Слегка сутулясь, как может сутулится только очень высокий человек, хозяин детективного агентства «Белый гусь» – то ли бывший мент, то ли агент секретных служб, а ныне известный частный сыщик – восседал за дорогим письменным столом в своем ухоженном офисе с огромным, во всю стену зеркалом. Небрежно откинувшись на спинку массивного кожаного кресла, сыщик водил мышкой навороченного компьютера. Его накачанные, бугрящиеся мышцами плечи обтягивал дорогой исландский свитер, глаза прикрывали очки-хамелеоны, но чувствовалось, что под затемненными стеклами прячется проницательный, прямо-таки рентгеновский взор. Попадая под действие загадочного взгляда сыщика, клиент ощущал одновременно легкую опаску и твердую уверенность, что все его проблемы будут разрешены, а самое запутанное дело окажется простым и легким.
Именно в этот изысканный и строгий оплот отечественного сыска и ворвались всклокоченная девчонка в расхристанной шубе и взмокший мальчишка в сползающих с носа очках.
Великий сыщик резко выпрямился в своем глубоком кресле. Зашмыгал мышкой, будто пацан, пойманный матерью на игре в «Quake» вместо подготовки школьного реферата. Уронил свои непроницаемые очки. Наконец вскочил, вытянувшись во весь двухметровый рост. И густым басом прогудел:
– Привет начальству!
В голосе его звучало искреннее уважение.
– Привет, Салям, – с привычной небрежностью кивнул ему Вадька. – Наши на месте?
– Как всегда – у себя, – с той же почтительностью сообщил великан, выбираясь из-за стола и открывая перед ребятами дверь, ведущую в глубину помещения.
Настоящие хозяева «Гуся» вихрем пронеслись мимо того, кого весь город считал великим сыщиком и кто на самом деле был Младшим и Единственным Служащим знаменитого агентства.
– А что случилось-то? – крикнул им вслед Салям.
– Гусь пропал! – обернувшись через плечо, крикнула ему на бегу Катька.
– Пропал? – здоровенный Младший Служащий недоуменно огляделся вокруг, словно не понимая, а потом торопливо затопал вслед.
Прячущаяся в глубинах агентства рабочая комната выглядела гораздо скромнее парадного офиса. Сравнить их было легко, поскольку украшавшее офис громадное зеркало со стороны рабочей комнаты оказалось просто прозрачным стеклом, и за ним этот самый офис и красовался во всем своем великолепии. В спрятанном от клиентов зазеркалье все было просто – железные стеллажи с приборами непонятного назначения, столы, заваленные кипами бумаг, обрывками проводов и кучками деталей. Разве что тянущиеся вдоль стен многочисленные компьютеры были гораздо навороченней того, что стоял в офисе. Белобрысый мальчишка сосредоточенно рылся в толстой папке, а две рыжие девчонки, совершенно одинаковые, как и положено уважающим себя близнецам, сидели у компьютеров. И настороженно глядели на дверь.
– Вы ж вроде не собирались сегодня приходить? – поглядывая на Катьку, начала одна из близняшек, одетая в десантные, защитной расцветки штаны и такую же рубашку.
Но девочку тут же перебили. Салям шагнул вперед и, испуганно глядя на белобрысого, трагически выкрикнул:
– Сева, они говорят, что вы все-таки разорились! Что ж ты мне не сказал, я б мог с зарплатой и подождать. – И, чуть подумав, уточнил: – Немножко.
– Как – разорились? – белобрысый Сева подскочил на стуле, с ужасом поглядел сперва на Саляма, потом на Вадьку: – Ты что такое говоришь? Я же только что наши финансовые ведомости смотрел, у нас все в полном…
– Ничего такого я не говорил! – в досаде перебил его Вадька.
– Ты не говорил, Катька говорила, – педантично поправил Салям, – что «Гусь» пропал!
– Я не про «Гуся» говорила, а про гуся! – взвилась Катька. – В смысле, не про агентство, а про Евлампия Харлампиевича!
– А, ну если с «Гусем» все в порядке, все остальное – ерунда! – немедленно возрадовался Салям. – А с гусем какие проблемы?
– Да так – сущая ерунда! – со злобным сарказмом в голосе ответила Катька. – Его всего-навсего украли! И сожрут на рождественский ужин! Акулы и тигры!
Долго сдерживаемая истерика наконец прорвалась, и Катька рухнула на стул, заходясь истошным, навзрыд плачем.
Вторая близняшка, в отличие от сестры облаченная в коротенькое платьице зеленой шерсти, осторожно поинтересовалась:
– Разве акулы и тигры теперь тоже празднуют Рождество?
– Не обращай внимания, Кисонька, это она себе всяких ужасов навоображала, – успокаивающе похлопывая сестру по плечу, пробормотал Вадька. – Мурка, у нас вода есть? – поворачиваясь к первой близняшке, спросил он. – Дай ей. А Харли действительно прихватили какие-то мужики в фургоне с живыми птицами. Случайно, – с нажимом сказал он, – Катька успела заметить название фирмы.
После этих слов в комнате повисла напряженная тишина. Вадька и близняшки переглянулись поверх головы всхлипывающей Катьки. Сева напряженно глядел в разложенные перед ним бумаги, но, кажется, даже не видел их.
Молчание прервал Салям:
– Ну что вы сидите? – требовательно вопросил он. – Раз Катька знает, что это за фирма, надо их быстренько найти и забрать у них нашего Харли!
– А ты, кажется, становишься настоящим сыщиком, Салям? – поинтересовался Сева. Только в голосе его звучало вовсе не одобрение, а самая настоящая злость. Как будто предложение Саляма его сильно задело. Младший и Единственный Служащий смутился и даже потупился, как девица. При его росте, мышцах и бороде это выглядело довольно забавно, но никто из компаньонов не смеялся. Все, кроме продолжающей реветь Катьки, глядели на Саляма не по-хорошему.
– Вы это… Не подумайте чего… Я ж не претендую… – промямлил Салям, переминаясь под грозными взглядами начальства. – Просто вы ж сами всегда так делаете! – в полном отчаянии завопил он.
– Что мы делаем – то мы делаем, – с сильным нажимом на последнее «мы» оборвал его Сева.
– Нет, ну вы совсем офигели! – Катькины слезы высохли так же быстро, как и хлынули. – Пока вы перед Салямом выдрючиваетесь, какая-нибудь гнусная рожа уже сидит с лапой Евлампия Харлампиевича в зубах! Глодает!
– Если ему только лапы обглодают, еще ничего, на протезы поставим, – с задумчивой рассудительностью сообщил Сева.
Катька завизжала на тонкой, нестерпимой ноте, как кошка с прищемленным хвостом, и, растопырив пальцы, ринулась на Севу, явно собираясь оторвать ему все имеющиеся лапы, причем так, чтоб и протезы уже не помогли! Перепуганный Сева отпрянул от оскаленной девчонки, неустойчивый офисный стул с грохотом опрокинулся, задрав колесики, мальчишка ляпнулся на пол, а сверху на него сиганула озверевшая Катька. Клубок из молотящей кулаками девчонки, орущего пацана и вертящегося между ними стула закатился под стол.
– Снимите ее! Снимите с меня эту психованную! – верещал из-под стола Сева.
Очухавшийся Вадька нырнул за ними, пытаясь поймать Катьку за дрыгающиеся ноги и вытащить наружу, но ему каждый раз почему-то попадались колесики стула. Его сдавило с двух сторон так, что он только судорожно вякнул – толкаясь плечами, близняшки протиснулись мимо, ухватили Катьку за руки, поволокли… Как слишком тугая пробка, все четверо застряли между тумбами стола, не в силах двинуться ни туда ни сюда.
Вадька почувствовал, как их сгребло в охапку, дернуло. По глазам снова ударило светом ламп, Салям разжал руки, и ребята посыпались на пол, как горошины из кулька. Последним из-под стола уже своим ходом выполз Сева, прижимая ладонь к глубокой царапине на лбу.
– Дура! – обиженно пробубнил он.
– Сам дурак! – поднимаясь с пола, буркнула в ответ Катька.
– Не могу не согласиться! – угрожающе щуря зеленые глазищи, процедила Кисонька, возвращаясь к компьютеру. – Как можно, Всеволод, быть таким бестактным! Ты же знаешь, что значит для Кати Евлампий Харлампиевич! И как она за него беспокоится!
– А вы? Вы разве за него не беспокоитесь? – Катька подняла на нее полные слез глаза.
В рабочей комнате опять повисло короткое молчание, которое прервала Мурка:
– Не лови всех на слове, Катька! Конечно, мы беспокоимся о нашем гусе! Кисонька просто имела в виду, что ты больше всех нервничаешь!
– И по этому поводу ей можно с людей живьем кожу снимать! – слюнявя палец и водя им по царапине, склочно выступил Сева. Негромко. А то вдруг Катька опять кинется.
– А если вы тоже беспокоитесь – почему вы его не ищете? – подчеркнуто игнорируя Севу, требовательно спросила Катька у остальных.
– Ну почему же не ищем? – ласково-успокаивающим тоном, какой бывает у прохожего, случайно забредшего в чужой двор и обнаружившего там оскаленного сторожевого пса, проговорила Кисонька. – Я уже на городской сайт вошла!
– Компания называется «Дикая ферма»! – выпалила Катька.
Кисонька на мгновение остановилась, прекратив стучать по клавишам, покосилась на Катьку и принужденно пробормотала:
– Да-да. Спасибо, что сказала, Катюша.
– Если бы я не сказала, как бы ты ее искала? – фыркнула Катька.
– Действительно, – Кисонька смутилась еще больше. – Что-то я слегка растерялась. О, а вот и результат! – тут же вскричала она, утыкаясь в монитор.
Катька метнулась к ней, читая поверх плеча:
– «Дикая ферма» – разведение и поставка дичи для охотничьих угодий, центров досуга, парков и ресторанов». О господи! – Катька испуганно стиснула ладони. – Для ресторанов! А вы еще говорите – не съедят! Адрес есть?
Кисонька кивнула:
– Хозяйство в области и офис в городе.
– Поехали, – решительно запахивая шубку, скомандовала Катька.
– Куда? – чуть не в один голос спросили остальные компаньоны.
– То есть как – куда? – взвыла Катька. Их непонимание страшной участи, грозящей Евлампию Харлампиевичу, достало ее окончательно. – Харли выручать!
– Они имели в виду – в хозяйство или в офис? – снова пояснила Мурка.
Катька поглядела на нее как на тяжелобольную:
– Конечно, в офис. Там должны знать, куда их грузовик сегодня птиц доставлял. Ну же, поехали!
– Наверное, действительно надо ехать? – тоном наполовину утвердительным, наполовину вопросительным пробормотала Мурка. – Раз Катька требует… А Вадька пусть тут остается, – вдруг заключила она.
Катька затормозила так резко, что чуть не врезалась в косяк:
– Чего это вдруг? – недобро щуря глаза, поинтересовалась она. – Он у нас самый умный, вот и пусть использует свои мозги – Харли ищет!
– А если клиент явится? – вмешался Сева.
– Для клиентов мы Саляма держим! – взвилась Катька.
– Понимаешь ли, Катюша… Салям, он… Не на все случаи жизни годится, – пробормотала Кисонька и смолкла. Видно, объяснять, на что Салям не годится, при самом Саляме ей было неловко.
– Я могу выйти, – прогудел Салям.
– Наоборот, останься, – вдруг решил Вадька, молчавший всю последнюю часть разговора и лишь увлеченно щелкавший клавишами компьютера. Он вскочил, ухватил Саляма за рукав и поволок к мониторам. – А вы идите, идите! Все будет в порядке, я вас сейчас догоню!
Компаньоны дружно натянули куртки и, окружив Катьку со всех сторон, рванули к выходу. Последнее, что Катька успела засечь, оглянувшись через плечо, – как Вадька, тыча пальцем в клавиатуру, тихо втолковывает что-то Саляму, а глаза у Младшего Служащего становятся большие, перепуганные, и смотрит он почему-то то на монитор, то на Катьку.
Дверь рабочей комнаты захлопнулась за ними и почти сразу распахнулась снова. Вадька, на ходу наматывая шарф, еще успел крикнуть Саляму:
– Не нервничай, мы недолго! Мы ж не расследование вести будем, а просто, как обычные ребята, зайдем и попросим вернуть нашего гуся!