Мы забрались в подвал одного из полуразрушенных домов и чуть не начали стрелять с перепугу.
– Наши! Бабоньки, это же наши! – Мы, блин, с Петей чуть с ума не сошли от объятий и поцелуев.
– Красавицы, вы нас удавите сейчас! – начал было возмущаться я.
– Родненькие, как же вы сюда прошли, немцы же кругом.
– А вы знаете, где точно? – спросил я.
– Тут их нет, но дом весь разбит, мы боимся наверх выходить.
– Так, Петруха, надо женщин с детьми отсюда выводить, как хочешь, – озадачил я друга.
– Скоро совсем стемнеет. По нашим следам можно пройти, не заметят. – Мы и правда почти весь путь прошли ногами, а не ползком.
– Точно. Тут только от этого дома метров сто – сто пятьдесят пробежать, пригнувшись, а дальше спокойней, там уже наши дома.
– Ребятки, мы боимся, – беседу с нами вела одна и та же женщина, если честно, неопределенного возраста. Просто тут все такие чумазые, усталые и голодные, что вообще не отличить мальчика от девочки и женщину от старушки. Все в каком-то рванье, как не замерзли-то до сих пор? Ну фрицы, ну суки! Придем мы в Фатерлянд, запоете вы тогда.