– Ленка? Это правда ты? Митрошкина?
Голос я не узнала. И, пока не назвали фамилию, поворачиваться не планировала. Стояла себе, изучала меню в Маке. Зачем-то. Хотя хотела только кофе.
И вот на тебе. Прогулялась…Купила…
Могла бы и не ходить, но… Черт, не за тем я приехала, чтоб просто отсиживаться в закрытом помещении.
Тем более, что я уже насиделась.
Прилетела-то еще до обеда, потом в больнице полчасика, потом до хостела пятнадцать минут…
Я и забыла, насколько здесь всё близко!
Прикорнула на нервах, отключилась.
А проснулась от звонка в дверь. Длительного. И одновременно от гудения смартфона. Тоже длительного.
Пока разлепила глаза, пока села, в дверь начали уже стучать, судя по дикому звуку, ногами… Да что за бред?
На экране высветился номер Вити.
Ответила, игнорируя стук.
– Ты где? Что с тобой?
Я немного офигела, потому что голос у Вити был такой… Напряженный.
– В номере…
– Какого хера не открываешь? Там Толик уже пятнадцать минут ломится.
Так это Тооолик…
– Спала я! – рявкнула на нервах, придерживая телефон и топая открывать дверь.
Распахнула на очередном диком стуке.
И в самом деле, Толик. С бешеными глазами и двумя здоровенными пакетами у ног.
– Это что? – разглядывая картину маслом, раздраженно спросила у Вити, все еще сопящего мне в ухо.
– Это Толик.
– Я поняла, что это Толик. Я спрашиваю, что он здесь забыл? И какого хрена ломится?
Толик опустил занесенную для стука руку и поднял пакеты, внимательно прислушиваясь к разговору.
– Он жратвы привез.
Я окинула взглядом пакеты. Потом самого Толика, с готовностью закивавшего головой.
– И зачем?
Толик, уже занесший было ногу, чтоб переступить через порог номера, опустил ее на пол. И замер, чутко вслушиваясь, как суррикат в степи.
– Лена! Не надо мне мозг ебать! – раздраженно, но с облегчением ответил Витя, – потому что у тебя там наверняка нихера нет, надо, значит, купить. Я Толика отправил, а он стучит-стучит – никто не отвечает. Спросил у администратора, говорят, не выходила. Он опять стучит, никого. Он мне набрал. Я велел ему дверь ломать, если через пять минут не отзовешься.
Я слушала, свирепея и заводясь, Толик, тоже прекрасно разбирающий каждое слово Вити, сначала кивал с удовлетворением, потом опять занес ногу, чтоб проникнуть на мою территорию. Но я не посторонилась.
И он так и замер. Не решаясь двинуться дальше. Наверно, все же взгляд у меня говорящий.
– Витя! Я просила оставить меня в покое. Хоть ненадолго. Я думала, мы договорились, Витя.
На том конце наступило молчание. Судя по всему, Витя подавился моей дерзостью.
И Толик тоже, если я правильно поняла выражение его вытянувшегося лица.
– Лена… – наконец в трубке раздался протяжный вздох, видно, Витя решил не накалять. И это правильно. Я ведь и трубки могу не брать. Были уже прецеденты… – Ну тебе же надо что-то жрать? Пусти Толика, потом поговорим.
– Обязательно поговорим, – недобро пообещала я, сбросила вызов и ушла, наконец, в сторону, запуская долговязого урку в свой номер.
Он шустро поставил пакеты и слинял, даже не глядя на меня.
Ух, какие они тут пугливые!
Или просто так сильно Витю боятся? Что мой с ним вольный разговор воспринимают, как посягательство на святое?
Да плевать.
Еще я в мотивах поведения местных уркаганов не разбиралась…
Однако, поведение Вити уже начинало подбешивать. Одно дело, когда он за тысячи километров от меня, в другой стране, и особо контролировать не может. Хотя, не скрою, пытался.
Неудачно.
Я всегда умела отстаивать личные границы. Даже с матерью. Не зря же она вечно мне пеняла, что я, как папаша, где сядешь, там и слезешь…
Так что никакого контроля, кроме денежного. А в деньгах Витя, судя по всему, предпочитал широкие берега. Потому что карта моя пополнялась так часто, что я реально тратить не успевала.
Но это было там, в Мюнхене.
А вот здесь, в России…
Если он будет вот так меня блюсти, диктуя, что мне есть, куда ходить и с кем разговаривать… Надолго я не задержусь тут.
Надо до него эту информацию донести.
И чем раньше, тем лучше.
А то он, со свойственной ему маньячностью, еще и замуж меня тут выдаст.
За тщательно отобранного мужика, проверенного вдоль и поперек. Не удивлюсь, если он к этому вопросу еще и дядю Колю привлечет… Выступят единым фронтом… Вон как про Рупа заинтересовался…
Нет, я к такому точно не готова.
А потому – разговор по душам. Первым делом. Чтоб сразу расставить пограничные столбы.
Я пошарила по пакетам, хмыкнула. Еды оказалось много, качественной. И такой, долгоиграющей. Чтоб не хранить.
На самом верху лежало несколько салатиков, словно намек, что это следует есть в первую очередь.
Я так и сделала.
Сидела, лопала оливье, наслаждаясь давно забытым вкусом, смотрела телевизор, переписывалась с подружками в мессенджере.
Потом собралась и сгоняла к дяде Коле.
И черт…
Как тут всё близко, а?
Дядя Коля и его нереально милая жена Вера Валентиновна, моя бывшая класснуха, встретили… теми же салатиками! Только домашнего производства!
И да, я опять поела! И с удовольствием!
А еще поиграла с … Как это называется? Братьями? Племянниками? Двоюродными?
Кирюшкой и Максимкой.
Кирюшка, прикольный шестилетка, грузанул своей коллекцией машинок Хот Виллс, Максимка, трехлетний толстячок, просто лез на колени и обнимался. Трогал мои уши с тоннелями, мое кольцо в носу, изучал татуху на руке.
– Ты совсем взрослая стала, малявка, – грустно как-то отметил дядя Коля, – смотрю на тебя и прям возраст ощущаю…
Я скептически повернулась к нему, смерила медленно взглядом ширину плеч, мускулы, которые еще рельефнее стали, видно, что дядька мой не пренебрегает спортзалом, физиономию котяры, знающего себе цену… Вздохнула.
Глянула на Веру:
– Давно перестала от него баб отгонять?
– Да она и не начинала, – заржал дядя Коля, – первая женщина в моей жизни, которая меня вообще не держит.
– А зачем мне его держать? – удивилась искренне Вера.
– Вот-вот! Он сам держится, – расхохоталась я, – наверняка, еще и тебя ревнует!
– Ой, не смеши! – махнула она рукой, – ревнует он! К кому? Или, вернее, к чему? Он же меня из декретов не выпускает! Не успела от одного отойти, думаю, ну вот, Кирюшку в сад, а сама на работу, соскучилась страшно, а тут раз – и опять беременна! И все по-новой… Ну, ничего, вот Максюшку в сад начну плотно водить, и сразу…
Тут она заметила внимательный взгляд мужа на себе, замолчала. Гневно сдвинула брови:
– Не начинай! Знаю я это выражение! Нет! Я хочу от памперсов и грудного вскармливания хоть немного отойти!
– Да конечно! – Коля повернулся ко мне, – она тут вышла на пару месяцев работать, и знаешь что? Тут же какой-то удод прицепился! А ведь в курсе был, что она – замужем!
– Ты своей ревностью меня добьешь когда-нибудь, – вздохнула Вера, – представляешь, Лен, он не смог забрать меня с работы, и мне наш учитель физкультуры помог донести сумки, так такой скандал был! И в глаза прямо стыдно людям смотреть! Поработала! А через две недели после скандала – на тебе. Две полоски опять…
– А потому что нехер всяким придуркам позволять себя провожать, при живом МНЕ! – рявкнул Коля.
Я улыбнулась, переключаясь на Максюшку, уже запихавшему мне в тоннель карандаш. Коля и Вера продолжали препираться, но видно было, что это не серьезно. А так, на лайте.
Давно не виделись, вот, общаемся. Тепло, по-родственному. И мне у них тепло. Может, зря не согласилась пожить? Но куда у них? Четырехкомнатная квартира, которую Коля купил, продав свою двушку и однушку Веры, была, конечно, просторной, и в новом доме, но все равно… Стеснять людей… У них свой уклад, у них малявки…
Нет уж.
И мне неловко, и им.