*
Букет соломинок цветных,
Стаканчиков картонных башни –
В кафе не замечают их
И вряд ли хватятся пропажи.
Тот круглый столик у окна,
Лишь курткой занятый покуда,
Ту праздность, что на день дана,
То промедление фастфуда,
Те не сдержавшие пока
Вечерний свет сквозные ветки –
Кради, бегущая строка.
Все пригодится. И салфетки,
И голуби, и воробьи,
Летающие по террасе,
И терпеливые бои
На подступах к голодной кассе.
–Зачем? – ты спросишь. – Скажем так:
Чтобы наполнить этот вечер,
Идущий в невозвратный мрак,
Сопротивляющейся речью.
*
Одуванчик берет интервью у ветра
День за днем в придорожной пыльной траве.
Сколько слышал он легких и резких ответов,
Столько убыло пуху на голове.
Чем клокастей, потрепанней шевелюра,
Тем он больше на микрофон похож.
Нынче – завтра его подпалит окурок
Или сгинет в косилке он ни за грош.
А пока он берет интервью на бровке,
Запыленный, исхлестанный стебелек.
Я дивлюсь его стойкости и сноровке
Журналистской. Я точно бы так не смог.
Желание
На чиркнувшую звезду, на монетку,
на трамвайный билет, на куриную косточку –
я загадываю очень редко,
сомневаюсь, но верю, что где-то в житейском космосе
отзовется желание, сбудется.
Ну когда-нибудь – непременно!
Не у меня, так у моей спутницы,
отломившей косточку попрямее.
Бабочка
На притолоке спит в подъезде
Так долго, что я каждый раз,
Входя, смотрю: еще на месте
Она, укрытая от глаз?
Еще на месте, слава Богу.
И подниматься веселей
И выходить, на недотрогу
Взглянув у скрипнувших дверей.
В зеленую вцепившись доску,
Как мрак под лестницей, черна,
Шаги, и голоса, и воздух
Снующий – чувствует она.
На лацкан микрофон петличный
Так крепится, чтобы затем
Его забыли после спича
В шероховатой темноте.
И хрупкое существованье
Ее – опора для меня.
И каждый день отмечен втайне
Тем, что на месте, здесь она.
В. Н.
Ты можешь мне сказать наверняка,