Созависимость и травма: психологическое исследование через призму фильма Афоня (1975)
Воровщикова Анастасия Борисовна
Наставник ЛППН
Глубочайшая потребность человека
– это потребность преодолеть свою отчужденность
и выбраться из тюрьмы одиночества.
Э.Фромм
В данной статье представлен психологический анализ советского фильма Георгия Данелия «Афоня» (1975). Исследование фокусируется на феномене созависимых отношений между персонажами, опираясь на принципы социальной психологии и психоаналитической теории.
Фильм, за кажущейся простотой сюжета, раскрывает глубокие психологические темы. Главный герой, Афанасий Борщов, представляет собой классический пример травмированной личности с признаками эмоциональной незрелости. Ранняя потеря родителей становится определяющей травмой, формирующей его дальнейшее развитие и характер.
Одной из центральных тем фильма можно назвать формирование созависимости.
Афоня, сантехник по профессии, представляет собой яркий пример человека с низкой социальной ответственностью и склонностью к саморазрушающему поведению. Он находит утешение в иллюзорном мире собственных фантазий.
Постепенно герой попадает в ловушку пагубных привычек, которые играют в его жизни двойственную роль. С одной стороны, они служат временным убежищем от суровой реальности, позволяя ему забыться и отстраниться от проблем. С другой стороны, они становятся причиной формирования разрушительных поведенческих паттернов.
Созависимость (co-dependence) представляет собой специфическое состояние психики, при котором эмоциональная и физическая жизнь человека полностью подчинена другой личности. В этом состоянии все аспекты жизни – настроение, мысли, чувства и действия – оказываются под влиянием значимого другого. Такое подчинение может проявляться как в явной форме, когда люди проживают вместе, так и в скрытой – когда даже при раздельном проживании созависимый человек постоянно ориентирует свое поведение, мысли и чувства на другого человека. Созависимость является приобретенной моделью поведения, которая существенно осложняет жизнь человека и негативно влияет на ее качество. (Beattie, 2024. c 76). Это проявляется в стремлении одного партнера «спасать» другого, навязывать ему моральную, социальную или эмоциональную поддержку даже в случае, если это нарушает его личные границы или порождает нездоровую зависимость.
В контексте фильма основные признаки созависимых взаимосвязей можно увидеть в отношениях Афони с двумя ключевыми персонажами: Катей Снегиревой и его приятелем Федулом.
Рассмотрим отношения Афони и Кати через призму драматического треугольника Карпмана, представляющего собой модель созависимых отношений с тремя ключевыми ролями: Жертва, Преследователь и Спасатель.
В контексте драматического треугольника Карпмана главный герой Афанасий Борщов демонстрирует типичное поведение Жертвы. Его характеризует хроническое состояние беспомощности, неспособность взять ответственность за собственную жизнь и постоянная потребность во внешней поддержке. Травматический опыт раннего сиротства усугубляет его виктимную позицию, проявляющуюся в саморазрушительном поведении и злоупотреблении алкоголем.
Катя, в свою очередь, воплощает роль Спасателя. Её поведение характеризуется чрезмерной заботой об Афоне, готовностью принять на себя ответственность за его жизнь и стремлением "исправить" его личность. Социокультурный контекст советской эпохи, пропагандирующий идеалы коллективизма и взаимопомощи, только усиливает её склонность к спасательству.
Особенно показательна динамика их взаимоотношений: чем больше Катя пытается помочь и "спасти" Афоню, тем глубже он погружается в роль Жертвы, демонстрируя классическую модель созависимых отношений. Как отмечает Мелоди Битти «природа созависимых отношений такова, что один из партнеров берёт на себя гипертрофированную роль спасителя или опекуна, неизбежно потакая разрушительным привычкам другого» (Beattie, 2024, с. 75).
«По своей природе созависимые – это благожелатели, которые заботятся о судьбах мира и считают себя ответственными за них» (Beattie, 2024, с. 80).
Социальное окружение Афони также играет значимую роль в поддержании этой дисфункциональной системы. Общество, проявляя излишнюю толерантность к его безответственному поведению, фактически становится косвенным участником созависимых отношений. Это создает замкнутый круг, где попытки Кати "спасти" Афоню лишь укрепляют его позицию Жертвы, а социальная среда невольно поддерживает этот деструктивный паттерн.
Анализ ключевых сцен фильма подтверждает данную интерпретацию. Например, эпизод, в котором Катя признается Афоне в том, что он ей дорог, а он встречает её признание с безразличием, но затем всё же пытается сблизиться с ней (в свойственной ему инфантильной манере), демонстрирует их эмоциональное несоответствие. Афоня ищет того, кто сможет компенсировать его недостатки, но при этом отталкивает тех, кто готов ему помочь. Он реагирует с характерной для Жертвы амбивалентностью, наглядно демонстрирует дисбаланс эмоциональных инвестиций в их отношениях. Катя, попадая в эту ловушку, продолжает эмоционально инвестировать в человека, который ее откровенно игнорирует. Это типичная ситуация для созависимых отношений, где один партнер продолжает эмоционально вкладываться в отношения, несмотря на очевидное отсутствие взаимности.
«Главное – взять и за ум взяться…» – повторяет Катя, демонстрируя свою ответственность, серьезность и заботливость. Согласно теории Карен Хорни, подобное поведение «спасителя» часто является попыткой компенсировать собственный недостаток любви через установление контроля над другим человеком. «Созависимые личности часто компенсируют собственную неуверенность или страх одиночества через удовлетворение потребностей партнёра, даже в ущерб себе», – пишет К.Хорни (Horney, 2018).
В отношениях с Афоней Катя демонстрирует классический пример созависимого поведения, где надежда на потенциальные изменения партнера становится основным мотивом построения отношений. Её готовность дать Афоне шанс иллюстрирует типичную модель поведения, при которой человек пытается обрести собственную ценность через «спасение» другого. Однако такое поведение часто приводит к тому, что созависимый человек теряет свою идентичность, пытаясь «починить» другого.
Также этот тип поведения был описан Робин Норвуд в своем исследовании «Женщины, которые любят слишком сильно». Она подчеркивает: "Когда мы пытаемся спасать и изменять другого человека в ущерб самим себе, это не любовь, а необходимость достигнуть самоуважения через контроль над другим." (Норвуд, 2008).
Катя проявляет терпение и поддержку к Афоне, несмотря на его небрежность, эгоистичность и явные склонности к саморазрушению. Она предлагает ему не только романтические чувства, но и почти безусловное принятие, что напоминает материнский тип любви. Даже когда Афоня отсутствует долгое время, игнорирует её и причиняет боль, Катя снова готова принять его и строить отношения.
В фильме Катя неоднократно проявляла сочувствие, терпение и надежду, в то время как Афоня вёл себя безответственно и равнодушно. Это ярко демонстрирует, как женщины с созависимыми чертами характера могут оправдывать самые деструктивные поступки своих партнёров, ошибочно принимая их за проявление любви.
Символичен эпизод с лошадью: Катя, подобно этому выносливому животному, безропотно берет на себя все тяготы и ответственность в отношениях. Она упорно движется к воображаемому "светлому" будущему, которое сама себе нафантазировала. Однако трагизм ситуации заключается в том, что этим мечтам, увы, не суждено сбыться, поскольку её избранник не разделяет её стремлений и не готов к серьезным переменам в жизни.
Приятель Афони, Федул, олицетворяет деструктивную форму дружбы, основанную на взаимном подкреплении негативных привычек и образа жизни. Несмотря на то, что данный персонаж играет второстепенную роль, его функции значимы и крайне важны для понимания механизма саморазрушения главного героя. Федул активно поощряет безответственность Афони, включая его пристрастие к алкоголю и небрежное отношение к работе и другим обязательствам. Их отношения можно охарактеризовать как взаимовыгодную связь: Афоня получает постоянное одобрение своего образа жизни, а Федул – верного собутыльника и компаньона. В этих отношениях ярко проявляется феномен созависимости, когда оба участника бессознательно поддерживают иллюзию нормальности происходящего, тем самым усугубляя деструктивное поведение друг друга.
Афоня – яркий пример социально-психологического инфантилизма, где алкоголизм является основным механизмом ухода от реальности и ответственности. Алкогольная зависимость Афони играет роль своеобразного защитного механизма, позволяющего избегать критического анализа собственного поведения и уходить от решения накопившихся проблем. Готовность Кати принимать его таким, какой он есть, парадоксальным образом способствует усугублению его саморазрушительного поведения. Не сталкиваясь с необходимостью меняться, он все глубже погружается в зависимость, игнорируя разрушительные последствия своего образа жизни.
Образ Афони служит наглядной иллюстрацией психологического механизма избегания эмоциональной ответственности, характерного для дисфункциональных семейных отношений. Алкоголизм становится для него способом бегства от внутренней пустоты, неспособности соответствовать социальным ожиданиям и, вероятно, от глубоко укоренившегося чувства вины.
Эрик Фромм рассматривал подобное поведение как проявление инфантильности, вызванное желанием избежать экзистенциальных вопросов. Он писал: "Человек, который неспособен жить в рамках собственной свободы, склонен находить «свободу» в деструкции и отказе от ответственности перед миром." (Фромм, 1990)
В этом смысле образ Афони символизирует глубокую психологическую проблему – неспособность зрелой личности конструктивно справляться с жизненными вызовами, выбирая вместо этого деструктивный путь алкогольного эскапизма. Его поведенческая модель наглядно демонстрирует комплекс эмоциональной незрелости, где алкоголь становится не просто вредной привычкой, а механизмом бегства от реальности и ответственности за собственную жизнь. Это ярко отражает типичную картину психологической неготовности к построению здоровых межличностных отношений, где человек, вместо того чтобы развиваться и решать проблемы, создает иллюзорный мир алкогольного забвения, постепенно разрушая как себя, так и отношения с окружающими людьми.
Также хочется остановиться на истоках этого инфантильного поведения. Афанасий рассказывает, что «…мама померла, когда мне год был, отец на фронте погиб. Меня тетка воспитала, она меня Коньком-Горбуном называла. Я как в армию ушел, так и не видел ее…».
История Афанасия о раннем детстве – потеря матери в годовалом возрасте и гибель отца на фронте – представляет собой классический пример нарушенного процесса сепарации-индивидуации. Согласно теории Маргарет Малер, потеря матери в столь критический период развития (12-15 месяцев) приходится на важнейшую стадию воссоединения, когда ребенок естественным образом колеблется между стремлением к автономии и потребностью в материнской поддержке.
Эта травма раннего детства особенно значима, поскольку именно в этот период формируются базовые представления о себе и окружающем мире, способность регулировать эмоции и выстраивать здоровые отношения привязанности. Последующее воспитание теткой, хоть и обеспечило физическое выживание, не смогло полноценно компенсировать отсутствие материнской заботы в критический период развития.
Опираясь на концепцию Уилфреда Биона о контейнировании, можно предположить, что отсутствие матери в этот период лишило маленького Афанасия возможности научиться справляться со сложными эмоциональными состояниями. Без материнского "контейнера" для переработки тревоги, страха и агрессии, эти чувства остались непроработанными и во взрослом возрасте находят выход через алкоголь как способ самолечения.
Созависимые отношения Афони во взрослом возрасте можно рассматривать как попытку завершить прерванный процесс сепарации-индивидуации. Его поведение отражает регрессию к ранним стадиям развития, где алкоголь становится суррогатным способом справиться с невыносимыми чувствами, а неспособность построить зрелые отношения является прямым следствием нарушенного процесса психологического взросления.
В норме процесс сепарации-индивидуации, описанный Маргарет Малер, должен завершаться формированием здоровой автономии личности к 2-3 годам жизни. Однако, когда этот процесс нарушается, человек остается эмоционально незрелым, что проявляется в форме созависимого поведения во взрослом возрасте.
Важно понимать, что созависимость представляет собой своеобразную регрессивную попытку психики "доделать" то, что не было завершено в раннем детстве. Человек неосознанно стремится вернуться к той точке развития, где произошла остановка, чтобы получить опыт успешного прохождения стадии. Однако без профессиональной помощи эти попытки часто приводят лишь к воспроизведению травматического опыта.
Особенно важным аспектом является трансгенерационная передача этого паттерна. Родитель, не имеющий опыта успешной сепарации, не может обеспечить необходимые условия для прохождения этого процесса своему ребенку. Таким образом формируется замкнутый круг, где травма непройденной сепарации передается из поколения в поколение, проявляясь в виде созависимых отношений.
Формирование мужской идентичности неразрывно связано с фигурой отца, через которую мальчик учится понимать себя в отношениях и выстраивать взаимодействие с противоположным полом. Формирование мужской идентичности Афанасия происходило также в сложных условиях отсутствия отца, который погиб на фронте, что создало особую динамику развития его личности. Единственным источником информации об отцовском образе стала тетка, заменившая мать.
Героический образ погибшего отца, транслируемый через призму материнского восприятия (тетя), создал сложную психологическую ситуацию: выбирая лояльность отцу, Афанасий одновременно испытывал страх потери материнской фигуры. Это противоречие привело к формированию сценария "неудачника" в отношениях, где подавленная агрессия к материнской фигуре трансформировалась в пассивно-агрессивное поведение по отношению к женщинам в его жизни.
Прозвище "Конёк-Горбунок", данное тёткой, несёт глубокий символический смысл, воплощая архетип Трикстера – своенравного существа, бросающего вызов общественным нормам и действующего по собственным правилам. В произведении он выступает катализатором перемен, нарушающим привычный порядок и привносящим хаос своими непредсказуемыми поступками и спонтанными решениями. Его противоречивая натура заставляет других персонажей и социальные системы адаптироваться к новым обстоятельствам, что с точки зрения теории Гарри Гантрипа также может указывать на «блокировку процесса взросления».
Известный британский психоаналитик Гарри Гантрип внес значительный вклад в понимание роли материнской заботы в развитии личности. Он утверждал, что все последующее психологическое развитие человека, включая возможные патологии, можно рассматривать как попытки преодолеть неудачи в ранних отношениях между матерью и ребенком.
Г.Гантрип детально описал механизм блокировки взросления как защитную реакцию психики на травмирующий опыт в раннем детстве. Согласно его теории, когда ребенок сталкивается с эмоционально небезопасной средой, его психика может принять решение остановить развитие истинного "Эго" для защиты от невыносимых переживаний. В результате формируется "фальшивое Я", которое адаптируется к внешнему миру, в то время как подлинное "Эго" остается заблокированным на ранней стадии развития.
Причиной такой блокировки Г.Гантрип считал естественную слабость детского "Эго", неспособного самостоятельно справляться с эмоциональными трудностями. В отсутствие надежной поддержки со стороны родителей или опекунов, психика выбирает стратегию отказа от дальнейшего развития, воспринимая его как потенциальную угрозу целостности личности. Это приводит к состоянию "базисной слабости", когда взрослый человек продолжает избегать эмоционального взросления, оставаясь уязвимым в межличностных отношениях и при столкновении с жизненными трудностями.
В случае Афанасия, отсутствие отца и матери, специфика воспитания теткой могли создать условия для такой блокировки взросления, где эмоциональная безопасность достигалась через отказ от полноценного развития личности.
Этот механизм защиты, хотя и помогает справиться с травматическим опытом в детстве, во взрослом возрасте проявляется как неспособность формировать здоровые отношения и справляться с жизненными вызовами. Неразрешенная амбивалентность по отношению к материнской фигуре и отсутствие реального отцовского образца для идентификации создают паттерн отношений, где пассивная агрессия становится основным способом выражения подавленных эмоций.
В фильме подчеркивается одиночество героя, вызванное отсутствием глубоких связей с близкими людьми. Согласно теории привязанности Д.Боулби, нестабильные отношения в детстве или травматический опыт часто приводят к эмоциональной отстраненности во взрослой жизни.
Также необходимо подчеркнуть значимость социально-культурного контекста, в котором развиваются события фильма. Исходя из исследований Л.С. Выготского и А.Н. Леонтьева, можно утверждать, что личность формируется под воздействием культурного и социального окружения. Советское общество 70-х годов, с характерными для него негласными нормами терпимости к алкоголизму, избеганием обсуждения личных психологических проблем и акцентом на коллективных ценностях, создает для героя замкнутый круг. Афоня формирует свою идентичность в рамках ограниченных возможностей, что лишь усиливает его внутреннюю отчужденность и затрудняет личностный рост.
Созависимость в фильме отражает более широкое явление советского общества, где забота о другом становится социальным долгом, а не личным выбором. Катя воплощает типичный образ советской женщины-спасительницы, стремящейся "перевоспитать" мужчину – роль, поощряемую общественными установками того времени. Афоня же представляет целое послевоенное поколение со своими травмами и способами их компенсации.
Важно также обратить внимание на роль социальной поддержки в процессе преодоления травмы. Несмотря на сопротивление главного героя, его окружение пытается помочь ему изменить свою жизнь. Это подчеркивает значимость социальных связей в психическом восстановлении, что является ключевым аспектом в борьбе с внутренними демонами.
В заключение можно отметить, что фильм "Афоня" представляет собой не просто комедию с элементами драмы, но глубокое исследование человеческой психологии.
История Афони – это история большой любви, любви матери к сыну, отца к сыну, но любви, которая так и не случилась. Жизненные обстоятельства сложились так, что Афанасию пришлось выживать собственными силами, и единственным способом адаптации для него стало обрастание защитной броней цинизма и высокомерия. Эта броня помогла ему справиться с глубокой болью, одиночеством и чувством оставленности. Внутренний мир Афони оказался наполнен зияющей пустотой и призраками прошлого, которые обитают на зыбкой грани между бытием и небытием, не давая ему обрести настоящее счастье и спокойствие.
Отношения Афони с Катей демонстрируют классический пример созависимости, где один партнер пытается "спасти" другого, жертвуя собственными интересами. Однако именно благодаря искренности и душевной чистоте Кати фильм поднимает важный вопрос о возможности личностных изменений, даже если они происходят поздно и через неидеальные формы отношений. Режиссер намеренно оставляет финал открытым, заставляя зрителя задуматься: сможет ли Афоня действительно преодолеть свою зависимость от алкоголя и безответственного образа жизни, а Катя – осознать необходимость заботы о себе, не растворяясь полностью в проблемах другого человека? Эта неоднозначность финала делает фильм особенно жизненным и правдивым.
Выход из созависимых отношений требует глубокой работы обеих сторон. Для Кати это означает отказ от роли "спасательницы" и установление здоровых границ. Афоне необходимо принять ответственность за свои действия и перестать проецировать свои слабости на окружающих. Современные терапевтические подходы, такие как Позитивная Динамическая Психотерапия, могут помочь в формировании новых, более здоровых паттернов поведения.
Терапевтическая работа с подобными случаями должна быть направлена не только на коррекцию текущего поведения, но и на восполнение пробелов раннего развития. Это длительный процесс, требующий создания безопасного пространства для проработки ранних травм и формирования способности к построению зрелых отношений. Фильм "Афоня" служит ценным материалом для понимания связи между травмой и поведением, подтверждая неразрывную связь между искусством и психологической наукой в изучении человеческого опыта.
Список используемой литературы:
1. Битти Мелоди Спасать или спасаться? Как избавиться от желания постоянно опекать других и начать думать о себе / Мелоди Битти; [пер.с англ. Э.Мельник]. – Москва: Эксмо, 2024. – 284 с. – ISNB 978-5-699-92832-3
2. Гантрип Гарри Шизоидные явления, объектные отношения и самость / Гарри Гантрип; [пер. с англ. Старовойтов В. В.]. – Москва: ИОИ, 2013. – 533, с. – ISBN 978-5-88230-251-0
3. Емельянова Е.В. Кризис в созависимых отношениях. Принципы и алгоритмы консультирования / Е.В.Емельянова. СПб; М: Речь, 2022. -320 с. ISBN 978-5-9268-3917-0
4. Зотова Юлия Все дело в папе. Работа с фигурой отца в психотерапии. Исследования, открытия, практики. 2-е издание, переработанное и дополненное / Юлия Зотова, Мария Летучева. – Москва: Издательство АСТ, 2024. -448 с. ISBN 978-5-17-158424-5
5. Коряков Я. И. Эволюция родительских образов в психоанализе / Я. И. Коряков // Психологический вестник Уральского государственного университета / Уральский государственный университет им. А. М. Горького, Институт по переподготовке и повышению квалификации преподавателей гуманитарных и социальных наук; Уральская ассоциация высшего гуманитарного и социально-политического образования. Том Выпуск 3. – Екатеринбург: Банк культурной информации, 2002. – С. 101-123. – EDN ROMJSW.
6. Норвуд Робин. Женщины, которые любят слишком сильно / Робин Норвуд. – Москва: Добрая кн., 2008. – 350 с.; 19 см; ISBN 978-5-98124-417-9.
7. Фромм Э. Бегство от свободы / Эрих Фромм; Пер. с англ. Г. Ф. Швейника; Общ. ред. и послесл. [с. 248-267] П. С. Гуревича. – Москва: Прогресс, 1990. – 269 с.; – ISBN 5-01-001914-0
8. Хорни К. Самоанализ / Карен Хорни; [пер. с англ. В.В. Старовойтова]. – Москва: КАНОН+, 2018. – 287 с. – ISBN 978-5-88373-513-3.