– Да вы бы видели, как мы проходили таможню! – вскинулась коротко стриженная брюнетка. – Арахна опять накупила всякого барахла у местных сумасшедших. И мы замерли в ожидании шоу. Ну как в Барселоне…
– Да ладно, Настя! – перебила Нина. – Все же обошлось. И в Барселоне, и в Палермо.
– Ну как обошлось, – хохотнула Настя. – В Барселоне вызывали эксперта и продержали тебя до самого вылета.
– Поэтому в Палермо я подстраховалась, – хмыкнула Нина, и ее слова утонули в дружном хохоте.
Человек за соседним столом бросил взгляд на ту, что назвали Арахной.
Не красавица, но очень хорошенькая блондинка. И, вопреки расхожим суждениям и анекдотам, он пару раз наткнулся на проницательный взгляд умных глаз. Черное платье выигрышно обтягивало фигуру. Пришлось даже мысленно пожалеть разнесчастного таможенника, представив дамочку в белой майке с глубоким декольте. И стрингах.
«Фу ты ну ты, море ясное! – раздраженно подумал Денис Цесаркин, притаившийся в тени огромного фикуса. – Чем бы еще заняться вечером пятницы, как не раздевать взглядом „бабулю“ и слушать дурацкие разговоры ее подруг».
Прошедший месяц ничего не прояснил ни с наследством, ни с обстоятельствами женитьбы деда. Всю нужную информацию Денис получил еще на Камчатке и, сумрачно вглядываясь в алые полосы заката на Толбачике, листал в ноуте отчет Кирилла. Добропорядочная гражданка, нигде не подкопаешься! Живет с сыном в двухкомнатной квартире, доставшейся ей после развода с первым мужем, родители остались в Тарнаусе, маленьком городке неподалеку. Там же Нина Тарантуль выросла, закончила школу и вышла замуж за местного, родила ребенка. Даже учась в университете, умудрялась жить дома, а не в общежитии. Любит печь пироги, интересуется искусством, курит… Но за это не привлекают. Даже самим фактом соблазнения пожилого человека никого сейчас не удивишь. Именитые актеры и композиторы, певцы и режиссеры. А чем же плох доктор наук, профессор Иван Алексеевич Крутояров? Тоже в модной струе оказался. В полиции даже слушать не захотели. Поэтому пришлось самому вступать в борьбу. Для начала с помощью друзей удалось взломать страницу «Вконтакте». Оттуда и стало известно место и время девичника.
– Так вот, – продолжала Настя. – Мы с Элкой сразу предупредили: давай в этот раз без происшествий. Короче, нам уезжать, все собрались в холле гостиницы, только Нина с Ромкой задерживаются. В отеле столпотворение. Немцы, итальянцы. И тут открываются дверцы лифта и появляется Арахна. Та-да-ам! Майка на тонких бретельках и декольте до пупа. Легли все! Несколько голландцев сразу превратились в соляные столбы. Немцев жены под руки уводили. Водитель дорогой еле справился с управлением, все пялился в зеркало заднего вида. А потом и таможенникам досталось. Первый выпучил глаза и молча отошел в сторону…
– Аж перекрестился украдкой, – встряла в разговор платиновая блондинка.
– Он в паспорте прочел мою фамилию как Тарантул и отскочил в шоке. Думал, что я его укушу прямо в зоне досмотра. А вот второй уже растекся лужицей.
– Так или иначе, но декольте сработало на отлично, – снова принялась рассказывать брюнетка. – Мужик на лицо уже не смотрел, понимаете?
Остальная компания, кивнув, расхохоталась.
– На багаж тоже.
– Что и требовалось! – смеясь, фыркнула Нина, закинув ногу за ногу и болтая красной туфлей с огромной шпилькой.
Денис, как завороженный, уставился на высокий подъем и круглую идеальную пятку.
– А хоть мужик ничего? – подал голос кто-то из девиц.
– Кто? – уточнила Нина пренебрежительно. – Таможенник, что ли?
– Ну да, – хором подхватили подруги.
– Маленький, ростом с сидячую собаку. Мне по пояс, – рассмеялась Нина. – Весь потный, взгляд сальный. – Она, деланно содрогнувшись, сморщила нос.
Денис почувствовал приступ злости.
«Охотница за головами и скальпами, мать вашу. Для любой ничтожной выгоды пытается кого-то соблазнить. Где же ты, деда Ваня, повстречал эту крокодилицу? Обвела она тебя вокруг пальца. Как таможенника, сантехника или садовника».
Он снова искоса глянул в сторону развеселой компании. Официант с большого подноса деловито выставлял на столе закуски и основное блюдо с горкой шашлыка. Шутя по-свойски, разлил вино по бокалам.
Девицы одновременно накинулись на мясо, растащив все куски по тарелкам. А «бабуля», отрезав большой кусок, впилась в него зубами.
– Как это можно есть? – поморщилась Санька, проповедующая веганство. – Сплошные канцерогены, брр… Поедательницы трупов, какой ужас! Даже смотреть тошно.
– Да, малыш, – пробормотал Денис. – Самому противно.
И повернулся к девицам спиной, дабы случайно не выдать свои чувства. А когда снова воззрился на развеселую компанию, Нина Тарантуль прямо руками доставала с подноса ломтики маринованного лука.
– Первобытные существа, – прошипела Санька, раздраженно рассматривая «бабулю» и ее подруг.
– Ну-ну, зая, – постарался успокоить ее Денис. – Не обращай внимания. – Он, обняв любимую за плечи, поцеловал в висок. Санька уставилась на него раскосыми карими глазами и, отбросив назад иссиня-черные волосы, с детской непосредственностью поинтересовалась:
– Денечка, а что такое «Арахна»?
– Паук в переводе с латыни, – тут же объяснил Цесаркин, в который раз поражаясь Санькиной дремучести. Сколько бы он ни заводился и ни объяснял дорогой девочке, что нужно читать книги, в ответ всегда получал убийственную фразу:
– Мне не мешает!
За то время, что они жили вместе, а это без малого год, Александра не прочла ни одной книги, не посмотрела ни одного познавательного фильма. Зато увлекалась йогой, медитировала, ела сырые овощи и фрукты. Да и Дениса подсадила на веганство. Впрочем, в последнем он и сам не видел ничего плохого.
– Ручки-ножки стали зябнуть, не пора ли нам дерябнуть? – раздалось от соседнего стола.
И пять рук потянулись друг к другу бокалами.
– За нас красивых, за них богатых, – проскрежетала толстая бабенка, сидевшая в самом углу и не замеченная Денисом раньше.
Он почувствовал, как теряет терпение.
– Отвратительные бабы, – пробормотала Санька. – Ужасно вульгарные! Ни стыда, ни совести. Давай уйдем?
Но Денис мотнул головой.
– Подожди минутку, – пробормотал он и снова уставился на «бабулину» точеную ногу, слегка раскачивающую висящую на носке туфлю. Шпилька, как маятник, ходила из стороны в сторону. – Врага нужно знать в лицо, – объяснил он Саньке затянувшуюся паузу и, почувствовав, как останавливается дыхание, резко встал и отправился к витрине с пирожными.
– Без глютена и лактозы есть что-нибудь? – поинтересовался хрипло и, чтобы отвести взгляд, прилипший к ненавистной ноги и шпильке, уставился на суфле, обильно украшенное глянцевыми вишнями. Красиво!
Почувствовал, как набухло в горле. Да и не только там.
«Святые яйца бабуина, что ж это делается», – сам себя обругал Цесаркин за такую реакцию организма и, расплатившись за странный морковный десерт, вернулся к Саньке.
«Бабуля» не обратила на него никакого внимания. Все так же заливисто смеялась с подругами и болтала ногой. А потом вообще туфли скинула. Так и валялись они под стулом, напоминая Денису красные бакены, плавающие в море недалеко от берега.
«Осторожно, за буйки не заплывать!» – строго подсказал внутренний голос, только кто б его слушал.
– Мужик с тебя глаз не сводит, – пробормотала Элка, кивая на высокого крепкого шатена с аккуратной бородкой, зависающего около витрины с десертами. – Как у тебя получается?
– Да я ничего не делаю, – возмутилась Нина. – Даже не заметила ничего! – Она, искоса глянув в сторону Цесаркина, поморщилась. – Гнусь какая-то.
– Вроде ничего мужик. Весь такой спортивный, интеллигентный. Тебе бы подошел, – пробормотала подружка.
Нина резко мотнула головой в сторону.
– Почему нет? – удивилась Элка.
– По определению, – задушевно прошептала Нина. – Человек пригласил свою девушку в ресторан, а сам весь вечер пялится на нас. Подонок…
Уже поздно вечером, в такси, Элка воззрилась на нее пьяненькими глазками и, обдавая винными парами, поинтересовалась:
– Что происходит, Нинуль? Ты вся на нервах.
– Все нормально, – отмахнулась Нина.
– Глаза печальные, – задумчиво пробормотала Элка, подружка с детского сада. – Сильная ты. Я так не могу, вот бросил меня Артем, до сих пор ночами реву.
– МРОТ мне в рот, – выругалась Нина. – Пойдем, исцелю тебя. – И потащила брыкающуюся Элку из остановившейся у подъезда машины.
– Эй, девочки, а как же Тарнаус? – обалдело поинтересовался таксист.
– Передумали, дядя, – хмыкнула Нина. Водитель, тяжело вздохнув, принялся искать новый заказ.
– Это хорошо, что ты меня оставила, – скулила в лифте Элка. – Я тебе на уши приседать не буду… Мне просто так горько одной в пустую квартиру возвращаться.
– У меня бутылка коньяка. «Отард» называется. У него цена как городской номер телефона.
– А зачем такой дорогой покупала? – не поняла Элка.
– Клиент подарил. Сейчас выпьем, все проблемы испарятся и жизнь заиграет новыми красками. Гарантирую, – хмыкнула Нина, доставая ключи от квартиры. И остановилась как вкопанная. В углу, около соседней квартиры, поджав куцый огузок, сидела Фиби. Самый маленький из йоркширских терьеров. И дрожала, словно под током. Нина подхватила любимую собаку, не понимая, как та выбралась из закрытой квартиры.
«Наверное, незаметно выбежала, когда я уходила, – подумала она и тут же одернула себя. – Не может быть!»
И одновременно с Элкой заметила приоткрытую дверь в тамбур.
– Не ходи туда, – жалобно проблеяла подружка. У Нины еще теплилась надежда, что приходил Ромкин отец поменять розетки и случайно выпустил Фиби.
– Ерунда, – фыркнула громко и с порога уставилась на распахнутую дверь в квартиру.
Даже с лестничной площадки виднелись вываленные вещи вперемешку с распоротыми подушками и битой посудой. Нина перевела взгляд влево на шкаф-купе с зеркальными дверями. Одна створка отломанной валялась сбоку, а вот в другой, сиротливо стоящей посредине шкафа, отражалась темная коренастая фигура. Кто-то с нескрываемой злобой выбрасывал детские вещи и игрушки из Ромкиного шкафчика.
На мгновенье Нина застыла на месте.
– Бежим, – прошептала вдруг протрезвевшая Элка и, схватив подругу за руку, бросилась к лифту. Благо тот в поздний час никому не понадобился. Такси все еще стояло во дворе. Видимо, за прошедшие пять минут водитель так и не нашел выгодный заказ. Сил хватило только распахнуть дверь и плюхнуться на сиденье.
– В Тарнаус, – выдохнула Элка. – Быстрее.
– Что, передумали, девочки? – улыбнулся таксист.
– Ага, – хором заверили пассажирки и замолчали.
– Вы что, собаку украли? – хохотнул таксист. Но его ответом не удостоили.
Нина чмокнула Фибку в темечко, а та попыталась забраться хозяйке под пиджак. Но теплая ладонь хозяйки прошлась медленно по собачьей спинке. И малышка успокоилась.
– Ты хоть понимаешь, что происходит? – прошептала Элка, когда машина вывернула на трассу.
– Конечно, – раздраженно бросила Нина. – Это родственники Ивана Алексеевича мстят. Он предупреждал, что придется нелегко, но я и не думала, что они опустятся до такой низости.
– Твари, – рубанула Элка. – Нужно полицию вызвать.
– Завтра, – буркнула Нина и, понимая, что поздним приходом только перебудит родителей и сына, добавила: – Я переночую у тебя, не хочу своих среди ночи беспокоить.
– Конечно, – тут же согласилась Элка. – Коньяка с эффектом радуги у меня нет, зато дяди Васина самогонка имеется.
Почти до рассвета они просидели на кухне, тщетно пытаясь понять, зачем врываться в чужую квартиру и там устраивать погром.
– Хоть бы детские вещи пожалели, – тяжело вздохнула Нина и в изнеможении опустила голову на руки. Тотчас к ней прилезла Фиби, решив лизнуть хозяйку в лицо.
Нина отмахнулась от нее и попробовала спустить собаку с колен. Но та заскулила и сидеть на полу не пожелала.
– А знаешь, – вдруг вскинулась Нина. – На первый взгляд, семейство Крутояровых очень приличное. Интелли-гхентное, – закашлялась она. – А на деле оказались хуже бандитов.
– Я не понимаю, зачем все громить? – ужаснулась Элка, накрыв пухлые щеки не менее пухлыми ладонями.
– Акция устрашения, – хмыкнула Нина. – Пытаются так надавить на меня. Думают, я испугаюсь и перепишу на них квартиру.
– А ты?
– Квартира на Московской принадлежит мне по праву. Точка, – твердо заявила Нина. – Пусть попробуют сунуться. Дадим отпор!
– Отомстим за погром! – пьяно хохотнула Элка.
– Нет, – покачала головой Нина. – Нужно убедиться, что это дело рук Крутояровых.
– Но…
– Пойми, Элка, вариантов множество. Могли подростки пробраться в квартиру, или воры что-то искали и не нашли. Говорят, они так делают, – всплакнула Нина. – Но я ставлю на семейство Ивана Алексеевича. Только дождусь следующего раза. Тогда станет понятно, совпадение или нападение. – Она нервно хохотнула и уставилась на подругу. – Ты меня знаешь, Элка, я без боя не дамся!
Подружка разлила по рюмкам мутную жидкость.
– Давай, за победу! – прошептала она заговорщицки. А потом затянула в голос:
– Вставай, страна огромная…
Нина бросилась подпевать, испугав Фиби. Собака наконец соскочила с колен и ушла в коридор на постилку, где без задних ног дрых Элкин ротвейлер Джон.
Элкин Джон. Еще полгода назад казалось смешно, а сейчас – нет.
Нина, споткнувшись на полуслове, разрыдалась.
– Не реви, рыба моя, – пробормотала сердобольная Элка и, обняв подругу, разревелась сама.
Вернувшись домой, Денис сразу же позвонил старшему брату.
– Костик, нужно что-то делать с этой алчной щукой! Дамочка точно охмурила нашего деда. У меня теперь сомнений не осталось.
– Не переживай, малыш, – хохотнул Костя. – Пока ты ножками по Камчатке сучил, твой большой брат принял меры.
– Какие? – напрягся Денис.
– Ты не хочешь этого знать, – буркнул брат.
– Помни об Уголовном кодексе, бро, – хмыкнул Денис. – Это я тебе как юрист напоминаю.
– Небольшая акция устрашения не помешает, – хохотнул Костя. – Чтобы «бабушка» на лаврах не почивала. Глядишь, и вернет награбленное.
– Нет. Даже не надейся, – осадил брата Денис. – Хотя попробуй к ней подкатить. Она уверена в своей неотразимости. Марго Робби, мать твою!
– А кстати, похожа, – нехотя признал брат и тут же пробормотал: – Идея хорошая, и я – мастер пикапа, но она меня в лицо знает. Я же к ней в офис приезжал.
Денис сдержался, чтобы не выругаться. В офис приезжал – мягко сказано. Костик, как торнадо, ворвался в кабинет к Арахне и устроил там скандал. А она посмотрела на него большими зелеными глазами и, не вымолвив ни слова, вызвала охрану, сдавшую большого брата в полицию.
– А ты не хочешь попробовать, малыш? – пропел Костя. – Она тебя в глаза не видела. И может, вообще не знает о твоем существовании.
– Ты чего? Я пас, – тут же пошел на попятную Денис.
– Твоя маленькая дурочка ничего не узнает и даже не догадается, – продолжал гнуть свое брат.
– Я подумаю, – перебил Денис и нажал на кнопку отбоя.
Он долго ворочался от бессонницы.
– Выпей воды с медом, – сквозь сон посоветовала Санька.
Но и это снадобье не помогло. Засыпая, Цесаркин снова и снова видел тонкие точеные щиколотки и ступни с высоким подъемом. Он скользил ладонью вверх и тут же просыпался, ругая себя последними словами. Денис сел на кровати, потер голову, пытаясь отогнать навязчивые думки. И поймал сам себя на мысли, что никогда не придавал Санькиным ножкам такое значение. Намереваясь их поцеловать, он метнулся к дальней стороне кровати и, предвкушая легкое безумство, бережно приподнял покрывало. Но плоскостопие и маленький размер сделали ступни любимой похожими на косые чурбачки, словно у хоббита.
– Ты чего, Денечка? – пробормотала Александра, проснувшись.
– Ты раскрылась, я укутал ноги, – тут же нашелся Денис и, обняв Саньку, принялся размышлять о своем везении. Когда тебя любят просто так, без всякого расчета и стяжательства.