Артур
Едва успел поймать дверцы лифта прежде, чем они захлопнулись. Подхватил Дану подмышки, ошеломлённо оседающую на пол.
Мельком оглядел пространство. Но в лифте не было ничего подозрительного или пугающего. На мой взгляд. Вряд ли она настолько впечатлительна, что её напугал парень с плаката, рекламирующий пиццу, которому кто-то разрисовал глаза красным и добавил полный рот акульих треугольных зубов.
Не придумав ничего лучше, я потащил девушку обратно в квартиру.
– Чем тебе помочь? – едва мы оказались внутри, я заглянул ей в лицо.
Она была бледная и продолжала часто дышать.
– Бумажный пакет, – прохрипела Дана.
К счастью, я частенько брал еду на вынос, поэтому такого добра у меня было полно. Метнувшись к столу, я выхватил один и протянул ей.
Девушка вырвала его у меня, как утопающий спасательный круг и тут же окунула туда половину лица.
Минут через пять, по ощущениям, она стала дышать уже ровнее, постепенно отпуская пакет.
Всё это время она сидела на полу, опираясь спиной на кресло.
Ещё через минуту она опустила пакет и откинула голову назад, её взгляд стал более осмысленным и из него пропал ужас.
– Я ведь ничем тебя не обидел и не напугал? – осторожно интересуюсь у Даны, когда она, наконец, отлипает от пакета.
По опыту общения с Ариной я знал, какими ранимыми могут быть девушки.
Даже если они спокойно выставляют напоказ свое тело и отплясывают откровенные танцы у всех на виду в клубе.
– Да неее! – она отмахнулась, поднимаясь и чуть пошатываясь.
Я бросился к ней, помогая и устраивая её в кресле.
– О! Я же в ботинках, – она рассеяно посмотрела на свои ноги.
– Не страшно, приберу потом, – отмахнулся я от такой ерунды.
– Не люблю ходить в обуви.
Она машинально уцепилась за край ботфорта, намереваясь его снять.
– Хорошо, тогда позволь мне тебе помочь, – мягко предложил я, медленно приближаясь.
Девушка глянула на меня снизу вверх и кивнула.
Я опустился перед ней на колени, двумя руками взявшись за сапог. Когда мои пальцы оказались на внутренней стороне её бёдер, Дана чуть вздрогнула. Нарочито медленно стянул ботфорт, стараясь, чтобы мои пальцы не теряли контакта с её кожей.
Приступая к снятию второго, я сперва положил руку на оголённую полоску кожи между шортами и краем сапога. Дана расслабленно развела ноги чуть шире и начала дышать глубже.
– У тебя новый приступ паники не случится? – с беспокойством уточнил я.
Хотя её реакция на мои прикосновения мне очень нравилась, я опасался навредить девушке.
– Гипервентиляции, – поправила она. – Это похожие темы, но моя немного неприятнее. Воздуха становится очень много, а мне кажется, что наоборот – задыхаюсь. Начинаю дышать глубже и этим себя загоняю ещё больше. Дико страшно, кажется, что сейчас сдохну.
– У Арины часто случались приступы паники, – сам не зная, почему, разоткровенничался я. – Её часто в школе доставали и в универе тоже, и дома ей доставалась. Из-за всей этой травли она была такая неуверенная и тревожная. Как маленькая птичка, которая всё время начеку и ждёт беды. Однажды одноклассницы избили её за школой потому, что она пришла не в розовой футболке. У них была какая-то дебильная общеклассная фотосессия, все должны были быть в розовом. У неё в гардеробе таких просто не было, а купить вещь ради одного фото она себе позволить не могла.
При воспоминании об этом я невольно сжал кулаки. Хотя все они, с моей подачи, за это поплатились.
У меня есть знакомая, настоящая оторва, раньше встречалась с Гришкой. Она вычислила всех этих одноклассниц, выловила их по одной и заставила жрать розовую помаду. Предварительно она закупила просрочку в одном косметическом супермаркете. Даже видео-доказательства для меня сняла.
Глядя, как эти подлые особи женского пола, пуская сопли и слюни, иногда вперемешку с кровью, пожирают помаду за помадой, я испытывал мрачное удовольствие. Вероятно, я был жестоким человеком. Но так уж меня воспитали.
С теми, кто обижает твоих близких, церемониться нельзя. Я был уверен, что мой отец так же закопал бы любого, кто попытался бы причинить мне вред. С некоторой долей вероятности, закопал бы – в прямом смысле.
Дана деликатно остановила мои воспоминания, положив свою маленькую ладонь на мою руку, и мой кулак как-то сам собой разжался, наши пальцы переплелись.
– Хреново. У нас в школе тоже было много стрёмных тёлок. Девчонку, с которой я тогда дружила, травили какое-то время, потому что та не носила брендовых шмоток. Ну, а меня – нет. Если бы меня в школе начали доставать, а бабка бы об этом узнала, она мне дома таких люлей прописала бы за слабость… Так что, я была обязана быть крутой.
Дана слабо улыбнулась.
– Твоя бабка тебя… била?
Я внезапно почувствовал напряжение, непроизвольно стиснув её ладонь.
– Это образно, – она посмотрела мне в глаза. – На самом деле карга не такая уж плохая. И любит меня по-своему. И заботится. Она ведь меня воспитала…
Дана набрала в лёгкие побольше воздуха, как будто решаясь, и произнесла:
– Мои родители рано умерли. И… Я иногда их вижу. Это неожиданно происходит. Непонятно, почему. Там в лифте… Я увидела маму. Вот мне и стало жутко… Не жалеешь, что связался с шизой?
– Я не считаю это шизой, – серьёзно ответил я. – И вообще, как ты уже, наверное, поняла, я западаю на проблемных девчонок.
Поняв, что прозвучало не очень, я поспешил поправиться:
– В смысле девушек, которые нуждаются в помощи… или не то чтобы в помощи…
Поняв, что сам себя закапываю, замолчал.
– Все ок. Синдром спасителя, – она ухмыльнулась.
– А как часто у тебя случаются приступы? – спросил зачем-то я.
– В последнее время – не так уж и часто, – она пожала плечами. – В Лондоне было пару раз. Один раз – в метро, другой – прямо на лекции. У всех на виду.
Она закатила глаза.
– Профессор тогда отчитывал меня за прогулы. Надо сказать – справедливо. Но когда я выпучила глаза и начала задыхаться, он так перепугался. И, конечно, поскольку это продвинутый английский университет, его тут же обвинили в буллинге, шовинизме, сексизме, эйджизме, ну и по классике – в домогательствах. Последнее – просто до кучи на всякий случай. Пришлось объяснять всем – декану, психологам, всем тем, кто хоть как-то связан с воспитательной работой, менеджеру по разрешению конфликтов, что увольнять профессора не надо, и претензий я к нему не имею. Чуть ли не до посольства дело дошло! Пришлось заморачиваться, а то его бы выпилили нафиг с "волчьим билетом" и вечным клеймом.
Я усмехнулся. Несмотря на ситуацию, история была местами забавная, к тому же с хорошим концом. Мне понравилось, что девчонка была справедливой. Другая бы не стала заморачиваться, защищая профессора.
– Блин! – воскликнула Дана. – У меня же телефон на беззвучке! Кира там, наверное, уже в бешенстве!
Она вскочила с кресла.
– Провожу, – безапелляционно заявил я, надевая куртку. – Прослежу, чтобы больше никто не пугал тебя в лифте.
Дана благодарно улыбнулась.
– Я жду уже больше сорока минут! – рявкнула Кира, выскочившая из машины, едва нас завидев.
– Кир, спасибо, что не уехала! – спокойно ответила Дана. – Если Арс будет вонять, вали всё на меня!
– Непременно! – процедила та, бросая Дане ключи и, развернувшись на каблуках, кинулась к машине.
– Нервная у неё работа, – прокомментировала девушка, глядя вслед спешно сорвавшемуся с места авто.