Но не предугадал, что вскоре после второй мировой войны Златополь станет украинской Атлантидой, только не под воду ушедшей: о бесследно растворившемся в соседнем Новомиргороде городке напоминает только название бульвара – Златопольский. Исчезли и довоенные, и послевоенные архивы, в том числе краеведческого музея, куда отец по просьбе организаторов отправил автобиографию и фото в ролях, о чём я узнал из ответа на мой запрос директора музея уже новомиргородского, созданного… в 2003-м году. При всём том я хочу поблагодарить председателя городской администрации О. Сенченко за внимание к просьбе о разыскании интересующих документов: моё письмо с вопросами он отправил в новомиргородский краеведческий музей, в архивные отделы администрации, регионального развития, городского строительства и др.
Организовал его… гимназический учитель русской истории Войнов: страна должна знать своих героев. А с тем, что не успели доделать местные патриоты, справились гитлеровцы, уничтожив всех евреев, кто не успел уйти с Красной Армией. Как ни удивительно, сегодня из трёх когда-то больших кладбищ, русского, польского и еврейского, от двух первых почти не осталось следов, и только еврейское в пристойном состоянии – значит, кто-то его обихаживает (Геннадий Рыбаченко, Интернет).
Выпускник Петроградской консерватории по классу композиции, хоровой дирижёр и композитор, Заслуженный артист УССР, Заслуженный деятель искусств РСФСР. С 1929-го руководил созданным им ЕВОКАНС, на посвящённой ему картине Леонид Пастернак портретировал своих детей – Бориса, Жозефину, Лидию, Александра. С 1941-го руководил Ансамблем красноармейской песни и пляски Киевского Особого военного округа, дойдя с ним до Берлина, где коллектив был преобразован в ансамбль песни и пляски Группы советских войск в Германии, там при невыясненных обстоятельствах погиб. По случайному, конечно, совпадению, в том же 1945-м в Берлине умер и создатель-руководитель Краснознамённого ансамбля песни и пляски Советской армии, автор нового советского гимна Александр Александров.
Первая «живая газета» «Синяя блуза», одним из её идеологов был Осип Брик, зазвучала в Московском институте журналистики в 1923-м году, породив уйму последователей, выступавших с театральными по форме обозрениями-откликами на производственные, общественные и даже международные события. Коллективы были в основном самодеятельные, но и профессионалы участвовали: Владимир Маяковский и Сергей Юткевич, Василий Лебедев-Кумач и Семен Кирсанов, Матвей Блантер, братья Покрасс, а среди актёров засветились юные Владимир Зельдин, Михаил Жаров и др. «Синяя блуза» стала первым советским театром, выехавшим за рубеж, где у неё также возникло много последователей. Например, театр Бертольта Брехта, он сам это подчёркивал, и французская группа «Октябрь», в 1933-м году завоевавшая первый приз театральной Олимпиады в Москве и Ленинграде, в ней начал свой путь к славе Жак Превер. Однако к началу того же года начальство, перепуганное раскованностью и вольнодумством наших триумфаторов, прикрыло ансамбль по причине его… «нерентабельности».
Невероятно, но, как говаривала моя коллега, факт фактический: в 1928-м киевские музыкальные власти запретили слово «консерватория» как «буржуазный пережиток», никакие ссылки на то, что в Москве оно не запрещено, их убедить не могли. Поэтому тогда киевской консерватории, основанной в 1913-м, как бы и не было – её факультеты передали институту (возвращены в материнское лоно в 1934-м с обретением имени Чайковского, отделившись от института театрального искусства имени Лысенко). По той же причине Иван Козловский в 1920-м, Пантелеймон Норцов в 1925-м, Бронислава Златогорова в 1926-м были студентами консерватории, а Константин Лаптев, Евгения Вербицкая, отец (ученики Энгель-Крона) и Наталья Шпиллер (ученица А. Шперлинг) в 30-е годы – института. С Лаптевым отец в 1943-м запишет на радио украинские дуэты, потом и пластинка вышла, с другими будет петь в Большом театре.
Влюблённый в классику, он и впоследствии, когда выпадал свободный вечер, старался попасть на концерты отечественных музыкантов и зарубежных гастролёров, уже в преклонном возрасте стоя, не успел купить билет, терпя боль в коленях, в Большом зале консерватории упивался исполнением Владимира Горовица. (Запись концерта неоднократно транслируется на канале «Культура», и на втором ярусе среди зрителей я вижу аплодирующего отца). С ним и мне выпало слышать Бостонский симфонический оркестр с Шарлем Мюншем, в исполнении которого я даже советский гимн не сразу узнал, так он замечательно прозвучал, Исаака Стерна и многих, многих других.
Выпускница Смольного института и Петербургской консерватории дебютировала в парижской «Гранд-Опера» в операх Вагнера: Елизавета («Тангейзер»), Элиза («Лоэнгрин»), Брунгильда («Валькирия»), удостоившись уникального ордена – Академической пальмы. После завершения оперной карьеры выступала с сольными концертами и с симфоническими оркестрами под управлением Глазунова, Самосуда, Клемперера, Онеггера. С 1930-го – профессор Московской консерватории, в 1932-34-м – декан вокального факультета. Среди её учеников, помимо дочери, Нины, камерной певицы, Яунзем и Янко, были солисты ГАБТ Киричек, Кругликова, Леонтьева, Талахадзе, Шумилова. Спустя полвека Янко и Хромченко рассказывали о своём педагоге на вечере её памяти
Спустя четыре года лауреаты-москвичи «отчитались» концертами, одобрительно отозвавшись о каждом, рецензент по каждому прошёлся замечаниями (газета «Музыка», 1937 г.). Позже отец выступил с сольным концертом в Доме учёных: на слух уже другого музыковеда, «с большим успехом… концерт показал, что певец сделал выводы из строгой критики выступления во время показа лауреатов, что С. Хромченко не останавливается в своём музыкально-художественном росте». («Вечерняя Москва», 1938 г.).