– Когда это было? Когда они уехали? – быстро спросил генерал.
– Через три часа после того, как мы начали работать, – последовал быстрый ответ.
– Теперь ты, – повернулся Лоскутов к старшему лейтенанту, стоявшему дежурным по КПП. – Во сколько ушла машина с гостями?
– В тринадцать сорок семь их «Тигр» и «Урал» пересекли КПП и двинулись в сторону центра, – бодро доложил офицер.
– А Матвей Беркутов во сколько базу покинул?
– В тринадцать тридцать. Вышел вместе с собакой и пошёл в сторону деревни.
– Семнадцать минут разницы. Шёл быстро?
– Никак нет. Не торопясь. Задумчивый какой-то был. Обычно шутит и поговорить задерживается, а тут кивнул, удачи пожелал и пошёл, – подумав, ответил старлей.
– Поворот в деревню в двадцати минутах ходьбы. Он не торопился, а эти ехали на машинах. Вполне могли догнать, – задумчиво проговорил Лоскутов. – Но без драки эта парочка бы не сдалась. А выстрелов и тому подобных безобразий никто не слышал. Так? – повернулся он к офицеру.
– Так точно. Дежурство прошло без происшествий, – бодро доложил тот.
– Это хорошо, – всё так же задумчиво протянул Лоскутов. – Свободен. Отдыхай.
Дождавшись, когда старлей уйдёт, он повернулся к топтунам и, помолчав, спросил:
– Есть что-нибудь, что показалось странным? Из области чуйки и мистики тоже можно.
– Собрались уж больно быстро, – подумав, ответил один из офицеров. – Такое впечатление, что их кто-то или что-то подгоняло. А главное, вся их охрана не рядом с ними была, а по базе болталась. Так что вполне можно допустить, что они что-то вынюхали такое, отчего решили срочно разделиться.
– Возможно. Очень возможно. Но почему не было стрельбы?
– Фактор неожиданности, – предположил второй топтун.
– Исключено. С кем-то другим – да. Но не с этой парой, – категорически отрезал генерал.
– А что он, не человек? Или собака его отвлечься не может? – не понял офицер.
– Может. Но тут всё дело в восприятии, – уклонился от прямого ответа Лоскутов, вспомнив, что эти двое ничего не знают о проекте, кроме слухов и легенд. – Иногда мне и самому кажется, что эта парочка умеет неприятности заранее чувствовать. Как старая рана погоду.
– И на старуху бывает проруха, – пожал плечами топтун.
– Не в этот раз, – вздохнул генерал. – Ничего не понимаю. Отсюда ушёл, домой не пришёл, стрельбы не было, а сам словно сквозь землю провалился. Бред какой-то.
– Нет никакого бреда. Нужно этих сволочей трясти, – не выдержав, зашипела Дана, пытаясь расстегнуть кобуру.
– Уймись, Данка. Что ты им предъявишь?
– А я и не собираюсь ничего предъявлять. Каждому колено прострелю, сами заговорят. А не заговорят, начну яйца отстреливать, – заводясь всё больше, ответила девушка, размахивая пистолетом.
– Я сказал: уймись и убери оружие, – рыкнул в ответ генерал, продолжая обдумывать ситуацию.
– Что ты собираешься делать? – подступила к нему Дана.
– Отправляйся в деревню и привези сюда Настю с её собакой, – отобрав у дочери оружие, приказал Лоскутов и, засовывая его в её кобуру, добавил: – Это сестра Роя, и тоже умеет говорить. Не так хорошо, как Рой, но Настя её понимает. Попробуем пройти по следу.
Кивнув, Дана развернулась и, подбежав к посыльной машине, резко распахнула дверцу. Водитель, видевший её с генералом, молча запустил двигатель, и ухоженный УАЗ рванул с места. Вернувшись в палатку, Лоскутов приказал поднять отделение тревожной группы. Вскоре пять автоматчиков стояли у входа в штабную палатку.
Вскоре машина вернулась, и на площадку перед палаткой выскочила Дана. С заднего сиденья вылезла Настя и, быстро оббежав машину, помогла спуститься крупной суке-ротвейлеру, сильно хромавшей на заднюю левую лапу. Оглядевшись, Настя с улыбкой кивнула генералу и, хлопнув себя ладонью по бедру, не спеша направилась к палатке. Поздоровавшись с девушкой, генерал с интересом посмотрел на собаку и тихо спросил:
– Она меня слышит?
– Да, отчётливо, – кивнула Настя, положив ладонь на голову собаке.
– Твой брат, Рой, и его проводник пропали. Они вышли из этой палатки и пошли в деревню. Но домой они не пришли. Ты сможешь пройти по их следу? – всё так же тихо спросил генерал, обращаясь напрямую к псине.
Вместо ответа сука поднялась на лапы и, войдя в палатку, принялась старательно принюхиваться. Наблюдая за ней, Лоскутов неожиданно понял, что сука движется точно по следу своего брата. Выйдя из палатки, она быстро обнюхала кусты, которые пометил Рой, и уверенно двинулась в сторону КПП. Сделав автоматчикам знак двигаться следом, генерал поспешил за собакой.
Рагда уверенно держала суточный след, ведя проводника и прикрытие словно по ниточке. Выскочив за КПП, она несколько раз сворачивала в кусты, но каждый раз возвращалась на дорогу. Даже не умевший обращаться с собаками генерал понял, что Рой просто двигался следом за Матвеем, при этом постоянно выдерживая определённое расстояние между ним и проводником. Не доходя до поворота в деревню, сука вдруг остановилась и принялась крутиться на месте, то и дело тихо поскуливая.
– Что с ней? – спросил Лоскутов у Насти.
Присев перед собакой, девушка сжала ладошками её голову и, заглянув в глаза, замерла.
– Она говорит, что в этом месте Рой, и его человек упали. Была машина, и много одинаково одетых людей. Они что-то сделали, и след оборвался. Потом машина уехала.
– Осмотреть всё. Ищите следы, окурки, обрывки ниток, шерсть. Всё, что может указать на похитителя, – зарычал генерал, всматриваясь в обочину уже начавшей разваливаться дороги.
Автоматчики разбежались в разные стороны и принялись выискивать следы в радиусе тридцати метров от точки, где остановилась Рагда. Настя тяжело вздохнула и, отпустив собаку, выпрямилась. Сука легла на землю и, вытянув задние лапы, еле слышно заскулила.
– Что это с ней? – повернулся к Насте генерал.
– Ей тяжело долго ходить. После ранения она так толком и не оправилась.
– Она рожала? – вдруг спросил Лоскутов, поглядывая на дочь.
– Однажды. Думаю, через год ещё раз свести её, и хватит. Не с её здоровьем племя поддерживать, – категорично отрезала девушка.
– Ну и правильно, – задумчиво кивнул генерал. – А куда щенков дели?
– Их всего два было, – пожала плечами Настя. – Обоих в СКС, на границу забрали.
– Когда появятся щенки, сообщите мне, пожалуйста. Я одного заберу, – попросил генерал.
– Себе? – удивилась Настя.
– А что в этом такого удивительного? – не понял Лоскутов.
– Порода сложная.
– Знаю. Но, надеюсь, вы и наш общий друг Матвей поможете мне.
– Зачем вам это? Своих проблем мало?
– Проблем хватает. А вот близкой души нет, – вздохнул генерал и, оглянувшись на автоматчиков, громко скомандовал: – Общий сбор. Хватит носами землю утюжить.
Когда отделение построилось, Лоскутов мрачно оглядел каждого и, сплюнув, проворчал:
– Можно не спрашивать. Пусто.
– Так точно, – коротко кивнул командир отделения. – Чисто взяли.
– Вот это меня и бесит. Не могли их чисто взять. Не могли, – по складам повторил Лоскутов.
– Папа! – раздалось из кустов, и вся группа, моментально развернувшись, кинулась на голос.
Подбежавший к дочери генерал первым увидел то, на что она указывала поднятой вверх рукой. Над головой девушки, в двух с половиной метрах над землёй, из древесного ствола торчало оперение стрелки. Такие применялись для стрельбы из духового оружия. Два бойца, мигом составив пирамиду, подняли третьего и тот, выдернув стрелку, спрыгнул на землю.
– Вот теперь всё становится на свои места, – кивнул Лоскутов, забирая у него стрелку. – Отдадим в лабораторию, но и так понятно, что это транквилизатор. Стреляли из машины, на ходу. И, похоже, кто-то промахнулся.
– Они что, залпом палили? В каждой из такой штук препарата хватит, чтобы слона усыпить, – возмутилась Настя.
– Это если использовать разрешённую, гражданскую химию. А если что-то из спецоборудования, то вполне могли зарядить половинными дозами, а потом добавить, – мрачно вздохнул генерал. – Главное, быстро обездвижить.
– Выходит, всё-таки учёные? – тихо спросила Дана, с ненавистью сжимая кулаки.
– Не знаю. После анализа будет хоть что-то понятно.
– Что тебе будет понятно? – шипя от ярости, спросила девушка.
– Допуск к спецоборудованию имеют только учёные нашего ведомства. Если там эта гадость, мне будет что им предъявить.
– А если нет? А если они специально воспользовались обычной химией? Что тогда?
– Дана, не дави на психику, – рыкнул в ответ генерал.
– Не буду. Я сейчас вернусь и устрою этим мерзавцам такое, что они сами мне Матвея сюда привезут, – пообещала девушка и, развернувшись, бегом понеслась в сторону базы.
– Вы двое, за ней. Любым способом удержите от стрельбы, – приказал Лоскутов, тыча пальцем в двух ближайших бойцов.
Убедившись, что его поняли правильно, он оглянулся на Настю и, чуть скривившись, добавил:
– Вы двое, девушку и собаку доставить на базу в целости, головами отвечаете. Ты, со мной. Рысью. – И развернувшись, побежал в сторону базы.
Канцелярская работа не улучшает физическое состояние, но Лоскутов прибежал на базу вовремя. Бледная от ярости Дана трясла за грудки дежурного по КПП, требуя сообщить, куда поселили приезжих гостей. С трудом оторвав дочь от растерянного офицера, генерал оттащил девушку в сторону и, как следует встряхнув, негромко сказал:
– Уймись, девочка. Силой тут ничего не добьёшься. Тут думать надо.
– Да? А пока ты думать будешь, они там на них опыты ставят, – фыркнула Дана, пытаясь вырваться из отцовской хватки.
– Мы не бандиты, Дана. Поэтому делать надо всё по правилам, чтобы не оказаться стоящими у стенки по законам военного времени.
– А для них, значит, законы не писаны.
– Он вернётся, – неожиданно сказал Лоскутов.
– Откуда ты…
– Знаю. Не только твой Матвей умеет мысли читать. Иногда чутьё битого зверя значит не меньше, чем все научные достижения.
– Если он не вернётся, я… я не знаю, что сделаю, – всхлипнула девушка.
– Я же сказал, вернётся. Этот псих артиллерийский огонь на себя вызывал и жив остался. Так что вернётся, – ответил генерал со странной уверенностью в голосе.
– Почему ты так уверен? – не поняла Дана.
– Однажды он сказал мне: пока мы с Роем вместе, нам сам чёрт не страшен. И знаешь, со временем я убедился, что это действительно так. Пока они вместе, их никто не одолеет.
– А я? – вдруг спросила девушка.
– А тебе придётся это принять или не принять. Решать только тебе, – вздохнул генерал.
– Значит, нас всегда будет трое?
– Можно сказать и так, – кивнул Лоскутов. – Пошли в штаб. Кофейку попьём, успокоимся, а заодно подождём результатов анализа нашей находки.
Всхлипнув, Дана кивнула и покорно поплелась следом за отцом. Они добрались до палатки и успели выпить по две чашки кофе, когда из лаборатории принесли материалы по результатам анализа. Внимательно прочтя заключение, Лоскутов поднялся и, вызвав адъютанта, приказал привести к нему оставшихся на базе учёных.
– Всё-таки они? – мрачно спросила Дана, хватая со стола бумаги.
– Спецпрепарат. Но потрясти их стоит, – угрюмо кивнул генерал.
– Я их на клочки рвать буду, а не трясти, – пообещала девушка, порываясь выскочить из палатки.
– Держи себя в руках. Я прикажу задержать их, до выяснения обстоятельств.
– И что нам это даст?
– Это же учёные. Объект у них в руках, а они не могут его обследовать. Значит, кто-то, успевший раньше, пожнёт все лавры, а эти так и останутся с носом, – жёстко усмехнулся генерал, играя желваками на скулах.
– А может, просто поехать туда и забрать их? – спросила Дана.
– Куда туда? Знаешь, сколько таких объектов раскидано по этим лесам? Большая часть была законсервирована, но запустить любой из них не сложно. Было бы желание.
– Ты же сказал, что они из центра, – растерялась Дана.
– Это приказ пришёл из центра, а приехать они могли откуда угодно, – скривился Лоскутов. – Бомбоубежища на случай ядерной войны у любого крупного города найти можно, ещё со времён холодной войны. А искать их будешь до ишачьей пасхи. С учётом их полной автономности, дело это становится вообще безнадёжным. К тому же всю эту братию проводят под грифом. Так что спрашивать, бесполезно.
– И что делать?
– Думать.
Их разговор прервал ворвавшийся в палатку адъютант. Остановившись у стола, он растерянно развёл руками, коротко, сообщив:
– Уехали.
– Как уехали? Когда?
– Пока проводника из деревни ждали. Собрались и уехали.
– Твою ж мать! Два часа форы, – зарычал генерал, грохнув кулаком по столу.
В очередной раз сверившись с планом эвакуации, Матвей пришёл к выводу, что новые хозяева попытались перестроить бункер под свои нужды. Там, где по плану должен был быть коридор, оказался тупик, а большая комната, обозначенная на плане, оказалась разделённой на несколько клетушек. Задумчиво повертев в руках бумагу, проводник сунул её в нагрудный карман, решив начать зачистку с выхода.
Именно там, согласно обычной логике и правилам, должна находиться самая большая по численности охрана с оружием. Все остальные были просто контролёрами, которых выставляли для общего порядка. Что называется, для собственного успокоения. Придя к таким выводам, Матвей взял автомат наизготовку и быстро заскользил по коридору, держась у самой стены.
Пока ему несусветно везло. Везло так, что Матвей и сам не мог поверить в свою удачу. А мысль о том, что при поимке его не обыскали, так вообще не давала ему покоя. В своей бурной и частенько бестолковой жизни он повидал всякое, но такой некомпетентности и небрежения правилами даже ему видеть не приходилось. И именно эта мысль постоянно свербела в его мозгу.
Пробираясь в сторону выхода, Матвей старательно всматривался в каждый коридор, прикидывая, стоит ли тратить время на уборку мусора. Он уже заметил, что в середине каждого коридора почти всегда сидело по одному охраннику. Но каждый из них занимался чем угодно, только не охраной. Сообразив, что устав караульной службы здесь и в глаза не видели, проводник презрительно кривился и, проскакивая очередную развилку, шёл дальше.
Добравшись до того места, что на плане было обозначено как выход, Матвей осторожно выглянул из-за угла и, увидев серьёзно оборудованное КПП, удовлетворённо кивнул. Добрался. Теперь нужно было обезвредить охрану так, чтобы не всполошить весь этот гадюшник. Но как это сделать? Стрельба в коридоре разнесётся по всему бункеру не хуже воя сирены. Достав план, он снова погрузился в размышления.
Внезапно его внимание привлекла надпись «парковка». Присмотревшись, Матвей понял, что на стоянку можно было попасть, обойдя КПП по соседнему коридору. Придётся снять охранника в коридоре, но это был реальный шанс избежать большой стрельбы. Матвей умел реально оценивать свои силы и понимал, что избитый и полуголодный, не сможет долго противостоять куче обалдевших от безделья охранников, которые с удовольствием устроят из схватки с ним настоящее сафари.
Бегать по коридорам от такой кучи народа долго ему не дадут. Загонят в угол и головы не дадут поднять плотным огнём. А вот так, поодиночке, у него есть реальная возможность увеличить собственные шансы выжить. Вернувшись к предыдущему перекрёстку, Матвей как мог исправил несоответствия в собственной одежде и, держа нож обратным хватом, решительно вышел из-за угла. Опустив голову, проводник шёл походкой сильно уставшего и очень задумавшегося человека.
Автомат он повесил на грудь, положив на него обе руки. Таким образом, на первый взгляд, это была вполне безопасная поза. Оружие на виду, поставлено на предохранитель. Руки видно, а сам человек, явно уставший и чем-то озадаченный. Увидевший проводника охранник повернулся к нему всем телом и, удивлённо рассматривая человека, спросил:
– Эй, ты откуда такой замызганный? Крест на полосу загнал, что ли?
– Угу, – коротко кивнул Матвей, усилием воли сдерживаясь, чтобы не прибавить шагу.
– Где это ты умудрился так влететь? – не унимался охранник, который явно изнывал от скуки.
– Уметь надо, – хрипло ответил Матвей, делая вид, что закашлялся.
До болтливого охранника оставалось шагов пять, когда он вдруг начал понимать, что не узнаёт подходящего.
– Ты кто? Подними голову, – потребовал он, выходя из-за стола и пытаясь достать дубинку.
Вместо ответа Матвей ринулся вперёд и, недолго думая, ударил противника автоматом в лицо. Охнув, охранник, забыв про дубинку, схватился за лицо. Бросив автомат, проводник перехватил нож и с силой вогнал его под лопатку противнику. Такой удар пробивает лёгкое, напрочь отбивая у человека желание поднимать крик. Вырвав нож, Матвей, снова перехватив его обратным хватом, ударил в шею, с таким расчетом, чтобы перерезать гортань.
Оставив нож в ране, он ухватил умирающего охранника за руки и потащил за собой. Оставлять убитого рядом с КПП было глупо. Человек, покинувший пост, это одно, а труп на месте – другое, как говорили в Одессе, это две большие разницы. Добравшись до железной двери, на которой красовались масляные пятна, Матвей бросил труп и принялся осматривать замок. Как выяснилось, никаких серьёзных запоров здесь не было.
Очевидно, это был проход для механиков, обслуживавших транспорт. Поэтому дверь закрывалась на обычную щеколду и навесной замок, который открыть сумел бы даже безрукий инвалид. Поковырявшись в замке пару минут булавкой, проводник только презрительно хмыкнул, когда в ответ на это действо замок послушно щёлкнул, открывшись.
– Бункер непуганых идиотов, – тихо проворчал проводник, затаскивая труп в гараж и убирая его в угол.
Оглядевшись, Матвей заметил две камеры, направленные на стоящие перед широкими воротами машины. Два «Тигра» и бортовой «Урал». Двигаясь вдоль дальней от ворот стены и стараясь не попасть в зону действия камер, проводник подобрался ко второй двери и, приложившись к ней ухом, прислушался. На КПП о чём-то негромко говорили. Убедившись, что всё складывается, как нужно, Матвей оглянулся на труп и, жёстко усмехнувшись, огляделся.
У стены, недалеко от того места, где он бросил тело, стоял небольшой верстак с тисками и железный шкаф, явно для хранения инструментов. Перетащив тело ближе к дверям и выдернув из раны нож, Матвей заглянул под верстак и, убедившись, что поместится там без проблем, осторожно выдвинул ящик. Взяв несколько рожковых ключей, он забрался под верстак и, примерившись, швырнул ключ в дверь.
Увесистая железка, ударившись в дверь, громко зазвенела, упав на бетонный пол. Едва слышные за дверь разговоры разом стихли. Чуть усмехнувшись, Матвей бросил второй ключ. Следом полетел третий. За дверью загремели ключи, и дверь распахнулась. Увидев охранника, плавающего в луже собственной крови, открывший дверь растерянно охнул и, забыв про оружие, кинулся к телу. Следом за ним на стоянку вбежали ещё четверо охранников.
Наблюдая за этим стадом, Матвей не смог сдержать презрительной усмешки. Только один из бойцов, перехватив автомат, принялся оглядываться, подозрительно глядя на закрытые ворота стоянки. Матвей поднял автомат, и самый прыткий умер первым. Две короткие очереди, крест-накрест пересекли сгрудившихся возле тела охранников, и охраны КПП не стало. Подскочив к двери, проводник убедился, что тревогу поднимать некому, и, прикрыв дверь, провёл контроль.
Теперь нужно было подготовить всё к ускоренному отходу. Войдя в дежурку, проводник быстро перерезал все провода, попавшиеся ему на глаза, и, подумав, сунул очередную гранату под механизм открывания входной двери. Теперь любая попытка открыть дверь, не осмотрев предварительно механизм, должна была привести к серьёзным проблемам.
Вернувшись на стоянку, Матвей заблокировал дверь, ведущую к центральному выходу, и принялся осматривать машины. Больше всего ему приглянулся «Тигр» с маленькой башенкой на крыше, из которой торчал ствол «печенега». Осмотрев этот явный самодел, проводник задумчиво хмыкнул и забрался в машину. Обитатели бункера были настолько самонадеянны, что вопреки всем правилам оставляли ключи в замках зажигания. В этом Матвей убедился, осмотрев все машины.
Проверив уровень топлива, проводник осмотрел ворота и, найдя механизм открывания, задумчиво посмотрел на кабели, подходившие к электромоторам. По логике, вместе с автоматикой, механикой и всей остальной кибениматикой здесь должен быть и способ ручного открывания. Бегать со стоянки на КПП и обратно он не собирался. Значит, нужно было сделать так, чтобы можно было выехать самому, но при этом задержать погоню.
Вскоре за створкой Матвей нашёл какой-то редуктор, а рядом с ним ручку, похожую на ручку от мясорубки.
Приладив её к редуктору, проводник принялся вертеть ручку, радостно улыбаясь. Ворота начали открываться. Распахнув створки, Матвей уселся за руль выбранного «Тигра» и, запустив двигатель, выгнал машину на пандус. Снаружи была глубокая ночь. Вернувшись на стоянку, он принялся снова крутить ручку, закрывая ворота. Оставив между створками расстояние, в которое мог пройти человек, он снял ручку и, подумав, сунул её в свою машину.
Итак, пути отхода подготовлены. Теперь нужно было найти и освободить Роя, после чего устроить звучный тарарам и со спокойной душой оправиться домой. Достав план, Матвей принялся раздумывать, где могли держать Роя. Но не стоило забывать и про кучу охранников. Любое неосторожное движение могло стоить жизни самому Матвею. А это значит, что Рой так и останется в руках этих чокнутых вивисекторов. Этого Матвей допустить не мог.
Собрав с убитых все боеприпасы, проводник сложил в найденную на стоянке старую медицинскую сумку все рожки, сунул туда же обоймы к пистолетам, а всё остальное оружие отнёс в машину. Он и сам не мог объяснить, зачем это сделал, но бросать оружие, которым мог воспользоваться противник, было глупо, а приводить его в негодность рука не поднималась.
Вернувшись на парковку, Матвей быстро провёл инвентаризацию и, вздохнув, тихо протянул:
– Ещё бы хоть одного напарника, чтобы спину прикрыл, и можно воевать.
В его арсенале было восемнадцать полных автоматных рожков, два трофейных пистолета и двадцать две обоймы к ним. Нож и два десятка гранат Ф-1. С таким арсеналом, действительно, можно было воевать. Итак, теперь Матвею предстояло решить, с чего начинать. С поголовного уничтожения охраны или с тихого поиска пса? Подумав, проводник решил начать с охраны. Матвей вполне допускал, что собаку продолжают держать на транквилизаторах, чтобы избежать проблем, а значит, найдя его, Матвею придётся нести пса на руках.
Воевать с беспомощной собакой на руках было невозможно. Выходит, нужно было сделать так, чтобы некому было выстрелить в спину. Приняв решение, он взял автомат наизготовку и выбрался в коридор бункера через запасную дверь. Вспомнив, что в жилом отсеке есть вторая дверь, через которую как минимум три десятка озверелых солдат могут вырваться в коридоры бункера, Матвей решительно двинулся в ту сторону. Как оказалось, тюрьма, из которой ему удалось вырваться столь «волшебным» образом, находилась в самом дальнем конце бункера.
Теперь же, двигаясь от центрального входа, Матвей добрался до жилого отсека очень быстро. К его удивлению, на этот раз у входа в казарму охранника не было. Судя по всему, обитатели бункера надеялись на охрану КПП и в центральном коридоре, охрану не выставляли. Подобравшись к двери, которая ничем не отличалась от той, что проводник уже видел, Матвей заглянул в иллюминатор и, убедившись, что в казарме ничего не изменилось, достал из сумки две гранаты.
Сунув их рычагами за пояс, он взял ещё две гранаты и, ухватившись пальцами за кольца, вырвал предохранители. Сунув локоть под рычаг крамольера, он приоткрыл тяжёлую дверь и, вздохнув, швырнул гранаты в казарму. Тут же навалившись на дверь, он захлопнул её и, выхватив из- за пояса приготовленную пару, просунул пальцы в кольца крест-накрест. В казарме грохнул сдвоенный взрыв, и тяжёлая дверь ощутимо толкнула его в плечо.
Повторив операцию, Матвей захлопнул дверь и запер её крамольерами. По правилам нужно было произвести полную зачистку, но делать это одному, не имея прикрытия, Матвей не решился. Кто-то сообразительный вполне мог проделать то же самое, что только что сделал сам проводник. Перебежав к другой двери, не менее мощной, Матвей снова заглянул в иллюминатор и, увидев какое-то помещение, снова достал гранаты.
Это оказалась ещё одна казарма. Потратив ещё четыре гранаты, Матвей запер дверь и, чувствуя, как его потряхивает от переизбытка адреналина в крови, направился к следующей двери. На этот раз, словно для разнообразия, дверь оказалась просто железной. Без окошек и иллюминаторов. Взявшись за ручку, Матвей осторожно приоткрыл её и, увидев какой-то короткий коридор с четырьмя деревянными дверями, тихо двинулся вперёд.
Он едва успел прикрыть за собой дверь, когда из дальней двери в коридор вышел какой-то мужик в трусах и распахнутом банном халате. Очередь в три патрона отбросила мужика назад. Пнув ближайшую дверь, Матвей в голос выругался. Она открывалась наружу. От удара не запертое полотно приоткрылось, и проводник, подцепив его носком берца, заглянул в помещение. Это была жилая комната. На кровати, сонно разглядывая человека с автоматом, сидел мужчина.
Матвей выстрелил не раздумывая. Решив экономить патроны, проводник стрелял одиночными. Раз в грудь и раз в голову. В соседних комнатах послышались испуганные голоса, и в коридор выскочили сразу двое. Две короткие очереди, два контрольных выстрела, и проводник вышел в коридор. Из-за угла, топоча берцами, выбежал охранник, сжимая в руке пистолет. Короткая очередь отбросила его к стене, а в коридоре, из которого появился охранник, послышались испуганные голоса.
– Обосрались, сволочи, – прошипел Матвей, бросаясь к повороту.
Встав на колено, он высунулся из-за угла и, увидев трёх охранников, открыл огонь. Где-то в глубине бункера послышались крики и команды. Понимая, что скрываться теперь бесполезно, Матвей двинулся вперёд. Теперь только драка. И главное в ней – почаще оглядываться назад. За следующим поворотом проводника поджидал неприятный сюрприз. Очевидно, сценарий нападения на бункер и его оборона как-то отрабатывался.
Трое охранников, распластавшись на полу, открыли огонь из пистолетов, едва только Матвей попытался высунуться из-за угла. Зло усмехнувшись, проводник достал гранату и, вырвав чеку, с силой швырнул её за угол. Присев на корточки, он отрыл рот и прикрыл уши руками, пытаясь избежать баротравмы. Ударная волна в закрытом помещении могла вывести из строя не хуже осколков. Так случилось и со стрелками.
Быстро зачистив боковой коридор, Матвей двинулся в сторону голосов. Кто-то явно пытался организовать оборону. А такие проявления нужно пресекать сразу. Что называется, на корню. Добравшись до очередного угла, Матвей чуть было не нарвался на пулю. Кто-то явно хваткий и достаточно опытный успел выстрелить, едва заметив движение у поворота. Спор решила очередная граната. Добравшись до стрелка и проведя контроль, Матвей снял с тела снаряженные рожки и, быстро выдернув из автомата противника возвратную пружину, двинулся дальше.
Громкие команды и отборную матерщину прервал грохот взрыва, от которого замигал свет и ходуном заходили стены. Хищно усмехнувшись, Матвей сменил магазин в автомате и, прошипев:
– Не ожидали, сволочи? – двинулся дальше.
Сквозь звон в ушах, вызванный взрывом, проводник расслышал истошные вопли боли и крики о помощи.
Подобравшись к очередному повороту, Матвей выглянул и только теперь понял, что ошибся. Заминированная им оружейка имела два выхода. Тот, через который проник в неё проводник, так и остался закрытым. Охрана вошла в неё из центрального коридора, и впопыхах кто-то зацепил штабель ящиков с гранатами.
Так что, подойдя к тому месту, где ещё несколько минут назад была оружейная комната, Матвей с удовольствием рассмотрел сквозь оседающую пыль кучу щебня и расплывающиеся лужи крови. Несколько одиночных выстрелов избавили всех выживших от мучений, и проводник, достав план бункера, снова попытался сориентироваться.
Из созерцательной задумчивости его вывел топот ног и заполошная стрельба. Усталость сыграла с ним злую шутку. Матвей не успел правильно отреагировать на появление противника и получил пулю в левое плечо. Упав за кучу щебня, Матвей в голос выругался и, достав гранату, швырнул её в сторону противника. Не ожидавшие такого ответа охранники попытались укрыться, но в длинной кишке коридора сделать это было проблематично.
Понимая, что использовать автомат одной рукой не сможет, Матвей достал один из трофейных пистолетов и, быстро проведя контроль, отошёл в угол, где можно было заняться раной. Стянув с себя РПС и куртку, он мрачно посмотрел на рану и, разрезав ножом свою футболку, принялся накладывать импровизированную повязку. Сейчас самое главное было остановить кровь. Пуля вошла под ключицу. Судя по дыханию и отсутствию крови в слюне, лёгкое было не задето.
Но рука почти не двигалась. Потом вместе со слабостью накатилась боль. Оглядевшись, Матвей распорол футболку на ближайшем охраннике и, обвязав её полосами импровизированный тампон, принялся надевать РПС. Закинув автомат за спину и перевесив сумку с патронами на правое плечо, он сменил обойму в пистолете и, поднявшись, двинулся в обратную сторону.
Судя по пятнам крови и количеству тел, основная масса охранников была уничтожена. Те же, кто остался в живых, явно дезориентированы и в бой не рвались. Значит, настало время отыскать, наконец, Роя, и покинуть эту юдоль скорби. Сосредоточившись, проводник попытался позвать пса, но ответа так и не получил. Вернувшись к КПП, он свернул в коридор, по которому ещё не ходил, и едва добравшись до ближайшей двери, понял, что попал туда, куда надо.
Коридор пересекала решётка, сваренная из толстых прутьев. Табличка на двери гласила, что отсюда начинается исследовательская зона и проход посторонним категорически воспрещён. Осмотрев замок, вваренный между двух стальных листов, Матвей привязал к нему гранату клочком футболки и, осторожно разогнув усики чеки, задумался.
Верёвки, чтобы выдернуть предохранитель из-за угла, у него не было. Значит, настало время в очередной раз заняться импровизацией. От угла до решётки было метров двадцать. Расстояние для уверенного пистолетного выстрела. Быстро выщелкав из пистолетной обоймы патроны, проводник прицепил её к кольцу и, развернув гранату так, чтобы пуля выбила чеку, отступил к углу.
Но только вскинув пистолет, Матвей вдруг понял, что может и не попасть. Его подташнивало, во рту стоял привкус меди, а в глазах то и дело темнело. Прижавшись лбом к стене, проводник дал себе пару минут, чтобы отдышаться, и усилием воли взяв себя в руки, снова поднял пистолет. Тщательно прицелившись, он плавно нажал на спуск, и «Грач», дёрнувшись, выплюнул пулю.
Но Матвей промахнулся. Ударившись чуть выше, пуля выбила искру из прута и рикошетом ушла куда-то в коридор. Злость жаркой волной ударила Матвею в голову, и он сразу почувствовал себя лучше. Боль и тошнота отступили.
Это было то самое чувство, благодаря которому они с Роем смогли подчинить себе пленного пришельца и заставить его отвечать на их вопросы. То, благодаря чему, их пара была непобедимой.
Привычным жестом, вскинув пистолет, Матвей выстрелил почти не целясь и, услышав хлопок запала, отступил за угол, прикрывая уши и открывая рот. Разрыв гранаты разворотил дверь, открыв ему доступ в зону исследований. Сунув пистолет за пояс, он передвинул автомат под руку, повесив его на ремень, и, сменив магазин, двинулся вперёд.
Несмотря на поздний, точнее, ранний час, в лаборатории вовсю шла работа. Подойдя к массивной, звуконепроницаемой двери, Матвей мрачно покосился на кодовый замок, снабжённый прорезью для ключ-карты и, выругавшись, полез за очередной гранатой. Но вновь посмотрев на дверь, он сунул ребристую чушку обратно и, достав пистолет, отступил к противоположной стене. Два выстрела в клавиатуру заставили замок заискрить и выбросить в сторону противника клуб серого вонючего дыма. Электрический запор щёлкнул, и тяжёлая дверь приоткрылась.
– А ещё говорят, что грубая сила ничего не решает, – зло усмехнулся Матвей, пытаясь открыть дверь шире.
Войдя в тамбур, проводник увидел перед собой широкое окно и, заглянув в него, рассмеялся коротким, злым смехом. В лаборатории было человек двадцать, – двадцать пять. Все в белых халатах и с масками на лицах. У многих на руках были резиновые перчатки. Вся эта толпа постоянно перемещалась, и Матвей никак не мог определить их точную численность. Взгляду не за что было зацепиться. Наконец, устав от бесполезных попыток пересчитать противников, проводник отступил от стекла и принялся осматривать дверь.
Замок на ней оказался клоном уже погибшего запора, так что Матвей не стал изобретать велосипед и достал пистолет. Дверь открылась, и проводник, сменив оружие, вошёл в лабораторию. Понимая, что любые мысли о сопротивлении в таких случаях нужно пресекать сразу, он с порога выпустил длинную очередь от пояса по ближайшим белым халатам.
Ответом ему послужили испуганные вопли и крики боли. Трое учёных были убиты сразу, ещё двое, завывая на одной долгой ноте, дёргались на полу. Добив остаток патронов в стоящее на столах оборудование, Матвей быстро сменил магазин, придерживая автомат раненой рукой и развернувшись к присевшим от страха и неожиданности яйцеголовым, скомандовал:
– А ну в угол все, твари!
Подчиняясь движению автоматного ствола, вся толпа сбилась в кучу на крошечном пятачке, возле маленького стола, на котором стояли кофеварка и принадлежности для вдумчивого пития кофе.
– Представляться не буду. И так все знаете. Так что вопрос у меня один. Где моя собака? – прохрипел Матвей севшим от усталости голосом.
– Вы понимаете, что натворили? – попытался выступить один из головастиков, но проводник не был расположен к долгим дискуссиям.
Короткая очередь по ногам заставила болтуна заткнуться и, упав на пол, заорать от боли в пробитых голенях. Рядом с ним упал ещё один головастик. Этого хватило. Сообразив, что упорствуя, рискуют собственным здоровьем, яйцеголовые дружно указали руками куда-то в дальний конец лаборатории. Покосившись в указанную сторону, Матвей понял, что у него появилась дилемма. Отправиться за Роем и, вполне возможно, получить пулю в спину, или послать за ним одного из этих подонков.
– Ты, – ткнул стволом автомата в ближайшего головастика Матвей. – Приведи его сюда.
– Вы не понимаете… – заговорил тот, и проводник снова нажал на курок.
Яйцеголового отбросило на стоящих рядом, и толпа зашлась истеричными криками.
– Я не давал команды разговаривать. Я сказал: привести его сюда, – прохрипел проводник. – Ты, пошёл за собакой.
– Он без сознания, – дрожащим голосом ответил учёный, сжимаясь в комок от страха.
– Почему?
– Ему постоянно вводится маленькая доза транквилизаторов. Процесс полностью автоматизирован.
– Значит, останови процесс и привези его сюда на каталке, – ответил Матвей, поднимая ствол. – У тебя три минуты. Потом я кого-нибудь убью. И буду убивать по одному человеку каждую последующую минуту. Вопросы есть?
В ответ перепуганный учёный затравленно покосился на лежащий рядом труп и отрицательно помотал головой.
– Позвольте, я это сделаю? – спросил другой головастик.
По манере двигаться и голосу Матвей определил в нем женщину.
– В вашем стаде водится тётя с яйцами? – зло усмехнулся проводник.
– Нет. Я анестезиолог, и знаю, как правильно остановить процесс, – судорожно сглотнув, ответила женщина.
Медленно, шипя сквозь зубы от боли, Матвей достал из подсумка гранату левой рукой и, зубами выдернув кольцо, сказал, демонстрируя ей игрушку:
– Попробуешь выкинуть какой-нибудь фортель, всех положу. Имей в виду, стрелять мне в спину означает убить их всех. И ещё. Сколько времени потребуется, чтобы Рой пришёл в себя?
– Часа полтора-два. Транквилизатор имеет ещё и накопительное свойство. Так что прежней собакой он станет дня через три-четыре, а до этого будет сонный и вялый, – быстро ответила женщина.
– Какие ещё побочные эффекты у этой дряни?
– Передозировка может вызвать болезнь почек и печени, – нехотя ответила она.
– Молись, чтобы вы не ошиблись в дозировке. Вези его сюда, – рыкнул Матвей, прислоняясь к стоящему рядом столу.
Ноги проводника подрагивали от усталости и потери крови. Очень хотелось пить, а в ушах стоял постоянный тихий звон.
– Вы ранены. Вас нужно перевязать, – проговорил один из учёных.
– От вас я корки хлеба не возьму, от голода подыхая, – огрызнулся Матвей. – Стань на место и замри, если пулю словить не хочешь.
Понимая, что это не пустая угроза, доброхот быстренько затесался обратно в толпу. Подумав, Матвей медленно прошёлся вдоль стоящих рядом шкафов и, найдя знакомые предметы, принялся перекладывать в сумку бинты, вату и перекись водорода. Стоявшие в углу головастики напряжённо наблюдали за каждым его движением. Матвею даже начало казаться, что его рука, сжимавшая гранату, начала нагреваться от сосредоточенных на ней взглядов.
Послышался тихий скрип резины по кафелю, и в лабораторию вкатилась каталка, на которой, вытянувшись, лежал Рой. Жестом указав женщине, куда поставить это транспортное средство, Матвей отогнал её к остальным и, погладив пса по голове, тихо прошептал:
– Рой, Роюшка, как ты тут, приятель?
В ответ раздалось только тихое поскуливание. Псу явно было больно. Отчего, Матвей не знал, но больше всего в этот момент ему захотелось швырнуть гранату в это мерзкое стадо. Взяв себя в руки, проводник медленно откатил каталку к двери, но его внимание вдруг привлёк странный, удивительно знакомый звук. Остановившись, Матвей прислушался и, убедившись, что ему не почудилось, оглянулся на насторожившихся учёных. Эти подонки явно пытались что-то скрыть.
Граната в руке начала мешать, да и сама рука уже еле удерживала рычаг. Поэтому Матвей взял чеку, которую так и держал в зубах и, осторожно вставив её на место, сунул гранату в подсумок. Это действо вызвало у головастиков хорошо слышимый вздох облегчения.
– Рано обрадовались, – проворчал про себя Матвей, быстро меняя магазин в автомате.
Отработанное годами войны движение оказалось неожиданным для учёных и произвело на них удручающее впечатление. Понимая, что расслабляться нельзя, Матвей боком сдвинулся в сторону источника услышанного звука, продолжая держать учёных под дулом автомата. То, что он увидел за большим монитором, закрывавшим обзор, заставило проводника забыть обо всём на свете.
В стеклянном аквариуме, буквально распятый нейлоновыми ремнями, лежал заживо препарированный щенок. Ко всем его внутренним органам были подсоединены какие-то датчики. Крошечное сердечко билось, лёгкие сжимались и разжимались, качая воздух, а ещё беззубая пасть то и дело раскрывалась в крике боли. Именно этот звук и привлёк внимание проводника.
Бешенство ударило Матвею в голову сильнее спирта. В ушах загудело от прилива крови, а перед глазами встала красная пелена. Несколько минут Матвей не мог поверить собственным глазам. Потом, выпустив рукоять автомата, он выхватил из-за пояса «Грач» и одним выстрелом покончил с мучениями щенка. Так же быстро сменив оружие, он развернулся к учёным, и вся эта толпа испуганно шарахнулась.
– Вы не люди, – прохрипел Матвей. – Вы даже не звери. Вы просто бездушные твари, которых нужно уничтожать.
– Нет! – раздалось в ответ, а проводник нажал на спуск.
«Сто третий» зашёлся злобным грохотом, и люди начали валиться на пол, обливаясь кровью. Матвей продолжал давить на курок даже после того, как затвор сухо щёлкнул. Сменив магазин, он, не задумываясь, произвёл контроль и, убедившись, что живых в углу не осталось, медленно обвёл лабораторию взглядом. Уйти отсюда, не убедившись, что подобного увиденному больше нет, он не мог.
Подойдя к каталке, Матвей осторожно коснулся носа собаки и, убедившись, что пёс дышит, начал медленно обходить всё помещение. У противоположного от кофейного стола угла он наткнулся на небольшой ящик, в котором что-то шуршало, скреблось и попискивало. Ногой откинув крышку, Матвей растерянно охнул. В ящике находилось полтора десятка месячных щенков самых разных пород.
Растерянно оглянувшись на каталку, Матвей посмотрел на ящик и, ухватившись за приделанную сбоку ручку, потащил его к выходу. Под лежанкой каталки полок не было. Оглядевшись, Матвей оторвал от стены какой-то стенд и положил его на трубки под лежанкой. Кое-как впихнув ящик на эту импровизированную полку, проводник сгрузил на каталку РПС, сумку с гранатами и боеприпасами и автомат, оставив только пистолет за поясом. После этого, ухватившись за ручки каталки, животом навалился на неё, выкатывая из лаборатории.
Выбравшись в коридор, он осторожно развернул каталку и медленно покатил её в сторону стоянки. Щенки, словно почувствовав, что ситуация непростая, притихли, перестав возиться и поскуливать. Малыши явно хотели, есть, но искать им пищу в лаборатории Матвей уже не мог. Не было сил. Добравшись до запасного выхода со стоянки, он открыл дверь и, с трудом протащив каталку в узкий проём, вернулся, чтобы закрыть дверь.
В этот момент раздался одиночный выстрел, и правое бедро проводника словно кипятком обожгло. Выхватив пистолет, Матвей выпустил в ту сторону три серии по два патрона и, услышав болезненный вскрик, выпал из коридора на пол парковки. Захлопнув за собой дверь, он задвинул тяжёлую щеколду. Потом, проковыляв к верстаку, взял из ящика пассатижи без изоляции, сунул их в проушины для навесного замка.
Вернувшись к каталке, он выволок её к машине и, открыв дверцу, принялся перегружать добычу. Самым сложным было переложить Роя. Огромный кобель весил чуть меньше самого проводника. Матерясь и шипя от боли, Матвей втащил пса в машину и, усевшись за руль, запустил двигатель. Сейчас нужно было любой ценой убраться подальше от разгромленного бункера. Включив передачу, Матвей плавно отпустил сцепление, и «Тигр» бодро выкатился на узкий просёлок.
Все связи, телефонные звонки и личные договорённости результатов не дали. Рой и его проводник словно сквозь землю провалились. Шли вторые сутки поисков, и Лоскутов уже начал откровенно звереть. На вопросы начальства о ЧП он рычал в трубку так, что в комок сжимались даже видавшие виды связисты, работавшие с аппаратурой ЗАС. Дана то и дело порывалась отправиться в центр, чтобы лично вытрясти из засевших там генералов ответ на вопрос, куда дели её друга.
Лоскутов, отлично понимая, чем может закончиться такая эскапада, приказал передать по команде указание, с базы её одну не выпускать. Но девушка и сама не рвалась покидать базу. Переночевав в госпитале, она с раннего утра оккупировала генеральскую палатку, первой встречая любого входящего. Нервозность дочери передавалась и генералу. Не выдержав напряжения, Лоскутов попросту выгнал её из штабной палатки, отправив прогуляться до продуктового склада за банкой кофе.
Оставшись один, генерал открыл сейф и, плеснув в бокал немного коньяку, залпом выпил. Поспать ему не удалось, а текущие дела отлагательства не терпели, так что Лоскутову пришлось прибегнуть к лёгкому допингу. Он едва успел запереть сейф и сесть за стол, когда в приёмной послышалась какая-то суета, голоса и в кабинет ввалился не кто иной, как пропавший Беркутов.
Едва увидев проводника, генерал вскочил на ноги и открыл рот, чтобы приказать вызвать медиков, но Матвей, протягивая ему какую-то бумагу, прохрипел:
– Бункер. От указателя по просеке, а там по просёлку. Найдёте. Там растяжки. В машине Рой и щенки. Их покормить надо. А я, кажется, приехал. – После чего потерял сознание.
Примчавшиеся медики уволокли проводника в госпиталь, а генерал, осмотрев кое-как нарисованную схему, со злостью сжал кулаки. Он знал, где находится этот бункер, и знал, что по всем официальным бумагам он числился на консервации. Вызвав командира роты быстрого реагирования, генерал быстро объяснил ему задачу и, указав на карте, где именно нужно искать объект, вышел на улицу.
Генералу стало интересно, на чём умудрился удрать от противника Матвей. Увидев брошенный перед штабной палаткой «Тигр», Лоскутов сразу узнал эту машину. Это был один из тех броневиков, на которых приехали учёные по указке из центра. Скрипнув зубами от злости, генерал вернулся в палатку и, приказав соединить его с госпиталем, потребовал отчёта о состоянии проводника.
Выслушав ответ, он позвонил в ветеринарку и, вызвав дежурного врача, потребовал отчёта. Как оказалось, состояние Роя было намного лучше состояния его проводника. Псу уже поставили капельницу, для выведения из организма транквилизатора, так что часа через четыре он должен прийти в себя. Что же до привезённых щенков, то ими занимаются, но первый осмотр показал: псята здоровые, породистые, но голодные.
Выслушав это всё, Лоскутов поблагодарил дежурного ветеринара и положил трубку.