечатления. Наверняка она не легла бы с тобой в постель, даже если бы ты ее хотел.
Стрела угодила в цель. В словах Малкома была доля правды.
Мисс Люси Эллисон с Хэмпстедской пустоши смотрела на него так, будто ждала, что он потерпит неудачу прежде, чем доберется до пролива. Если он вообще сумеет добраться до Гастингса, – будто говорил ее косой взгляд.
– Я могу это сделать, – громко заявил Клифтон.
– А кто сказал, что не можешь?
Малком любезно не поднял глаз. Но сбил брата с толку своими словами. На здравомыслящего Малкома, как и на мисс Эллисон, происхождение и титул не производили впечатления. Возможно, именно поэтому мать Клифтона никогда не возражала против того, чтобы ее сын рос вместе со сводным братом.
Она полагала, что это даст Клифтону возможность познать обычный мир, который иначе ускользнет от него, как ускользнул от его отца. Происхождение отделяло старшего Грея от меняющегося современного мира, в который новый век толкнул Англию.
Незнакомое общество, Люси Эллисон, отрицавшая все и вся, – все это было для него внове.
Клифтон переминался с ноги на ногу, незнакомые болезненные ощущения охватили его.
– Где, черт побери, горничная с подносом?
– Иди сам возьми, – предложил Малком. – Кстати, ты когда-нибудь сам приносил себе чай?
Как ни отвратительно ему было это признавать, граф покачал головой.
– Сделай доброе дело, – посоветовал брат, – спустись вниз. Попытайся очаровать ее.
Клифтон уже повернулся к двери, но последние слова Малкома остановили его.
– Что-о-о?
– Очаруй ее. Покажи ей, что ты не напыщенный болван.
– Я не…
– Нет, конечно, нет. – В глазах Малкома вспыхнули веселые огоньки.
– Ушам своим не верю! Ты предлагаешь мне очаровывать эту… эту…
– Хорошенькую леди?
– Скорее, ведьму, – ткнул пальцем в воздух Клифтон.
– Ведьма? Думаю, это лучше, чем гарпия. Очаруй ее, Гилби. Если сумеешь.
Клифтона возмутило такое оскорбление.
– Я могу любую леди очаровать. – Ответное громкое фырканье еще сильнее задело графа. – Что это значит?
Малком откинулся на стуле.
– Только то, маленький братик, – Малком порой любил напомнить Клифтону, что тот хоть и наследник, но моложе, – что флирт не самая сильная твоя сторона.
Граф открыл было рот, чтобы возразить, но сказать было нечего. В словах Малкома есть доля правды.
И значительная.
– Иди, попрактикуйся с Люси, – посоветовал Малком. – Нет, не надо слов. По испуганному выражению твоего лица я вижу, что ты не понимаешь, почему я это предложил. Но скажи мне, Гилби, разве ты хоть раз не задумывался, как выглядит ее роскошная грива, освободившаяся от шпилек?
– Нет, не задумывался, – солгал граф. – Ни разу.
– Я так не думаю, – рассмеялся Малком. – Это было бы по меньшей мере странно, не правда ли?
Да уж, подумал Клифтон, спускаясь с черной лестницы. Весьма странно. Девушка, с ее черными локонами, каскадом падавшими на белые плечи, походила на сирену.
Она настолько обворожительна, что любого соблазнит пробить брешь в стенах ада.
Спутаться с этой фурией равносильно тому, чтобы оказаться в преисподней, размышлял он, задержавшись на площадке. До его ушей донесся разгоравшийся в кухне спор.
Клифтон всегда считал подслушивание ниже своего достоинства, но в его новой профессии это просто необходимо.
Граф неслышно шагнул ближе, и не потому, сказал он себе, что горячий, серьезный тон мисс Люси возбудил его любопытство.
– Ты совершенно ошибочного мнения о нем, папа, – говорила она. Клифтон почти видел ее упертые в бока руки, решительный блеск в глазах. – Ты и Пимм, вы оба заблуждаетесь. Помяни мое слово, он заносчивый, высокомерный, властный…
Клифтону не нужно было строить догадки относительно объекта ее обвинений. Он больше удивился бы, услышав в свой адрес ее похвалу своим достоинствам.
– Хватит, Гусси, – донесся снизу смех Эллисона. – Я знаю, ты его не любишь, но настаиваю, чтобы ты держала свое мнение при себе. И никаких фокусов с его жарким, – предупредил он так строго, что Клифтон представил себе, как Эллисон погрозил дочери пальцем. – Это тебе не лорд Роч.
– Позволю себе не согласиться, – фыркнув, пробормотала она.
У Клифтона голова пошла кругом. Роч?! Эта толстая задница? Этот дурак? Клифтон, оскорбившись, едва не вмешался в разговор. И все же любопытство и отчаянное желание доказать мисс Эллисон, что она не права, остановили его.
– О, конечно, Роч был неудачным выбором, но я тебе гарантирую, что… – начал Эллисон.
– И такой же самоуверенный, как этот тип, которого Пимм навязал нам. Мистер Грей вполне преуспеет, но граф… папа, я думаю, ты ошибся. – Шумное фырканье завершило ее фразу.
– Ну-ну, Гусси, слишком уж ты сурова. У Клифтона твердый характер. Он тебя еще удивит. Попомни мое слово.
Послышалось шуршание соломки и лент – видимо, мисс Люси возмущенно тряхнула головой и ее шляпка съехала. С темной лестничной площадки снова донесся смех Эллисона.
– Тебе просто неприятны его манеры и то, что он не заигрывает с тобой.
– Папа! – запротестовала Люси. – Это смешно! Я не хочу этого человека…
– Ну-ну, – с укоризной произнес отец. – Думаю, дело в том, что граф единственный из мужчин, переступавших наш порог, не влюбился в тебя.
– Ты знаешь, что меня это не интересует, – возразила Люси.
– Да, знаю. Но однажды заинтересует, и я со страхом жду этого дня.
– Ну, что касается графа Клифтона, на мой счет тебе нечего бояться. – Снова раздалось фырканье, которое делало Люси похожей на бабушку Малкома. Жена кузнеца, эта крепкая женщина могла гнуть железо голыми руками.
– Хорошо, – примирительно сказал мистер Эллисон.
Клифтон едва сдержался, чтобы не ворваться в кухню с намерением согласиться с дочерью этого человека.
Ее отцу нечего опасаться на его счет.
Подумать только, Люси Эллисон! Клифтон вздрогнул.
– Поскольку он не возьмет тебя, Гусси. Ни один из них не возьмет. Благородным образом, – вздохнул Эллисон. – Я вырастил вас обеих как леди…
Услышав это, Клифтон вскинул бровь. Люси Эллисон леди? Он хотел поправить ее отца, но не стал этого делать.
– … ни на секунду не думай, что кто-то из них закроет глаза на твое происхождение, уж такие они, и не важно, что они говорят, чтобы очаровать тебя.
– Я не из тех, кого можно очаровать, папа.
Совершенно верно, подумал Клифтон.
– Так-то оно так, Гусси. Ты не выносишь этого человека и ясно дала ему это понять, но суть в том, что Пимм хочет, чтобы мы его обучили, и мы это сделаем.
Наступила тишина. Ее нарушил тихий женский вздох.
– Так ты поможешь? – спросил ее отец.
Судя по звуку, корзину плюхнули на стол.
– Да. Ты же знаешь, что помогу. И дядя Тоуд хочет…
Дядя Тоуд? Она назвала Пимма, руководителя шпионской сети Англии, самого страшного человека в министерстве иностранных дел «дядя Тоуд»?
Не успел Клифтон это переварить, как мисс Эллисон снова закусила удила.
– Должна признаться, что не прочь посмотреть, как этому надменному типу прищемят хвост…
– Гусси, – предостерег ее отец.
– Папа, ты всегда говоришь, что уроки смирения самые трудные. Осмелюсь сказать, для графа сегодняшний урок будет самым горьким. – Помолчав, она добавила: – Все может обернуться довольно скверно!
«Именно на это ты и надеешься, дерзкая девчонка. – Клифтон выпрямился. – Значит, хочешь посмотреть, как мне прищемят хвост, да?» Им овладело ледяное спокойствие. Она убеждена, что он не пройдет испытание, столкнувшись с опасностью, не так ли? Он кое-что ей покажет, этой самонадеянной мисс.
Громко кашляя, Клифтон спустился вниз и вошел в кухню.
– Я звонил, чтобы принесли чай, но так и не дождался его. – Сделав паузу, он оглядел семейную сцену, затем повернулся к мисс Люси и поднял бровь, словно указывая, что ей следовало об этом позаботиться.
Люси наверняка жалела, что не может опрокинуть чайник кипятка на голову Клифтону.
– Ах, Клифтон, вы как раз вовремя, – сказал Эллисон. – У меня к вам просьба.
– Конечно, сэр. – Он слегка наклонил голову. – Чем могу быть полезен?
– Гусси нужно сходить в деревню по просьбе миссис Кьюин, но, увы, с ней некому пойти. Бесс приболела… миссис Кьюин занята… Марианна и Томас Уильям ушли… – Он запнулся и вопросительно посмотрел на дочь.
– … разносить продукты бедным, – закончила Люси скромным тоном дочери священника.
Хоть Марианна Эллисон щедрая и дружелюбная девушка, Клифтон поставил бы годовой доход, что она так же занимается благотворительностью, как грабит почтовые кареты.
– Вы согласились бы, милорд, проводить мою девочку до деревни? – спросил Эллисон. – Не люблю, когда мои дочери рискуют выходить без сопровождения.
Клифтон украдкой взглянул на дочь старого шпиона. Девушка была хороша и казалась столь же невинной, но в ее глазах вспыхивали опасные огоньки.
Она подзадоривала его отказаться.
Но мисс Люси, при всей ее гордости и предубеждении, не знала, что он любил хороший вызов.
Почти так же, как любил побеждать.
– Конечно, сэр, – ответил Клифтон. – С моей стороны было бы крайне небрежно позволить молодой леди отправиться без сопровождения.
«По крайней мере узнаю, что вы двое для меня приготовили».
Выйдя из дома в обществе графа Клифтона, Люси оказалась в противоречивом положении.
– Окажите мне честь, мисс Люси, – любезно сказал он, подав ей руку.
– Люси, милорд. Пожалуйста, зовите меня Люси, – ответила девушка, когда он аккуратно устроил ее пальцы на своем рукаве, будто она настоящая леди и он вывел ее на прогулку в фешенебельный лондонский парк.
– Но, мисс Люси, – убеждал он, – я не хочу бросать тень на вашу репутацию, кто-нибудь может предположить…
– Боже мой! Лорд Клифтон, – с этим человеком она теряла всякое терпение, – никто не называет меня «мисс Люси». Так обращаются к сестре викария.
Повисла пауза, потом он спросил:
– И кто-то может спутать вас с сестрой викария?
Этот иронический комментарий огорошил Люси. Она взглянула на графа, чтобы выяснить, дразнит ли он ее или просто оскорбляет, но ни того ни другого не отразилось на его красивом лице.
– Погода замечательная, – беспечно продолжал он, открыв пред ней ворота, и они вышли на тропинку.
– Да, весьма, – ответила Люси.
– И часто вы ходите в деревню?
Люси оглянулась на него. Он что, действительно болван?
– Да, милорд. Каждый день.
– Невероятно! – ответил он. – Осторожнее, дорога, кажется, здесь неровная. – Он провел ее мимо опрокинутого камня.
«О боже, я не из фарфора сделана!» – хотелось воскликнуть Люси. Она безуспешно пыталась высвободить руку, но Клифтон положил сверху свою ладонь и крепко держал ее.
Господи, она ходила этой дорогой почти каждый день и чаще всего одна, поскольку в округе пяти миль не было парня, который не обходил бы Люси Эллисон за версту или испытывал к ней что-нибудь кроме уважения.
И поскольку она привыкла к независимости, ей крайне непривычно было идти в тени графа, ее пальцы попали в ловушку на его рукаве.
Он оказался выше, чем она хотела думать, и казался внушительным.
«Ну, не совсем внушительным», – думала она. Внезапно почувствовав неловкость, Люси смотрела на дорогу и задавалась вопросом, где прячутся Расти и Сэмми.
Что, если ее отец прав и граф против них устоит?
Она покачала головой. Невозможно. Он избалованный аристократ. Вот и все.
Ее пальцы дрогнули на его рукаве, под ее перчаткой оказались твердые мускулы.
Что-то в ней затрепетало от этого ощущения.
«Ты так уверена, что он болван, Люси?»
– Вы всю жизнь жили в Хэмпстеде? – спросил граф.
– Извините, что? – Люси с трудом вернулась к реальности, ее взгляд рассеянно остановился на его предплечье.
– Хэмпстед. Вы жили здесь всю жизнь? – повторил он, улыбаясь, как будто говорил с ребенком.
– Большую часть жизни, – ответила она, немного смущенная ослепительной улыбкой на его красивом лице. – Я родилась в Риме, но воспоминания о нем стерлись из памяти.
Черт возьми, что это она разоткровенничалась?
– Рим, говорите? Как уникально, – объявил он.
«Не очень, если ваша мать итальянка», – хотела едко возразить Люси, но это только повлечет за собой разговор о матери.
Этой темы Люси старалась избегать и была рада наступившей тишине.
Наступившей лишь на минуту.
– Как любезно со стороны вашего отца доставить мне сегодня удовольствие находиться в вашем обществе, – продолжил граф прекратившуюся беседу. – По крайней мере я могу поговорить с вами наедине.
Наедине?! От этого слова мурашки побежали у девушки по спине.
Боже милостивый, что именно граф хочет сказать ей наедине, чего уже не сказал?
Возможно, он хотел высказаться о том, как она накрахмалила его галстук. Дважды. Или три раза? Она потеряла счет.
Она улыбнулась ему, готовясь к очередному властному требованию.
– Мисс Люси… – начал он.
Вот оно…
– Боюсь, начало работы получилось малообещающим, – продолжал он. – И полагаю, это целиком моя вина.
Люси заморгала. Она не ослышалась? Это подозрительно походило на извинение. В сокрушенном выражении его лица не было ни намека на сарказм или радость, которые выдали бы его намерения.
Черт возьми! Это действительно извинение.
Она снова взглянула на него. Нет, не может этого быть. Она, должно быть, чересчур туго завязала шляпку, или Расти и Сэмми уже стукнули его по голове, и она просто пропустила это событие.
– Мой брат сказал, что я был немного высокомерным… – продолжил он.
– Немного? – пробормотала Люси и только потом поняла, что произнесла это вслух.
Он снова улыбнулся ей, как будто не заметил ее грубой выходки. Яркий блеск его ослепительно белых ровных зубов и искренний свет в глазах способны любую леди сбить с толку.
Даже столь невозмутимую, как Люси. Во всяком случае, она всегда считала себя неуязвимой для чужого обаяния.
– Я хотела сказать, я не думаю… – Она запнулась, пытаясь восстановить самоконтроль. Трудно думать, когда он смотрит на нее так… так… о, черт, как будто он находит ее просто восхитительной.
Но он так не считает, сказала она себе.
И все же напыщенный лорд Клифтон извиняется.
– Да-да, я был очень заносчив. И как джентльмен, приношу вам, мисс Люси, мои искренние извинения, если чем-нибудь вас обидел.
Снова эта яркая мальчишеская улыбка. И сияет только для нее. Сердце Люси забилось быстрее.
О господи. И приспичило ему извиняться именно сейчас. Когда она ведет его в западню, устроенную отцом.
В ней нарастало чувство вины. Люси редко его испытывала, даже жульничая в картах.
А граф продолжал извиняться.
– Я был бы крайне бестактен, если бы оскорбил леди вроде вас, да еще и хорошенькую.
Люси медленно поправила шляпку и посмотрела на него.
К ее досаде, граф был весьма привлекателен.
Проницательные темные глаза, римский нос аристократа, решительный подбородок с глубокой расщелинкой под скульптурными губами.
Люси уставилась себе под ноги, поскольку ее сердце опять взволнованно забилось.
«Люси, не будь такой идиоткой».
Не важно, что граф задумал, Люси Эллисон не сомневалась, что, несмотря на все его сладкие слова и улыбки, он флиртует с ней не без причины.
Клифтон метал к ее ногам фальшивые монеты ложной лести в таком количестве, что можно трюм пиратского корабля заполнить, и если граф думает, что его красивые слова могут вскружить ей голову… нет, отвлечь ее…
Отвлечь?
Ноги Люси замерли, и он ошибочно принял ее мгновенную остановку за что-то другое.
– Я иду слишком быстро, мисс Люси? Вам нужно отдохнуть?
– Нет-нет, все в порядке, – быстро ответила она. Чертов тип… он почти убедил ее, что искренне сожалеет. – Спасибо за заботу, – добавила она, глянув на этого загадочного мужчину, и обнаружила, что его пристальный взгляд сосредоточен на ней. – Пожалуйста, зовите меня Люси.
– Конечно, – сказал он с изящным поклоном. – Тогда Люси.
«Наверное, следует предупредить его, что на него нападут и поколотят».
А может, и не надо его предупреждать. Люси улыбнулась ему.
– Милорд, в извинениях нет никакой необходимости, признаю, что и я, возможно, приложила руку к нашим недоразумениям.
Конечно, приложила, попросив прачку в третий раз накрахмалить его галстуки.
Они молча шли по живописной тропинке. Ярко-желтые полевые цветы весело светились под дубами, пятна солнечного света падали на них сквозь листву. Имей Люси такие склонности, она назвала бы обстановку весьма романтической.
«Скажи что-нибудь. Говори с ним. Отвлеки его, – услышала она шепот отца. – Не позволяй ему что-нибудь заподозрить».
– Полагаю, вы скучаете по Лондону, – сказала Люси. Большинство мужчин, с которыми работал ее отец, жаловались на необходимость жить в Хэмпстеде, вдали от привычного клуба и аукциона «Таттерсоллз».
– Нисколько, – ответил Клифтон. – Я считаю жизнь в Лондоне неизбежным злом. И предпочитаю провинцию.
Искренность и честность его ответа изумила Люси. Сама она никогда не ездила в Лондон и любила тишину Хэмпстедской пустоши.
Хуже того, она обнаружила, что у них с графом есть нечто общее.
– Да, но вы должны скучать по светскому обществу и развлечениям, – настаивала она, не желая признавать хоть какую-то общность между ними. – Сезон ведь в полном разгаре? Конечно, удовольствия Мейфэра и все тамошние хорошенькие леди вам куда больше по вкусу, чем Герти из «Трясины и пустоши».
Споткнувшись, он взглянул на нее сверху вниз.
– Простите, что?
– Герти. В «Трясине и пустоши». В гостинице, где вы и ваш брат остановились. Герти всегда с удовольствием развлекает папиных учеников. – Люси понизила голос: – Но боюсь, она стала старовата для своего дела. – Люси с удовлетворением наблюдала, как лицо графа порозовело и он изо всех сил пытался переварить услышанное.
Скорее всего, он впервые в жизни обсуждал распутную девку из таверны с леди.
– Я… я… иными словами, я не свел знакомства… и не буду обсуждать такую персону…
– Герти, – подсказала она. – Ее зовут Герти. О, вам не нужно быть столь щепетильным со мной, милорд. Мне двадцать три, и я хорошо понимаю, каким ремеслом занимается Герти…
– Смотрите под ноги, мисс Эллисон, – торопливо перебил он ее и обвел вокруг кучи, оставленной лошадью.
О да, теперь она привела его в замешательство. И поэтому невозмутимо продолжала:
– Уверена, что лорд Роч нашел ее весьма подходящей.
«А я – нет…»
– Вы могли бы подумать о возвращении в Лондон на сезон, – Люси продолжала нести чепуху, как Марианна, – чтобы найти жену.
– Что-о?
Она готова поклясться, что граф вздрогнул.
Значит, граф Клифтон боится супружества. Что ж, она этим воспользуется.
– Жену, – повторила Люси. – Графиню. Леди с хорошей родословной, чтобы снабдить вас наследником, и не одним.
– Да, я знаю, для чего нужна жена, – ответил Клифтон.
– Разве вас не тревожит, что вы оставите свой титул без наследника? – Сделав паузу, Люси понизила голос: – В случае, если вы не вернетесь.
Он бросил на нее быстрый взгляд, в его глазах вспыхнул намек на раздражение.
О, и тут она попала в цель.
– У меня есть дядя, который наследует мне, – натянуто сказал граф.
– Превосходно. Он женат?
– Да.
– Значит, разумный человек?
Клифтон долго молчал.
– Не особенно, – наконец ответил он.
– Как неудачно. Но возможно, у него есть наследники с необходимыми достоинствами? – спросила она.
– Да. Два сына. – Ответ походил на ворчание собаки, бросившейся на кость.
Люси с трудом сдержала усмешку. О, теперь он в ее руках. Следующую реплику она готовила очень тщательно.
– Так что вы женитесь, когда вернетесь, то есть если вернетесь.
Его брови сошлись на переносице, рука напряглась.
Люси подумала, не зашла ли она слишком далеко.
– Я вернусь. – Он сказал это с решимостью сменить тему, словно вел обычную светскую беседу.
Но его решимости оказалось недостаточно, чтобы остановить Люси.
– Конечно, вернетесь, милорд. Наверняка. – Она погладила его руку, словно утешая после проигранного пари. Затем продолжила: – Какую леди вы будете искать?
– Простите, что? – Граф споткнулся. Люси ждала, когда он справится со своими ногами и к нему вернется самообладание, прежде чем кинжалом вонзить в него следующий вопрос.
– Вашу графиню. Как вы узнаете, что встретили ее?
– Я над этим не слишком задумывался, – ответил он тоном, не терпящим возражений.
Но Люси не унималась.
– Большинство мужчин терпят неудачу в таких делах.
– Неудачу?
– Да, неудачу. И весьма ощутимую. Мужчины обычно не задумываются над тем, с какой именно женщиной хотели бы провести жизнь. Они выбирают женщину, как скаковую лошадь.
– В выборе невесты есть нечто большее, – чопорно ответил Клифтон.
– Что вы хотите этим сказать? – как ни в чем не бывало спросила Люси.
Граф понятия не имел, что Люси расставила ему ловушку.
– Полагаю, что я учту родословную леди. – Он сказал это так высокомерно, что Люси захотелось, чтобы Расти и Сэмми появились прямо сейчас и спасли ее от занудной лекции. – У нее должно быть безупречное образование, изысканные манеры, умение держать себя в обществе.
– Именно это я и сказала. Так выбирают скаковую лошадь, – повторила Люси.
– Ничего подобного.
Она остановилась.
– Родословная, обучение и внешний вид. Разве вы не это сказали?
– Вы правы.
– Это характеристика породистой лошади, милорд. – Дальше они шли молча.
Графу явно не нравилось, что ему указывали на недостатки его плана. И сравнение его будущей невесты с арабским скакуном на Ньюмаркет тоже было не по душе.
– Мисс Люси, есть одно различие, которое вы забыли учесть.
– Какое именно? – спросила Люси, намереваясь обратить все в шутку.
Клифтон посмотрел на нее, его темные глаза горели так, что Люси пробрала дрожь.
Люси попыталась взять себя в руки. Это была не вина, не гнев и даже не страх. Но нечто иное. Чего она даже не хотела знать.
По крайней мере не с ним. Когда граф Клифтон смотрел на нее так, его взгляд напоминал ей, что она женщина и что он очень красивый мужчина.
Слишком красивый.
– Я никогда не любил лошадь, – сказал он. – Но я буду любить мою будущую графиню. Я не женюсь без любви.
На сей раз споткнулась Люси.