Эуридика Чарон Кардона
Одно из наиболее красноречивых свидетельств веры жителей блокадного Ленинграда в победу в войне связано с движением огородничества. Суть этого явления запечатлена на известной фотографии 1942 г., сделанной Борисом Кудояровым (1898–1973). На ней изображены две улыбающиеся женщины и мужчина, радостно собирающие богатый урожай капусты, выращенной напротив Исаакиевского собора.
Городские коллективные и индивидуальные огороды были широко распространены во всех тыловых районах Советского Союза[117]. Они помогли спасти многих людей от голодной смерти в годы войны, а затем, спустя полвека, в годы заката Советского Союза. В самом деле, исследователи переходного периода от постсоветской России к капитализму 1990-х гг. отмечали важную роль огородов в обеспечении населения овощами и фруктами и получении дополнительного дохода. Некоторые из них обнаружили исторические корни широкого распространения огородничества в России 1990-х гг. в массовом советском движении огородничества в годы Великой Отечественной войны[118]. Хотя выращивание сельхозпродуктов на личных приусадебных участках и в призаводских подсобных хозяйствах практиковалось в СССР в тех или иных формах и раньше, в частности в 1930-е гг., война придала-таки мощный импульс огородничеству. И навыки огородничества глубоко укоренились в повседневной жизни многих советских граждан.
Опираясь на архивные документы и иные первоисточники советского периода, я рассматриваю в данной статье индивидуальные и коллективные огородные участки, а также подсобные хозяйства предприятий как одно из главных средств выживания советских людей в годы войны. Основываясь на них, особое внимание я уделяю трем ключевым моментам: 1) анализу указов и постановлений советского правительства, касающихся мелких садовых участков, соответственно – практике их применения; 2) просвещению садоводов и огородников, призванному улучшить урожайность и хранение продукции; 3) культурным последствиям пропаганды вегетарианства. Я показываю, что, поощряя садоводов, государство умело переложило на население ответственность за обеспечение себя продовольствием. Статья призвана осветить ключевую роль огородничества и садоводства не только в обеспечении продуктами питания советских граждан в годы Великой Отечественной войны, но и в передаче навыков советским, а впоследствии российским садоводам и огородникам, а также роль гастрономической культуры и обычаев.
В 1935 г. советское правительство приняло закон, определявший размеры частных наделов колхозников и в то же время рассматривавший их как юридическое целое. Закон распространялся и на коллективные подсобные хозяйства[119]. Производство продукции в личных подсобных хозяйствах (в индивидуальном секторе) преуспевало, что привело в 1939 г. к принятию ЦК ВКП(б) постановления, сокращавшего максимальный размер приусадебных участков и поголовья домашнего скота[120]. Помимо наиболее распространенных в Советском Союзе в те годы личных подсобных хозяйств с началом войны по всей стране стали создавать подсобные хозяйства при промышленных предприятиях, школах и государственных учреждениях. Так, в
1940 г. Глуховское подсобное хозяйство вырастило 500 кг овощей, произвело 270 т молока и 10 т свинины, предназначавшихся для детских воспитательных учреждений и больниц этого предприятия[121]. Похожие инициативы были отмечены и в других областях страны. Например, в 1940 г. в Некоузском районе Ярославской области вигоневой фабрикой им. Розы Люксембург было освоено 30 га «запущенной земли» для выращивания картофеля, капусты и зерновых, а также для выпаса коров для получения молока. Все произведенные продукты были переданы детским учреждениям, в заводские столовые и продовольственные магазины[122].
Несмотря на заметное улучшение питания детей рабочих фабрики за счет включения в их ежедневный рацион дополнительно выращенных продуктов, поначалу инициатива развития подсобных хозяйств не находила широкой поддержки в массах. Дело в том, что молодое советское общество, затратившее столько усилий на индустриализацию страны, неоднозначно воспринимало идею возврата к самостоятельному, индивидуальному обеспечению себя продуктами. Негативное отношение к личным и коллективным огородам, а также подсобным хозяйствам при промышленных предприятиях было связано с тяжелыми воспоминаниями многих о недавней насильственной коллективизации в деревне и последовавшем за ней преследовании кулаков, а также с подозрительным отношением тогдашних советских властей к крестьянству как к классу. Но потребности военного времени предопределили новый статус индивидуального огородничества.
Война разрушила жизни многих миллионов советских людей, привнеся в них эвакуацию, голод, смерть. Начиная с середины июля 1941 г. Государственный комитет обороны (ГКО) СССР принял множество постановлений об эвакуации людей, стратегически важных предприятий, сельскохозяйственного оборудования, а также скота и продуктов животноводства из западных областей Советского Союза на восток страны[123]. Внезапное и стремительное нападение Германии подорвало советские продовольственные запасы: солидная часть урожая зерновых 1941 г. в западных областях страны была потеряна, а уцелевшее приходилось расходовать экономно[124]. На этом фоне неудивительно, что советское правительство отдавало приоритет обеспечению продовольствием Красной армии[125]. В то же время в августе 1941 г. было введено рационирование питания советских граждан, призванное обеспечить гражданское городское население хотя бы минимальной ежедневной порцией хлеба.
Несмотря на это, в условиях затянувшейся кровопролитной войны, к которой ни люди, ни государство не были готовы, скудно питающееся население физически ослабевало. В этих условиях центральному советскому руководству пришлось передать местным властям полномочия по обеспечению гражданского населения питанием. Как отмечает Уильям Москофф: «“Каждый район – сам за себя” – спущенная сверху стратегия наполнения продовольственной корзины за счет государственных подсобных хозяйств, городских садовых участков и частных крестьянских наделов лишь подтвердила рекомендацию населению “полагаться на самих себя”»[126]. Венди Голдман, напротив, с восхищением отмечает организаторский талант советских властей по части управления распределением среди населения ограниченных продовольственных запасов. Оно шло через развитую сеть столовых, продмагов и подсобных хозяйств, что, по мнению Голдман, позволило избежать голодных бунтов против государства, подобных случившимся в Германии и России в 1917–1918 гг.[127]