Среди многочисленных исследований нам приглянулась характеристика обобщённых свойств именно западноевропейской цивилизационности, данная американским социологом Ш. Эйзенштадтом. Плюрализм и гетерогенность европейского общества как следствие многообразия традиций, на основе которых сформировалась западноевропейская культура: иудео- христианская, греческая, римская и племенные традиции. Отсюда очень высокая степень разнообразия и взаимного наложения культурных ориентаций и структурных образований. Наличие множества центров в западноевропейском обществе избавляет его от кастовой системы профессий. В каждой крупной автономной социальной группе (церковь, королевский двор, различные социальные страты и общности в этих стратах) формировалась собственная система ценностей и ориентаций с претензиями на общую значимость. Возникало множество статусных иерархий. Лица, имеющие высокий статус в одной иерархии, могли низко оцениваться в другой, и наоборот. Феномен, который в социологии получил название «статусного несоответствия». Результатом такого несоответствия стало постепенное стирание граней между свободными и угнетёнными слоями. Сильная тенденция к формированию общего классового сознания и классовой организации. Особенно ярко эта тенденция проявлялась на уровне высших слоёв, но затрагивала средние и низшие страты. Полное выражение эта тенденция получила в системе представительства – институте парламентаризма и его основе – парламентской демократии. Формирование института патернализма. Но в отличие от России и Китая (при некотором сходстве с Индией) в Западной и Центральной Европе существовала тесная вза – имосвязь между семейно-родственной и классовой идентификацией. Это делало семью и родственные группы важной силой в обществе, ориентирующей своих членов на достижение более высокого положения. Постоянная борьба двух основных сил за участие в формировании политических и культурных центров и за регуляцию доступа к ним – политические элиты и государство, с одной стороны, общество – с другой. Вследствие этого социальный протест в западноевропейских обществах был связан с проблемами доступа к властным центрам. Развитие новых центров и движения протеста происходили в условиях постоянной борьбы и кризисов. Но какой бы характер они не носили (либеральный или тоталитарный), понять их природу нельзя без обращения к основам европейской цивилизации. То же самое относится и к процессам радикальной трансформации, которую претерпело западноевропейское общество после Второй мировой войны.
С XV в. на протяжении последующих 400 лет взаимодействие Западно-христианской цивилизации с незападными 13 обществами и мировыми цивилизациями происходило в режиме «господство-зависимость», зачастую переходившее и в более жёсткую форму «господство-подчинение». С. Хантингтон в книге «Столкновение цивилизаций» (М., 2002) привёл очень интересные факты. В 1800 г. ЗХЦ контролировала 35 процентов поверхности суши Земли. В 1878 – 67, 1914 – 84 процента. В 1920 г. после раздела Оттоманской империи между Великобританией, Францией и Италией этот процент увеличился до 90. В 1800 году Британская империя имела площадь 1,5 миллиона квадратных миль с населением в 20 миллионов человек. К 1900 г. Викторианская империя, над которой никогда не садилось солнце, простиралась на 11 миллионов квадратных миль и насчитывала 390 миллионов человек. Во время западноевропейской экспансии андская и мезоа- мериканская цивилизации были полностью уничтожены. Индийская, исламская и африканская цивилизации покорены. Китай, куда проникло европейское влияние, оказался в зависимости от него. Лишь русская, японская и эфиопская цивилизации смогли противостоять бешеной атаке Запада и поддерживать самодостаточное независимое существование. В чём причина такого мирового уникума? Ведь в своём мировом господстве ЗХЦ превзошла все известные ранее мировые цивилизации как на Западе, так и на Востоке, включая Америку и Африку. ЗХЦ покорила фактически весь остальной мир не превосходством ценностей и смыслов своей цивилизации. Не совершенством христианской религии. К слову сказать, за 400 лет удалось обратить в свою веру не так уж много новичков. Хотя обращали тоже не силой убеждения и примером достойного поведения, а насилием, кострами инквизиции и угрозами «адской жизни». Превосходство ЗХЦ было достигнуто исключительно двумя способами:
1) первенством в промышленной и затем научно-технических революциях;
2) превосходством в организованном насилии. Жители Запада часто забывают эти факты. Тогда как жители не-Запада никогда этого не забудут. Грустно резюмировал компаративистский анализ мировых цивилизаций С. Хантингтон. Но всё, в том числе и приятное, когда-нибудь заканчивается. В XXI в. в общем и целом Запад сохранит своё могущество, останется самой материально развитой мировой горизонтальной цивилизацией. Он не сдаст ведущих позиций в науке, исследованиях и разработках. Этих основных элементов успеха в грядущей информационной вертикальной мировой цивилизации. Как и по нововведениям в гражданской и военной областях. Но контроль над другими важными ресурсами постепенно утрачивается, переходит к другим незападным цивилизациям. Шагреневая кожа К 2020 годам, то есть 100 лет спустя после пика своего могущества, ЗХЦ будет контролировать 24 процента мировой территории вместо 49, как в 1920 г., 10 процентов населения мира вместо 48, 15-20 процентов мобилизованного населения, 30 процентов мирового валового внутреннего продукта вместо 70, 25 процентов обрабатывающей промышленности вместо 84. Менее 10 процентов военнослужащих вместо 45. Это тоже подсчёты С. Хантингтона. И его же резюме: «Мощь Запада – господство и закат». У нас во времена горбачёвской перестройки была в ходу юмореска: Запад загнивает, но по-прежнему пахнет духами. Тем более, что в ХХ в. человечество уже пугали «Закатом Европы» (О. Шпенглер). Так-то оно так. Но не будем забывать, что социология мировых цивилизаций не филиал парфюмерной промышленности. У неё другая шкала оценки реальностей, в том числе и проблемы упадка Запада. Тут уже действуют иные тенденции и закономерности…