Вступление

Тирион: Мало ли сказок по свету ходит. Грамкины, снарки, призраки, русалки, горные тролли, крылатые кони, крылатые свиньи… крылатые львы.

Гриф: На кону стоят королевства, наши жизни и наша честь. Думаешь, мы затеяли эту игру, чтобы тебя позабавить?

Тирион: Игру престолов? Почему бы и нет (ТД, Тирион III, 140)[1].

Грамкины и снарки – и целые королевства в опасности: «Игра престолов» / «Песнь льда и пламени» – это и «высокое фэнтези» с драконами и мантикорами, Белыми Ходоками и магией крови, и вполне жизненные проблемы политики королевств, религии и общественного устройства. Как и Средиземье Толкина, «Игра престолов» / «Песнь льда и пламени» – это фэнтези, построенное из знакомых кирпичиков – знакомых нам, ученым-медиевистам. Эти кирпичики сделаны из исторического и воображаемого Средневековья: из средневекового Севера, с его ледяными пустошами, монстрами и волками; из средневекового Запада, с его узнаваемыми социальными институтами рыцарства, королевства, порядком наследования и кодексом муже ственности; из средневекового Средиземноморья, с его мешаниной торговых портов, пиратов, работорговцев и древностей, и из средневековых фантазий об экзотическом Востоке, где монгольские всадники совершали набеги на легендарные немыслимо богатые города и где существовали странные племена со странными обычаями на краю и за пределами Известного мира.

Порядки в монархии Баратеона, клановая система дотракийцев, орден Ночной Дозор и обязанности Хранителя Севера: все это имеет параллели с различными видами социальной и культурной организации, существовавшими в средневековой Европе и Центральной Азии. Структура фэнтезийного мира, созданного Джорджем Р. Мартином, в первую очередь заимствует элементы из средневековой европейской истории (вооруженные конфликты в Англии пятнадцатого века, известные как Войны роз, часто указываются как основной источник вдохновения), но автор также использует обычаи более ранних воинственных культур (кельты, англосаксы и викинги), монголов, которые благодаря мужеству и амбициозности создали самую большую империю из всех когда-либо существовавших на Земле, а также опирается на фольклор и верования средневековой Европы. Из культур Европы периода Высокого Средневековья Мартин заимствует и адаптирует институты Католической церкви и рыцарства, а монголы и некоторые индейские культуры стали прообразами дотракийцев.

Насколько в истории Семи Королевств отразились Войны роз пятнадцатого века? По словам Мартина, борьба за власть между потомками Эдуарда III нашла отражение в политике Вестероса, и созвучие имен Старк и Йорк, Ланнистер и Ланкастер неслучайно. Однако, благодаря богатому воображению Мартина и эпическому мышлению создателей сериала Дэвида Бениоффа и Дэна Вайса, факты истории выглядят ярче, необычнее, архетипичнее. Взять, например, принцев в Тауэре, Эдуарда и Ричарда, двух сыновей короля из династии Йорков Эдуарда IV. После того как их отец внезапно умер в начале 1483 года, их дядя Ричард, герцог Глостерский, взял опекунство над мальчиками в возрасте двенадцати и девяти лет. Их поместили в лондонском Тауэре на время подготовки к коронации Эдуарда V. Затем они загадочным образом исчезли, а их дядя Ричард захватил трон.

Бран и Рикон, конечно, никогда не претендовали на Железный трон (хотя Бран и становится наследником Винтерфелла), но мотив предполагаемой смерти двух невинных детей встречается в сериале более одного раза: в историях детей Элии Мартелл, а также младших сыновей Кейтилин. Серсею сравнивают с королевой Маргаритой Анжуйской (1430–1482), супругой Генриха VI Ланкастерского. Однако, хотя Маргарет также отдала все ради своего ребенка, учитывая недееспособность ее мужа, она оказывала намного меньшее влияние на Малый Совет.


Дж. Э. Милле. «Принцы в Тауэре», 1878


И Серсея может быть – и в самом деле была – сопоставлена с немалым числом других нелюбимых народом и жестоких королев Средневековья: Алиенора Аквитанская (ок. 1122–1204); Изабелла (1295–1358), супруга Эдуарда Второго; королева Брунхильда из династии Меровингов, в конце шестого – начале седьмого века правившая территорией нынешней Северной Франции; и этот список можно продолжать. Серсея во многом обычный человек (она любит выпить и безумно ревнует к Маргери), но ее имя напоминает о волшебнице из греческого эпоса – Цирцее, которая превращала мужчин в животных, но которую удалось перехитрить Одиссею. Серсея, наша «зеленоглазая львица», тоже обладает волшебной властью над окружающими ее мужчинами. И ее инцест с Джейме отсылает к мифу о божественных золотых близнецах, двух половинках одной души, – или как сама Серсея заявляет Неду:

А мы с Джейме не просто брат и сестра. Мы – одна личность в двух телах. Мы делили одно чрево, и он вышел в этот мир, держа меня за ногу, так говорил наш старый мейстер. Когда он во мне, я ощущаю себя… целой (ИП, Эддард XII, 456).

В результате высокая политика наполняется элементами мифа и народных сказок. Борьба за власть с Сансой, как наследницей Винтерфелла, в которой участвовали лорд Бейлиш, Болтоны и сама Санса, разыгрывается на протяжении пятого сезона. Тот, кто управляет Сансой, имеет хорошие шансы стать Хранителем Севера, но, пока она во власти Рамси и Русе, она подобна сказочной принцессе, заключенной в башне и молящейся о спасении. Но кто ее спасет? Ни Теон-Вонючка, ни Бриенна и Подрик не являются предметами мечтаний невинной – или уже не совсем невинной – девы.

Таким образом, элементы, кажущиеся историческими и реалистичными, переплетаются с традиционными и фольклорными, а сверхъестественное отражает вполне реальные проблемы.

Драконы – волшебные существа, это «плоть, порожденная огнем», но они в то же время являются опасными дестабилизирующими факторами в геополитике Известного мира. Дейенерис в самом деле не в состоянии контролировать их, и мы знаем достаточно о том, какой вред они могут причинить – от ужасных руин Харренхола до пустынь Спорных земель. Может ли Вестерос быть побежден при помощи фэнтезийного эквивалента тактического ядерного оружия? И чем тогда будут править победители? Говоря более простым языком, споры о стратегии завоевания Вестероса – через драконий террор, массивные силы Безупречных, битву за сердца и умы, в чем в особенности сомневается Джорах, – продолжаются на протяжении всего повествования.


Королева Маргарита Анжуйская. Фрагмент миниатюры. Лондон, Британская библиотека


«Старые дома примкнут к нашей королеве, стоит ей пересечь Узкое море», – утверждает Барристан Селми. «Старые дома встанут на ту сторону, которая, по их мнению, победит, как они всегда и поступали», – парирует Джорах в ходе обсуждения возможного вторжения вскоре после смерти Джоффри (4.5). И Джорах, скорее всего, прав.

Белые Ходоки и Иные – самые чуждые, ужасающие и непримиримые силы в Известном мире, – свидетельствуют об изменениях климатических условий на Крайнем Севере, о массовых переселениях людей, неспособных справиться с последствиями изменения климата на своей исторической родине. Это проблемы не только современного мира; люди эпохи Средневековья, жившие обособленно, как, например, скандинавские колонисты на юге Гренландии в пятнадцатом веке, столкнулись с тем, что даже незначительные изменения средних температур приводили к исчезновению целого жизненного уклада. Порой история Вестероса и современная политика обнаруживают неприятное сходство. «Ты сражаешься, чтобы свергнуть короля, и у тебя нет ни малейшего понятия о том, что будет после?» – спрашивает Талиса Робба Старка, пытаясь понять его точку зрения на Войну Пяти Королей (2.4). «Не лучше ли будет ответить на несправедливость милосердием, а не распинать сто шестьдесят три работорговца из Миэрина?» – спрашивает Барристан у Дейенерис. Или же, как отвечает Дэни, несправедливости следует противостоять правосудием, но чьим правосудием? (4.4). «Неужели короне внезапно более не требуется золото, войска и пшеница, которые поставляет вам мой дом?» – многозначительно спрашивает Оленна Тирелл в своем разговоре с Серсеей о заточении Лораса (5.5); какие ресурсы остаются доступны многочисленному городскому населению в быстро изменяющихся политических и климатических условиях и на какие компромиссы придется пойти, чтобы их заполучить? Все это – реальные вопросы, которые не становятся менее реальными оттого, что их поместили в вымышленный мир. И тут мы видим знакомые экономические факторы: истощение ресурсов драгоценных металлов (шахты Утеса Кастерли), финансовые трудности в результате отказа в кредите (как Железный банк справляется с дефолтом), действия местного законодательства в отношении глобальной торговли (на территории от залива Работорговцев до Волантиса), – все эти современные и реальные проблемы существуют и в Известном мире, от западных краев Вестероса до самых дальних земель Эссоса.

И в книгах, и в сериале повествование ведется с нескольких ракурсов: сложные сюжетные линии привязаны к точкам зрения определенных персонажей, и в сериале мы видим, что с ними происходит, а из книг узнаем, что они думают и чувствуют. В сериале такие внутренние психологические процессы проявляются через мимику актеров и диалоги; персонажам нужно с кем-нибудь разговаривать, чтобы выразить свои чувства. Статус Дейенерис как кхалиси, королевы и Матери Драконов, означает, что она всегда должна помнить о своем высоком положении, даже с сиром Джорахом и Барристаном ей трудно искренне и по-человечески поговорить. Персонажи, обладающие точкой зрения, обычно заслуживают понимания и сочувствия, и это не случайно: мы бы содрогнулись, увидев мир глазами молодого Джоффри. Однако нам никогда не показывают, как смотрят на мир невестеросские персонажи; мы никогда не слышим их мнений по поводу собственной культуры, и мы не разделяем их критических взглядов на Вестерос (об одном исключении речь пойдет в пятой главе). Время от времени лорд Варис, мастер над шептунами, в своих елейных речах выражает аутсайдерскую точку зрения, так как рожден он был рабом в Лисе. Однако слишком часто Варис играет в непонятную двойную игру, что лишает его слова и точку зрения нашего доверия. В итоге повсюду: в Вольных городах, среди дотракийцев или в городах залива Работорговцев – читатели и зрители оказываются, подобно Дейенерис, ограничены точкой зрения жителей Вестероса на людей из Эссоса, с которыми они сталкиваются.

Это отношение к Востоку как чему-то экзотическому и непостижимому характерно не только для западного мышления в наше время или в колониальную эпоху. Его корни уходят глубоко в прошлое, в ранние романы об Александре Македонском и его завоевании Азии, самая ранняя греческая версия которых датируется третьим веком нашей эры. «Чудеса Востока» – такое название издатели дали прозаическому тексту на старом английском, найденному вместе с поэмой «Беовульф», датированной примерно 1000 годом. Из него мы узнаем (сразу после рассказа о донестрах, племени каннибалов) о месте, где рождаются люди, которые в высоту составляют пятнадцать футов и десять – в ширину. Они обладают большими головами и ушами размером с опахало. Ночью они подкладывают под себя одно ухо, а другим прикрывают себя сверху. Их уши очень легкие, а тела белые, как молоко. А завидев кого-либо в тех землях, они подбирают свои уши и убегают так быстро и так далеко, что может показаться, будто они летят[2].

Можно предположить, что этот народ (традиционно называемый панотиями) может населять малоизученный континент Соториос вместе с амазонками, блеммиями (люди с лицами на груди), одноногими людьми и прочими получудовищами-полулюдьми. Лично мне очень хотелось бы их увидеть.

В какой-то момент в конце 1350-х или 1360-е годы некий человек под именем сира Джона Мандевиля, рыцаря из Сент-Олбанса, написал отчет о своих плаваниях в со чинении, известном как «Приключения сэра Джона Мандевиля». Оно приобрело огромную популярность, было переведено на большинство европейских языков, сохранилось примерно в трехстах рукописях и даже сопровождало Христофора Колумба во время его путешествия в Индию (на запад, а не на восток, как оказалось). «Ибо многие мужи имеют в себе большое стремление и желание открывать новые, таинственные вещи», – говорит Мандевиль, и он не ошибается.

Джон Мандевиль рассказывает о том, как он добирался из Южной Англии в Иерусалим и на Ближний Восток, а затем в Индию, Восточную Азию, Яву, Китай и прошел весь путь к Вратам Земного Рая и Фонтану Молодости, после чего вернулся домой. В действительности «Приключения сэра Джона Мандевиля» были написаны человеком, который, вероятно, не путешествовал дальше библиотеки, где он и черпал вдохновение для своего травелога. Он объединил в одной книге путеводители для паломников (что посмотреть в Иерусалиме и альтернативные маршруты, чтобы дотуда добраться), недавние отчеты францисканских монахов о поездках по Средней Азии ко двору Великого Хана, сведения из обычных энциклопедий, сказки времен Геродота и современный рассказ миссионера Одорика Порденона о его путешествиях в Индию и Китай. В тексте Мандевиля собраны городские легенды и всевозможные сведения – вымышленные и достоверные. Результатом его беспорядочного чтения стал текст, который благодаря воображению и любознательности составителя открыл средневековую географию для тысяч читателей и рассказал им, как устроен мир.


Чета Панотиев. Барельеф на базилике Везле, XIII в., Франция


Перед этой книгой стоит такая же задача – рассказать, как устроен Известный мир, о его обычаях, жителях, управлении, религии и культуре глазами медиевиста. Как Мандевиль, мы отправимся в долгий опасный и изнурительный путь от ледяных пустошей к северу от Стены и могучего замка Винтерфелла к мрачному восточному городу Асшай, от современного торгового города-государства Браавос до древних руин Валирии. И все же нам не придется выключать телевизоры, оставлять книги на полках и расставаться с близкими, поскольку, как и у Мандевиля, наше путешествие будет проходить в мире воображения.

Однако, прежде чем отправляться в путь, не помешает краткий экскурс. Культуры Известного мира, в основном сформированные нормами Вестероса, разделяют множество глубинных культурных представлений: о титулах и полах, о чести и лице, гостеприимстве, справедливости, оружии и о повадках драконов. В первой главе описывается, как работают эти ключевые понятия. Во второй главе мы входим в Вестерос через Винтерфелл, «сердце Севера»; мы охватываем обе стороны Стены, чтобы исследовать эту своеобразную и опасную территорию. Третья глава ведет нас по дороге королей к Королевской Гавани, к сложным, постоянно видоизменяющимся альянсам при дворе и его непростым отношениям с верой, а затем к плодородным землям Простора, к пустынному Дорну и к Драконьему Камню – неприступному трону Станниса в объятиях моря. В четвертой главе мы отправимся через Узкое море, чтобы посетить Вольные города, которые лежат вдоль береговой линии Эссоса, и услышать убедительную проповедь Владыки Света. В пятой главе мы отправимся на лошадях на восток, через Дотракийское Море, к заливу Рабо торговцев и в окрестные города, в таинственный Кварт и далее, в Край Теней. И затем, наконец, мы отправимся домой. В Эпилоге – да не прочтут его безупречные – я оставляю Известный мир и все, что мы знаем о нем, чтобы заглянуть в будущее. Как и пророчество Мэгги Лягушки, то, что я увижу там, может сбыться, а может и нет. А вы, как и Серсея, можете либо поверить в мое видение, либо отвергнуть его.


Херефордская карта мира. Херефордский собор, XIII–XIV вв. Англия


Железный трон. Автор снимка – Давид Дебуа

Загрузка...