Арпентьева М.Р.
доктор психологических наук, доцент, член-корреспондент Российской академии естествознания (РАЕ), Югорский государственный университет, Ханты-Манcийск,
e-mail: mariam_rav@mail.ru
Аннотация: уровень перевода в изучении русского языка связан с функцией перевода, а та, в свою очередь, с понимающей интенцией переводящего: диалогической, отношенческой или преобразовательной. Чаще всего оптимальной становится диалогическая. При этом многие не столь удачные переводы связаны с тем, что «переводчик не учитывает разницу в смысловых правилах и структурах, а также позволяет ввести себя в заблуждение так называемым «ложным друзьям переводчика», грешит неоправданным буквализмом, который столь же нежелателен, как и неоправданная вольность. Буквализм в изучении русского языка опирается на стремление переводящего использовать текст, реализует преобразовательную интенцию. Вольность перевода связана с «увязанием» в отношениях и смыслах, часто настолько же фиктивных, насколько фиктивен и получаемый перевод. Таким образом, полифоничность перевода в изучении русского языка – одно из условий его богатства, а богатство перевода – показатель понимания текста в изучении русского языка как иностранного.
Ключевые слова: уровень перевода; изучение русского языка как иностранного; функция перевода; интенция переводящего; буквализм; авторство; полифоничность.
M.R. Arpentieva
ScD in Psychology, Associate Professor, corresponding member of the Russian academy of natural sciences (RANS), Leading Researcher, Department of the Theory and Methods of Physical Education, Ugra State University, Khanty-Mansiysk
e-mail: mariam_rav@mail.ru
Abstract: the level of translation in the study of the Russian language is associated with the function of translation, and that, in turn, with the interpreting intention of the translator: dialogic, attitudinal, or transformative. Most often the dialogic becomes optimal. At the same time, many not so successful translations are related to the fact that “the translator does not take into account the difference in semantic rules and structures, and also allows you to be misled by the so-called“ false friends of the translator ”, sinning with unjustified literalism, which is as undesirable as unjustified liberty Literalism in the study of the Russian language is based on the desire of the translator to use the text, realizes the transformative intention. The freedom of translation is associated with a “linkage” in relationships and meanings, often as fictitious as the received translation is fictitious. Thus, the polyphonic translation in the study of the Russian language is one of the conditions of its wealth, and the richness of the translation is an indicator of the understanding of the text in the study of Russian as a foreign language.
Keywords: level of translation; learning Russian as a foreign language; translation function; intention of the translator; literalism; authorship; polyphony.
Перевод в изучении русского языка как иностранного – понимающая деятельность, требующая трансординарного знания как собственного, так и переводимого языка. Трудности перевода в изучения русского языка как иностранного особенно хорошо иллюстрируют переводы профессиональных текстов, работа над ними не только когнитивная или коммуникативная, но и собственно духовная, включающая ценностный диалог, понимание как бытийный процесс, деятельность специалиста. Знание профессионального русского языка как иностранного – это умение разговаривать, читать, переводить, то есть понимать созданные на данном языке тексты. Однако перевод в изучении русского языка как иностранного, в том числе условно-дословный, – это совершенно уникальная деятельность, которая требует первоначально осознанного соотнесения целого комплекса значений и смыслов, вытекающих и «втекающих» в огромный смысловой универсум: начиная от смыслового универсума человека и человеческой жизни в целом, смысловых универсумов культур отдельных групп (народов и т.д.), и заканчивая смысловыми универсумами каждого отдельного субъекта – автора текста. Это множество универсумов создает бесчисленное количество вариантов понимания в изучении русского языка как иностранного, т.е. бесчисленное количество возможных переводов. И если мы не говорим о формальной грамотности перевода, то его содержательная точность может быть весьма различной: возникают разные уровни перевода. Их существование становится заметно лишь за пределами «минимального», машинного или близкого к нему уровня поиска дословных соответствий. Однако для того, чтобы разговаривать на том или ином языке «свободно», чтобы переводить тексты профессионального типа, достичь уровня многостороннего и многоуровневого понимания, нужно уметь реализовать разные уровни перевода. Встречаясь с разными вариантами переводов, мы можем исследовать этот феномен и найти пути формирования и развития «искусства перевода» в изучении русского языка [1; 2; 4; 7].
Современная практика предъявляет весьма высокие требования к качеству перевода в изучении русского языка: наряду с простейшим, «машинным» переводом, существуют многообразные варианты авторского условно-дословного перевода, при котором переводчик не только стремится воспроизвести переводимый текст как совокупность понятий и конструкций, но и выступает как соавтор текста, дополняющий текст, который будет звучать в новой культуре, необходимыми для его понимания «обертонами». Такое дополнение и трансформация всегда рискованны, особенно в изучении русского языка, если переводятся тексты художественные, многоуровневые и многозначные, тексты, наполненные специфическим для народа-носителя языка, определенным культурно-историческим содержанием, а также конкретным для автора переводимого текста психологическим «подтекстом», не всегда очевидном, но так или иначе присутствующем даже в профессиональных и научных текстах [3; 5; 6; 8].
Очень важным оказывается в переводе в изучении русского языка уловить отношенческую интенцию автора, не трансформировать, а раскрыть ее. Именно с нею связаны удачи и неудачи переводов художественных текстов. Помимо интенции преобразовательной, определяющей «внешнюю» цель текста как средства воздействия на читателя, важен именно этот «внутренний» смысл-свет, который идет из текста, который и должен быть «переведен», то есть сохранен при переводе. По достижении такой ступени в изучении русского языка происходит освоение переводимого: оно буквально становится «своим», переводится на «свой язык», подвергается некоторой творческой переработке. Этот уровень понимания в изучении русского языка избыточен для большинства стандартных переводческих задач и вместе с тем вызывает трудности идентификации «качества перевода». С точки зрения формальных соответствий такой перевод может оцениваться как непрофессиональный, некачественный. Перевод есть освобождение текста из «плена» потенциальности «смыслового универсума». Он предполагает осмысление наиболее доступных переводчику смыслов текста, а также их повторное сокрытие, насыщение текста подтекстами и интертекстами, позволяющими читателю отличной и исходной культуры понимать текст во всей его полноте: переводчик в изучении русского языка маркирует эти скрытые тексты, места, где он обнаружил «зерно истины» или сокрытую от наивных глаз «машинного перевода» тайну, усмотрел обращение к смысловому пласту, далекому от непосредственно описываемой ситуации. Современная «интертекстология» и «нарративология» обращают особое внимание на те аспекты смысла, которые прячутся «между строк», «на полях», в «между-текстах» и в «историях» текстов: грамотный переводчик в изучении русского языка учитывает именно эти, неявные смыслы как опорные. Опираясь на них, он реконструирует внешний каркас текста, оставляя в нем знаки – «желтые ленточки», маркирующие глубинные смыслы, послужившие первоосновой текста, по-прежнему ждущие своего «освобождения» в процессе прочтения перевода заинтересованным читателем – третьим «соавтором» текста.
Как правило, уровень перевода в изучении русского языка связан с функцией перевода, а та, в свою очередь, с понимающей интенцией переводящего: диалогической, отношенческой или преобразовательной. Чаще всего оптимальной становится диалогическая. При этом многие не столь удачные переводы связаны с тем, что переводчик не учитывает разницу в смысловых правилах и структурах, а также позволяет ввести себя в заблуждение так называемым «ложным друзьям переводчика», грешит неоправданным буквализмом, который столь же нежелателен, как и неоправданная вольность. Буквализм в изучении русского языка опирается на стремление переводящего использовать текст, реализует преобразовательную интенцию. Вольность перевода связана с «увязанием» в отношениях и смыслах, часто настолько же фиктивных, насколько фиктивен и получаемый перевод. Таким образом, полифоничность перевода в изучении русского языка – одно из условий его богатства, а богатство перевода – показатель понимания текста в изучении русского языка как иностранного.
1. Арпентьева М.Р. Ксенопсихотерапия // Философия и космология. 2015. № 1 (V. 15). С. 163–181.
2. Марчук Ю.Н. Лексика, перевод и компьютер // Теория и практика перевода. 2005. № 1. С. 48–51.
3. Микоян А.С. Проблемы перевода текстов СМИ // Язык СМИ как объект междисц. исследования / Ред. М.Н. Володина. М.: МГУ, 2003. 460 с.
4. Наугольных А.Ю. О глубине понимания в разных видах перевода // Вестник ПНИПУ. Проблемы языкоз. и педагогики. 2013. № 7 (49). С. 197–202.
5. Наугольных А.Ю. Парадоксы переводческого понимания // Вопросы психолингвистики. 2009. № 9. С. 112–118.
6. Уланович О.И. Понимание оригинала при переводе // Вестник Томского государственного университета. Филология. 2015. № 1 (33). С. 78–87.
7. Lefevre A. Translating poetry. Amsterdam: Van Gorcum, 1975. 127 p.
8. Raffel B. The Art of Translating Poetry. Pennsylvania SU, 1990. 220 р.