– Всё это было у Адама?
– Да, было! Потому мысль быстро его мчалась. За относительно короткий срок он смог предназначение определить всему. Сто восемнадцать лет, как один день, промчались.
– Сто восемнадцать лет – до такой старости глубокой один прожил Адам?
– Один, в делах захватывающе интересных, Адам жил – первый человек. Его сто восемнадцать лет не старость принесли ему – расцвет.
– В сто восемнадцать лет стареет человек, даже долгожителем считается, его болезни, немощи одолевают.
– Это сейчас, Владимир, а тогда болезни человека не касались. Век каждой плотской клеточки его длиннее был, но если клеточка и уставала, ей отмереть было дано, то тут же новая, энергии полна, на смену старой клеточке вставала. Плоть человеческая жить могла лет столько, сколько дух его хотел, душа.
– И что же получается тогда, что человек сегодняшний не хочет сам подольше жить?
– Деянием своим ежесекундно свой сокращает век, и смерть придумал для себя сам человек.
– Да как это придумал? Она же сама приходит. Против воли.
– Когда ты куришь или пьёшь спиртное, когда въезжаешь в город, смрадом гари воздух насыщающий, когда употребляешь умертвлённую еду и злобой поедаешь сам себя, скажи, Владимир, кто, если не ты сам, приближаешь смерть свою?
– Такая жизнь сейчас для всех настала.
– Свободен человек. Сам строит каждый жизнь свою и век секундами определяет.
– А что, тогда, ну там, в раю, проблемы не существовали?
– Проблемы если и вставали, то разрешались не в ущерб, а совершенство жизни утверждали.