Слава богу, никто из родственников не заметил, как они с Марго покинули квартиру и вернулись к машине. Ян продолжал считать Флору кобелем. Мама утром чуть не расплакалась, поняв, что Флора не будет лежать под столом, на котором они делают букеты. А Сейдж вызвалась поговорить с Марго от его имени и сказать, чтобы та купила себе другую собаку, а Флору оставила в покое.
– Как ты справишься с собакой, если у тебя нет машины? – спросил Уилл, когда они вышли.
– Может, ты никогда об этом не слышал, но есть люди, которые умеют ходить пешком, – ядовито произнесла Марго. – Кроме того, существуют автобусы и метро. Правда, на эскалаторе животных нужно брать на руки, а Флора этого не любит. Бывают еще такси, куда можно брать собак, но я готова пожертвовать своим пятизвездочным рейтингом в «Убер» и поспорить с любым водителем, который откажется везти Флору.
Уилл заранее посочувствовал бедным водителям, которые осмелятся спорить с Марго. Флора тихо лежала в ногах у хозяйки. Он подумал, что собака с таким мягким нравом совершенно не подходит Марго, щедрой на бесплатные советы и не знающей компромиссов.
Они въехали на оживленную центральную улицу Хайгейта, где небольшие частные магазинчики: овощной, мясной, пекарня, аптека – соседствовали с супермаркетом «Теско», многочисленными сетевыми кофейнями и агентствами недвижимости.
– Моя квартира сразу за углом, на Площади, – сказала Марго, указывая рукой направо. – С парковкой у нас не очень.
Площадь, в нескольких шагах от знаменитого паба «Фляга», считалась суперкрутым местом. Жители Хайгейта называли ее просто Площадью, подчеркивая тем самым превосходство над всеми остальными лондонскими площадями. Дома на северной стороне, где жила Марго, выглядели жалкими лачугами в сравнении с великолепием викторианских особняков на южной, однако стоили целое состояние.
Уилл удивился, что Марго решила спасти из приюта стаффордширского бультерьера, а не купила пекинеса или померанского шпица.
Он приткнулся не слишком далеко от «бедного» края Площади. Не успел Уилл заглушить двигатель, как Марго выпрыгнула из машины.
– Просто выгрузи все на тротуар, а дальше я сама, – сказала она. – Тут всего четыре ступеньки вниз до моей двери.
– Не выдумывай, – сердито возразил он. – Я помогу. Я тоже хочу знать, где будет жить Флора, когда она не со мной.
– Хорошо, – сухо согласилась Марго, поняв, что попала в собственную ловушку.
Уилл не стал складывать мелкие вещи в лежак, и пришлось ходить от машины к двери несколько раз.
– Моя квартира с садом, – провозгласила Марго, отпирая дверь, выкрашенную в модный шалфейно-зеленый цвет. – Добро пожаловать в новый дом, Флора.
Она отстегнула поводок, чтобы Флора могла осмотреться, пока они с Уиллом занесут вещи.
– Я быстро распакуюсь и отдам твои сумки, – крикнула она через плечо.
– Не торопись, – сказал Уилл, осматриваясь. – Вернешь через неделю, на передаче.
Стены прихожей были бирюзовыми, а двери – дымчато-серыми.
– Это гостиная, а дальше кабинет. Можно занести все туда, я потом разберусь, – сказала Марго и кивнула на дверь в конце коридора. – Там кухня с выходом в сад. Кстати, можно выпустить Флору.
Кухня была такой маленькой, что он остановился на пороге. Марго в три шага оказалась у задней двери.
– Флора!
Собака немедленно подошла к ней. Когда ее звал Уилл, она не подходила – не считала авторитетом. А желание Марго для Флоры – закон. Собака боязливо выглянула за дверь.
Смотреть там было не на что. Под громким названием «сад» скрывался крошечный задний дворик, большей частью вымощенный плиткой. По дальней стене карабкалась вьющаяся роза. Всю меблировку составляли кованый столик с двумя стульями и теснившиеся вдоль стен горшки с цветами, в начале октября утратившими былое очарование.
– Хочешь в туалет, Флора? – спросила Марго. – Только пожалуйста, не в цветы.
Собака осталась на месте.
Уилл, не любивший сообщать людям плохие новости, тем не менее почувствовал легкое злорадство.
– Флора делает свои дела только на травку, – снисходительно пояснил он.
Марго обернулась. На долю секунды облака рассеялись, и в ярком свете солнца ее жизнерадостное выражение показалось ему маской, надетой на грустное лицо. Затем она передернула плечами, словно хотела физически стряхнуть печаль, и улыбнулась по-настоящему.
– Обидно, – сказала она. – Я надеялась избежать последней прогулки, просто выпуская ее в сад, да видно, придется завести привычку бродить по Площади в пижаме и пальто.
– Эта пятиминутная прогулка в половине одиннадцатого – самое неприятное, – с жаром отозвался Уилл, которому не с кем было поделиться своими трудностями. – Ты уже расслабился, готовишься ко сну, а тут надо одеваться и куда-то идти.
– А сколько раз ты с ней гулял?
Флора отошла от задней двери. Марго заперла ее и вновь повернулась к Уиллу.
– Три раза в день. В зависимости от графика, но…
– Хочешь чаю?
«И почему она постоянно меня перебивает?»
– Прости, – немедленно извинилась Марго, точно он сказал это вслух. – У меня ужасная привычка – перебивать людей. Как только мне приходит в голову мысль, она тут же вырывается наружу. Но может быть, ты действительно хочешь чаю или чего-нибудь еще? Я знаю, у тебя дела, просто хотела расспросить, когда гулять и кормить, и договориться, как будем осуществлять передачу.
– Разумно, – слегка смягчился Уилл, хоть и побаивался, что Марго вновь начнет отдавать приказы, замаскированные под предложения. – Я собирался сбросить тебе расписание в электронном виде, но от чая не откажусь.
Марго посмотрела на полку над плитой, где стояли фарфоровые чайные банки в бело-голубую полоску.
– Могу сделать травяной. Ромашка, мята, зеленый…
– Обычный черный, – сказал Уилл.
Можно было догадаться, что она и из чая устроит проблему.
– «Эрл Грей» или «Лапсанг»?
– Все равно, лишь бы крепкий.
Марго потянулась к банке.
– Располагайся в гостиной, я принесу.
Он вернулся в прихожую и прошел в гостиную. Квартира казалась крошечной. Хотя высота потолков позволяла выпрямиться во весь рост, ему почему-то хотелось пригнуться. Марго заполняла собой все свободное пространство.
Стены гостиной были выкрашены в насыщенный синий цвет, а одна из них превращена в галерею. Картины в разнокалиберных рамках, от наивных винтажных открыток до иллюстраций из старых журналов мод и образчика старинной вышивки крестиком со словами: «Тем не менее она упорствовала». Каминная полка ломилась от всякой всячины: свечи на разных стадиях использования, монашка в стеклянном снежном шаре, коллекция фарфоровых сов: от огромной до совсем микроскопической. Еще там стояла фотография в серебряной рамке – судя по темной копне кудряшек и решительному выражению лица девочки, это была Марго. Она сидела на коленях у женщины лет пятидесяти, а ее пухлая ручка сжимала пальцы пожилого мужчины, который смотрел на них с нежностью. Наверное, бабушка с дедушкой. Над камином висела большая картина, изображающая женщину с книгой, как будто из тридцатых годов. Правда, Уилл слабо разбирался в искусстве того периода. По обе стороны от камина стояли два небольших шкафчика, на одном из них – телевизор, а выше – сплошные полки с книгами.
Определить цвет дивана не представлялось возможным, поскольку на нем громоздилась гора подушек (зачем одному человеку столько подушек?), не говоря уже о покрывале и вязаном пледе, напомнившем Уиллу винтажное пончо Роуэн времен ее подросткового увлечения бохо.
В комнате оставалось место только для кресла, обитого бархатом цвета яичного желтка, тоже заваленного подушками. Чтобы сесть в кресло, пришлось их сдвинуть. Рассмотреть остальное он не успел: на пороге появилась Марго с чайным подносом в руках, а Флора шла за ней по пятам.
– Она от меня не отходит, – торжествующе произнесла Марго, ставя поднос на низкий столик перед диваном. – Я не знала, нужен ли сахар.
– Только молоко, – уверил ее Уилл и взял чашку.
Чай был как раз такой температуры и крепости, как он любил.
– Хочешь печенья? У меня есть очень крутое, – сказала Марго, протягивая тарелку. – Фисташково-сливочное из «Фортнум и Мейсон». Мне прислали в подарок люди, которые украли моего кота.
– Что? – удивленно переспросил Уилл, отмахнувшись от угощения. – У тебя есть кот?
– Уже нет, – сказала Марго, с аппетитом хрустя печеньем.
Уилл решил не уточнять. В этом феминистском раю он чувствовал себя не в своей тарелке, и не только из-за подчеркнутой женственности обстановки. Оказавшись в квартире у Марго, он словно вторгся в ее личное пространство. Выбирая вещи, она как будто руководствовалась не функциональностью, а каким-то особым смыслом и значением. Это было не просто место для жизни. Не просто дом. Здесь Марго чувствовала себя защищенной, как Флора у него под столом.
Кроме того, стоило в такой тесноте сделать резкое движение, и что-нибудь обязательно упало бы на пол, покрытый старым персидским ковром.
Флора обошла комнату по периметру, насколько позволяла обстановка, и остановилась. Она посмотрела на Уилла, а затем на Марго, жующую дорогое печенье, неуклюже запрыгнула на диван и положила правую лапу Марго на плечо, не отводя взгляда от лакомства.
– Как думаешь, можно дать ей печенье? – спросила Марго, точно ее действительно интересовало мнение Уилла, и она не собиралась, черт возьми, делать, как считает нужным.
– Лучше не надо, – сказал Уилл. – Человеческая еда может содержать токсичные для собак ингредиенты.
– Правда? Например? – скептически отозвалась Марго.
– Например, шоколад. Если она съест пакетик шоколада Cadbury, ей придется промывать желудок.
– Не может быть! – воскликнула Марго, погладив лапу Флоры. – Бедная малышка! Для меня день без шоколада – все равно что день без солнца.
– А еще виноград, изюм, лук. Я добавлю опасные для собак продукты в информационный листок.
Понимая, что Марго теперь будет считать его занудой, который хочет лишить Флору всех кулинарных радостей, Уилл продолжил:
– Ей можно давать собачьи лакомства, но только в качестве поощрения. И специальные палочки для чистки зубов.
– Ты собирался рассказать о расписании прогулок, – напомнила Марго, осторожно опуская Флорину лапу. – Нет, милая, печенья ты не получишь. Только собачье, и во время еды.
Несмотря на то что Уилл пообещал отправить информационный листок, он все же рассказал Марго, когда гулять. Утром, после обеда, причем одна из этих прогулок должна длиться не менее часа, и тот самый мучительный выход перед сном.
– С поводка я ее не спускал, – добавил он. – Боялся. Все-таки Флора находилась у меня временно.
– Может, стоит попробовать? – задумалась Марго. – Она подходит, когда я ее зову.
«Еще бы, она считает Марго самым лучшим человеком на свете, а меня просто терпит», – угрюмо подумал Уилл.
– Флора не всегда подходит по команде, – возразил он. – Она должна узнать нас поближе. Думаю, с этим надо повременить.
– Наверное, надо найти кинолога, – решила Марго. – Ты хочешь учиться? – спросила она у Флоры, которая улеглась на диван и положила голову ей на колени. – Малышка хочет спатеньки! Устала, солнышко мое!
Когда Марго обращалась к Флоре, в ее голосе появлялись сюсюкающие нотки, действовавшие на Уилла, как скрежет ногтей по школьной доске.
– Кстати, спать она должна в своей кровати, – решительно произнес он.
Флора – собака. Несчастная, брошенная, но собака. Нужно устанавливать границы.
Марго отреагировала новой вспышкой эмоций.
– Ну как же? Она такая маленькая и беззащитная, да, моя милая, милая крошка?
Да. Границы нужно устанавливать с первого дня, иначе что эта экзальтированная дамочка сделает с Флорой? Того и гляди привезет ее на передачу в детской коляске, одетую в розовое платье с оборочками.
– Эта милая крошка храпит, как паровоз, – сказал Уилл.
Марго возмутило это клеветническое замечание, и он добавил:
– Но это сущие пустяки по сравнению с запахами, которые выходят с противоположной стороны.
– Не верю.
Тем не менее Марго посмотрела на Флору с опаской.
– Спасибо за предупреждение. Значит, установление правил прошло относительно гладко.
Уилл кивнул. Он не возражал против правил, если получалось их контролировать.
– Давай вернемся к вопросу, когда и где будем передавать собаку. Думаю, удобно делать это утром по воскресеньям, в Хайгейт-Вудс. Это примерно на полдороге между нашими домами.
– Да, – сказала Марго, теребя Флорино ухо. – Только не слишком рано. В половине двенадцатого, чтобы мы могли поваляться, да, Флора?
Он уже понял: Марго чихать хотела на правила, она будет делать все, что захочет, и разбалует Флору сверх всякой меры.
– Ну, я, пожалуй, пойду, – сказал он, допив чай, но Марго его даже не слышала. Она наклонилась и поцеловала Флорину мордочку.
– Ты такая вонюченькая. Надо сделать тебе ванну с чудесным лавандовым шампунем, а потом я тебя зацелую, – проворковала она.
Уиллу надоело быть третьим лишним. Он встал. Марго на секунду оторвала влюбленный взгляд от собаки.
– Не волнуйся, я найду выход. Вижу, вам надо побыть вдвоем.