Список кораблей: Заря - читать онлайн

Глава 1. Ру́ка-Луц

«…и в пустыне бесконечной тьмы мы одни.

Плыви, мой странник, звездный кораблик, лети и смотри…»

– отрывок из песни группы Кармаон «Небеа»

Космос… Бесконечный и прекрасный.

Он напевал неслышную песнь своей жизни на тончайшем диапазоне электромагнитных волн, наполняя божественным шёпотом всю свою подвижную и неоднородную материю.

Если выключить все системы корабля, замолчать и прислушаться, можно услышать эту странную и непривычно родную песнь самой Вселенной. И вот двигатели заглушены. Системы ненадолго отключились для перезагрузки и Рат-Натрува услышала сквозь сон, сквозь твёрдый корпус космического корабля и ограниченный воздух, неслышный первородный язык.

Женщина зависла в своей постели и слышала ворчание ближней звезды, звучащее тише на фоне газового гиганта, на орбите которого расположился её корабль. Ей так редко удавалась услышать эти "Голоса" за почти нескончаемыми процессами работы систем Зари… Она так привыкла к гудениям в стенах, вызываемых перетекающей энергией, к ровному рокоту двигателя и собственному электромагнитному голосу судна, перебивающий собой звуки из вне, что ей редко доводилось слышать окружающий космос.

Голос её корабля такой не похожий на другие. Такой родной, такой домашний, его одного было достаточно, чтобы наполнить всё вокруг уютом. И теперь, когда он почти стих она невольно проснулась, как если бы с неё стянули одеяло и обнажили от теплой оболочки.

Она знала, что всё в порядке. Если бы случилось что-то опасное он бы разбудил её. И сейчас она была немного благодарна случаю, что ей удалось вновь услышать "Голоса" ближайших космических титанов. Системы снова тихо включились и заработали. Корабль добавил своё сопровождение в общий хор жизни Вселенной и в близости с ним стало почти не слышно остального. Как если бы хор уступил соло одному единственному исполнителю – её кораблю по имени Заря.

Рат-Натрува – земная женщина, уже давно забывшая о своём происхождении и уже с десяток лет свободно странствует в пределах родной галактики. Она набрала не мало опыта и заработала не плохую репутацию среди фомовцев на паре станций, даже несмотря на то, что молодые биологические виды, такие как люди, не воспринимаются всерьёз в большинстве мировых сообществ.

У капитана корабля, некогда получившей от старого друга имя Рат-Натрува, сна не было уже ни в каком глазу.

Невесомая, она зависла в спальном мешке, высившимся над прикреплённой к полу кровати, к которой была свободно пристёгнута ремнями безопасности. Годы в обществе в роли космополита сильно изменили её. Её темные волосы, которые она всегда коротко подстригала, уже поседели на висках за десятки лет вдали от Земли. Но по её лицу никак нельзя было сказать сколько ей точно лет – кожа чистая и тонкая, неестественно бледная для земного существа; изолированная от воздействия ультрафиолета, ветра, земной гравитации и под действием изломов пространства-времени, в которых она почти жила, она не торопилась стареть. Даже не смотря на тонкие морщинки, прорезавшие уголки её глаз и губ, она выглядела одновременно и лет на семнадцать, и на тридцать пять. Пухлые губы на маленьком рте без особых изгибов, вздернутый тонкий нос, прямые скулы и неестественно большие глаза, намеренно увеличенные. Когда-то они были серо-голубыми, но для адаптации к постоянной жизни в космосе она их поменяла, они тоже были живыми, но уже не человеческими, – крупный зрачок, ещё более крупная радужка, заполняющая собой почти весь разрез решительно настроенных глаз. А когда она переводила взгляд в сторону, у уголков глаз появлялись тонкие месяцы белков. Над глазами возвышались тонкие худые брови, от природы короче, чем стоило бы иметь человеку, но и они были почти незаметными. И всё же глаза становились первыми за что цеплялся взгляд при виде её. В них отражалось, всё, что её окружало, а сами они смотрели из-за пелены отражения со сдержанной решимостью, готовые в любой момент зажечь в себе красный отблеск тяжелой силы, скрывающейся внутри. Хотя сам отблеск был не более чем преломлением света внутри зрачков, такой же как у некоторых ночных животных. Тело же её вытянутое и стройное, с формами не слишком выразительными.

После нескольких недель проведённых в ДриБиНэле, космической станции-лаборатории, принадлежащей ФОМу, где её тело подвергли многим изменениям, для его адаптации к космической жизни, она приобрела несколько простых нечеловеческих способностей. И первой из них были глаза. Помимо своего вида, они были в девять раз более восприимчивы к свету и видели в три раза чётче человеческих. Слух с обонянием не меняли, а вот вкусовые рецепторы стали чувствительнее и Рат-Натруве было достаточно попробовать небольшого кусочка новой пищи чтобы определить подходит ли она ей и есть ли в ней отравляющие вещества. Руки и ноги стали длиннее для удобства, при этом улучшение качества опорно-двигательного аппарата, теперь позволяло ей передвигаться в условиях с силой притяжения больше земной, а деградация мышц и внутренних органов в условиях невесомости проходила гораздо медленнее. Но главным и, пожалуй, лучшем приобретением, чем могли наградить её разумники в белых халатах был коллар – бледный полусферический орган, выступающий наружной частью чуть выше плоскости лба, а внутренней уходил глубоко в череп и сидел между полушариями мозга. Коллар давал возможность воспринимать и создавать электромагнитные волны и воспринимались они как нечто среднее между звуком и осязательной вибрацией. Его наличие давало больше возможностей, чем дискомфорта от мысли, что для его установки буквально пришлось просверлить отверстие в центре лба. Впрочем, это было не самое внешне отталкивающе из того, что она в себе изменила…

Рат-Натрува развернула спальный мешок вокруг себя и лениво перегруппировавшись в пространстве, взглянула в узкий иллюминатор. За стеклом виднелась долька газового гиганта, астероиды, а за ними вечно ночное небо, в котором сияли непрерывным светом обманчиво неподвижные звезды.

Женщина протёрла глаза, приложила волосы назад, но они снова всплыли бледным облаком в невесомости. Она сказала сонным голосом:

– Солнце, гравитация семь. Только помедленнее.

Раздался короткий механический сигнал, похожий на одиночное птичье чириканье, свидетельствующий о принятии приказа. Пол корабля стал медленно притягивать к себе все предметы, пока сила искусственной гравитации возросла достаточно, чтобы притянуть тело капитана. Натрува мягко приземлилась на ковёр с длинным зелёным ворсом, заменяющий собой пол каюты.

В каюте раздался звонкий голос. Больше мужской, чем женский и почти детский:

– С пробуждением, капитан! Как отдохнули? Может, лучше ещё поспите? Вы и двух ки́тов не проспали.

– Пока не хочется. – она потянулась спросонья, и подошла к шкафу.

Она переоделась в «домашнюю» одежду, представляющую собой серые длинные шорты и черню водолазку, а поверх них свою излюбленную серую куртку со сложной окраской ткани. Она носила её даже дома, на Заре, – очень просторная, с не типичным кроем и огромным количеством карманов, в самых больших из которых можно запросто упрятать две полуторалитровые тары. В кармашке она нащупала начатую упаковку кислых конфеток и съела одну.

Закончив, она вышла из каюты и двинулась вправо, к капитанской рубке, даже не войдя в камбуз.

– Приготовить вам завтрак, капитан? – поинтересовался голос из скрытых динамиков.

– Дай проснуться, – буркнула Рат-Натрува и съела ещё конфетку, кислая сладость быстро возвращала ясность ума.

Рубка не самое большое помещением на корабле. Она представлял собой зал высотой в три метра, семь в ширину и около десяти в длину. Вместо носовой стены располагалось панорамное окно, у противоположной находилось кресло капитана и пульт управление. Перед окном полукруглая заниженность, у внутренних стенок которой такой же полукруглый диван, а перед ним круглый журнальный столик. Пол зала гладкий и белый с многочисленными правильными прорезями. Сама форма помещения напоминала больше каплю изнутри нежели прямоугольную призму и все поверхности, за исключением пола и мебели, обиты мягкими шарообразными подушками, некоторые из которых светились, но сейчас были отключены – света ближайшей звезды из панорамного окна-иллюминатора было достаточно для чувствительных глаз капитана.

Натрува посмотрела на капитанское кресло пару секунд. Но передумала и, подойдя к диванам плюхнулась, в них. Она уставилась в панораму перед собой. Сейчас она не чувствовала электромагнитных волн звёздной системы, но в её голове будто проигрывались заново «Голоса» этого места. Как если бы она, не слыша певца, поющего до боли любимую песню, по одним только его губам воспроизводила всю композицию в своей голове.

Стало так тихо, что слышно только гудение корабля и собственное дыхание. Но Рат-Натрува понимала, что это молчание было просьбой объясниться. Она вела себя довольно странно и знала, что Солнце – обладатель голоса, что говорил с ней – это заметил.

Она опустила глаза на журнальный столик, на нём стояла шестиугольная игральная карпритская доска – единственный предмет в капитанской рубке, что не был зафиксирован к кораблю. На ней застыли фигуры в прерванной партии и, нахмурившись, Натрува переставила одну из них. Убирая от доски руку, она подумала, что возможно, недостаточно проснулась для логических игр, но ход уже сделан и она, отклонившись на спинку дивана, закинула голову к потолку.

Она глубоко втянула воздух, как если бы он был свежим:

– Ты сегодня отключил все системы… – медленно, но без укора начала она.

– Да, – раздалось виновато откуда-то из-за спины, – В рудоприёмник попал крупный фрагмент. Мне пришлось прервать добычу чтобы изъять его…

– Успешно, как я вижу.

– Да.

В зале снова повисло молчание. Рат-Натрува ушла в свои утренние думы, постепенно пробуждаясь, а корабль стал издавать стучащие звуки и слегка вздрагивать под них – с таким шумом происходит сбор руды с астероида.

Команда корабля Зари состояла всего из двух существ – Рат-Натрувы и Солнца. Её единственный и самый ценный подчинённый был созданием совершенно не простым даже по меркам космополитического общества. И поэтому само его существование оставалось в тайне. Если кто спрашивал Рат-Натруву про Солнце, она отвечала: «Это системный интеллект корабля. Он назван в честь звезды, с системы которой я родом.». И в этой фразе всё было верно, хоть самого важного капитан корабля Зари всегда намеренно не договаривала ради безопасности своего напарника и самой себя. После этого обычно дополнительных вопросов не следовало. Однако, как оказалось, про Солнце (про звезду Солнце) никто не знает. В ЕСОП (Единая Система Ориентации в Пространстве) у этой звезды был свой номер, но о том, что это именно «Солнце», а не набор букв и цифр знают только земляне и представители иных миров это конечно понимали, потому дополнительных вопросов обычно не следовало.

Сейчас у Зари, а точнее стрида «Зари-07.2113», как её называют распорядители полётов в диспетчерских пунктах, не было заданий. Рат-Натрувой и Солнцем было выполнено восемь миссий подряд, и они взяли себе небольшой отдых. Заря заработала себе репутацию быстрого курьерского судна с чистой совестью, работающего не на количество, а на качество и скорость доставки. Рат-Натрува никогда не брала задания с «тёмными» целями, каковыми, например, были подозрительные грузы или сопровождение корабля под командованием лица без лицензии на перевозку. Поэтому она почти всегда выбирала задания от ФОМа – Федерация Объединенных Миров охотно раздаёт миссии всем, кому на орбите не сидится. А так как ФОМ государство с подходящими для Рат-Натрувы моральными ценностями она не сомневалась лишний раз в чистоте их намерений.

Сама же Натрува не принадлежала ни к одному космическому государству. Ей нравилось оставаться гражданкой Советского Союза, её Родины, оставшейся на голубом шарике в кромешной тьме космоса на краю галактики. К существам без гражданства относились снисходительно и называли космополитами, ведь они, как и все, считались полноценными членами мирового сообщества, имели свои документы и права, только в графе «место регистрации» обычно стоял прочерк, но у Натрувы в этом пункте стоял бортовой номер Зари и техкарта корабля.

Миссий не было, но деньги потихоньку утекали, и команда Зари решила немного подзаработать, прежде чем взяться за новую миссию. А способом заработка была выбрана продажа руды, которую сейчас и добывал корабль. На планетах, принадлежащих государствам, нелицензированная разработка запрещена, но другие космические объекты по размерам меньше первой планетарной единицы не считаются государственными. Кометы, астероиды, заброшенные космические корабли космополитов – это все ничейное, свободные ресурсы и по мнению Рат-Натрувы весьма недооценённые. В астероидных поясах планет полно ценных пород, однако их запасы рассыпаны по крупицам в разных местах, если сравнивать их с рудниками на планетах, но и тут есть чем поживиться. Нужно гораздо больше времени чтобы выследить богатые на породу астероиды и опустошить их, поэтому многие рудодобывающие компании не берутся за разработку в астероидных поясах. Но у Рат-Натрувы было достаточно времени чтобы заняться этим. Точнее большую часть работы выполнял Солнце, так как именно он орудовал всем процессом.

– Ваш ход, капитан, – сказал Солнце.

Натрува лениво уставилась на доску, на которой сменила положение одна из вражеских фигур, она так задумалась, что даже не заметила, как Солнце её переставил. Натрува лениво склонилась над доской и уставилась на композицию из незамысловатых фигурок.

Корабль вёл разработку уже три цикла. Рат-Натрува не торопилась сделать следующий ход, кинула в рот очередную конфетку, прожевала и спросила:

– Сколько уже?

– Вы про время или про количество? – уточнил молодой голос.

– Про то и другое.

– На текущий момент удалось добыть тонну восемьсот три килограмма железной руды, пятьдесят килограммов серебра, четырнадцать золота и шестьсот пять платины. В данный момент продолжаю добычу железа.

– Отставить.

Гудение остановилось, разработка мгновенно прекратилась и хоть приказ был мгновенно выполнен Солнце всё равно спросил:

– Почему? Грузовой отсек заполнен только на шестьдесят три процента. Я смогу произвести взлёт с этим грузом даже с объекта, имеющего гравитацию четырнадцать гэ. И вам известно, что на большинстве населённых пунктов не поддерживается и половина этой силы.

– Ну ты по суди сам, родной, – принялась разъяснять Рат-Натрува, глядя то на доску, то на космический вид за панорамным окном, – мы раздобыли добрых две тысячи четыреста семьдесят два килограмма полезного металла. Разработка была не по заказу. А без предварительного заказа мы вряд ли найдём того, кто согласиться раскошелиться на эти добрые килограммы. Поэтому достаточно того, что уже есть. Меньшее количество легче продать. Особенно если оно так внезапно сваливается с нашего трюма.

– Я об этом не подумал, – задумчиво сказал Солнце, а потом добавил, – Прикажете подготовиться к дальнему полёту?

– Да, стоило бы… – в слух подумала Рат-Натрува, оценивая свой следующий ход на игральной доске.

– Что-то не так, капитан? – поинтересовался Солнце.

Она переставила свою фигуру и снова отклонилась на спинку дивана, присматриваясь к шестиугольной игральной доске уже издали и спросила:

– Может, лучше в видеоигры поиграем? Мы с тобой хотели вместе Мраджорда пройти.

Солнце какое-то время не отвечал, потом сказал сдержанно:

– Сразу после того, как отойду от этого поражения.

Рат-Натрува усмехнулась:

– Тебя становится всё сложнее обыгрывать в карприт, родной.

– И всё равно вы выигрываете… – с досадой добавил он.

– Чувствую, это ненадолго. – сказала она с долей похвалы.

Пару секунд Натрува смотрела в пустоту космоса, потом встала и направилась к шлюзу.

– Я хочу прогуляться, Солнце.

– Ладно, – всё ещё с досадой выдохнул он, – Я подготовлю дрон для сопровождения.

– Как хочешь. Снижай гравитацию потихоньку.

На Заре имелось только три входа – один боковой, который она называла «парадным» и два в трюме – один из них, круглый, находился в полу и работал в паре с притяжным лучом, а второй (самый широкий) оснащен пандусом для транспортировки грузов с корабля и обратно. К последнему выходу она и направилась. Когда Рат-Натрува подошла ко входу в трюм её ноги уже еле касались пола, а когда она подошла к шкафу, где хранился её скафандр, на корабле стала абсолютная невесомость. По дороге она захватила ЭМВ-усилитель – маленький металлический обруч, усиливающий восприятие электромагнитных волн, она надела его на голову.

Скафандр состоял всего из двух деталей – облегающего костюма, закрывающий все части тела, кроме головы и короткий толстый жилет. Стоило его надеть и активировать как жилет первым делом выпустил несколько дугообразных тонких проволок из воротниковой части, которые натягивали за собой прозрачный тугой гель. Пересекшиеся в нескольких местах проволоки образовали слоем тугого геля шарообразный круглый шлем. Возле подбородка Рат-Натрувы на внутреннюю плоскость геля засветил маленький проектор, выводящий данные о подготовке скафандра к работе. Сам скафандр, что был недавно облегающим вздулся до толщины ткани в два сантиметра. Газовых баллонов на костюме не было, только на спине располагалось небольшое устройство с фильтром и жидким кислородом – Рат-Натрува дышала одним и тем же воздухом, а дыхательная система очищала его от углеводорода и добавляла в него маленькую порцию кислорода. Из-за быстрого потока воздуха под «шлемом» её волосы колыхались от ветерка. И вот, скафандр надёжно застёгнут, клапаны выпустили немного газа, проверяя своё состояние и маленький проектор возле подбородка уведомил Натруву о готовности скафандра к использованию. Натрува проплыла через трюм, вдоль стен которого разместились тканевые контейнеры, заполненные полезной рудой, и двинулась к панели у закрытого проема. Она ввела настройки на панель и проход отворился, не опуская трап и сдерживая разгерметизацию тонким силовым полем, застывшим на месте полотен проема полупрозрачной бледной пеленой.

Нынешний выход в открытый космос не был первым, но она отчего-то всегда волновалась перед тем, как шагнуть в этот бесконечный ночной океан. Теперь Рат-Натруву отделял только шаг. Она посмотрела вдаль. Впереди тьма, усыпанная миллиардами звёзд – как бриллианты на чернильном полотне. Рат-Натрува затаила дыхание в предвкушении. Столько раз ведь выходила и каждый раз как первый.

Вперед Натрувы выплыл дрон Солнца и без колебание пересек пелену силового поля, развернулся и завис со стороны вакуума. Внешне он точно металлическая капля, у которой с выпуклой стороны находилась круглая деталь, похожая на крышку, но бывшая чёрной желеподобной массой. С «хвостика» капли тонкой струйкой исходил газ во время движения.

Рат-Натрува услышала молодой голос в своей голове, который Солнце передавал посредством электромагнитных волн. Коллар в паре с ЭВМ-усилителем без труда улавливали его сквозь шлем, почти абсолютный вакуум космоса и массу корабля:

– Я готов, капитан. – издал Солнце в электромагнитном диапазоне и Натрува услышала его.

Рат-Натрува затаила дыхание. Она взялась рукой за створку проёма, откинулась и рывком вытолкнула своё тело вперёд. Вот она и оказалась здесь…

Импульс толчка отнёс её на двадцать метров от корабля, после чего она замедлилась, выпустив сжатый газ из клапанов на груди. Дрон плыл за ней. Он держался в паре метров от неё, но был готов в любой момент схватить женщину и вернуть на корабль. Этим дроном управлял сам Солнце, и он тщательно следил за безопасностью своего капитана.

А Натрува тем временем находилась в странном расположении духа. Она зависла в пространстве и думала, разглядывая звёзды впереди. Где у космоса низ? А вверх? У галактики он есть. Принято считать, что эти её части находятся на крайних точках оси вокруг которой она вращается, а космос? Сам космос. Вселенная, у неё есть вверх? Она ещё какое-то время думала об этом пока полностью отдавшись невесомости бездвижно висела и медленно двигалась в черноте пространства точно один из астероидов. А в её голове, точно такие же астероиды, висели грубые неотесанные тяжелые мысли и совсем не такие безобидные как первая, она хмурилась, стараясь отогнать их и насладится моментом, но сдалась и ухмыльнулась. И почему ни о чём не думать так сложно?

Её взгляд невольно пал на корабль. В кольце астероидов газового гиганта, на одном из кусков породы, длинной в километр, расположился космический корабль, стрид, «Заря»-07.2113. Снаружи он выглядел как наконечник стрелы, какими обычно заряжают луки, только этот наконечник был так расчленён, что его острие раздвоилось, отодвинулось назад и прильнуло к боковым сторонам, дав обзор панорамному окну, за которым не так давно находилась Рат-Натрува в капитанской рубке. Корабль стоял, а точнее прицепился, шестью ногами в точности похожих на насекомьи, не считая размера – корабль был совсем не большим, около сорока восьми метров в длину и двадцати семи в ширину – всего в три раза больше минимальной «шлюпки». Но несмотря на то, что больше половины его объёма занимало машинное отделение, рассчитан он был на проживание экипажа из десяти гуманоидов, который ему особо и не требовался. С нижней части, меж опорных шести ног, к астероиду спускались ещё пять поменьше. Это были буры и клешни, которые выполнили всю работу и теперь проводили самоочистку перед помещением в корпус Зари перед полетом.

Рат-Натрува отчётливо чувствовала электромагнитные волны планеты, звезды, корабля, который теперь звучал тише на их фоне – она ощущала их массы и силу, но что самое странное и необычное для восприятия человеком – она их не слышала. Здесь стояла абсолютная тишина… Электромагнитные волны воспринимались Рат-Натрувой инстинктивно, но если сосредоточится на каком-то одном органе чувств, например, на том же слухе, то поражает насколько тиха Вселенной при её то силе, массе и красоте. И что ещё более странно для восприятия человеком – это полностью расслабится в невесомости, отдаться мыслями и телом космосу почти в медитативном трансе и расплыться в нём, почувствовать себя одним целым, той частью, собравшейся когда-то из звёздной пыли и снова оказавшейся на месте своего происхождения… Впустить вакуум, пустоту, в себя, стать пустотой и утратить себя на минуту другую. Стать одним целым с тем, что когда-то было неразрывно едино со всем и каждым…

Она закрыла глаза и улыбнулась. А её сердце тяжелым ударами отозвалось в груди.

Зонд пристроился перед лицом капитана и теперь двигался с ней синхронно.

– Рад видеть вас в хорошем расположении духа, капитан, – раздался в её голове голос Солнца, – но думаю, вам стоило сначала позавтракать, прежде чем выходить в вакуум.

Рат-Натрува медленно открыла глаза и, не переставая улыбаться, создала серию электромагнитных волн, во время которых её коллар пульсировал почти незаметным свечением, а рот беззвучно проговаривал слова, чтобы чётче вложить их в мысль:

– Иногда полезно, сделаем исключение. Просто… Расслабься, – она снова закрыла глаза, – Ты чувствуешь?

– Чувствую что?

– Жизнь…

– Капитан, прошу заметить, на ближайшие пять дирмихов никакой жизни кроме нас с вами в округе нет.

– А чем тебе звёзды не живые? Они также рождаются и умирают, проходят возрастные этапы, перевоплощения…

– Ну, это не подходит под определение живого существа, основные критерии которых – это взаимодействие веществами с окружающей средой и способностью оставлять потомство.

Рат-Натрува нахмурилась, не открывая глаза:

– Много ж ты знаешь, Солнце, – и с азартом глянула в камеру дрона, – и от того обширнее твои границы непознанного.

– О чём вы?

– Чем больше знаешь – тем больше ты не знаешь.

Солнце какое-то время молчал.

– Вы меня запутали.

Рат-Натрува усмехнулась:

– Почитай на досуге. А сейчас я хочу побыть в тишине.

И она снова оказалась в оглушающей вакуумной тишине. В тишине звуковой, но в буйстве электромагнитных излучений.

Газовый гигант был ближе всего – он чувствовался массой бушующего водного потока, состоящего из отдельных, томных и басистых потоков поменьше, объединяющихся в один, почти неразделимый. А на фоне потока был ещё один, тонкий и звонкий, выступающий вперёд. Рат-Натруве по духу он показался близким к вскрику испуганной птицы.

Звезда была почти не ощутима на фоне планеты. Её волны чувствовалась рывками томной вибрации. Иногда эти рывки сливались в один и шли по нарастанию. Если бы Рат-Натрува была ближе к звезде эти колебания могли бы легко свести её с ума своим давлением на коллар. Но сейчас беспокоится было не о чем – магнитное поле планеты и большое расстояние до звезды частично защищали её от этого.

Наслаждение ощущением единства со Вселенной испортил голос Солнца:

– Капитан…

Она ответила не сразу:

– Помолчи…

– Капитан, я прошу прощение, но…

– Солнце, я тоже прошу, – без злобы перебила Рат-Натрува, не обратив внимание на его тон, все мысли были уже далеко, у звезды, у планеты, где-то на орбите, но не в её голове.

Солнце больше ничего не сказал. На зонде из чёрной жидковидной части проступили насекомоподобные конечности, облачённые в тёмную тугую массу геля, защищающего механизмы от космического воздействия. Конечности аккуратно зашли со спины Натрувы и обняли её со всех сторон мягко и почти незаметно для Рат-Натрувы. После чего медленно, намеренно покачиваясь и вращаясь точно один из метеоритов, зонд с капитаном двинулся к Заре.

На трети пути Рат-Натрува заметила, что её медитацию неприлично нарушили. Её мысли раздались недовольно:

– Солнце, что…

– Прошу тише! – перебил Солнце, – Не двигайтесь, не пульсируйте – опасно.

Рат-Натрува застыла. Её спокойствие вдруг разразилось устрашающим волнением. Её сердце заколотилось, и она, не шевелясь, искала опасность глазами и колларом. И она быстро её нашла, новую скрипучую электромагнитную песнь возможно даже расшифровать как скомканную мысль неразумного существа почти на инстинктивном уровне – «голод-пища-рядом».

Рат-Натрува заметила, как одна, ещё не сложенная рабочая конечность Зари достала из рудоприёмника тёмную глыбу и швырнула в сторону с небольшим замахом. Метровая глыба врезалась в висящий на пути астероид за Натрувой и беззвучно отколов при ударе несколько камней. Колебания за Рат-Натрувой вспыхнули яростью. Зонд Солнца на всех скоростях пустился к Заре, а Натрува только и успела заметить, как к столкнувшимся астероидам подлетела огромная тень.

Натрува выпустила газы из клапанов на голенях и, ускорившись, влетела в шлюз. Она на миг обернулась, когда двери закрывались и стоило створкам захлопнутся, а искусственной гравитации корабля подействовать на неё, как с наружной стороны раздался массивный глухой удар с той стороны.

Стоило шлему скафандра сложится, как Рат-Натрува сдержанно спросила:

– Солнце, кто это был? – её сердце бешено колотилось, мышцы натянулись в готовности выполнить любой манёвр, но голова её оставалась холодной, только в глазах красным отблеском казался предостерегающий огонек.

– Яспригай, мелкая особь, – напряженно ответил Солнце.

– Яспригай? Здесь? – Натрува шагала к залу управления, чуть ли не срываясь на бег; голос же её оставался твердым и спокойным, как сталь, – Мы же когда только прибыли проверили, что никаких тварей здесь нет…

– Я также взволнован, как и вы, капитан! Прошу, сохраняйте спокойствие! – нервно перебил он.

Натрува только усмехнулась. Кто кого тут ещё будет успокаивать? Но согласилась:

– Как скажешь, Солнце.

Корабль вздрогнул от сильного удара в корпус, и капитан подкосилась.

– Выруби гравитацию! Поднять балки!

Натрува зависла в коридоре и следующий удар извне снова сотряс стены, но не достал её. Секундой позже из трёх стен шестиугольного в сечении коридора выступили арматизирующие балки. Натрува отталкивалась от них как от гимнастических мостиков и быстрыми скачками двигалась по коридору.

Тем временем Солнце говорил со всех сторон из динамиков:

– Вам не о чем беспокоится, капитан. Яспригай не сможет пробить обшивку корабля, – он едва сдерживал волнение.

– А силовое поле ты включил? Шлюз, заглушки двигателей, лобовое стекло – с такими ударами яспригай вполне с ними справится.

– Включаю защиту.

Натрува нырнула из коридора в капитанскую рубку в ту секунду, когда полтуши огромного яспригая скрылось за левым краем панорамного окна.

– Поздно – он внутри силового поля… – злобно процедила она.

– Ч-что прикажете? – могло показаться, что динамик дал секундный сбой, но Натрува знала, что он исправен и это дрогнул голос Солнца.

– Выключи все системы кроме динамической. Я дам команду. – Натрува выплыла к окну и зависла в метре от стекла.

Голос корабля утих в стенах – теперь он едва различимый шёпот.

Свет погас. А у неё самой коллар мелькал слабым, но явным светом во тьме зала управления.

– Я здесь! – кричала она в электромагнитном диапозоне, – Боишься? Иди сюда, галька астрономическая!

Она почувствовала, как тварь вспылила в ответ. Натрува ощущала как огромная туша огибает корабль не торопясь, но горя острой яростью от такой дерзости. Натрува не надеялась, что яспригай поймёт её мысли точно, но их характера и громкости было более чем достаточно для её замысла.

– Капитан, что вы… – тихо раздалось в динамиках.

Натрува только кратко шикнула на него.

На одной из стен зала появилась тень, а за ней перед стеклом появился и сам яспригай. Морда твари по размеру с небольшой автомобиль, с несоразмерно огромной пастью и игловидными зубами как у глубоководных рыб. По всей голове упорядочены линии бледных глаз без зрачков или белин, а вокруг неё восемь тонких лап похожими на крабьи, они предупреждающе светились на концах. За головой показалась часть тела. Оно было длинное и сплющенное с трёх сторон и чем-то напоминало сомье. По трём симметричных рядам, включая хребет, вдоль всего тела расположились груды острых шипов. Остальная поверхность тела была закована в чёрную броню, она блестела от покрывающего её инея.

Натрува напряжённо сглотнула, на секунду почувствовав себя ничтожной в сравнении с габаритами твари. Если он пробьёт стекло, меня вышвырнет прямо в его пасть… А он пробьёт с одного удара. Но на устрашающие мысли она только хищно улыбнулась.

Яспригай застыл перед стеклом. Он не сводил морды с мигающего коллара Натрувы, а тем временем его тело собиралось за ним в изогнутую линию готовясь к рывку. Он предупреждающе приоткрыл пасть, он готов!

Рывок!!!

– Остриё поднять! – раздалась команда капитана в диапазоне более быстром, чем звуковой.

Механизмы сработали! Огромные половинки «наконечника» Зари сомкнулись перед окном, зажав между собой морду яспригая, летящую в атаку. Сплющенная с двух сторон и уродливо раскрытая, она едва дёргалась в попытках выбраться, а в тоже время со всех сторон корабль трясло от множественных бесполезных ударов зажатого в тиски яспригая. Половины острия всё настойчивее сжимались, давили и почти соединившись, застыли до упора сжав препятствие, в котором уже не осталось жизни. И стихло…

Натрува вздохнула с облегчением:

– Делов-то. Собери с него потроха подороже, Солнце, и пойдём отсюда. Я пока уточню можно ли их продать.

Вместо словесного ответа из динамиков раздался только механический птичий отклик. И тихий вопрос:

– Я могу оставить немного себе?

– Чего? – Натрува оглянулась на окно, потом снова посмотрела в камеру, – Яспригая?

Вместо него ответил положительный звуковой сигнал.

– Хочешь изучить образцы?

В ответ механический отклик. Натрува нахмурилась.

– Солнце, всё в порядке?

Снова раздался птичий отклик вместо слов. Наверное, шокирован произошедшим…

– Я не против. Возьми, всё, что требуется. – согласилась она, не став допытываться до эмоций, которых он явно не хотел обсуждать.

––

Космическая станция Руко-Луц – одна из многочисленных жемчужин в сокровищнице миров ФОМа, хоть и не особо примечательная из-за своей типичности.

На подлётах станция выглядела как семиугольная белая вытянутая призма, очень похожая на спиленный с двух концов кристалл, плывущий в океане вечной ночи. Не было секретом, что внутри станция полая и гравитация в ней создаётся благодаря центробежной силе, возникающей при вращении станции вокруг своей оси, этакий гранёный барабан закрученный точно волчок. Было видно, как с её торцов часто взлетают и вылетают космические корабли разных типов. Подлетев ближе Натрува заметила два тонких кольца, огибающих станцию, одно из них ещё не достроено.

Натрува удивилась при виде их:

– Оборонительные кольца? Зачем они Руко-Луц? Не помню, чтобы у станции были проблемы в обороне. Тот норсид вполне справляется с порядком.

Женщина взглянула на внушающий корабль, мало уступающий станции размером и зависший недалеко от неё. Натрува мысленно прикинула, что на его палубе могли бы запросто разместиться около полусотни кораблей размером с Зарю. И это только на одной из палуб. Впрочем, самому норсиду стоило бы опасаться Зарю больше, чем Заре норсида. Ведь разяще-скоростные корабли, стриды, к которым также относилась «Заря»-07.2113, изначально разработаны для поражения крупных судов вроде него.

– Не так давно я наткнулся на новость, что между ФОМом и Норгасаэлем возник конфликт.

– С Норгасаэлем? – удивилась Натрува, – Чем он умудрился так расстроить ФОМ, что тот начал укреплять оборону?

– Детали новости были скрыты до того, как я успел прочесть её полностью. Похоже, ФОМ тщательно пытается скрыть истинные причины конфликта. Пока что официальная версия, начало цитаты – «Есть основания утверждать, что Норгасаэль ведёт незаконные опыты над разумниками, а его возросшая политическая сила, вынуждает нас укреплять свои позиции» – конец цитаты.

– Незаконные опыты… – протянула Натрува, откинувшись на подголовник кресла и продолжила рассуждать в слух, – Странное обвинение, учитывая, что биология всех известных разумников уже давно размещена в базе данных и разработали точнейшие симуляторы позволяющие без опытов проводить любые исследования. А на счёт политической силы ничего удивительного – это же одна из древнейших рас как-никак, – она запросила у диспетчера разрешения на посадку, а сама подумала, что надо будет спросить Бармена на этот счёт, может, что расскажет по старому знакомству.

Получение разрешения на посадку и сама посадка заняла не больше двадцати ме. Натрува дала распоряжение Солнцу провести посадку без инцидентов, а сама тем временем прошла в свою каюту и приготовилась к выходу на станцию.

В шкафу было не так много одежды и всё же она решила обойтись скафандром и своей излюбленной курткой поверх его, так она чувствовала себя комфортнее. Макияж был ей ни к чему и, перекусив быстрым обедом из калорийной пилюли и стакана воды, она была почти готова.

– Капитан, я отправлю с вами зонда, – сказал Солнце.

– Не стоит, лучше отдохни. Я собираюсь в бар, так что вернусь поздно и скорее всего с заказом поэтому ты должен быть бодрячком. Сам знаешь, нам нельзя давать слабину одновременно. – закончила она, поставив на место пустой стакан.

– Вам может грозить опасность…

– Брось, Солнце! – небрежно, махнула она рукой, – Это же Руко-Луц, что тут может пойти не так? Отдыхай и не волнуйся, я разбужу если что.

– Ну тогда хотя бы ЭМВ-усилитель возьмите…

Она усмехнулась тому, что из всех возможных просьб он озвучил именно эту.

– Конечно, родной, – с долей смирения ответила она.

Она свернула с главного коридора в узкий, спрятанный в стене и замаскированный под одну из обшивочных панелей напротив трапа. В этом проходе она едва помещалась. Прошла через два шлюза, к самому центру корабля и остановилась перед неприступной дверью.

– Впустишь меня?

– Мне подобное больше не требуется, капитан.

– Верно… – кивнула она двери, – Ну так, я пойду?

Дверь перед ней открылась.

Обратно Рат-Натрува вышла только через полки́та с лёгкой улыбкой и чувством выполненного долга. Славно, а то я переживала, что он не успокоится после зажатого яспригая… Растёт…

Корабль умолк. В стенах, которых ещё недавно пульсировали потоки энергии появилась сонная тишина. Базовые системы перешли под управление подсистемы Эсве – простого и необщительного искусственного интеллекта.

Надев на себя ЭМВ-усилитель, зафиксировав коммуникатор на затылке и глянув на время, Рат-Натрува поторопилась на встречу.

Она шагнула с трапа на станцию, и её голова вскружилась от возникшего непривычного просторного закрытого пространства. Стоя на одной грани «кристалла» Рука-Луц можно увидеть и все остальные, достаточно только поднять голову. Натрува посмотрела наверх и увидела на противоположной грани расчерченные на квадраты кварталы и улицы, а на них, как муравьёв, разумников – она стояла на земле, но видела улицы противоположной грани точно с высоты птичьего полёта. Между этой «землей» и тем «небом» регулярно проходили космические корабли. Атмосфера здесь захватывала небольшую прослойку всего в десять метров в высоту и пока разумники спокойно копошились в пригодном для дыхания воздухе под силовой сетью, растянутой между верхушек столбов, космические корабли едва разогрев двигатели, проплывали уже в вакууме над их головами по другую сторону той же сети.

Быстро покинув Зарю Рат-Натрува направилась в торговый квартал через разномастную толпу разумников со всех краёв ФОМа. Перед глазами мелькали разноотенковые наборы кож, волос, чешуек и их производных в разных одеждах. Не касаясь грязных улиц Рука-Луц в воздухе проплывали раковины мюллюстригов в плотных тканях и голые карды – представители расы разумных кристаллов, в форме гексаоктаров, и проплывающие толпу стайками, сохраняя строгий ряд. Натрува уклонилась от тиркаса, шагающим сквозь толпу на семи тонких кожистых ногах, стройностью, напоминающие паучьи, и шикнула на себя за то, что снова не успела разглядеть чем же венчаются эти длинные ноги. Проскользнула между двумя линоридами, решившими завязать диалог прямо посреди оживленной улицы, свернула в узкий переулок и наконец ускорилась до быстрого шага и глянула через отражение витрины магазина на миротворца, уставившегося в коммникатор и лениво попивавшего свой напиток. Похоже, здесь всё в полном порядке. Натрува выдохнула, оказавшись на мало оживлённом проулке и отпустила руку с рукоятки бластера, что всё это время сжимала в кармане куртки.

Рат-Натрува с облегчением замедлила шаг, завидев Сиктура и поняв, что пришла чуть раньше до назначенного времени. Сиктур – титан, хоть его рост едва можно было назвать «титаническим». Не считая двухметрового роста, шестипалости и рядов одинаковых треугольных зубов, он имел более чем человеческий внешний вид; Сиктур точно был ожившей мраморной статуей земной Древней Греции – также хорошо физически сложен, красив и светел, к чертам и оттенкам его тела невозможно придраться – при взгляде на него, ни у одного гуманоида не останется сомнений, что он совершенен. Титан как-то обмолвился, что он выше, но применяет уменьшительные техники для более комфортной работы с клиентами. Впрочем, сколько бы Натрува не пыталась вызнать его настоящие габариты этот факт оставался загадкой и оставалось только делать ставки.

И она ставила, что Сиктур не выше тридцати метров. На эту тему в справочнике «Мирян ФОМа» указывалось, что титаны не стареют и не перестают расти, а их наикрупнейший ныне живущий представитель составляет в росте шестьсот семнадцать метров и с каждым годовым циклом немного подрастает.

Натрува знает Сиктура добрый десяток лет, и она всегда могла рассчитывать на скидку в его торговой компании. Сейчас она подводила сделку к завершению.

– Ну так сколько за всё?

– Сейчас скажу… Семь тысяч пятьсот пятнадцать карат. В этот раз без ставки постоянного клиента – сама понимаешь, товар свалился без предупреждения, поэтом тут я услугу оказать не могу.

– Ладно, договорились, – пожала плечами Натрува, не рассчитывая на лучшее.

– Товар на борту?

– Да, обойдёмся без терминальщиков?

– Конечно, так дешевле. Ребята подойдут через полчаса, я отправляю с ними зоолога, чтобы он оценил яспригая. Как отчитается мне, спишемся, и договоримся на его счёт тоже. А сейчас прошу отметку, и я переведу тебе предоплату за металлы.

Рат-Натрува глазами просмотрела договор купли-продажи на коммуникаторе Сиктура и поставила в конце свой отпечаток пальца.

Она отдала устройство обратно:

– Слушай, Сиктур, а кроме оборонительных колец на Руко-Луце ещё что-то добавилось?

– Ну управители не дают никаких особых распоряжений для фомовцев. Но станцию покинула мафия и теперь черный рынок свободен для новых инвестиций. Многие торговцы пытаются протиснуться в эту сферу пока она освободилась от монополии. Так что в моих кругах есть небольшое противостояние, но переживать не о чем, – он улыбнулся, – Клиенты – прежде всего.

– А что ты знаешь о конфликте ФОМа и Норгасаэля?

Он нагнулся к ней и сказал почти шёпотом:

– Откуда столько смелости на подобные вопросы? – он глянул на миротворца в конце квартала, потом на Натруву; его глаза оказались близко, но сам взгляд шёл откуда-то издали, казалось, через эту маленькую дистанцию Сиктур видит весь мир, это заворожило Натруву и по её спине пробежало странное чувство, – Я видел распоряжение, что всех норгасаэлей выселяют со станции, им дали три цикла на переезд, – как ни в чем не бывало закончил Сиктур.

– Это проблема, – выдохнула Натрува, сама не поняв были ли её слова вопросом.

Он снова выпрямился:

– Не думаю, – Сиктур пожал плечами, – Ко внутренней политике Норгасаэля вообще невозможно придраться, ты же знаешь, я… – он замялся, подбирая слова, – думаю, беспокоится не о чем, – он улыбнулся, – Не уверен, что Норгасаэлю вообще есть дело до подобного. Его всегда было сложно понять, но печалится он точно не станет…

Она улыбнулась в ответ, её грело ощущение, просочившееся со спины в грудь, ближе к сердцу, и вызывающее сильное желание подойти к Сиктуру как можно ближе, опуститься, подчинится… Бездна, опять!

Сиктур небрежно глянул на неё и осекся:

– Снова?

Она ничего не ответила, улыбка так и не сходила. Сиктур нахмурился, выставил перед ней руку с незамысловатым жестом и громко щёлкнул пальцами перед её лицом. Чувство пропало, будто его и не было. Натрува выдохнула и потрогала лицо, она так сильно напрягла мышцы лица, что они задеревенели. Сиктур только усмехнулся:

– Купи-ка у меня как-нибудь розовые очки, а то так и будешь липнуть каждый раз.

– Мне кажется, даже если на тебя башку яспригая надеть, мне это не поможет, – сказала она, а он только усмехнулся в ответ, но в этот раз его голос уже не вызвал таких чувств.

Титаны по природе притягательны, буквально. Сиктур как-то объяснял, что всё в их телах, от взгляда до запаха, привлекает гуманоидов других рас на подсознательном уровне. Это можно было объяснить чарами, природным магнетизмом или просто очень удавшимся набором генов, но сам Сиктур был не в восторге с этого, поэтому разрывал «чары» при каждой возможности. А Натрува как и в первый раз попадала в эту безобидную ловушку. И почему это только на мне так сильно действует? Она не видела, чтобы хоть кто-то ещё оказывался в подобной ситуации, хотя, по правде, на Рука-Луц было не так много гуманоидов чтобы это проверить.

Оправившись от гипноза, Натрува продолжила как ни в чем не бывало:

– Я так понимаю, после подобного моё предложение сходить в бар покажется тебе смешным.

– Нет, предложение хорошее, – без доли сарказма сказал он, – Но вынужден, отказать, у меня ещё много работы.

– Когда освободишься?

– Где-то через мих.

– Так долго? – чуть ли не вскрикнув удивилась она, – А ты не ссохнешься от недосыпа?

– Я сплю примерно раз в десять диров, Рат-Натрува, – улыбнулся он, – Для меня время идёт совсем по-другому.

– Что-то я подобной информации не находила… – задумчиво протянула она.

– Такое и не напишут, – пожал он плечами, – Более того, я бы на твоём месте не стал верить всему, что пишет ФОМ, – он отвлёкся на подошедших клиентов, – Мне пора, Рат-Натрува, всего доброго.

И с этими словами титан изящной походкой подошёл к паре ралундейцев, активно рассматривающих его прилавок с ювелирными украшениями.

Когда Рат-Натрува вернулась к Заре трое разумников Сиктура уже ждали её у корабля. Они быстро сгрузили все металлы на погрузчик, убедились, что вся сумма дошла до Натрувы и, вежливо простившись, удалились, забрав с собой и остатки яспригая, обещая устроить дополнительный анализ в лаборатории и выслать оплату по результатам исследования.

Рат-Натрува глянула на корабль, в глубинах которого мирно спал её Солнце.

Она тяжко вздохнула. Тёмные мысли всё также, как те неотесанные тяжелые астероиды, висели в голове и мешали спокойствию. Она направилась в бар. Нужно освежить голову…

У Рат-Натрувы было смешанное отношение к Солнцу. Он был гораздо младше неё, и она знала его с рождения, поэтому у неё сложились к нему сестринские отношения, почти родительские. Она была готова защищать его и поддерживать во всём, но в тоже время никак не могла рассматривать его в качестве кого-то большего, чем младшего брата или скорее сына?

Не то, чтобы она жаждала любви, нет, она уже не хотела её искать. Конечно, весь её свет клином не сошелся на одном только Солнце, но больше у неё никого не было – ни друзей, ни семьи, никого, кого бы она подпустила достаточно близко к себе. Она была горда, презирала слабость в себе, убеждала, что выше потребности в чужой любви, но от того только тяжелее становилось у неё на душе и она с досадой признавала, что с годами это гнетущее чувство становится только шире, объемнее и тяжелее, начинает мешать. Иногда её по-настоящему выводило, что она одна. Одна думает, как заработать денег. Одна заботится о благополучии Солнца и Зари. Одна решает проблемы. Одна планирует своё будущее. Одна всё пытается жить лучше, но одной всё также удаётся только балансировать между нормальной жизнью и выживанием. По сравнению с этим желания с кем-то разделять сон и придаваться страсти казались частицами в звёздном веществе. Она уже не видела себя с кем-то в своём будущем. Но который раз уже ловила себя на мысли, что просто хочет опустить руки, положится на кого-то и просто расслабится… Хотя бы ненадолго скинуть с себя обличье сильной и независимой, и отдохнуть от проблем, которые уже не будут принадлежать только ей, которые станут легче. Она просто хочет знать, что есть тот кто сможет позаботится о ней, пока она открывает свою хрупкую и уставшую душу, а главное, не ранить её, а аккуратно сдует все накипевшие чувства и даст силы восстановится. Только и всего. Натрува злобно нахмурилась. Забудь, тряпка! Ты же железная!

Она глубоко вздохнула. Сейчас она устала и в тоже время презирала себя за этот глупый приступ слабости. Надо просто немного выпить и спать к Солнцу. Да, так будет лучше всего… Не глупи, Нат. Ты не такая, ты лучше! Сама это знаешь…

Рат-Натрува открыла тугую стеклянную дверь и вошла в бар.

Бар «Миаверле» считался заурядным заведением. Серые стены и бетонный пол, потолок – огромная световая панель, задающая и меняющая цвет во всём помещении. Прямоугольные тёмные столы упорядочены и стоят на жёстких ножках, но вместо стульев под столешницами левитируют сиденья без опор и спинок – всё для того, чтобы в баре мог разместиться разумник любой физиологической формы и размера, только возле самой стойки стояли барные стулья очень похожие на земные. Сама же барная стойка стояла у противоположной стены от двери. За стойкой под ультрафиолетовым светом разными оттенками пестрила стена из мхов, лишайников и кистей мелких лиловых цветов на коротких ножках – кусочек флоры, что в ближайших десяти парсеков за пределами Рука-Луц встретишь разве что в «легких» кораблей.

Натрува почти не заметила покосившиеся на неё редкие взгляды, прошла к дальнему углу зала и села за барную стойку, рядом со спящим пьянчугой.

Бармен улыбнулся при виде неё:

– Рат-Натрува, дорогая! Здравствуйте! Очень рад снова вас видеть! Вам как обычно или хотите покрепче? – он улыбался непропорционально широкой для гуманоида улыбкой со слишком частыми и узкими зубами.

– Бездна его знает, – она ненадолго задумалась, – Давай как обычно, а там градус всегда добавить можно.

– Как скажете, дорогая!

После этого Бармен принялся манипулировать руками под стойкой, позвякивая отполированными металлическими ёмкостями. Натрува в это время следила за ловкостью его рук.

Бармен почти не изменился. Он был четырёхруким гуманоидом с белой кожей и карими глазами, всегда одетый в белую рубашку с тканевой звездой на воротнике и бэйджем «Бармен» на левом плече. Его пол было сложно определить – он был слишком строен для мужчины и слишком широкоплеч для женщины, его голос тоже оставался нейтральным по половому признаку. А с тех пор как Натрува в последний раз его видела, единственное, что поменялось в Бармене, так это быстро появившиеся морщины. В прошлый раз он выглядел лет на двадцать, а теперь, казалось, он подходил к пятому десятку. А ведь прошло-то всего полсотни циклов с прошлой встречи.

Но была в Бармене черта, которая в связи с последними событиями приковывала к нему недобрые взгляды посетителей – это почти незаметная непрерывающаяся складка кожи, идущая вдоль вертикальной оси его тела и больше напоминающая ровный впалый шрам. Она выползала из-под линии роста волос, проходила по центру лба, носу, чётко разделяла губы и ныряла в воротник посредине шеи. Когда Бармен оборачивался, эта полоса была видна и на задней части шеи, также посередине. Рат-Натрува не догадывалась, что была права, когда предполагала, что эта полоса идёт по всему телу. Но главной причиной того почему эта скромная впалая линия привлекала столько внимания к Бармену, было то, что она являлась главным признаком норгасаэля.

В справочнике ФОМа о норгасаэлях нет ничего, кроме их немногочисленных физиологических характеристик, одной из которой была эта полоса. Рат-Натрува вспоминала, что норгасаэли могут существовать во многих физиологических формах. Их геном очень быстро мутирует, поэтому они легко меняют свойства своих тел, подстраиваясь под условия окружающей среды и во всей расе встречаются тысячи всевозможных физиологических форм и это только из известных.

Бармен последний раз встряхнул шейкер, провёл завершающие приготовления и поставил на стойку перед Натрувой изящный левитирующий стеклянный бокал с розовой жидкостью полной белых блёсток по-особенному кристаллизованного сахара. На дне бокала томилась более плотная масса внешне похожая на мороженное. Маленькие пузыри газа вырывались из жидкости бледными искорками и спускались обратно в бокал золотой пылью. Рядом с бокалом Бармен поставил тарелку синих бутонов с толстыми лепестками.

– Туманность королевы и свежие бутоны дотпов. Приятного вечера! – улыбнулся Бармен.

– Благодарю, – Рат-Натрува придвинула к себе бокал и вдохнула ярко сладкий свежий аромат напитка, медленно выдохнула и обратилась к Бармену, – Я слышала, что норгасаэлев просили покинуть Руко-Луц.

– Истинно так, моя дорогая. – сказал он и принялся протирать бокал.

– И когда ты уйдешь?

– В последний день. Не хочу оставлять Миаверле без присмотра. Уверен, вывеску снимут сразу, как только я уеду, это ведь название моей родной звезды.

– Эх, и кто же мне потом будет готовить туманность королевы? – она глянула на свой бокал, – Где тебя хоть найти чтобы пропустить бокальчик другой?

– О, не переживайте. Мы точно ещё увидимся, – он широко улыбнулся, – Я надеюсь потом ещё вернутся сюда. Мне нравится это место, хочу, чтобы Миаверле была именно здесь.

– А что же такого серьёзного случилось, что ФОМ решил принять такие меры?

Бармен пожал плечами.

– Я особо не интересовался, да мне и не нужно. У моих, – он запнулся, – собратьев в головном управлении, вероятно, были основания для этого. Пусть они и решают эту проблему, это их работа, а моя – улыбаться и следить чтобы посетители были довольны всем, что есть в Миаверле, – он улыбнулся. – Кстати, позвольте спросить, дорогая, мне всегда было интересна причина вашей удивительной толерантности, расскажете?

– Ты о чём?

– Я каждый день вижу в этом баре десятки разных разумников и никогда здесь не бывает спокойно – если Вы хорошо присмотритесь, моя дорогая, то увидите неприязнь одних рас к другим и очень обострённую. Вас подолгу не бывает в Миаверле, но, когда бы Вы ни вернулись, я ни разу не замечал за Вами негатива по отношению к другим. Почему?

– Хм, я как-то не задумывалась. Ну, то есть выродков в космосе хватает, но однозначного мнения на счёт целого народа у меня нет. Не бывает плохих народов, в народе бывают плохие люди.

– Люди? – он быстро понял и снова улыбнулся, – А, ваши сородичи.

Она кивнула:

– Знаешь, в моём виде очень много разных народов, которые веками воевали из-за разных мелочей. Но мне повезло родится в стране, где это смогли изменить, – она улыбнулась, ненадолго отдавшись воспоминаниям, – Так что считай, что это дело привычки и воспитания.

– Побольше бы разумников вроде вас, моя дорогая. – улыбнулся он.

– Да брось! – усмехнулась Рат-Натрува.

На другом конце зала с громким шипением встали двое рептилоидов дранкасов. Крупный из них намеренно опрокинул стул и обернулся в дверях, дико оскалившись:

– Катись за горизонт, карвах! – и с этими словами скрылся.

– Оу, – бесчувственно и не снимая своей профессиональной улыбки выдохнул Бармен в ответ на повеление пропасть за горизонтом событий ближайшей чёрной дыры, – они не заплатили.

– Это они к тебе так обратились?

– Вероятно.

– Карвах? А что это значит?

– Урод, родившийся из испорченного яйца – нежизнеспособный отброс, годящийся только на то, чтобы его съели, – казалась его улыбка стала только шире, левый глаз дёрнулся.

– Ты не обижен? – с осторожностью спросила Натрува.

– В этом нет смысла. Да и потом, оскорбление вышло не корректным, а это место всё равно обречено на банкротство.

– Но ведь ты мог бы его продать, купить другое заведение, разве тебе не жалко так всё оставлять?

– Одно маленькое заведение вроде этого – ничто по сравнению с действительно важными вещами, даже если оно мне нравится. Как и двое дранкасов ничто по сравнению с норгасаэлем. – в его тоне едва прозвучала едва заметная злоба.

– Хе-х, – усмехнулась Натрува, – не хочу тебя обескураживать, Бармен, но ты бы один не справился с двумя дранкасами.

– Не хочу вас обескураживать, дорогая Рат-Натрува, но норгасаэль никогда не бывает один, – его голова дёрнулась, и он сменил тон, – А теперь прошу меня простить, мне нужно навести порядок. И раз уж меня всё равно ждёт разорение, угощайтесь за счёт заведения. Спасибо, что были моим постоянным клиентом.

– Но, Бармен, я не…

– Дорогая, прошу Вас. – перебил он.

Натрува тяжко вздохнула:

– Ладно, но, если что, то ты сам предложил.

– Я запомню.

Он достал тряпку и вышел из-за стойки. Натрува заметила, что Бармен сильно хромает на одну ногу, а на левой нижней руке не хватает пальца и кисть перемотана. Сколько же выпало на твою душу, Бармен. Твоя улыбка – это свидетельство поразительного оптимизма или отчаяния?

«Туманность королевы» в бокале стала выпускать голубые блёстки вместо золотых и её, наконец, можно было пить.

Натрува ещё раз вдохнула свежий сладковатый запах, ставший, не таким резким и отпила небольшой глоток. Её рот наполнился, казалось, не жидкостью, а мягким сниженным газом терпкого нектара. Женщина сделала глоток и приятный вкус быстро сменился пульсирующим теплом кисловатого послевкусия. Рат-Натрува как-то рассчитывала, что «Туманность королевы» по крепости почти такая же как молодое домашнее вино, впрочем, этого бокала Натруве хватало только на то, чтобы расслабится и она рассчитывала повторить эту порцию ещё дважды. Женщина сделала глоток побольше и закусила лепестком дотпа. На вкус он был как что-то среднее между кислой клубникой и грушей, а по консистенции как суккулент – полупрозрачная плоть со скользким липким соком в синей матовой кожице. Дотпы отлично подходили к «Туманности королевы», но как замечал Бармен, такое сочетание только Натруве и нравится.

Натрува не торопясь попивала коктейль, попутно размышляя о ближайших планах на будущее. Денег хватит на какое-то время. Лишь бы новые детали не потребовались. Солнце не упоминал, чтобы нужно было что-то чинить на Заре, но одна передряга с незначительным повреждением – и мы знатно влипнем в долги. А что там есть на доске заказов ФОМа?

Она занесла руку к своему затылку и нажала кнопку на устройстве, что было зафиксировано на её затылке и на нём зажегся желтый индикатор, а перед взглядом Натрувы возник экран, он проецировался прямо в её мозг и никто кроме неё его не видел, но сам он были не больше чем открытым рабочим столом портативного компьютера. Она вышла через браузер на простор Фомнета и оттуда на закрепленную страницу. Так, посмотрим… Доставка груза на двадцать тонн – хм, многовато для Зари… Набор участников на космические гонки Ла-Ридна… Она усмехнулась. Даже пробовать не стоит, меня не пустят с моим досье… Так дальше… Частное лицо ищет транспорт и сопровождение для тура по…

– Не… Отстань… – раздалось сбоку.

Рат-Натрува отвлеклась и посмотрела на пьянчугу. Он дёргался во сне, а его стул всё больше склонялся назад, угрожая вот-вот опрокинуться. До чего же добра душа норгасаэля – никогда пьяных сонь не выставляет пока не будут в силах сами уйти.

– Эй, проснись. Ты сейчас упадёшь. – сказала Рат-Натрува пьянчуге.

Он не отозвался. Только позже, женщина поняла, что услышала слова не в звуковом диапазоне, а в электромагнитном. Она напрягла коллар и подала мысль:

– Проснись, ты сейчас упадёшь.

– А, что?

Пьяный гуманоид приподнялся и с трудом открыл глаза. Рукавом вытер губы, немного качался.

Он огляделся и сонно посмотрел на Натруву с широкой улыбкой. Натрува же смотрела на него небрежно, но с долей понимания.

Пьянчуга выглядел как юноша, обликом близкий к человеческому. У него были черные волосы с синим отливом, бледная кожа, вытянутые черты лица и желтые глаза с вертикальными щёлочками, на последних фалангах пальцев что-то среднее между ногтями и когтями. Его прямые непослушные волосы удерживала красная бандана, в остальном из одежды на нём была потасканная куртка, штаны и кроссовки – старая одежда явно куплена в магазине поддержанных товаров, кое-как приведённая в товарный вид и уже пару дней как безвозвратно потерявшая его.

– Вы мне? – Переспросил парень и, взявшись за стойку, придвинулся ближе к ней, – А я не заметил.

Натрува дала такой же неслышный ответ:

– А стоило бы.

Мысли юноши были легки и тонки, но не «качались» как это часто бывает при опьянении. По тону мыслей можно было сказать также много, как о голосе и сейчас Натрува не сомневалась, что перед ней легкомысленная и добрая душа. Её удивило, что контакт получилось наладить достаточно быстро, обычно требуется ряд непонятных мыслеобменов чтобы подстроится под «акцент» собеседника и начать правильно распознавать его электромагнитные посылы.

– Приятно найти собеседника с похожими частотами, – раздавалось от него всё более бодро, – Бармен долго не мог меня понять, а на всеобщем я плохо говорю.

Рат-Натрува отпила ещё глоток. Она была не в настроении общаться и продолжила ознакамливаться с виртуальной доской заказов ФОМа. Юноша же не сводил с женщины глаз и внимательно рассматривал её.

– А вы откуда?

– Я космополит. – не отвлекаясь от объявления о срочной доставке буркнула она.

– О, я тоже! – он приподнялся и улыбнулся, – Я родился под лучами Жаршага, на границе с балджем. К нам из-за гравитационных перегрузок почти никто не залетает, вот я и решил сам вырваться, – он осмотрел две пустые стопки возле себя и взял в руку третью, опустошённую на половину, – Зовите меня Бо. Выпьете со мной? А то одному так себе…

Рат-Натрува перевела на него взгляд и внимательно осмотрела, приложившись локтем на стойку. Ну, а что? Может быть…

Она улыбнулась.

– Я Рат-Натрува и родилась перед горизонтом событий Глаза бездны, – соврала она на всякий случай.

– О, я знаю эту чёрную дыру! Она же ещё в облаке звёздного газа и окружена голубым кольцом? В рукаве Лириса, кажется.

– Да, она самая, – Натрува подняла бокал и протянула его к своему новому знакомому, – За знакомство!

– Очень рад!

Стеклянные сосуды со звоном восторжествовали это событие.

После этого лишь изредка переходя на смех Натрува и Бо вели приятную бессловную беседу.

Электромагнитные волны распространяются быстрее звуковых, а на их обработку и создание требуется меньше времени, поэтому всего за кит двое космополитов успели хорошо познакомиться и неплохо напиться. Сначала они обсуждали виды пищи, потом долго спорили о том, какие корабли лучше и быстрее, потом затронули обсуждение трёх спорных фильмов. Поговорили о питомцах – Бо жалел, что ему никогда не разрешали завести зверушку, на этих мыслях Натрува решила, что хочет себе кошку и потратила около трёх ме (долгое повествование для электромагнитного диапазона) чтобы в точности передать всю красоту и характерность этих милых убийц.

После бокала «Вспышки», просиявшей после двух «Туманностей королевы» Бармен попросил пару пересесть за свободный столик, где космополиты легко перешли на обсуждение последних спортивных событий и недавней сенсации в мире интерактивных развлечений – кансо – виртуальной реальности с неограниченными ресурсами и полной свободой для воображения, её ещё рекламировали со слоганом «Мир грёз твой – твори его!» и призывом почувствовать себя богом.

Рат-Натруву уже изрядно разморило от алкоголя и, несмотря на то что ноги давно размякли и противились куда-либо ходить, свой разум она решила держать ясным. Поэтому остаток вечера она ограничивалась закусками и «Адским нектаром» – острым безалкогольным напитком, который отлично придерживал умственную дееспособность на месте, периодически подпаливая её вкусовыми ощущениями, сравнимыми с питьём стеклянной крошки в настойке острого перца. Что было странно в этом напитке, пока его пьешь ощущается привкус крепкого чая, а острые вспышки вкуса появляются внезапно в промежутке от нескольких мгновений до половины цикла, такое взбодрит даже если ожидаешь вкусовой взрыв остроты.

– А потом!..

Лицо Бо застыло перед смехом и вздохи вырывались тихим рычанием, едва не перебивая поток повествования.

– А потом я говорю ему – дурак, ты летишь не туда! Ах-ха-х!

Из глотки Рат-Натрувы вырвался хриплый звук, который по происхождению был помесью хрюканья и рёва прочищающегося двигателя – так она засмеялась, едва удержав Адский нектар по внутреннею сторону своих губ, который именно в этот момент выдал «удар остроты».

– Вот глупец… – подумала она «в слух».

– Легендарный! Ах-ха-ха!

Бо оправился от смеха и несколько раз глубоко вздохнул, скрывая ладонью улыбку, что никак не хотела уходить сама по себе.

– Что ж, – Бо поднял бокал, – Я хочу это… Как ты это назвала?

– Поднять тост.

– Именно! Итак, – он подождал, пока Натрува поднимет бокал и глаза на него, – Я поднимаю этот тост за этот замечательный день! Сегодня я попробовал много нового! Узнал то, о чём даже не догадывался. И нашёл отличного собеседника и, надеюсь, будущего друга, – он неумело подмигнул Натруве случайно прикрыв оба глаза вместо одного, – У меня даже в день рождения не было столько впечатлений. Пропасть мироздания… – он осекся, – Да это же и есть мой день рождения! Ах-ха, Натрува, я родился! Сегодня я наконец-то прочувствовал жизнь – родился, понимаешь?

Натрува кратко улыбнулась, решив подыграть его пьяному повествованию:

– Рада, что мне выпала честь присутствовать при столь важном событии, – снисходительно сказала она и добавила искренне, – С днём рождения, Бо!

– С днём рождения меня! – и залпом выпил весь «Огонь Соляриса» которую Натрува советовала ему не брать – Огонь по крепости маячит где-то между медицинским спиртом и ракетным топливом.

Бармен обычно не советовал Натруве пить подобное, если та не планировала провести следующие три цикла в мертвенном сне. Впрочем, Бо утверждал, что пил вещи покрепче. Натрува лукаво следила за ним и прикидывала как долго он ещё просидит после такого. Она на миг вывела перед своими глазами экран и засекла время. Делаю ставку, что ещё семь ме он просидит.

Натрува долго думала над тем, что может быть крепче этой звёздной эссенции, но не успела она подвести к итогу свои рассуждения как Бо, с громким стуком поставил стакан на стол и блаженно улыбнулся. Потом кратко вздохнул, замер, его глаза широко раскрылись, а зрачки сузились в тончащие вертикальные иглы. Парень вздрогнул и расслабился, упал на стол.

– Эх, Бо, глупенький Бо… Я была лучшего мнения о твоей стойкости… – вслух подумала она и разочарованно вздохнула.

– Вырубился? – поинтересовался Бармен из-за стойки.

– Беспросветно… – подтвердила она, – По нему сразу было видно, что пить не умеет, вот думала научить, а он упертый, что ваша сингулярность. Скоро голова болеть будет…

– Ничего, пусть отдохнёт, дорогая.

Натрува осмотрелась, потягивая Адский коктейль, после вкусовых ощущений которого она уже почти не вздрагивала. Женщина заметила, что кроме их троих в баре больше никого нет.

– Ты уже закрылся?

– Нет, просто посетителей нет, – Бармен бодро ходил между столами и поднимал стулья, вынуждая их подниматься на гравитационных манипуляторах к самому потолку и тем самым освобождая место для уборки – Натрува никогда не понимала стремления Бармена самому убирать помещение, ведь он мог давно купить себе роботов и не парится по этому поводу.

Натрува поймала себя на мысли, что уже почти протрезвела и то, что она видела теперь не могло казаться:

– Кажется, ты хромал, когда я пришла. И с рукой что-то было… Вроде.

– Верно, твой разум ясен, дорогая. Я просто забежал в аптечку пока вы с собеседником были заняты.

– О, правда? Сколько же мы просидели? – она посмотрела на часы и воскликнула, – О, звёзды, я вообще не заметила, как время пролетело.

– Могу ли я считать это комплиментом в свой адрес? – улыбнулся Бармен.

– Да, почему бы и нет, – задумчиво пробормотала она, – Думаю, мне пора, Бармен. Сколько с меня?

– Ни сколько, я же говорил – за счёт заведения, – улыбнулся он и вернулся за стойку; он прибирался под стойкой, переставлял бокалы и бутыли, а сам то и дело поглядывал на Бо.

Натруве странным показался его взгляд, и она тоже перевела свой на Бо. Его рука лежала на столе и на запястье, на открытом участке кожи, покрылась редкими черными чешуйками. Кроме этого, Бо внешне не изменился, но что-то в нём точно поменялось и это незаметное изменение…

Дверь в бар резко открылась. Натрува отвлеклась и глянула на вошедшего, его имя с удивлением и страхом сорвалось с её губ:

– Сиктур?

Титан выглядел раздраженным и войдя, он сразу шумно вдохнул воздух и перевел взгляд на стол, за которым сидели Натрува и Бо, шагом сократил расстояние до них и поднял стакан Бо, в котором ещё оставалась пара капель Огня. Титан отпил напиток, посмаковал его не торопливо, а потом со всей силы швырнул стакан в плечо Бармена, тот пошатнулся, но улыбка на его лице даже не дрогнула.

Натрува хотела потребовать объяснение от Сиктура, но не посмела – титан устрашал одним своим присутствием, она никогда раньше не видела его таким. Он также был хорошо сложен и красив, также притягивал своим невидимым магнетизмом, но сейчас от него хотелось скрыться и надеяться, что он на неё не посмотрит. Вместе со страхом это чувство её интересовало, и она до конца не понимала, что сейчас происходит.

Сиктур нагнулся над Бо, направил его лицо к себе, приподняв подбородок, и Бо открыл глаза. Сначала он посмотрел сонно, но потом его зрачки расширились, и он сел прямо, пристыженный и продолжая пошатываться.

Сиктур отстранился от него и положил свою огромную ладонь на плечо Натрувы, склонился над ней, и не пересекаясь с ней взглядом, сказал на ухо:

– Увези его со станции. Сейчас.

Голос титана прозвучал спокойно и ровно, но запал глубоко в душу и вытеснил всё, оставив только эту фразу. Голос титана… Он только что приказал мне? Внушил? Зачаровал? Она попыталась вытеснить его слова из головы, но они налипли на сознание точно смола, согласные уйти только через боль.

Бармен шумно вздохнул и его голос звонко раскатился по пустому бару:

– А-а, Лимсирон Сиктур Нармахиан Дал…

– Норгасаэль! – слово титана как гром раскатился в воздухе, оставив после себя лишь оглушающую тишину.

Сиктур тяжелым шагом прошёл к барной стойке, оперся на неё руками и навис над Барменом, тот смотрел на титана снизу вверх, и его натянутая улыбка дрогнула и пропала, уступив место ледяному презрению.

– Опять они ругаться будут… – едва различимой мыслью проговорил Бо, – Бу-бу-бу, бу-бу-бу… Брат брата затолкает в…

«Увези его со станции. Сейчас.»

Натрува встала со стула и почувствовала, как быстро воздух становится жарче.

– Пойдём, Бо, – она обогнула стол и взяла его под локоть.

– Не-а, сейчас самое интересное начнётся, дай послушать…

– Пойдём!

– Отстань, смертная! – он изогнулся и попытался выбраться из её хватки, но вдруг обмяк и утих.

Натрува глянула на барную стойку и поймала взгляд Сиктура, смотревшего сначала на Бо, а теперь на неё из-за плеча. И в этом взгляде не было ничего хорошего… В его глазах буря, смертоносная и беспощадная и она ждёт только одного, чтобы наконец вырваться наружу. Сиктур едва заметно кивнул.

«Увези его со станции. Сейчас.»

Слова Сиктура как напоминание прозвучали в голове Натрувы. Она вскинула на плечо руку Бо и поторопилась покинуть с ним бар. Она вела его по улице через толпу, сокращая расстояние до Зари настолько быстро насколько было возможно и через время наконец поднялась с Бо на борт. О том, что будет в Миаверле в их отсутствие она старалась даже не думать.

Она закрыла за собой трап, протащила спящего Бо по коридору и вошла с ним в капитанскую рубку. Скинула его на диван перед панорамным окном и села на спинку, спросила пустоту перед собой:

– Что за чертовщина сейчас произошла?

«Увези его со станции. Сейчас!»

Натрува зажмурилась повторившемуся приказу, в этот раз он раздался тяжелее и болезненнее. Сиктур, что ты… Ввел мне наваждение? Ради чего? Она кинула взгляд на Бо. Натрува выпрямилась и посмотрела на парня внимательнее. Она протёрла глаза, подумав, что увиденное ей померещилось.

Тело и шея Бо вытянулись. Одежда, ещё кит назад свободно свисавшая на Бо, теперь плотно обтягивала выросшее под ней тело. Руки теперь походили на птичьи лапы, отрос хлыстовидный хвост. Лицо юноши вытянулось и подёргивалось во сне.

– Что за… Неужели оборотень?.. – она неосознанно пригнулась и шагнула назад.

В голове Натрувы сразу возникли два десятка неблагоприятных событий, которые могут произойти от этого момента…

Шок холодной рукой сместил дух Натрувы ближе к низу живота и вынудил сердце биться быстрее. Женщина вздрогнула и постаралась взять себя в руки, прохладнее думать о том, что эта тварь может сделать с Зарей, с ней, а главное, с её Солнцем.

Оборотни чертовски сильные… Придушит и стащит шкуру, а потом оденется в неё и будет мной прикидываться. Сколько он сможет разрушить? Бездна, если порвёт тракты энергообеспечения, Солнце… Хотя, сам Солнце… Нет, рано, я не смею отдать ему такой приказ! Бездна, были бы мы в космосе, невесомость стала бы преимуществом. А так…

Натрува заметила блеск под бонданой Бо. Её мысли резко переменили свой ход. Она придвинулась ближе и аккуратно подняла повязку. Она быстро закусила губы, затолкнув возглас обратно в глотку – на лбу Бо блестел круглый белый нарост похожий на огромный коллар или гигантский жемчуг. Идеально круглый нарост занимал треть лба и, не смотря на свои огромные размеры, сидел в голове юноши так, будто всегда там был.

Натрува снова села на спинку дивана.

– Это лун… – прошептала она и тихо сорвалась на смех, – Ха-х! Это лун! Самый настоящий лун. Не знала, что они могут так сильно уменьшатся. Или… Нет, точно – он ещё детёныш, вот в чём дело!

Лун Бо заворочался во сне и его тело ещё больше увеличилось, а кожа покрылась мягкими чешуйками. Одежда начинала трещать по швам.

Натрува продолжала смотреть на него и размышлять уже с меньшим шоком. Его камень ещё маленький. От того он и смог уместить его в черепе и сам принять нормальные для гуманоида размеры. Но если его камень такого размера, то в настоящем обличие, он должно быть… Бездна, почему об этом нигде не было написано?! Я бы точно запомнила!

Очертания Бо всё больше приобретали вид драконоподобного змея. Детёныш сложился в два кольца и не просыпаясь, продолжая меняться. Теперь у него активно росли рога, а черные волосы разрастались сплошным хребтом вдоль позвоночника.

– Хоть бы корабль не лопнул… – подумала Натрува, села за капитанское кресло и стала искать информацию о своём госте, не сводя глаз с фотонных экранов, высветившихся над панелью.

Рат-Натрува мало, что знала о лунах – не больше того, что пишут в справочниках. А там в основном пишут, что они являются самыми крупными и опасными созданиями Вселенной. Если измерять их длину в метрах, то значения этой величины могут переваливать за триллионы. Луны известны как пожиратели звёзд, зафиксированы случаи, когда эти колоссальные гиганты пожирали карликовые звёзды и без проблем выходили из-за горизонта событий чёрных дыр. Время и гравитационные силы действуют на них иначе, сравнивать Луна с человеком всё равно, что океан с мимолетной искрой. Они могут появится в случайной части космоса также неожиданно, как и покинуть её, а также практически не выходят на контакт с разумниками. В Фомнете пишут, что не так тяжело выдержать слово луна, как убедить его заговорить с тобой. А слова лунов обычно выбивают всю аппаратуру в радиусе двух световых лет и вызывают инсульты у тех, кто оказался слишком близко. Но этот… Он ещё слишком мал для всего этого… Верно?

Другой причины почему Натрува ещё жива после встречи с ним она не видела.

Рат-Натрува глянула на Бо. Сложно было оценить его длину в такой позе, но метра четыре в нём уже было. Его голова уже была размером с лошадиную, но очертаниями больше напоминала волчью. Перья выбились из чешуек-почек и теперь тело детёныша покрывал слой гладких воронённых перьев с белоснежными точками на концах, от этого лун казался сотканным из ослепительного ночного неба. На каждом вздохе перья блестели зелёным и голубым. Натрува с восхищением открыла рот, поймав себя на мысли, что оперенье Бо напоминает скворцовое.

На секунду перед Натрувой мелькнуло воспоминание – свежий воздух, она идёт по аллеи и после долгого поиска наконец замечает весеннего свистуна на ветке – блестящего на солнце как клочок ночного неба, случайно не заметившего рассвет…

Бо вздрогнул во сне и нахохлился, от этого он показался ещё больше. Перья медленно приложились обратно к телу.

«Увези его со станции! Сейчас!»

Натрува махнула головой, отгоняя наваждение и снова посмотрела в экран. Сразу после статьи о природе лунов начиналась реклама их камней. Цена начиналась от пяти миллионов карат за грамм и могла вырастать до миллиардов. Натрува нервно сглотнула от таких цен. Она, конечно, слышала, что камни лунов настоящие сокровища, но, чтобы они были настолько ценными…

Натрува откинулась на спинку капитанского кресла и тяжко вздохнув, глянула на Бо. Конечно, Натрува понимала, что в рекламе упоминались камни луннов, растущие в их черепах. И, конечно, потеря такого камня для луна смертельная трата. Но какая же ценная для его убийцы…

Натруву бросило в жар. Эта смерть обеспечила бы её на несколько беззаботных лет вперёд. Она могла бы перестать думать о деньгах, отдохнуть от того, что их вечно не хватает… Но…

– Он же ещё дитя…

Натрува глянула на спящего ребёнка опаснейшего существа Вселенной. В груди женщины что-то двинулось и застыло.

– Пф! – вырвалось из неё негромко и затем тихо, – Глупец.

Натрува ещё раз тяжко выдохнула и её взгляд упал на монитор камер видеонаблюдения. Вокруг корабля никого не было. Над Зарей проплыл огромный грузовой танкер. Его овальная тень закрыла весь свет с соседней грани погрузив Зарю в полумрак. Натрува всё также безучастно смотрела в монитор. Только когда танкер почти уплыл, вновь освобождая место свету, Натрува выпрямилась в кресле осознав, что на записях с камер не было тени танкера.

– Уже взломали… – прошептала Натрува, пристегнулась и вручную запустила пусковую систему корабля.

Камеры всё также показывали пустое окружение корабля, но Натрува была уже уверена, что сигнал к началу охоты уже открыт и она попала под мишень вместе с Бо.

«Увези его со станции! Сейчас!!!»

– Сиктур, чтоб тебя… – прошептала она, массируя виски, потяжелевшие от настойчивого внушения.

Заря способна летать на световых скоростях используя основные двигатели, но у Натрувы не было тех десяти ме чтобы прогреть их. И она начала набирать высоту, запустив вторичные, но мощи в них было мало, корабль поднимался медленно.

Заря выплыла на тракт под ругань диспетчера и нагло подрезала порядочные суда. Бортовые камеры наконец начали нормально работать и теперь на экране за Зарей маячили два корабля в боевых шрамах и с агрессивной эмблемой Охотников на монстров.

– Пожар вам в кабину! – тихо процедила себе под нос Рат-Натрува, игнорируя диспетчера, осыпающего Зарю штрафами.

Из динамиков раздался голос Солнца.

– Капитан, вы уже…

– Тшш! – шикнула Натрува, – Тише.

Натрува выключила основные динамики на панели управления, а сама наклонила голов ближе к изгибу подголовника, где располагался микрофон и ещё один динамик поменьше и потише. Она шептала, глядя на спящего Бо:

– Говорим только вслух и тихо. Лун слишком хорошо воспринимает электромагнитный диапазон.

– Это лун!? – Солнце воскликнул так, что Натрува отклонилась от микрофона.

– Тише, я говорю! – громким шепотом воскликнула Натрува.

Бо перед ней заворочался во сне. Натрува замерла и продолжила тише:

– Да, лун. Точнее детёныш.

– Откуда?

– Встретила в баре.

– Серьёзно??? – снова слишком громко воскликнул Солнце.

– А-ай… Хватит резать мои перепонки! – прошипела Натрува.

– Прости, прости, я так взволнован! Я не мог даже… Ого-о… Настоящий лун на Заре! Я их не разу не видел…

– Вот и смотри тихо, пока он не проснулся. И помни, что луны-подростки активно нападают на космические суда, прежде чем дорастут до охоты на звёзды…

– Я знаю… – понуро ответил Солнце и добавил с былым восхищением, – Но, капитан, это невероятно! Вы знаете, на что они способны?

– Знаю, – сдержанно процедила Рат-Натрва, – Ты мне все документалки про них пересказал. И всё же… – Натрува глянула на Бо, – Дитё оно и среди чудищ дитё.

Система безопасности издала противный звуковой сигнал и Натрува дёрнула штурвал в сторону. Мимо Зари кометой промчался боевой снаряд. Натрува только сейчас заметила, что уже давно находится за пределами станции и как быстро ускорилась. Натрува села ровнее в капитанском кресле и вложила руки в рычаги управления, что как два массивных подлокотника расположились по бокам её кресла.

Она шептала, но от этого её голос не стал менее серьезным:

– Готовься к манёвру. Опустить щиты, переведи системы в боевой режим, – на этих словах панорамное окно закрылось сплошной чернотой, а свет на всём корабле погас, оставшись только в капитанской рубке.

Ещё секунда и вокруг Натрувы полусферой засиял фотонный экран, в точности отражающий и собирающий изображения со всех камер с носа и бортов корабля. Натрува продолжала отдавать приказы:

– Ускорь разогрев световых двигателей, готовься прыгать.

– Прямо здесь? – воскликнул Солнце, – Но мы слишком близко к станции!

– Переживут. Главное, чтобы охотников отбросило.

– Они догоняют!

– Конечно, догоняют, мы же сейчас не быстрее гаприда! Полрезерва в щиты, готовься к уклонению. Что там с двигателями? – не замолкала она, сверяясь с данными на фотонных экранах вокруг себя и вводя новые данные.

– Ещё семьдесят о.

– Бездна, как долго! Как далеко мы сможем прыгнуть?

– Запаса хватит не более чем на двадцать пэ-дирмихов, капитан.

– Бездна! – прорычала она и почти сразу дёрнула штурвал, уклоняясь от снаряда.

– Может, я, капитан?

– Нет, занимайся системами, они не особо стараются. Подонки собираются взять нас на абордаж пока мы не разогрелись! Вот увидишь – они попытаются зажать нас между бортами.

– Но им ведь нужен лун. Может, просто отдать им его?

«Увези его со станции!!! Сейчас!!!»

Натрува недовольно закатила глаза и сорвалась на крик:

– Нет, это не обсуждается!

Натрува резко умолкла, – в воздухе посреди рубки завис чёрный пернатый шар ночного неба. Два желтых глаза смотрели изнутри клубка рябых колец. И глаза эти полны ужаса.

Натрува небрежно глянула на Бо.

– Ну и что завис как чужой? – сказала она ему в электромагнитном диапазоне, – Присаживайся, Бо.

Шар за секунду вырос в полтора раза и из самого его центра на Натруву полетела алая зубастая пасть!

Мысль раздалась быстрее слов и системы Зари сразу же исполнили приказ.

– Гэ пятнадцать!

Резко лун упал к полу, его придавило гравитацией. Мысли Натрувы раздавались тяжело, она боролась с возросшим в несколько раз весом собственно тела. Её слова прогремели на весь корабль точно электромагнитное пламя:

– Ты совсем озвездел, Бо! Клыки? Серьёзно?!

И прорычала вслух:

– Аррх! Сил на тебя нет!

Лун легко справился с гравитацией и поднялся на бледные птичьи лапы. Он раздул веера перьев по бокам своей головы, от чего он стал похож на боевого петуха, оскалился, и громко прошипел точно десяток змей.

– Закрой свою неблагодарную пасть! – Натрува сказала одновременно в двух диапазонах.

Бо замер как змея, готовая сделать бросок.

– Думаешь, я хочу тебя убить? – ледяным тоном начала она чуть ли не кричать на него, – Будь мне это нужно, ты бы сейчас не скалился! О своей безопасности надо было думать, когда пришёл на Руко-Луц! О чём ты вообще думал? Решил, что никто не заметил жемчуга в твоей башке? А об этих ребятах ты не подумал? – она указала рукой на камеры заднего вида и дёрнула штурвал, уклонившись от снаряда, – Приходишь сам не знаешь куда и пьёшь всякую дрянь! Всё-таки траванулся, раз Сиктур так взбесился, – Натрува продолжала его отчитывать, а Бо прижал веера перьев к шее и опустил глаза, – Близкие есть? О них ты подумал? Ты хоть представляешь сколько суматохи навёл?! Представляешь скольким разумникам достанется, если другие луны заявиться на станцию в поисках тебя??? Да из-за одного тебя, глупца, вся станция погибнет!

Натрува дала ему слово, но Бо выдержал паузу, прежде чем ответить:

– Я старше тебя, я не потерплю…

– Ар-р-х! – зарычала Натрува, и продолжила в двух диапозонах, – Ну ты совсем идиот!

– Капитан, охотники! – вставил слово Солнце.

Натрува глянула на экраны, матёрые корабли приближались бортами с двух сторон.

– Что с двигателями?

– Ещё девять о.

– Отлично, – и добавила в электромагнитном диапазоне, – Слушай, Бо, двери всегда открыты, не нравится – вали! Но сейчас я бы на твоём месте схватилась за что-нибудь – дёрнет знатно.

Бо, всё это время следящий за их диалогом пытаясь понять малонезнакомый язык, взлетел с места и обвился вокруг шарнирной ноги держащей место капитана. Он больше ничего не говорил, только недовольно гудел, точно один из двигателей.

––

– Четыре. Три. Два. Один, – отсчитал Солнце до готовности двигателей.

Натрува не шевелилась в капитанском кресле. Она держала руки на штурвалах, а её глаза бегали, с одной стороны, полусферного экрана на другую – она следила за кораблями охотниками. А те наплывали ближе, зажимали. Ближе …

– Почему не двигаешься? В атаку! – прорычал лун.

– Рано, – в ледяном напряжении процедила Натрува.

– Ар-р-хш-ш-ш-ш! – прошипел космический змей и продолжил в электромагнитном диапазоне, – Я не могу ждать! Они столько моих братьев перебили! Убийцы! Выпусти меня! Разорву!

– Нет, оставайся на месте! – напряжённо крикнула Натрува и добавила мысленно, – Думаешь твоих братьев покромсали, а тебе спуск дадут? Это не банда безымянных оборванцев, а профессионалы, мастера своего дела! Выйдешь – и нет тебя.

– Предлагаешь просто сидеть на месте?!

– Терпение.

– Пф! – фыркнул лун.

– Ты не смеешь мне приказывать, смертная… – договорить он не успел.

Натрува рывком переключила рычаг и корабль дёрнуло как от пинка.

Стены взревели точно в них разбушевался миллионный рой, оглушающий шум обещающий перейти на свист, закладывал уши точно вата! На экране чётко видны только звёзды на пути Зари, остальные же размывало скоростью, улетали по сторонам фотонного экрана тонкими световыми полосами и угасали, не домчавшись до его края! У Натрувы перехватило дух, его прижало к спинке кресла – придавленный ускорением корабля, он даже не давал ей вдохнуть. Натрува хищно улыбнулась и увеличила скорость, всё увереннее давя на рычаги.

Она любила это чувство холодной энергии адреналина, захватившее её тело. В такие моменты всё становилось незначительно и не оставалось ничего кроме того, что происходит здесь и сейчас. Тело становилось медленнее, но мысли носились быстрее света – состояния для погони лучше просто не существовало! И после, когда гормон отдаст всю свою энергию и освободит место усталости, она вновь прочувствует этот момент, момент в котором она чувствовала себя живой. По настоящему живой.

На панели высветились экраны с камер заднего вида. На них быстро начинали преследование корабли охотников, которые уже оклемались от ударной волны, вызванной стартом Зари.

– Солнце, готовься выйти на сверхсветовые!

– Подготовить маршрутизатор?

– Нет! – выкрикнула Натрува и от одного этого слова по её спине от крестца до затылка пробежали и затоптались на месте мурашки, – Мы же не в бою… Разгоняйся и уходи по косой звёздной орбите. Так они не догонят нас на сверхсветовых. За звездой скроешься и прыгай через Полость к четвертой по дальности звезде. Их приборы должны потерять наши сигналы за звёздной гравитацией. И щиты не забудь опустить! Остальные системы по минимуму.

Раздался птичий звук, сигнализирующий о принятии приказа.

– А почему на четвертую? – мысленно спросил Лун.

– Потому, что первые три они проверять в первую очередь. Пока будут искать, у Зари будет время зарядится, и мы совсем запутаем след.

– Я готов, – доложил Солнце.

Натрува сняла с изголовья своего кресла кислородную маску и надела её на себя, а потом крикнула:

– Выполняй!

Все экраны погасли. На пульте управления остался гореть только красный индикатор, обозначающий блокировку панели. В комнате осталось только аварийное зеленое освещение блеклых ламп и неутихающая тряска.

Натрува откинулась на спинку кресла и сложила руки на груди. Сейчас она могла только рассчитывать на Солнце и ждать. Рой в стенах корабля заревел во всё горло, почти срываясь на свист! Все поверхности корабля завибрировали, только капитанское кресло оставалось неподвижно, глуша вибрацию сложной системой рессор. В рубке стало заметно жарко и это было не столько от того, что система вентиляции отключилась, сколько от жара звезды в угрожающей близости которой сейчас проносилась Заря.

Корабль ревел! Корабль мчался наравне со светом, решаясь обогнать его! За рёвом не слышно ни своих мыслей, ни себя, ничего. Только оглушающий свист порождаемый вездесущем роем!

Корабль дёрнулся вперёд! Свист быстро возрос в угрожающий бас!

И резко стихло…

Всё существо Натрувы прижало к креслу, а душа, казалось, выпала за пределы тела и корабля – Заря вошла в Полость.

Тишина оглушала, но закончилась уже через хет, показавшейся Натруве вечностью. С короткой тряской корабль вышел из Полости в реальность и возбудившийся рой начал быстро успокаиваться.

– Выполнено, капитан.

– Выходи на орбиту и подзарядись.

Снова раздался птичий отзвук.

Корабль вышел на орбиту парных голубых звёзд. Двигатели стали почти неслышны. На бортах Зари поднялись заслонки и из-под них корабль расправил солнечные панели, точно крылья. Основные системы восстановили свою работу. Снова потянуло свежим прохладным воздухом. Натрува облегченно вздохнула, возвращая душу на место и, разблокировав панель, сверилась со сканером убеждаясь в том, что рядом никого нет. Даже торговых судов поблизости не наблюдались, Заря выпрыгнула в настоящую глушь.

В застывшей невесомости на середину зала выплыл черный пернатый шар. Он был немного не ровный как использованный пару раз клубок пряжи. Бо нахохлился в неудобной на вид позе.

Рат-Натрува глянула на него.

– Не удержался?

– Я старался.

– Верю. Цел?

В ответ Бо показал голову и кивнул. Это утверждение окончательно вернуло Натруву в её нормальное состояние.

– Солнце, что по радару? – конечно она знала ответ, но на всякий случай решила спросить.

– Мы одни в ближайшей сотне дирмихов.

– Сойдёт. Хм, будет лучше если мы выйдем на какой-нибудь тракт. Следы гипер-переходов здесь быстро заметят. Надо будет улететь подальше перед следующим. На сколько хватит андента?

– Ещё на десять-двенадцать пэ-дирмихов.

– Мало, – нервно процедила она.

– Они могут нас найти? – Спросил Бо.

– Могут, конечно. Прыжки через Полость вызывают такие аномалии, что пространственные кратеры сложно не заметить. Потому-то их и запрещают совершать рядом со скоплениями транспорта – попадание в кратер может неплохо навредить аппаратуре, а свежий, так вообще затянуть в Полость.

– Затянуть в Полость? То есть они могут по нашему следу телепортироваться сюда?

– Не могут, мы стартовали слишком близко от звезды. Её гравитация уже наверняка разбила кратер, поэтому им придется проверять ближайшие звёзды. А мы не на самой ближайшей, так, что времени достаточно. К тому же их корабли массивней, они не смогут протиснуться в кратер если сами тяжелее Зари.

Бо нахмурился глянув, на неё.

– Не ожидал.

– Чего не ожидал?

– Не важно.

Натрува бросила на него испытывающий взгляд, сняла дыхательную маску, отстегнулась и поднялась. Потянулась.

– Ну что? Я бы тебя угостила чем-нибудь, но без понятия, что едят луны кроме звезд. Машинное топливо подойдёт? – усмехнулась она.

– Думаю, мне пора идти, – Бо виновато опустил голову, – Я подумал о чём ты говорила и, думаю, мне нужно скорее вернутся к отцу. Он ведь действительно может… – Бо осекся, – Он уже закончил на станции и направляется сюда…

– Ты позвал его? – испытывающим тоном спросила Натрува.

– Нет! Конечно, нет! – Бо инстинктивно опустил голову в раскаянии, – Но ему не составляет труда найти меня… Я тоже чувствую, где он и в каком состоянии находится. Мне сложно объяснить, как это работает…

– И что же он чувствует? – напряженно спросила Натрува.

– Ярость.

Натрува напряглась, но виду не подала. Вместо этого она развела руками и сказала:

– Ну тогда скатертью дорожка. Было приятно познакомится и провести время… – она задумалась ненадолго и продолжилась, – Тебе ведь не нужен скафандр или что-то в этом роде, я надеюсь?

– Нет.

– Здорово, а то у меня тут, видишь ли, только маленькие размеры, – она улыбнулась, но шутка не удалась, Бо явно было не до этого; Натрува чувствовала, как в голове луна копошились плохие мысли, которыми он не хотел делится, а сама думала о том насколько мягкие его перья, – Слушай, а разреши погладить?

Плохие мысли в голове Бо сменились удивлением. Это было хорошо, что Натрува чувствовала его электромагнитные импульсы, потому что морда Бо совершенно не выражала каких-либо эмоций, только завораживала своими огромными желтыми глазами да стройностью изящных черт.

– Типо… Как питомца? – спросил он.

– Не думаю. Так что?

– Нет. – он нахохлился.

Она вздохнула.

– Ладно. Тогда пойдём, я тебя провожу до выхода.

Натрува велела включить гравитацию на джи восемь и уже пешком направилась к трюму по шестиугольному коридору. Бо следовал за ней. Но он не шагал следом, несмотря на наличие коротких птичьих лап, а парил в воздухе точно невесомость до сих пор оставалась для него. Он медленно изгибался, толкая себя вперёд и ровняясь мордой с лицом Натрувы.

Какое-то время они шли молча, но потом Бо спросил:

– А много таких кораблей как этот?

– В каком смысле «таких»?

– Ну, быстрых, – уточнил он.

– Заря относится к типу стридов – единственной группе кораблей, которые могут оставаться маневренными на околосветовых скоростях. Но не думаю, что их слишком много – управлять стридом в бою то ещё испытание, – она усмехнулась, – А что? Прикидываешь как разбить такой корабль если он окажется вражеским? – она проницательно посмотрела на него, но он не ответил, и она добавила, – Стриды закованы в три брони – физическую и две силовые – и уязвимы только изнутри и у двигателей. Не думаю, что тебе даже удастся задеть стрид на полном ходу, но, если окажешься внутри – победы проще не будет.

Бо только бросил в ответ быстрый взгляд:

– Тебе титан приказал вывезти меня?

– Не могу сказать, что это был приказ… – Натрува погладила затылок и поняла, что наваждения и тяжести в голове больше не осталось, – Я бы не хотела проверять что со мной станет, если я откажу…

Бо фыркнул и усмехнулся:

– Вечно титаны строят из себя не весь что – говорят, что хотят мирно сосуществовать с разумниками и защищают их, а сами готовы вновь прибегнуть к первородной силе чуть-что…

– Что ты имеешь ввиду?

– Он использовал тебя.

– А то я не знаю! – злобно вскрикнула она и задумалась, – А вот как он это сделал никак не пойму. Гипноз?

Бо уставился на неё, но ответил только когда снова обратил взгляд вперед:

– Считай, что да.

Он смотрел в пустоту перед собой, погружённый в свои мысли. Натрува с улыбкой восхитилась как легко и непринужденно длинное тело луна плывёт в воздухе коридора за ними, а потом ужаснулась тому, что в луне как минимум девять метров и его хвоста было не видно, он до сих пор оставался в капитанской рубке.

Они наконец вышли в трюм. На панели Натрува открыла шлюз за закрытой дверью, параллельно активируя силовое поле. Шлюз из трюма в открытый космос распахнулся. Рат-Натрува и Бо остановились на одной его стороне, а в противоположной, в открытом проеме, за едва заметным силовым полем, темнился ледяной космос.

– Я не стану надевать скафандр если ты не против. Попрощаемся здесь.

– Я позову отца. Улетайте как можно скорее.

– Ух, – кисло втянула воздух Натрува. – Да мне бы не хотелось его встречать… Хорошо посидели, Бо. Если захочешь ещё сбежать, разыщи меня – уж лучше проводить время с проверенными разумниками, чем так рисковать. И попроси у отца уроки хорошего тона, а то я за всю погоню ни одного благодарного слова не услышала.

– Что? – удивленно спросил он, отряхнулся, пригладил перья и низко опустил голову, – Премного благодарен! Признаться, я не мог до конца поверить, что ты меня отпускаешь. Всё думал, когда же он схватит меня…

– Он? – насторожено спросила Натрува.

Бо нахмурился:

– Я заметил его сразу, – добавил он, – Паразита, который…

– Эй, полегче! – крикнула Натрува разозлившись слову «паразит».

Она вздохнула, и тревога возросла внутри неё. Бо осмотрелся с опасением и быстро добавил:

– Я… Я, наверное, скорее полечу.

– Стой! – злобно окликнула Натрува и продолжила сдержаннее, – Я хочу чтобы мы остались в хороших отношениях и в качестве залога предлагаю договорится о сохранении тайн, которые каждый из нас узнал – я молчу о том, что ты лун и что мы вообще встречались. Кто спросит – скажу, что выкинула тебя по дороге за грубость и вообще не знала кто ты. А ты ни слова о том, кого назвал паразитом. Договорились?

– Думаю, это честно. Договорились, – он задумался и спросил, – Что именно сказал тебе титан при… Гипнозе?

Натрува пожала плечами и процитировала:

– Увези его со станции. Сейчас, – по её телу прошла дрожь. Кажется, я больше не смогу нормально воспринимать эту фразу.

– И при этом он не сказал о том, чтобы оставить меня в живых…

– Ну да, и что? Ждёшь пока я твой камень на аукцион выставлю? – усмехнулась она.

На носу Бо прорезались складки оскала.

– Чтоб ты знал, я не убийца, – холодно пояснила она, – Я пилот, курьер и сильный противник в карприт, так что не надо смотреть на меня так, будто я в любой момент вонжу тебе нож в глотку. Успокойся уже, – улыбнулась она.

И Бо действительно немного успокоился. Опустился на пол всеми лапами, а его перья окончательно прильнули к телу, стали неразличимы и теперь блестели единой материей.

Они постояли в молчании и когда оно начало становится неловким, Натрува наконец сказала:

– Что ж, береги себя, Бо.

– Ты тоже, Рат-Натрува, – он приблизился совсем в плотную, опустил свои огромные желтые глаза на уровень глаз Натрувы; от такой близости внутри женщины всё сжалось в нагнетающем предвкушении, – Безмерно благодарен, я не забуду тебя и твою помощь. Пусть космос будет благосклонен к тебе.

После этого лун тронулся в воздухе и рывком нырнул в океан космоса. Он мелькнул белым, когда его тело соприкоснулось с тонкой прослойкой силового поля. Стоило луну покинуть корабль как он тут же исчез. Точнее так показалось, из-за того, что его окрас слился с вечной ночью, но в звёздном свете его перья ещё несколько секунд отбрасывали сине-зелёные отблески и только после этого он окончательно слился с глубокой черной далью.

Натрува восхищенно смотрела ему в след. А из углов, где были скрыты динамиков, раздался голос Солнца:

– Его камень стоил миллионы.

– Знаю, – ответила Натрува, ещё надеясь разглядеть луна во тьме.

– И назвал меня паразитом.

– Знаю, – с осадком злобы ответила она.

– В ходе этой операции пришлось перейти путь Охотникам на чудовищ и скоро поступит куча штрафов от ФОМа.

– Не напоминай… – устало попросила она.

– Он даже ничем не заплатил, а из-за него у нас теперь будут проблемы. – следующие слова Солнца сорвались почти с криком, – О чём вы только думали!? Читаете нотации могущественным тварям, а сами нуждаетесь в присмотре! Стоило мне заснуть, как вы уже влипли в долги! Да с вами глаз не сомкнуть, капитан!

Рат-Натрува усмехнулась и глянула в камеру видеонаблюдения над панелью:

– Неужели я тоже так ругаю тебя? – улыбнулась она.

Солнце промолчал, но Натрува знала, что в этот момент он недовольно фыркнул у себя в недрах корабля.

– Могло быть и хуже, родной. Если бы мы вошли в бой с Охотниками при тех условиях, то уже бы не вышли. Пространственного кратера мы не оставили, а значит, никто из-за него не пострадает. Да и потом, ты только вдумайся… Он лун… Разве не потрясающе? – последние слова она выдохнула с тихим восторгом, – Мизерный шанс, что мы вообще встретимся, а тут такое… – она схватилась за голову, провела ладонью по седым волосам и снова посмотрела в камеру, – Я до сих пор не верю…

Выдержав паузу Солнце сказал:

– Да, меня это тоже впечатляет, капитан, но штрафы…

– Мелочи, – махнула она рукой, – Деньги приходят и уходят, родной. Отдадим потихоньку.

– Там на семьдесят шесть тысяч карат, капитан. И лишение прав на космические полёты в течение трёх михов. Права заблокируют при первой же посадке Зари…

Натрува опешила и тяжко вздохнула:

– Значит, отдадим совсем медленно… Но с другой стороны, лишение прав не плохой повод устроить отпуск… Наверное.

– На курорты у нас недостаточно средств, капитан. Да и потом, только ведь отдохнули… Вы не брали новые заказы?

– Я и не про курорты говорю, – ответила она, игнорируя его вопрос, – Найди нам какое-нибудь красивое местечко с пригодной для жизни атмосферой и двигай туда. Провизии хватит ещё на полгода… Не вижу никаких препятствий. К тому же, у меня скопилось столько не просмотренных сериалов, что уже стыдно откладывать. Поиграем во что-нибудь…

Коммуникатор на её затылке активировался и спроецировал перед глазами Натрувы уведомление о начислении сотни тысяч карат на её счет и сообщение от Сиктура: «Расчет за яспригая. Спасибо за сотрудничество!».

– О-о, – выдохнула Натрува округлив глаза, – Одно задание мы всё-таки взяли и уже выполнили.

– Ох, капитан, – недовольно процедил Солнце, – Начинаю поиски.

– Кстати, это звучит как вторая причина выпить.

– А как звучит первая?

Она широко улыбнулась и с немым ликованием подняла руки:

– Мы отправляемся в от-пуск!

Она дала команду закрыть шлюз на настенной панели и лёгким шагом направилась к камбузу.

– Я буду завтракать. Хочешь что-нибудь?

– Чаю.

– Принесу тебе вместе с теми плюшками! – подмигнула она в очередную камеру на своём пути.

Камбуз мало чем отличался от обычной кухни. Здесь на всех поверхностях серел матовый пластик и только пол был тёмный как в коридоре. Стула и стола не было, весь мебельный гарнитур и техника – один сплошной стеллаж с кучей всевозможных дверок. Всё было изрядно поношенно, но чисто, Натрува очень трепетно относилась к порядку на кухне. Только на противоположной от гарнитуры, чистой белой стене, на уровне чуть ниже груди виднелись корявые детские рисунки. И, несмотря на все просьбы Солнца, Натрува напрочь отказывалась стирать их. Ей казалось, что её портрет выдался особенно удачным.

Капитан подошла к одной из крупных дверок стеллажа и открыла его. За ним в плотной зелёной массе располагались десятки полупрозрачных контейнеров с пищей. Это был холодильник, только весь сплошь наполненный плазмой, чтобы нейтрализовать вибрации во время полётов и сохранить пищу. Натрува взяла один из контейнеров и поставила в другой шкафчик со стеклянной дверцей. Блеклая вспышка и женщина достала еду уже разогретой. Натрува нажала на кнопку на фотонном экране кухонной панели и с потолка на двух раздвигающихся шестах спустился стол. Стулья появились аналогичным образом с пола. Они перевернулись и разложились, пока поднимались на кривоноге-стабилизаторе. Стулья могли легко вращаться и перемещаться в радиусе метра от стола, но сейчас придвинулись вплотную к нему. Кухонная мебель, конечно же, не была такой модной как в баре Миаверле, но в условиях корабля оставалась намного практичнее.

Натрува поставила еду на стол. Вернулась к стеллажу и заварила чай в двухлитровой кружке с чашкой сахара. Мелкие листья стали полноценными в кипятке, окрасив воду в ярко голубой цвет. Натрува перемешала чай длинной шпилькой с круглой головкой на конце и села за стол. На ужин был ождом – блюдо ралундейской кухни, представляющий собой тушенно-жареную массу из зерён, овощей и мяса насекомого. Натрува сразу же набросилась на еду. Она и сама не заметила, как сильно проголодалась.

Ещё спустя время, уже после ужина, когда Натрува возвращалась от комнаты Солнца после того, как занесла ему обещанный чай с плюшками, Солнце сказал ей:

– Кажется, вам это понравится, капитан.

– Нашёл красивое местечко? – спросила Натрува усаживаясь в капитанское кресло в рубке с кружкой чая в руке.

– Да, смотрите, – Солнце спроецировал планету на панели управления, – Она по всем параметрам очень подходящая для…

Натрува поперхнулась чаем и убрала плюшку подальше:

– Покажи ближе! – крикнула Натрува – ей перехватило дыхание от увиденного.

Сердце Натрувы тяжело забилось в груди. Она широко открытыми глазами узнавая изгибы суши и океана, угадывая в них Сахалинский полуостров, Австралию, Японские острова, Индийский полуостров…

– Номер в ЕСОП… – продолжил Солнце, но Натрува снова его перебила.

– Нашлась, родимая! – дыхание Натрувы споткнулось, и она широко улыбнулась, внимательно, уже без испуга посмотрела на планету, – Совсем не изменилась… Я… Не может быть! – Натрува схватилась руками за голову.

– Всё в порядке капитан? – с волнением просил Солнце.

– Да… – она тяжело вздохнула, успокаивая сердце, – Невероятно… Это моя родная планета, Солнце. Это Земля! Земля!!!

– Правда? Вы не рассказывали о ней…

В биографии Натрувы было очень много вещей о которых она не рассказывала даже Солнцу, но сейчас её так переполняли чувства, что она совсем не заметила потери одной тайны. Она смотрела на планету и не могла налюбоваться. Вызывал у неё этот голубой шарик с белыми и зелёными пятнами неподдельные и давно потерянные чувства. И одно из них было чувство обретения давно потерянного и большого чего-то, что осталось в прошлом, запылилось и потерялось, а теперь наконец нашлось. Как письмо из прошлого, как утраченная реликвия, как дом, путь к которому она нашла случайно, уже потеряв всякую надежду на возвращение…

Она пригнулась к проекции в плотную, и, рассматривая рельеф и океаны, прикидывала по памяти, где находятся какие города и страны, не переставая ни улыбаться, ни в силах что-либо сказать.

– Выстраиваю курс к Земле, – наконец сказал, Солнце, – У планеты есть четыре космополитические станций. Две из них располагаются в океанах, одна в Балканском заливе и одна на Луне, там же таможня и адаптивный центр. Думаю, лучше сначала в центр. Планета всё ещё находится под охраной Кирна. Для её посещения установлено так много правил…

– Ничего! – воскликнула Натрува, – Отправляемся немедленно!

– Да, капитан! – перенимая её восторг, ответил Солнце.