Огонек камеры Дэни погас.
– Это того стоило, – заключил Дэни. – Жди нагоняй.
– Джери, пойдемте, поговорим с врачом, – предложила Мола.
Дэни снова включил камеру. Они втроем поднялись по ступенькам, подошли к регистратуре.
– С кем я могу поговорить о состоянии здоровья Рони Стивенсона? – поинтересовалась Мола.
– Подождите минуту, врач выйдет, – ответила молоденькая чернокожая девушка, набирая номер телефона.
Врач появился очень быстро.
– Каково состояние Рони, доставленного сюда около часа назад? – спросила Мола, поднося микрофон доктору.
– Его здоровью больше ничего не угрожает, ему сделано промывание желудка. Сейчас мальчику дали успокоительное и он заснул. Ребенок нуждается в помощи психолога.
– Спасибо, док, – ответила Мола. – В каком полицейском участке вели дознание? – обратилась она к отцу Рони.
– В сорок пятом, на Гринстрит, – ответил Джери.
– Поехали.
В полицейском участке Мола обратилась к девушке в форме и попросила провести ее в кабинет начальника. Камеру Дэни включить не разрешили и вообще не пустили вместе с Молой. Наглый полицейский, сидевший за столом, мимо которого проходила Мола, скорчил гримасу другому, указывая глазами на ее роскошные формы и показывая неприличные жесты.
В кабинете начальника был недавно сделан ремонт, куплена новая мебель, но подобрана без особого вкуса. В углу стоял увесистый сейф, нижняя дверца которого была приоткрыта. В замке висела тяжелая связка ключей. Мола сразу обратила внимание на дорогие швейцарские часы на руке начальника, который что-то писал в журнале, не обращая на нее никакого внимания.
Так она простояла около двух минут в надежде, что он оторвется от своего занятия, а потом сама решительно присела к столу, незаметно включив диктофон, который всегда носила в сумочке, и громко спросила:
– Мистер Свилер, кто из полицейских вел допрос Рони Стивенсона?
– Мальчишка все придумал. Он не смог описать ни одной детали, – беспечно ответил начальник участка, не отрываясь от своего занятия.
– Вы вели допрос ребенка в присутствии адвоката? – продолжала Мола.
– Нет.
– В присутствии его отца?
– Нет.
– Почему? Ведь мальчик является несовершеннолетним. Вы нарушили права ребенка.
– Слушайте, мэм, таких, как он имеют их собственные папаши, а потом возводят поклеп на благородных людей. Не ищите себе неприятностей, – угрожающе сказал начальник, наконец, оторвавшись от писанины и уставив на нее пронизывающие узенькие глазки.
– Спасибо за интервью, – Мола показала диктофон и выскользнула из кабинета.
На улице Мола дала визитку Джералду Стивенсону:
– Джери, вы знаете мой телефон. Мы не бросим это дело. Я буду добиваться, чтобы виновный понес справедливое наказание.
Отец Рони не мог говорить. В горле его стоял комок. Он взял руку Молы и поцеловал ее.
– Джери, садитесь, мы вас подвезем, – предложил Дэни.
– Спасибо вам, – сказал Джери на прощание, когда Дени остановился около многоэтажного дома на Олдстрит.
Семья Стивенсонов снимала маленькую квартирку в этом доме. Жена Джери долго болела и дорогая операция не спасла ее. После этого отец и сын были вынуждены отказаться от маленького уютного домика, в котором они раньше жили. Джери мечтал выкупить дом, скопить деньги на образование сына. Но мечта все время удалялась, они постоянно испытывали материальные затруднения. Ему приходилось много и тяжело работать, часто быть в отъездах.
– Дэни, будь добр, подвези меня домой. Грег уже давно заждался, – сказала устало Мола, когда они попрощались с Джери.