Выглядела девушка и впрямь старше Павлика. Но не это было главное. У нее были длинные ярко-синие волосы, которые воинственно топорщились, подобно иглам дикобраза. Образ получался тем более зрелищным, что на концах эти иглы были умело выкрашены в сияющий розовый цвет, переходящий в сирень, а челка была зеленой. В общем и целом гамма получилась живописная и девушке подходила. В этой же гамме был оформлен и маникюр. Когда девушка размахивала руками, то ее длинные ногти разрезали воздух и напоминали собой крохотные боевые стяги.
Прежде всего Фима успела подумать, что окрашивание сделано в хорошем салоне, на высоком уровне, а значит, и стоить должно было немало. Маникюр был из того же разряда. На карманные деньги Павлика особо не разбежишься. Значит, у девушки есть либо другой партнер, либо богатые родственники. В то, что она работает и сама зарабатывает себе на жизнь с такими ногтями, как-то не особо верилось.
В ушах у необычной девушки красовалось с десяток сережек, также имелся пирсинг в носу, и в ямочке на подбородке уютно устроилась переливчато-серая жемчужинка. Ясное дело, что не сама она там очутилась, кто-то ее умело там поместил.
– Ой, батюшки, – простонала тетушка Римма. – А одета-то она как!
На девушке был размашистый платок, который оказался кофтой. Слишком свободные брюки клеш с бахромой по бокам разве что чудом держались на бедрах, удерживаемые от падения лишь широким кожаным ремнем с большой блестящей пряжкой с головой ковбоя. Вид у девчонки был лихой и немного авантюрный.
– Познакомьтесь, – сказал Павлик. – Это моя одноклассница Марианна.
– Одноклассница!
Все почувствовали, как им немедленно стало лучше. Подумать только, всего одно слово, а сколько радости доставило оно всем. Лишь Фима с недоумением таращилась на Марианну. Она думала, что знает всех детей в классе своего брата. Но эту девушку она раньше не видела.
– Марианна моя наставница.
– Это как же понимать?
– У нас в школе теперь есть новая фишка – наставничество. К каждому успевающему по тому или иному предмету человеку прикрепляют одного или двух, кто не успевает или хочет подтянуть этот предмет.
Умно! Так и учителю работы меньше. Да и где учителю за всеми своими учениками уследить, а тут услуги репетитора и на безвозмездной основе.
Тетя Римма отреагировала первой:
– В моей школе, когда я училась, тоже было принято закреплять за сильными учениками кого-нибудь из двоечников. А было это много лет назад. За мной закрепили сразу двух мальчишек, ох и намучилась я с ними! Тянула их изо всех сил. Потом плюнула. Ничего не хотели делать. Даже списывать приходилось их заставлять. Только в футбол во дворе и гоняли. Один на воротах, второй нападающим. Семен и Леша. Один в рабочую школу ушел сразу после седьмого класса, с пятью двойками его просто больше не соглашались держать, а Леша учился чуть лучше, у него только одна двойка в году выходила, он ее как-то исправил и до восьмого дотянул, потом все равно в училище ушел. Только тогда я и вздохнула с облегчением.
И она внимательно взглянула на Марианну.
– А у тебя по каким предметам двойки?
– До двоек дело пока не дошло. А так мы с Марианной занимались физикой. Сейчас как раз кровать двигали, силу трения на наглядном примере изучали. Потом стул на колесиках по комнате катали, силу инерции запоминали. Марианна хочет поступить в ИТМО, а у нее…
– Это не я хочу! – перебила его девушка. – Это родители мои хотят. А я мечтаю быть стилистом! Вот это моя мечта!
Она присела к столу и без спроса взяла печенье из вазочки.
– Угощайся на здоровье, – запоздало брякнула мама, только что выложившая печенья в вазочку. – Свеженькие печеньки, сегодня купила.
– Не понимаю я этих ваших церемоний, – с аппетитом жуя, произнесла Марианна.
– В смысле?
– Вот к чему спрашивать, можно или нельзя что-то взять? Лежит, значит, я беру и ем это.
– И часто ты так… берешь без спроса?
– Если что-то в моей жизни присутствует, например та же еда на столе, надо ее съесть, если мне этого в данный момент хочется, конечно.
– Но ведь у еды может быть хозяин. И у него на эту еду могут быть свои планы.
– У всех и у каждого человека в этом мире равные права на всю еду, которую дает нам Вселенная, – наставительно произнесла в ответ Марианна. – Только ее и надо спрашивать, можно или нельзя.
– И ты как? – не без ехидства поинтересовался папа. – Спросила?
– Спросила. И Вселенная ответила. Вселенная всегда знает, что мне нужно. И ответила на мой вопрос раньше, чем я успела ей его задать.
– Это как же?
– Раз печенье тут, а мне его в этот момент захотелось, значит, оно тут лежит для меня. И благодарить мне за это надо одну лишь Вселенную.
– Слышишь, – толкнул отец маму в бок. – Твое новое имя, оказывается, Вселенная.
Но мама лишь отмахнулась. В данный момент ее куда больше интересовало, насколько долго продлится наставничество ее сына над этой странной девушкой, и, самое главное, что из него может получиться. Уж не вздумает ли Марианна счесть и Павлика такой же своей неоспоримой собственностью, посланной ей в данный момент Вселенной? Потому что мама пока что была не готова делиться своим сыном, даже если Вселенная того будет требовать.
К счастью, у Марианны было другое на уме. Подъедая печенье, девушка объяснила, что сама она отлично успевает по иностранным языкам, немецкому и английскому, а потому будет полезна Павлику в этих дисциплинах. И значит, если все сложится хорошо и Вселенная будет к ним благосклонна, учиться им бок о бок еще целый год.
– Целый год, – многозначительно вздохнула мама. – Понятно.
Марианна вскоре ушла. А мама с грустью констатировала, что чай им этим вечером придется пить пустой.
– Вселенная, видимо, решила, что печенье нам с вами вредно и послала на нас эту крашеную саранчу с цветными когтями.
– Не утрируй. У нас еще есть варенье. Ты же летом варила из персиков, помнишь?
Но варенье из персиков мама берегла как добавку к сливочному мороженому. Поэтому к столу было подан джем из абрикосов. Он тоже был очень недурен, потому что мама не ленилась, лущила косточки и ядрышки добавляла в джем за пару минут до окончания его варки. Джем получался густым и золотистым, словно цветочный мед. А если оставить его на денек в вазочке, то быстро застывал, превращаясь во вкуснейший домашний мармелад. Тетушка Римма привезла с собой крендельки собственного изготовления. А крендельки в обсыпке плюс абрикосовый джем было таким лакомством, что все быстро перестали жалеть о покупном печенье, которое никому из них не довелось сегодня попробовать.
Следующее утро началось для Серафимы с пиканья ее телефона. Это снова была та самая активная мамочка из родительского чата, которая вчера так упорно доставала всех. Сегодня у нее была новая проблема: покупка букета обошлась несколько дороже, чем ожидалось. Дело в том, что букет показался Нике, так звали неугомонную мамашу, слишком простецкой вещью, душа требовала размаха, и была заказана корзина сухофруктов стоимостью семь тысяч рублей. Бюджет такой траты не учитывал, поэтому на корзину предстояло скидываться снова.
Кто-то из родителей осторожно выразил опасение, что так может не хватить на сухофрукты для них самих, на что Ника очень обиделась и заявила, что день рождения их всеми обожаемой Анны Сергеевны бывает лишь один раз в году и грешно жмотиться на таких мелочах.
– Добавить придется какие-нибудь триста рублей, неужели кто-то захочет остаться в стороне? Нет, если хотите, то я от корзины откажусь. Правда, внесенную предоплату нам уже в этом случае не вернут. Да и за новым букетом я бегать не буду, нет времени, пусть тогда кто-нибудь займется этим сам. Да и что такое триста рублей в наши дни? Стыдно даже мелочиться!
Так, шантажом и взыванием к совести, Ника добилась своего. И все стали покорно скидываться. Серафима тоже перевела злосчастные триста рублей и в который уже раз дала себе зарок, что больше не станет читать переписку в чате. Но все же ей пришлось время от времени одним глазом посматривать, потому что то и дело появлялся обновленный список учеников, которые уже сдали на букет, и Фиме приходилось отслеживать, не исчезла ли куда-нибудь фамилия Павлика. В прошлом году уже был печальный инцидент, когда такое произошло, и в результате на них ополчились все другие родители. А потом выяснилось, что они все-таки деньги сдали и даже сдали одними из первых, но перед ними никто не подумал извиниться.
Вообще в этом классе Серафиме нравилось почти все, за исключением родительского комитета. И особенное раздражение вызывала эта Ника. Вроде бы все она делала хорошо и правильно, но так любила командовать и настаивать на своей исключительной правоте, что всем остальным делалось не по себе.
Корзина сухофруктов была собрана и благополучно доставлена к концу учебного дня. Ника с гордостью продемонстрировала ее фотографию в чате. Родители вежливо пролайкали, а вот Серафиме подарок не понравился. Ну какое такое особое эстетическое наслаждение может быть в насаженной на палочку сушеной груше? Данный сухофрукт вообще ни на что не похож, а верней похож, но не на то. И даже мозаичное панно из разноцветных сортов изюма, собранное в портрет самой учительницы, кстати говоря довольно похожий на оригинал, не слишком спасало дело.
Но никому не хотелось обижать Нику, поэтому все пришли к единому мнению, что у корзины есть одно неоспоримое преимущество перед букетом живых цветов. В отличие от цветов, финики, инжир, курага и чернослив могли храниться в неизменном состоянии хоть день, хоть неделю, хоть месяц. И вовсе не было необходимости в тот же день забирать их с собой домой или как-то иначе с ними носиться. Сухофрукты были помещены в шкаф, где могли оставаться хоть до конца учебного года без особенного вреда для себя.
– Анне Сергеевне подарок понравился, – отчиталась Ника. – От сухофруктов она в полном восторге.
Серафима вздохнула с облегчением и занялась своими делами. Но к вечеру чат вновь взорвался сообщениями. Девушка вышла из института и обнаружила, что у нее больше двухсот непрочитанных сообщений.
– Что у них там еще случилось?
Она стала читать и поняла, что произошло настоящее несчастье.
– По непроверенной пока что информации, занятий по русскому и литературе завтра не будет. Наша с вами любимая Анна Сергеевна попала в больницу.
Это сообщение было сделано где-то около четырех часов дня. Потом до шести был перерыв, а дальше сообщения посыпались одно за другим.
– У нас в классе ЧП.
– Все уже слышали, что случилось?
– Это просто ужасно!
– Нет, я не могу в такое поверить.
– В голове не укладывается. Неужели это правда?
Фима читала и чувствовала, как начинает потихоньку закипать. Почему все эти клуши не могут выражаться яснее? И еще девушку переполняло раздражение, густо замешанное на недоумении. Если в классе случилось что-то ужасное, откуда они все об этом уже знают и почему Фима ничего не знает?
Она продолжила читать и спустя несколько десятков эмоциональных высказываний, которые несли в себе ноль информативности, дошла до сути проблемы. А она и впрямь оказалась нешуточной.
– Бедная наша Анна Сергеевна! Кто бы только мог подумать!
Ага! Ясно! Случившееся снова напрямую касается их классной. Уже легче.
– Такая молодая, такая активная. Подумать только, что сегодня ее день рождения.
– Мы с утра ее видели, поздравляли с праздником.
Минуточку! Но ведь дурацкую корзину с сухофруктами доставили лишь к концу учебного дня. Зачем же они еще и утром приходили? Хотя с этим родительским комитетом Фима уже ни в чем не могла быть уверена. Могли и еще букет притаранить или какой-нибудь лично от себя подарочек. Каждая из мамочек стремилась выслужиться, чтобы именно ее запомнили, отметили и при случае добавили бы лишний балл именно ее ребенку.
Серафима стала читать дальше.
– И она была совершенно здорова. Улыбалась. Обрадовалась набору пирожных. Ее любимых, кстати говоря. Ника специально ездила в «Север».
Ах вот оно что! Были еще и пирожные, так сказать избранной от избранных. Остальной черни доверили поучаствовать лишь в общих мероприятиях, а сокровенный сладкий дар – набор пирожных – был сделан учительнице исключительно от самых приближенных.
Переписка продолжалась, сообщения сыпались одно за другим, и постепенно перед Фимой вырисовывалась картина произошедшего несчастья. Картина была неполной, многие сообщения противоречили друг другу, но в целом Фима кое-что уразумела.
После окончания учебного процесса Анна Сергеевна решила посетить спа-центр. Почему она не отложила это до выходного дня, оставалось загадкой. Но, так или иначе, она туда пошла. Видимо, делать этого не стоило, утомление от работы сказалось, и в спа-центре женщина почувствовала себя плохо, была вызвана скорая помощь, которая доставила учительницу в больницу.
Еще в дороге Анна Сергеевна перестала выходить на связь. Это давало возможность предполагать, что до больницы ее не довезли. Но другая часть родительского сообщества утверждала, что умерла учительница уже в реанимации, дескать им об этом сообщил муж погибшей, который был все время с ней.
Во всей этой чехарде опытный сыщицкий глаз Фимы сразу же выловил несколько нестыковок. Их было много, но одна прямо-таки бросалась в глаза.
– Сертификат был на одного человека. Соответственно, «Ночь Шахерезады» в спа женщина должна была провести одна. Откуда там муж-то взялся?
Возможно, Анна Сергеевна позвонила ему, когда почувствовала себя плохо. Успела сообщить, в какую больницу ее везут, и муж примчался туда к ней. Хотя тоже не совсем понятно, зачем он поехал. Но допустим, он хотел поддержать супругу, был уверен, что его к ней пропустят, была также вероятность, что он и сам врач, а потому мог оказать профессиональную помощь. Но все-таки это упоминание о муже, который был в курсе всего и первым сообщил о несчастье дамам из родительского комитета, почему-то неприятно царапнуло Фиму.
Муж сообщал, что предварительный диагноз – отек мозга, который вызвала, по предположениям врачей, какая-либо из проведенных с его женой процедур. Ответом ему был дружный хор возмущенных голосов дам из родительского комитета, которые, оказывается, и сами побывали в этом волшебном месте, да не по одному разу, и подруг всех отправили, и всем всегда все очень нравилось, все было легко, приятно и радостно. И точно никто не умирал.
И они все дружно возмущались, что такое произошло, и даже намекали на некоторую неблагодарность со стороны Анны Сергеевны. А Ника так и вовсе объяснила, что это муж целиком и полностью виноват в случившемся. Мол, он плохо относился к своей жене, недостаточно о ней заботился, мало баловал, вот поэтому бедной Анне Сергеевне с непривычки в спа и поплохело. Недостаток тренировки в ублажении себя любимой отрицательно на ней сказался. Алкоголику со стажем можно и большой графин выкушать, он этого и не заметит, а человек непьющий наклюкается и от самой маленькой рюмки.
– Ладно, – пробормотала Серафима. – Разберемся, что там у них произошло.
После секундного колебания она подняла руку и позвонила в спа-салон, ссылка на который до сих пор болталась прикрепленной в чате.
К ее удивлению, ответивший голос дежурного администратора был приветлив, любезен и без малейшего намека на нервозность.
– Записаться? Какую-нибудь особую программу?
– Моя подруга посещала у вас «Ночь Шахерезады».
– Прекрасно! Могу предложить вам завтрашний день.
– У-у-у… Завтра. А сегодня никак?
– Боюсь, что сегодня у нас очень плотный график.
– Все хотят именно эту программу?
– Она одна из самых востребованных.
Надо же, сколько у нас в городе, оказывается, любящих и заботящихся о себе женщин. И всем «ночи Шахерезады» подавай. Тянутся наши женщины к красивому, и никто из них особо не задумывается о том, чем этой восточной принцессе грозила каждая ночь с ее падишахом. Ведь утро она запросто могла встретить на плахе, как сделали до этого многие и многие ее предшественницы. И не окажись девушка такой искусной сказочницей, то и ей было бы не миновать этой участи.
– Тогда что-нибудь другое посоветуйте, – попросила Фима. – Но обязательно сегодня. У меня день рождения, хочу себя порадовать.
– Очень правильное решение. Могу предложить массаж стоп с эфирными маслами. Есть окошко на восемь вечера, устраивает?
Это было через сорок минут, еле-еле успеть домчаться.
И все же Фима согласилась:
– Прекрасно!
В салоне Фима оказалась с небольшим опозданием, на которое ей вежливо, но убедительно указали еще у стойки администратора.
– У нас не принято опаздывать. Клиенты приходят к определенному времени, иначе следующую процедуру придется сократить.
– Ничего! Пусть сократят мою!
– Именно так нам и придется поступить. Именно!
Администратор продолжала осуждающе покачивать головой, но все же провела девушку вглубь салона, в ее комнату, в которой ей предстояло раздеться, накинуть предлагаемый салоном халатик и надеть белые тапочки. Халатик и тапочки были одноразовыми, их можно было забрать с собой, а можно было просто выкинуть. Дальше ей предстояло ждать, когда к ней явится мастерица.
Такой поворот дел Фиму не устраивал совершенно. Она сюда не для этого пришла, верней прибежала. Ванночки для ног она могла спокойно принять и у себя дома, не пришлось бы мчаться сломя голову, а потом еще выслушивать замечания от этих зазнаек.
Так что Фима вышла в коридор и проскользнула в соседнюю дверь, за которой располагался хамам. Там она скинула с себя халат, накинула полотенце и прилегла на белый теплый мрамор. Никто не обратил на нее никакого внимания. Фима лежала, наслаждалась ровным мягким теплом, которое охватывало ее тело. И признавалась самой себе, что, в принципе, тут неплохо.
В центре комнаты располагался небольшой бассейн, от которого поднимался душистый пар. Сбоку бил фонтанчик. А вокруг бассейна расположились несколько женщин. Все они сидели молча, наслаждались.
Фима выждала, но видя, что время идет, а ничего полезного для расследования не происходит, решила забросить удочку.
– Говорят, сегодня одной женщине тут стало плохо, – сказала она. – Вы ничего про это не слышали?
Остальные женщины переглянулись между собой. И убедившись, что новость свежая, тут же очень оживились и буквально засыпали девушку вопросами. Увы, из их вопросов Фиме как раз и стало ясно, что знают эти женщины еще меньше, чем она сама. Фима уже пожалела, что завела этот разговор, потому что приходилось отбиваться от кучи любопытных тетенек, а они уже начинали на нее давить.
Но тут в хамам проскользнули несколько сотрудниц, каждая из которых устремилась к своей клиентке. А одна из женщин взяла Фиму за руку и поманила за собой. Была она маленького росточка, миниатюрная и изящная. Казалось, что вся отпущенная ей природой сила роста ушла в волосы. Вот они у нее были роскошные, густые, тяжелые и огненно-рыжие, впрочем последнее могло случиться благодаря грамотно произведенному окрашиванию.
– Массаж стоп? – лучезарно улыбаясь, спросила она у Фимы. – Я не ошибаюсь? Пойдемте!
Вот только стоило им вернуться в кабинет, из которого совсем недавно выскользнула Фима, как улыбка моментально сползла с лица этой женщины.
– Кто вам позволил пугать наших гостий? – сердито набросилась она на нее. – Зачем эти надуманные утверждения, что наши процедуры могут быть опасны? Что вы тут выдумываете?
Но Фиме уже надоело, что ее отчитывают словно несмышленую девчонку.
– А что? Разве нет? Сегодня днем от вас в больницу увезли женщину. И она скончалась!
– Ой!
Массажистка прикрыла рукой рот, словно опасаясь, что громкий крик вырвется наружу.
– Скажете, что не было такого?
Женщина помотала головой, что можно было понять и как «да», и как «нет».
– Было! Увозили! Но неужели она и впрямь умерла?
– Ну конечно! Как можно умереть понарошку?
Фима была очень сердита.
– Так это ее муж виноват! – заявила рыженькая, придя в себя от первоначального шока. – Это он ей дал какое-то лекарство, после которого ей и поплохело! А мы тут ни при чем! Ну кому может стать плохо от массажа воротниковой зоны? А опасней этого мы тут ничего не делаем!
– А ваша ароматерапия? – предположила Фима. – Может, у пострадавшей была аллергия на какие-нибудь из видов масел?
– Нет, что вы! Мы всегда в первую очередь спрашиваем у клиентов, не аллергик ли он или она.
– А она могла не знать.
– Нет-нет, тут дело в другом. Я расскажу, так и быть. В общем, клиентка эта досталась первой мне. Нужно было сделать ей массаж стоп, а потом передать ее дальше уже на тайский расслабляющий массаж и так далее, что ей полагалось по программе. Но до этого дело не дошло. Не успели мы с клиенткой расслабиться, я поставила ее ноги на горячие камни, и тут входит ее муж и говорит, что она забыла принять свою витаминку. Дескать, он сидел в машине, про свою любимую женушку думал, потом вспомнил, что она забыла принять витаминный комплекс, и явился сюда сам. Я подвоха не почуяла, да и клиентка явно обрадовалась. Поблагодарила мужика, назвала его своим дорогим Янеком и выпила таблетку с водой, которую я же ей и принесла. Мужик ушел, а мы продолжили. Только совсем скоро я стала замечать, что с клиенткой что-то не то. Она начала учащенно дышать, побагровела, словно ей воздуха не хватало, а потом и вовсе захрипела. Конечно, мы тут же вызвали врачей. Думали, откачают. А оно вон что! Надо же, жалко мне ее. Вообще-то она не похожа на наших клиенток. К нам преимущественно состоятельные женщины ходят, у которых денег полно, а заняться им особо нечем. Вот и массируют себе все подряд, расслабляются. Ну, иногда и кто-нибудь со стороны зайдет. Вот как эта женщина. Сказала, что работает учительницей. А сертификат ей подарила подруга.
– Все так и было.
– Ой, как жалко! – снова вздохнула массажистка. – Такая молоденькая и умерла!
Эта фраза заставила Фиму насторожиться. Анна Сергеевна была женщиной моложавой, подтянутой и ухоженной, но ей стукнуло сорок. И назвать ее молоденькой вряд ли было можно. И уж точно ее не стала бы называть молоденькой массажистка, которая и сама выглядела лет на двадцать с небольшим. Для нее Анна Сергеевна должна была казаться почти бабушкой.
– А как ваша клиентка выглядела? – спросила Фима. – Опишите мне ее приметы.
– Очень высокая, крупная, прямо не женщина, а богатырь. Руки – как лопаты. Насчет красоты… я так скажу, чего нет, того нет. Вот волосы у нее были хорошие. Длинные и светлые, но и тут она их красоту не подчеркивала, носит она их просто, убрав в хвост. На лице очки.
Ни одна из этих примет никак не подходила Анне Сергеевне, которая была миловидной, худощавой и небольшого росточка.
– А ее мужчина?
– Янек этот? – усмехнулась массажистка. – Эффектный мужчина. Сложен шикарно, видно, что регулярно занимается в качалке. Ухаживает за собой, опять же. Маникюр, дизайн бровей, видно, что человек хочет хорошо выглядеть и знает, как этого добиться.
Что-то не похож был этот мужик на того мужчину, с которым видела Фима учительницу на линейке. Но, возможно, тот как раз был и не муж! Тогда понятно то безразличие, с которым он наблюдал семейную сцену сыновей с их матерью.
– Цвет глаз какой был у вашего посетителя?
И снова массажистка отрапортовала без запинки:
– Голубой! Роскошный блондин. И мне даже кажется, что натуральный. А уж машина! Белоснежная! Откидной верх! Сиденья синей кожей обтянуты. Блеск, а не машина!
– Номер запомнили?
Но массажистка так на нее вытаращила глаза, что стало ясно: чем-чем, а регистрационными номерами чужих машин голову она засорять не собирается.
Этим Фиме и пришлось удовольствоваться. Больше в спа-салоне ей делать было нечего. Да и время, отпущенное ей на визит, уже закончилось. К массажистке рвались другие гости, жаждущие услады для своих стоп.