Ночью Лотар спал плохо, ему снилась горячая завеса, колоколом накрывшая Мирам, пустота перехода в оазисе Беклем и отливающие красным светом безумные глаза принцессы Мицар, когда они дрались в пещере сверкающих кристаллов. Проснулся он незадолго до рассвета. Ему казалось, что в воздухе разлита тонкая, горчащая дымка смерти.
Он вышел на задний двор и резко, в темпе бегущего оленя, сделал небольшую разминку, но и после этого его настроение не улучшилось. Через полчаса к нему вышел Рубос, который спал этой ночью, как и было приказано, превосходно. Сухмет вышел следом за Рубосом и принялся весело плескаться в лохани с водой, бурча, что драка, наверное, готовится жестокая, потому что Рубос обычно так спит только перед боем.
– Или в родном городе, старик, – объявил гигант и, немного рисуясь, попробовал покрутить в воздухе свой меч с перехватами, но после того, как уронил его в третий раз, зевнул и сказал, что пора завтракать.
Служанки Шува, проклиная про себя неугомонных постояльцев, но вслух не произнося ни слова, принесли чай для Сухмета с Лотаром и остатки вчерашнего пиршества для Рубоса. Но еда не заняла и десяти минут. Вскоре все трое уже стояли перед княжескими конюшнями и объясняли главному конюху, что им нужно получить трех лошадок порезвей и повыносливей. Конюх ничего не понимал, крутил головой и порывался идти поить теплой водой каких-то жеребчиков, которые ночью могли приостыть и которых отогреет только теплое пойло.
Наконец в конюшне появился прыщеватый тип в малиновой ливрее и с тонким, смешным мечом, который смотрелся на нем, как седло на страусе. Он пошептался с конюхом, и из конюшни вывели трех оседланных лошадей.
Едва они выехали за ворота, как Рубос вдохнул полной грудью и заявил, что теперь-то он готов ко всему и даже может, пожалуй, не ронять меч на тренировке. Потом он спросил:
– Кстати, о мечах. Лотар, куда мы направляемся?
– Гергос сказал, что последним пал замок Кибата. Ты знаешь к нему дорогу?
– Каждый мальчишка знает. Я могу проводить тебя туда с закрытыми глазами.
– Когда мы туда приедем?
Рубос посмотрел на солнце, показавшееся из-за восточного края горы.
– На наших лошадках часа через два будем на месте. – Он подъехал ближе к Лотару. – Жаль, тренировочных мечей нет, верно?
– Не знаю, я уже поработал немного, – рассеянно ответил Желтоголовый.
Он внимательно слушал, как в миле впереди раздавался тяжелый топот подков. Что-то в нем было тревожное, даже Сухмет вытянул шею, ожидая какой-то неприятности.
Они немного проехали в молчании. Рубос, который еще ничего не услышал, оглядывался по сторонам. Наконец он не выдержал:
– Послушай, может, запеть? Тогда эти убийцы и насильники, о которых вчера все столько говорили, должны к нам сбежаться, и мы сможем с полным основанием на них напасть.
– Если ты запоешь, возможно, мне тоже придется на тебя напасть, – проговорил Сухмет, весело кивнув. За ночь он так и не смог избавиться от подхваченной у Курбана привычки.
– Ну а все-таки где они?
– Кто? – спросил Лотар, следя за всадником, до которого осталось уже меньше полумили.
– Ну, грабители, мародеры, висельники.
– Вечером были у стен Мирама, а теперь, как видишь, никого не осталось.
– Почему?
– Это мы, кажется, можем выяснить вот у него.
Всадник наконец показался из-за поворота. На груди его разодранной кожаной куртки был вышит герб, который Лотар уже где-то видел. Всадник едва держался в седле, было понятно, что он ранен, и довольно серьезно. Раненому было так плохо, что он заметил трех всадников, только когда до них осталось не больше сотни шагов. Он остановился и неуверенным, пьяным жестом попытался достать меч из ножен.
– Мы друзья! – крикнул Лотар. – Мы служим князю Тизуну. Если ты нуждаешься в помощи, мы поможем тебе.
Всадник, качаясь в седле, выпустил меч, который так и не смог вытащить, и хрипло что-то проговорил. Даже Сухмет не разобрал слов.
– Мы можем подъехать? – спросил старик, опасаясь, что раненый выкинет какую-нибудь глупость. Он тронул поводья и подъехал ближе.
– Вода есть? – спросил раненый запекшимися губами.
Рубос торопливо отстегнул свою фляжку и протянул ее воину. Тот надолго припал к горлышку. Кадык на его горле забился, как пойманная птица. Наконец он оторвался от горлышка.
– Это герб Кибата? – полуутвердительно спросил Рубос.
– Я сержант из замка Кибата, – кивнул всадник. – Ночью на нас напали собаки и мародеры. Мы… – Он умолк и чуть отвел в сторону правую руку. Левую он прижимал к груди.
– Тебе помочь? – спросил Сухмет.
– Мне досталось меньше, чем другим. До города далеко?
Рубос оглянулся:
– Считай, уже доехал.
– Мародеры там есть или они все у нас собрались? – спросил сержант, вернув флягу и с трудом подбирая поводья, чтобы продолжить путь.
– Я никого не заметил. Все вымерло, как после разудалой свадьбы. – Рубос с тревогой поднял глаза на Лотара: – Может, его проводить, Лотар? А через полчаса я вас догоню.
Но Лотар своим дальновидением уже разыскивал впереди замок, который этой ночью для многих стал местом гибели. Это оказалось несложно. Среди тумана, состоящего из криков раненых и еще не остывшей боли умерших, он увидел фигуры людей, которые бродили по развалинам, грабя и добивая живых защитников, уверенные в безнаказанности. Вот только, как всегда в таких видениях, Лотар не знал, как туда поскорее добраться.
– Нужно спешить, Рубос, там еще не кончилось.
Сержант прикрыл на мгновение воспаленные глаза.
– Не нужно, друг, если мародеров впереди нет, я справлюсь. Вам – удачи.
Как ни устал он после ночного боя и безумной скачки, как ни был слаб от раны, он пришпорил коня и с трудом перевел его в галоп. Конь устал не меньше всадника, в треске его копыт по сухой земле иногда слышались сбои, словно он оступался.
Рубос проводил его глазами.
– Ничего, доберется, – сказал он и вдруг с гиканьем помчался по дороге вперед.
К замку они летели больше часа. То один, то другой вырывался вперед. Это помогало лошадям.
Наконец, пролетев рощицу смолистых тисов, Рубос, который на этот раз был впереди, поднял руку и остановил своего коня. Лотар оказался рядом раньше, чем тот перевел дух. Сухмет возник сразу за Лотаром, словно составлял с ним одно целое.
Все трое вглядывались вперед, и их руки привычно проверяли оружие, пробовали, как клинки выходят из ножен, подтягивали ремни. Все думали только о том, что лежало за тонкой, полупрозрачной пеленой утреннего тумана, затопившего широкую лощину, в которой стоял замок.
Лотар усилил остроту восприятия, чтобы ненароком не пропустить шальную стрелу из арбалета, и сейчас это мешало ему понять, что же происходит за туманом. Он подумал, что придется усиленно тренироваться, потому что такие вещи нужно делать одновременно, как и многое другое, что он утратил за время вынужденного безделья на Алдуине и на корабле.
– Видишь что-нибудь, Сухмет? – спросил он.
– Кажется, мы опоздали. Замок слишком мал, чтобы долго держаться.
– Ну ладно, тем хуже для нас.
– Или для негодяев, – буркнул Рубос.
Лотар мельком взглянул на него. Мирамец привычно улыбался одними глазами, только в них появился сухой бешеный блеск, который заставил бы и Лотара держаться осторожней, случись у него поединок с этим человеком.
– Ты не очень-то, тут ничего уже не решить. Побереги себя для главной драки, – начал он, но понял, что толковать об этом бесполезно. Рубос, и без того никогда не щадящий противника, теперь приготовился только убивать.
Они тронули коней. Дорога вилась между полями поднявшейся до колен пшеницы. Прямо по полю шли люди, многие из них были пьяны. Почти все тащили узлы с тряпьем. Женщины, возраст которых Лотар не мог определить даже приблизительно, все время что-то кричали, захлебываясь визгливой руганью. Мужчин было мало.
– Еще грабят, наверное, – подсказал Сухмет, которому каждое, даже невысказанное соображение Лотара было понятно, как раскрытая книга.
– А ведь они все в шоке, – произнес Лотар. – Даже для тех, кому это нравится, такое не проходит бесследно.
– Ничего, тем, кто попадется, скоро будет не до переживаний, – процедил Рубос.
Потом показалось несколько горящих домишек. Один был просто раздавлен. Причем Лотар так и не смог определить, откуда был нанесен удар, наверное, сверху.
Вдруг туман исчез, и стала видна площадка перед воротами, вернее, перед тем, что от них осталось. А осталось немного. Две привратные башенки, подъемный механизм и еще какие-то деревянные надстройки рухнули вперед, так что обломки засыпали и сухой неглубокий ров, и часть дороги, ведущей к замку.