За месяц до описанных событий. Кабул. 6 октября, понедельник, 10.00
К дому на окраине города в конце узкой улочки пробивался внедорожник «Сузуки». Сидевший за рулем Довлет Максуд, ориентируясь по карте, проговорил:
– Кажется, на этот раз мы вышли в нужную улочку.
– Кажется или вышли? – спросил Наваб Карбалла.
– Вышли. Вон в тупике справа синие ворота, это нужный нам дом.
– Слава Аллаху, доехали. Не люблю я крупные города, волю люблю, горы, там дышится легко, здесь же – как в каменном мешке.
– Тут еще не каменный мешок, он остался в центре, – усмехнулся Максуд.
– Все равно город давит.
– Не могу не согласиться.
Максуд остановил внедорожник, не доезжая до синих ворот, посигналил. Калитка отворилась, появился щуплый мужчина в халате. Взглянул на номера, подошел к двери старшего машины:
– Ассалам алейкум, извините, кто вы?
– Ва алейкум, – ответил Карбалла, – а ты кто?
– Я – хозяин этого дома, Алим Редан.
– У тебя должен быть гость, я к нему.
– Пожалуйста, господин, назовите свое имя.
– Наваб Карбалла.
– Очень приятно, подождите секунду. – Афганец метнулся к воротам, раскрыл их.
За воротами оказалась довольно широкая площадка перед типичным афганским строением с внутренним двором. На площадке виднелась кормовая часть другого внедорожника, черной «Тойоты».
Редан указал рукой, заезжайте, мол.
Максуд завел машину внутрь, поставил ее возле внедорожника. Редан тут же закрыл ворота и осторожно выглянул на улицу.
Карбалла и Максуд вышли из салона, и Наваб спросил хозяина дома:
– Так говоришь, Алим, господин Фардини ждет нас?
– И он, и его помощник Алим Мураф.
– Я не вижу охраны.
– Здесь ее нет.
– Не опрометчиво ли?
– У меня вам некого бояться. Мой брат служит в Главном управлении безопасности Афганистана, офицер, его хорошо знают.
– Твой брат в спецслужбе, которая взаимодействует с американцами? – удивился Карбалла.
– Да.
– И Фардини тебе доверяет?
– Он знает меня давно. Лучшего прикрытия, чем должность моего брата, не найти.
– Значит, он за действующую власть, ты – против нее.
– Так тоже бывает. Пожалуйста, проходите во внутренний двор, там на топчане и гости, и кушанья, и кандагарский чай.
– Еще вопрос, Алим, я не вижу женщин и детей.
– Это мой старый дом, новый в другом районе. Там и семья, – улыбнулся Редан.
– Понятно. Что ж, веди к гостям.
Хозяин повел Карбаллу и Максуда во внутренний двор. С топчана поднялся коренастый мужчина в цивильном одеянии – черных брюках, лакированных туфлях и белоснежной рубашке. Это был представитель руководства ИГИЛ в Багдаде, когда-то полковник в армии Саддама Хусейна, Оман Фардини.
Карбалла знал его еще с ирано-иракской войны.
Оман пошел навстречу Карбалле, расставив руки:
– Салам, Навад! Рад видеть тебя живым и здоровым.
– Салам, господин Фардини.
– Да брось, зови меня, как и раньше, Оман.
Боевики обнялись.
Фардини представил своего помощника, Алима Мурафа, Карбалла своего – Довлета Максуда.
Все уселись на топчан.
Хозяин дома убрал чайник и вскоре принес его горячим.
– Пожалуйста, господа, сам заваривал. Угощайтесь, разговаривайте, а я пойду, посмотрю, спокойно ли на улице.
Редан ушел, а Карбалла указал на дувалы, разделяющие участки:
– Не кажется ли тебе, Оман, что здесь нас могут видеть местные.
– Не могут, а увидят, ну и что? Семью Редана боятся. Алим посвятил, кто его брат?
– Сказал, офицер в ГУНБ.
– Майор, целый майор, а это высокое звание для спецслужбы. Кстати, здесь же брат Редана частенько встречается со своими агентами, так что соседи к беспокойному владению Алима привыкли. Никому в голову не придет сообщить о гостях Редана в национальную полицию.
– А сам брат не узнает о нас?
– Мы для него друзья Алима, этого достаточно.
– Странная семейка.
– Сейчас таких много, вон у моего помощника племянник – лейтенант правительственных войск Ирака. Воюет против наших братьев и даже не подозревает, кто на самом деле его дядя. Все спуталось в этом мире, как клубок змей.
– Да, ты прав, – вздохнул Карбалла. Налил себе чаю, сделал глоток и с довольным видом произнес: – А чай у Редана превосходный, настоящий кандагарский.
– Ладно, время у нас в принципе не ограничено, но и вести пустые разговоры ни к чему.
– Согласен. Слушаю тебя.
– Наверное, ты долго гадал, зачем это вдруг понадобился мне.
– Думал, – кивнул Карбалла, – и единственное, что пришло в голову, ты нашел меня не потому, что хотел вспомнить наше совместное боевое прошлое.
– А у тебя все то же чувство юмора, – рассмеялся Фардини. – Скажем так, не только затем, чтобы вспомнить былое. О нем мы тоже можем поговорить, тем более что есть о чем.
– О да, одна карательная операция у границы чего стоит. Но давай по делу, Оман, что было, то прошло.
Фардини отодвинул пиалу, прикурил сигарету и заговорил:
– Ну, скажем, сейчас в Афганистане внешне спокойная обстановка. Отдельные столкновения с силами Западной коалиции, с правительственными войсками далеко не война. А нам надо, чтобы мы владели всем Афганистаном, как будем владеть и Сирией, и Ираком.
– Помнится, идея создать формирование в районе перевала Ланг у Альдага полностью провалилась.
– Понятно, что идиот Фарди не смог наладить все, как надо. Но Фарди и не был военным. Ты же у нас человек опытный, воевал, опыт боевой имеешь, влияние.
Карбалла внимательно посмотрел на Фардини:
– На что ты намекаешь, Оман?
– Я не намекаю. Не для этого тащился кружными путями в Кабул. Руководством ИГИЛ принято решение, учитывая печальный опыт Фарди, начать создавать крупное формирование, используя базу Фарди у Хараса. Оборудовать там учебный центр, откуда должны выходить подготовленные в войне воины. А затем, по мере формирования крупных отрядов, постепенно захватывать территории Афганистана. Начиная с юга, с продвижением в центр, а потом на восток, запад и север.
– И вновь не понимаю, почему об этом ты говоришь мне?
– Потому что, друг мой, создание формирований ИГИЛ в Афганистане поручено мне.
– Но я-то здесь при чем?
Карбалла уже понял, к чему клонит Фардини, но предпочел игру, набивая себе цену. Впрочем, это понимал и «гость» из Багдада.
– Тебе не надоело торговать наркотой, Наваб? – спросил Фардини.
– Нет! Это очень выгодный бизнес. Правда, сбывать сырец в Таджикистан, Узбекистан, Туркмению становится все труднее, но и с потерями получается неплохая прибыль.
– А если вдруг поставщики откажутся от твоих услуг по трафику наркотиков?
– Я выполняю все договоренности, даже устные, какие причины им искать другого посредника?
– Ну, скажем, поставщиков предупредят, что если они будут иметь дело с неким Навабом Карбаллой, то их бизнес рухнет, а сами они отправятся к праотцам.
– Ты мне угрожаешь, Оман?
– Что ты, Наваб, – изобразил искреннее удивление представитель ИГИЛ, – что ты?! Мы же друзья! Я просто анализирую варианты возможного развития событий, связанных с твоим бизнесом.
– Нет, Оман, ты даже не угрожаешь, ты пытаешься шантажировать меня. И называешь себя моим другом?
– Ладно, Наваб, давай по-серьезному, мне поручена организация подготовки крупных формирований, способных препятствовать и Западной коалиции, и правительственным войскам. Я же, в свою очередь, рекомендовал на должность начальника учебного центра, где и будут готовиться бойцы для организации, тебя.
– Не спросив моего согласия?
– Извини, друг, на это у меня банально не хватило времени. Если руководство ИГИЛ принимает решения, то исполнять их следует немедленно и любыми способами. И чем тебе не по душе эта должность? Ты ежемесячно будешь получать двести тысяч долларов, причем твой бизнес, связанный с наркотиками, только укрепится, а значит, вырастут и доходы от него. Ведь у тебя будет сила, и сила немалая, за тобой не какая-нибудь дохлая организация, а целое «Исламское государство». Тебе прекрасно известно, что мы, несмотря ни на что, только усиливаемся и занимаем все новые позиции. Нас уже объявили всемирным злом. Лучшей рекламы для ИГИЛ и не требуется. Нас поддерживают такие страны Ближнего Востока, как Саудовская Аравия, Арабские Эмираты, Катар. Налажен доходный бизнес с Турцией. И не только бизнес, через Турцию мы прогоняем контрабандную нефть в одном направлении, в другом получаем финансы, наемников, оружие. В Турции у нас базы подготовки бойцов, там мы имеем возможность предоставлять воинам отдых, необходимое медицинское лечение. Западная коалиция только имитирует борьбу с ИГИЛ, потому что Евросоюз и ближневосточные государства сильно заинтересованы в прямой поставке нефти и газа с востока через Турцию. США это выгодно, так как подобный транзит значительно снизит зависимость Европы от российского газа.
– Я в курсе происходящего, – кивнул Карбалла, – и разбираюсь, кто и в чем заинтересован. Но… как только в Сирии появилась всего лишь одна авиационная группа, удар по контрабанде нефти, да и по силам ИГИЛ в целом, оказался весьма ощутимым. И это при задействии всего лишь четырех десятков модернизированных «Су-24» и «Су-25», которые воевали у нас еще в восьмидесятые. А если Россия пойдет на оказание помощи Асаду сухопутными войсками? Ведь тогда ни Сирии, ни Ирака у ИГИЛ не будет.
– Ну, не надо преувеличивать значение русских. Да, объективности ради стоит признать, что они доставляют нам много хлопот, но их сдерживают США и союзники Вашингтона. Русским просто не дадут развернуться в Сирии, в Ираке и уж тем более в Афганистане. Да они сами не выказывают желания вводить куда-либо сухопутные войска. Даже в соседний Донбасс, что давно могли бы сделать и захватить половину Украины, присоединив к себе, как Крым. Но, дорогой, давай оставим политику в стороне. У нас с тобой конкретная задача, и главное, что я хотел бы от тебя услышать, согласен ли ты возглавить учебный центр у Хараса? С дальнейшим, естественно, карьерным ростом.
Карбалла сделал вид, что задумался. Хотя он все уже просчитал. Фардини не стал бы ничего предлагать, будь у него в Афганистане кто-то повлиятельней Карбаллы, а посему надо принимать предложение, которое сулит большую выгоду, но… на исключительно иных условиях. Что за сделка без торга? На Востоке не принято соглашаться, не торгуясь.
– Что ж, друг, я согласен, – проговорил он, – но сам понимаешь, создание учебного центра, его запуск и дальнейшая деятельность по планам ИГИЛ займет все мое время. Придется передавать наркобизнес управляющему. У меня, конечно, есть верные, надежные люди, но все же одно дело, когда сам контролируешь свой бизнес, и совсем другое, когда кто-то, пусть даже самый верный. Потери неизбежны. Двести тысяч долларов их не компенсируют.
– Ты хочешь больше денег от нас?
– Думаю, еще одна сотня закроет вопрос.
– И ты немедленно приступишь к исполнению новых обязанностей?
– После твоего, Оман, подробного инструктажа.
– Хорошо, будем считать, договорились. А инструктаж? Он прост. Тебе надо выехать в Пакистан к Пешавару. Там в селении Наваруст уже готова колонна с оружием и людьми. Новобранцев – сорок человек, девять человек – воины, уже имеющие опыт боевых действий, специалист по электронике, командиры отделений, начальники караулов, твой личный водитель, он же телохранитель. С учетом заместителя в отряде будет ровно пятьдесят человек, ты пятьдесят первый. В колонне четыре грузовых автомобиля, два с оружием, боеприпасами, палатками, другим снаряжением, два для перевозки новобранцев и два внедорожника «Хаммер», точнее «Хамви», и «Тойота», внедорожники вооружены крупнокалиберными и обычными пулеметами. Люди и машины в лагере. Командир отряда Наджиб Кадери ждет своего начальника, то есть тебя. Задача на начальном этапе – провести колонну из Пакистана в Афганистан по маршруту, указанному на карте.
Фардини взглянул на своего помощника Мурафа, и тот услужливо передал карту Максуду.
– Выйти в район Хараса, на место бывшего лагеря Мохаммада Фарди, оборудовать лагерь, наладить караульную службу и начать учебный процесс. Командиры отделений люди опытные, они знают, что делать. План подготовки… – Он вновь взглянул на помощника, и Мураф передал папку. – Здесь все расписано. Подготовка отряда подразумевает и практические занятия. По нашим данным, в Малияре по-прежнему функционирует госпиталь. Сотрудники Красного Креста его покинули, остались местные врачи. Нам нужен свой госпиталь, его-то твои подчиненные и возьмут в Малияре. Другие практические цели в плане. Но сейчас самое главное – провести колонну в Харас так, чтобы о ней не узнал никто, даже наши друзья из «Талибана», я уж не говорю о шакалах племени Хату, продавшихся с потрохами русским.
– Мне все понятно. – Карбалла отдал папку своему помощнику.
Фардини кивнул Маруфу, тот протянул начальнику кейс, Фардини открыл его, вытащил три десятка пачек стодолларовых купюр, закрыл кейс и положил его перед Карбаллой:
– Здесь триста тысяч, за первый месяц. Деньги, необходимые на работу, обеспечение лагеря, сумма, рассчитанная по статьям в плане, будет переведена на счет в банк Исламабада. Доставлять наличность будет специальный курьер, его досье также в плане, либо перечислять на другие счета. С финансами трудностей не возникнет. У ИГИЛ много денег, гораздо больше, чем в бюджете Афганистана, Ирака и Сирии вместе взятых. Сегодня ты получил наличность, за другие месяцы оговоренная сумма будет переводиться на счет, который сам укажешь. Это по финансам. Несколько дней тебе, Наваб, чтобы передать наркобизнес доверенным лицам. В понедельник, 13-го числа, ты должен быть в Пакистане, в Наварусте. Там познакомишься с подчиненными, проверишь колонну, посмотришь личные дела. Марш к Харасу следует начать утром воскресенья, 2 ноября, чтобы к вечеру 3-го числа быть на месте. Впрочем, и это обозначено в плане. Внимательно изучи документы. Связь будешь поддерживать по спутнику только со мной. Сегодня же отправлюсь в Багдад. Как доберусь, выйду на связь, проведешь контрольный сеанс, в дальнейшем связь постоянная, ежедневная.
– Я все понял, Оман!
– Ну и хорошо. Теперь подпиши контракт.
– Контракт?
– Да, мы все же не банда, а солидная организация, практически уже настоящее государство. А посему все должно быть оформлено должным образом.
– Контракт с ИГИЛ – это то же самое, что смертный приговор, если документ попадет в руки врагов, – усмехнулся Карбалла.
– Согласен. Но он не попадет в руки врагов. Если только ты сам не сбережешь свой экземпляр.
– Я оставлю его у тебя. Зачем мне бумаги? И лишние проблемы?
– Дело твое. Алим?
Помощник извлек из бездонного, казалось бы, кейса три листа стандартной бумаги, написанной арабской вязью, передал Карбалле. Новоиспеченный игиловец внимательно прочитал переданный лист, хотя только один являлся оригиналом, остальные – «копией», поставил свою подпись и отдал документы Мурафу.
– Ну вот, дорогой друг, и все пока, – улыбнулся Фардини. – Ты теперь один из нас. Один из руководства отделения ИГИЛ в Афганистане.
– Ты мне подскажешь, кто еще входит в это руководство?
– Нет!
– Почему? – не без удивления спросил Карбалла.
– Потому, мой друг, что после неудачи с Фарди под руководством отделения в Афганистане подразумеваются полевые командиры уже скомплектованных и действующих отрядов. С каждым из них отдельно поддерживается связь из Эр-Ракки, каждому ставятся персональные задачи. Это, конечно, временно. В ближайшем будущем будет создан единый совет отделения и назначен его руководитель. Старайся, Наваб, не исключено, что им можешь стать ты. А это совершенно иной властный уровень. И не только властный. Ты понимаешь, о чем я.
– Понимаю.
– Прекрасно. Ты с помощником можешь отдохнуть, мы же с Мурафом поедем. Нам еще Иран проходить.
– Наверняка у тебя есть там «коридор».
– Конечно, иначе я не смог бы попасть в Афганистан. Думаю, американцы вряд ли предоставили бы мне самолет или вертолет, – усмехнулся Фардини.
– Нет, – покачал головой Карбалла, – мы тоже поедем. Ты же дал несколько дней, а дел по бизнесу много.
– Как хочешь. Но сначала уедем мы.
– Ты начальник, твое слово закон.
– А вот это правильное замечание, Наваб, не забывай никогда.
Боевики обнялись на прощание. Фардини и Мураф уехали. Спустя полчаса усадьбу покинула и машина Карбаллы. Максуд повел ее на выезд из города. Им предстоял путь до Кандагара.
Проводив гостей и плотно закрыв ворота, хозяин дома Алим Редан прошел в потайную комнату своего старого дома, где на столе стояла записывающая аппаратура, там же спутниковая станция, переносной сканер, обычный мобильный телефон.
Редан воспользовался сотовым телефоном. Набрал номер:
– Карим? Я!
– Узнал, подожди, ты проверил дом?
– Минуту! – Редан включил сканер, тот замигал зеленым огоньком, и продолжил разговор с братом: – У меня чисто.
– Говори, Алим.
– Встреча состоялась. Интересная, скажу тебе, встреча и тревожная.
– Ты записал разговоры боевиков?
– Конечно, с начала до конца. Запись на флешке. Или передать ее тебе на компьютер?
– Нет. Американцы контролируют электронную почту. А если к ним попадет информация, то окажется она и у игиловцев.
– Как быть?
– Тебя сегодня арестуют, брат.
– Не понял? За что? – удивленно протянул Редан.
– По подозрению в связи с радикалами. По доносу одного очень бдительного человека. Обвинения не подтвердятся, и тебя отпустят.
– Но это не вспугнет «гостей»?
– Нет. На них работает один из офицеров моего отдела. Он и проведет арест и допрос. Все обвинения отрицай, зайдет разговор о встрече – никакой встречи не было. Тебя подержат и отпустят. В управлении я найду момент, чтобы забрать у тебя флеш-карту.
– Хорошо. Когда ждать прибытия твоего оборотня?
– Где-то в полдень.
– Слушай, Карим, если ты знаешь о предателе, почему он до сих пор на свободе?
– А кто будет сбрасывать дезинформацию радикалам?
– А! Понимаю. А он не подозревает, что раскрыт?
– Нет. Напротив, его ждет повышение и должность моего заместителя.
– Ты бы был поосторожней, Карим.
– Я достаточно осторожен, брат. Видео снимал?
– Только с камеры, что охватывает площадку перед домом.
– Но «гостей» заснял?
– Да.
– Видео тоже на флешку, аппаратуру в тайник. Забросай комнату хламом.
– Я все знаю!
– Ну, тогда до встречи?
– До встречи, брат!
Закончив разговор, Редан извлек из сотового телефона флешку, вставил старую, почистил память, положил трубку в карман, отключил всю аппаратуру, перенес ее в подвал, где спрятал в тайнике стены. В комнатушку занес старые ковры, кошмы, различные предметы быта и вышел на площадку. Навел на миниатюрную видеокамеру дистанционный щит, нажал клавишу. Крепления камеры вышли из пазов, и она упала в кусты роз, растущих у дома. Убрав и камеру, Редан прибрался в главной комнате. Уже через час ничто не выдавало, что здесь была встреча четверых мужчин. Он приготовил чай, устроился на ковре и, опираясь на подушку, налил ароматный напиток в пиалу. Пододвинул пепельницу, закурил. Стрелки часов приближались к полудню.
Стук в ворота раздался через полчаса, в 12.20.
Редан подошел к ним, открыл калитку, изобразил удивление, увидев трех человек в штатском, одного из которых, именно предателя, знал лично:
– Усим? Салам, капитан, что привело тебя…
– Ты один в доме? – оборвал его капитан ГУНБ.
– А в чем, собственно, дело?
– Я задал вопрос.
– И я обязан на него отвечать? А может, мне позвонить брату?
– Брат не поможет, ты арестован, Алим.
– Чего? Я арестован? За что?!
– По подозрению в государственной измене.
– Ты в своем уме, Усим? – воскликнул Редан.
– Так, – проговорил капитан, повернувшись к сопровождению, – этого в дом. Там обыск.
– А документ на обыск у тебя есть, Усим?
– У меня все есть, чтобы арестовать тебя, – показал капитан Редану ордер.
– Ну, тогда другое дело, но ты совершаешь ошибку.
– Отвечу, если надо будет. Вперед, в дом!
– Пожалуйста.
Капитан Усим Базани закрыл калитку, и все прошли в дом, предварительно осмотрев сад, виноградник, внутренний двор.
Обыск в доме ничего не дал, и тогда Базани обратился к Редану с вопросом:
– Кто приезжал к тебе сегодня?
– Ко мне? Приезжал? – умело изобразил тот удивление. – Да некому ко мне приезжать. Я и сам-то наведался сюда, чтобы посмотреть, все ли на месте. А сейчас хотел заняться выносом и вывозом мусора.
– Почему ты не продаешь дом, когда у тебя есть другой, новый?
– А вот это не твое, капитан, дело. Брат в курсе твоих действий?
– Конечно.
– Интересно, с чего это вдруг меня заподозрили в государственной измене? Живу спокойно, никого не трогаю.
– К нам поступил сигнал о том, что ты принимаешь в этом доме разных подозрительных личностей.
– Это, капитан, брат больше принимает здесь своих агентов. Кстати, поэтому дом и не продается.
– Ну, об этом мы поговорим в управлении.
– Я могу собраться?
– В этом нет никакой необходимости. В камере получишь все, что нужно.
– Ну, прямо и в камере? – усмехнулся Алим. – Чтобы посадить меня в камеру, нужны улики, а не доносы соседей. А с уликами, как понимаю, у вас трудновато. Да и откуда им взяться?
– Подъем, на выход, дом закрыть, ворота закрыть, ключи мне и в машину! Продолжим разговор в управлении.
– В присутствии брата.
– А вот это, Редан, решать уже не тебе.
– Конечно, господин капитан. Ты же начальник, а кто я? Так, обыватель.
– И на какие деньги обычные обыватели строят в Кабуле двухэтажные дома?
– А ты об этом людей поспрашивай в новом районе. Там много кто строит новое жилье. Место хорошее. И наверняка удивишься, что среди застройщиков немало людей и из вашего грозного департамента, и из полиции, и военных, о чиновниках я уже не говорю. И людей, не занимающих даже такой, как у тебя, должности. Поговори, может, и поймешь, и сам построишь дом рядом. У меня по соседству приличный участок пустует.
– Хватит болтать! Я сказал, на выход!
В управлении Алим Редан сразу же потребовал, чтобы пришел брат. Тот оказался на выезде. Усим Базани усадил Редана на табурет, сам сел за стол напротив него, а охрану убрал. Достал из портфеля лист бумаги, показал Редану:
– Вот здесь написано, что ты часто встречаешься с темными личностями.
– А кто из афганцев светлый? У нас все темные, – усмехнулся Алим.
– Тебе весело? Ты не понимаешь, что информация, которая содержится на этом листе, может оказаться твоим приговором.
– Я могу прочесть этот приговор?
– Читай! – Капитан бросил бумагу арестованному. Сам прикурил сигарету, пуская дым в лицо Редана, который, впрочем, не обращал на это никакого внимания.
– Так, – читал он, – «господин Али Редан за последний месяц трижды встречался с людьми, которые приезжали на внедорожниках и выставляли охрану». Не понимаю, о чем пишет доносчик.
– Разве сегодня к тебе никто не приезжал?
– Нет! Может, и останавливались у ворот машины, люди часто путают улочки и заезжают к нам в тупик. Я никого не видел, ни с кем не встречался, а то, что происходит за воротами, мне безразлично.
– Почему сегодня с утра ты решил заняться уборкой в доме?
– Я уже говорил об этом.
– Читай дальше.
Редан продолжил:
– «К нему часто приходили какие-то мужчины, приносили что-то в сумках, уходили без сумок». – Он поднял голову и посмотрел на капитана: – Вы нашли в доме, на участке какие-нибудь сумки?
– Читай дальше.
– «А однажды к нему, то есть ко мне, заходил человек по имени Ашир. В начале девяностых годов он служил талибам».
– Что на это ответишь?
– Может, это агент брата?
– Но написано – заходил к тебе.
– А откуда доносчику известно, что этот Ашир когда-то служил талибам? И потом, сейчас другой век, у нас в армии, полиции, спецслужбах есть те, кто служил сначала Наджибулле, потом «Талибану», а после – новой, действующей власти. Но я не знаю никакого Ашира. Возможно, заходил кто-то из соседей или случайных людей, усадьба-то в тупике, люди путаются, но это разве преступление?
Базани промолчал, пристально глядя в глаза Редану. Алим выдержал взгляд и продолжил чтение:
– «Еще к Редану приезжали люди из других регионов, например из Кандагара, это было летом, в июле». Это полная ерунда! Если кто-то и приезжал, то не ко мне. Так, что еще пишет этот тип, который, судя по всему, живет где-то рядом со старым домом. «Также Редан часто на людях выражал недовольство властью, правительством, ругал американцев. Сильно ругал, говорил, их надо отстреливать».
– Что, – спросил Базани, – это тоже ерунда и ложь?
– Нет, на этот раз правда. Но кто сейчас доволен жизнью в стране? Я не скрывал, что сейчас мы живем плохо, очень плохо.
– И строим двухэтажные дома.
– И, наперекор всему, строим дома, но к доносу: американцев ругал, было дело, и то, что их мало отстреливать. Но почему и когда? Помнишь, их патруль на огромной скорости у самой базы сбил женщину и двух ее детей? И машины не остановились, словно ничего не произошло, не оказали и не вызвали помощь, они поехали дальше, под защиту стен своего форта. Раздавили женщину и детей, как кошку с котятами, и скрылись. Тогда многие возмущались. Возмущался и я. Так союзники не поступают. И русские так не поступали, хотя и к ним я отношусь враждебно, это известно всем.
– Ну хоть это мы признали…
Дверь в допросную открылась, и на пороге появился брат Алима, майор ГУНБ Карим Редан. На удивление Алима, он не выказал недоумения или возмущения, даже не поздоровался, а сразу обратился к капитану:
– Ну что, Усим, подтверждается информация?
– Объективно, господин майор, донос не имеет никакой ценности. Обыск ничего не дал, от обвинений ваш брат…
– Алим Редан, а не мой брат. Родственные связи в нашей работе не имеют никакого значения, – оборвал его майор.
– Извините, от обвинений господин Алим Редан отказывается, называя их ложью, провокацией.
– И что получается, Усим?
– Единственное, в доносной записке агента указано, что к Алиму приезжали люди из Кандагара.
– Это были мои агенты.
– Ну, тогда у нас на него ничего нет.
– Это пока нет, Алим, – подошел к брату майор, – но если ты вздумаешь переметнуться на сторону игиловцев или талибов, я лично пристрелю тебя без всякого суда и следствия.
– И за каким шайтаном я поехал в этот дом? Хотел сделать хорошее дело, сделал. Ты, извините, господин майор, вы объясните господину капитану, на какие средства я построил новый дом, а то это не дает ему покоя.
– Я дал ему денег. Там все в порядке, – бросил капитану Редан-старший.
– Ну, тогда ограничимся беседой. – Базани выписал Алиму пропуск и сказал напоследок: – Свободен. Но слова брата, майора Редана, запомни!
– Запомню.
Алим поднялся, молча вышел из допросной. Он бывал здесь и знал, как выйти из отделения, но не спешил уходить. Присел на длинную скамью в коридоре, приложив руку к груди. Через несколько минут появился старший брат.
– Тебе плохо? – склонился он над ним.
– А как ты думаешь? – Алиму было известно и о том, что все управление нашпиговано видеокамерами и «жучками», – забираете ни за что, по какому-то доносу, обвиняете в государственной измене, ведете себя так, словно уже решили, что все, кто попадает сюда, обязательно преступники. А ведь обвинение в измене – это серьезно, это смертный приговор.
– Ну, ты еще поучи, как нам работать. Почему-то на других доносы не пишут.
– Сомневаюсь. Да, ты забыл в доме зажигалку.
– Шайтан, а я думал, потерял. Захватил?
– Успел, до обыска твоих подчиненных. Держи!
Алим протянул брату американскую зажигалку «Zippo» в футляре, внутри которого лежала флеш-карта.
– Тебе врача вызвать? – спросил Карим, пряча ее в карман.
– Спасибо, не надо. А то тут такую помощь окажут, что завтра окажешься в саване.
– Ты это брось, Алим! Попридержи язык, он еще никого до добра не доводил. И в дом без надобности особой не ходи, не нарывайся на неприятности.
– Это я сам решу, когда мне ходить в дом. Если не забыл, это мой дом.
– А как насчет денег на новый?
– Мне отдать тебе новый дом?
– Ладно, ладно, успокойся. Нервные мы стали. Не надо ничего возмещать. Но и привлекать к себе внимание соседей тоже не надо. Это компрометирует меня.
– А то, что ты всякий сброд собираешь в доме, тебя не компрометирует?
– Все сказал?
– Все!
– До свидания.
– Удачи, страж безопасности страны.
Алим Редан пошел на выход и направился пешком к своему дому. А брат его поднялся к заместителю Главного управления, которому был подчинен его отдел.
Базани, следивший за происходящим в коридоре, закрыл ноутбук, подключенный к системе контроля. Он и видел братьев, и слышал их разговор. В футляре от зажигалки капитан не заметил ничего подозрительного. Такое случается часто. Убрав ноутбук, он выждал десять минут, вышел на улицу, прошел до ближайшего дукана – торговой лавки, там свернул в глухой проулок. Остановившись, осмотрелся. Не заметив прохожих, включил сканер. За ним здесь контроля не было. Достал сотовый телефон…
Двигаясь в направлении Герата, внедорожник игиловцев прошел пятьдесят километров, когда сотовый телефон Фардини провибрировал сигналом вызова, на экране появилось обозначение «крота». Фардини понял, что звонит Базани, он ждал этого звонка.
– Да, Усим?
– Я сделал то, что вы просили.
– Результат?
– Положительный.
Капитан подробно доложил о задержании Редана, обыске в его доме, допросе, разговоре братьев.
– Значит, – выслушав агента, проговорил Фардини, – Алим Редан не выдал нас?
– Нет. Он все отрицал.
– Ты записал допрос?
– Конечно. Могу переслать вам.
– Перешли, я сам послушаю, как вел себя Редан.
– Уверен, господин полковник, Алим верен вам.
– Нам, Усим, – поправил капитана Фардини, – нам, ты такой же член организации, как и я, только рангом ниже. Что ж, то, что ты уверен, это хорошо. А брат, Карим, значит, недоволен Алимом?
– Обещал лично пристрелить, если тот свяжется с талибами или с нами.
– Благодарю. Ты справился с задачей, но это не означает, что ты должен оставить наблюдение за Алимом. Пусть твои люди постоянно смотрят за ним.
– Да, господин полковник.
– Ну, а ты смотри за Каримом. Скоро, когда станешь его заместителем, это будет делать легче.
– Да, господин полковник.
– Ну, что ты заладил одно и то же? Расслабься. Веди себя естественно, а то Карим заподозрит тебя. Он опасен, Усим.
– Я был бы не против, если Карим вообще исчез бы.
– Это понятно. Но вместо него тебя не назначат, а как поведет себя другой, неизвестно. По крайней мере, Карим предсказуем, и мы контролируем его. С новым начальником могут возникнуть совершенно ненужные проблемы. Но вполне возможно, когда ты освоишься на должности заместителя, мы примем решение о его устранении. Когда будем иметь гарантию твоего назначения на эту должность.
– Я все понял.
– Работай, Усим. Да, ты узнал, откуда Алим взял деньги на новый дом?
– Их дал ему брат.
– Вот как? А откуда у майора безопасности такие деньги?
– У Карима отара в несколько тысяч голов.
– Разве офицерам ГУНБ разрешена предпринимательская деятельность?
– По действующим законам запрещена, но если это касается производства, торговли. Отары же держат многие, в том числе и члены правительства. За них можно получать хорошие деньги. Нас проверяли по данному вопросу, к майору Редану претензий не было.
– Ну и ладно. Пусть богатеет. Это и нам выгодно. Ты знаешь, где майор держит эти отары, когда возьмем власть… но ты понял меня.
– Понял, господин полковник.
– Все, Усим, до связи!
– До связи!
Фардини отключил телефон.
– Все ли в порядке, саиб? – поинтересовался Мураф.
– Да, Алим. Редан-младший прошел проверку.
– Я не сомневался в этом.
– Да? И почему? Стал слишком доверчив?
– Нет. А не сомневался потому, что перед встречей просканировал дом и участок. Сканер показал отсутствие каких-либо записывающих, прослушивающих и других штучек спецслужб.
– Но не сказал мне об этом?
– Так это входит в круг моих обязанностей.
– Ладно, ты прибавь скорость, у чайханы остановись, голова болит, надо чаю хорошего (подразумевается, с ханкой) выпить пару пиал.
– Да, господин полковник.
Мураф, увеличив скорость, бросил взгляд на карту. До ближайшего селения десять километров, пятнадцать-двадцать минут езды, если, конечно, не произойдет что-нибудь.
Ничего не произошло, и в 14.15 черная «Тойота» остановилась у чайханы кишлака с трудно запоминающимся названием.
Усим Базани отключил телефон, стер номер.
Раздался звонок внутреннего телефона. Он поднял трубку:
– Капитан Базани.
– Это полковник Хамрул. Зайди ко мне, капитан.
– Есть, господин полковник.
Базани положил трубку. Его вызывал заместитель начальника Главного управления, в ведении которого был отдел майора Карима Редана. Это было неожиданно. Раньше полковник ограничивался совещаниями и беседами только с начальниками отделов. Значит, что-то произошло. То, что он упустил.
Быстро помолившись, капитан поспешил на второй этаж здания ГУНБ.
– Разрешите, господин полковник? – спросил он, приоткрыв дверь кабинета.
– Входи, Базани.
«Оборотень» прошел на середину, отметив нахождение за столом-приставкой майора Редана, и доложил о прибытии.
Полковник указал ему на кресло напротив майора и произнес:
– Я вызвал вас, капитан, для того, чтобы ознакомить с приказом, согласно которому вы назначаетесь заместителем начальника третьего специального отдела управления и вам присваивается очередное звание – майор.
Базани не смог сдержать радости. Он улыбался во весь рот, поднявшись и приняв положение «смирно».
– Благодарю, господин полковник, служу Исламской Республике Афганистан.
– Присаживайся, поздравляю.
– Еще раз спасибо за доверие.
– Это ты подполковника Редана благодари. Твоему начальнику также присвоено очередное специальное звание, и на твоем назначении на вышестоящую должность настоял именно он.
Базани повернул голову в сторону Редана:
– Благодарю, господин подполковник!
– Служи, Усим, так же усердно, как и до назначения.
– Не сомневайтесь, не подведу.
– Свободны, господа офицеры, – кивнул Хамрул. – Сегодня совещания не будет, я вызван к начальнику.
– Есть, господин полковник, – ответил Редан и вместе с новоиспеченным майором безопасности вышел из кабинета.
В коридоре он остановил заместителя:
– Ты, Усим, займись приемом должности, но и текучку не забывай, я проеду к одному своему агенту.
Базани проводил своего начальника ненавидящим и в то же время снисходительным взглядом. Подумал: ничего, даст Всевышний, и тебя бросят на съедение шакалам, подполковник, а я сяду в твое кресло. Хотя почему в твое? Более подойдет кресло начальника управления. Ничего, Усим умеет ждать.
Майор отправился в отдел, предвкушая, какое впечатление на равных всего лишь какой-то час назад офицеров произведет его повышение в должности и звании. Он услышит много красивых слов, и не важно, что их скажут не от души, а следуя традициям. Главное, что они будут произнесены и он их услышит. Подполковник же Редан сел в припаркованный на охраняемой стоянке ГУНБ свой подержанный «Форд», проехал КПП.
Охрану усилили после того, как на стоянку шахид загнал машину со взрывчаткой. Его вычислили, но поздно. Смертник подорвал взрывчатку, которой был забит багажник. Взрывом уничтожило с десяток машин, выбило стекла. Двоих охранников разорвало на месте, один офицер получил ранение в голову и до сих пор находится в коме. Сейчас система пропуска была усложнена. Вместо шлагбаума раздвижные массивные ворота, которые и грузовику не протаранить, бронированное здание контрольно-пропускного пункта, такой же массивный металлический забор и новое, что переняли у американцев, – небольшие фугасы по обе стороны дороги, срабатывающие, если водитель подъезжающего автомобиля не нажмет на клавишу «свой» пульта дистанционного управления. Поначалу говорили, что это лишнее, мало ли кто случайно забудет про пульт и заполучит фугас в машину. Потом разговоры утихли. Никто не забывал в нужный момент нажать клавишу выданных всем сотрудникам устройств. Это после того, как сработал один фугас. И сработал тогда, когда к Главному управлению неслась грузовая машина. В ней не было взрывчатки, в кузове сидели двадцать пять до зубов вооруженных боевиков. И только подрыв фугаса, сломанный грузовик и активные действия караула остановили этих фанатиков. Впрочем, после подрыва грузовика попытки покушения на управление прекратились.
Подполковник петлял по городу, следя за обстановкой. «Хвоста» не было, это он мог сказать точно. Карим знал, как уходить от ненужного сопровождения. Остановился возле большой старой мечети, прошел на набережную. Это было безопасное место, проверялось сотни раз. И очень удобное для выхода на связь.
Он прикурил сигарету, опершись на перила парапета, внимательно осмотрелся. Затем достал сотовый телефон и набрал номер.
– Да, друг? – тут же ответили ему.
– Добрый день!
– Добрый.
– В 22.00 ждите информацию по электронке в закодированном виде. Код по варианту 3А, Гиндукуш.
– Понял вас!
– До свидания!
– Подтверждение получите в том же порядке, до свидания!
Редан выключил телефон. В машине сменил sim-карту, поставил свою обычную, новую оплавил зажигалкой и выбросил. Он всегда, выходя на связь, применял новую sim-карту, которую брал в тайнике старого дома.