Ангел Мэй и ребёнок к Рождеству


Мэй Морган жила вместе с мамой, папой и старшим братом Фрэнки в многоквартирном доме на углу улицы Троттер-стрит. Бабушка Мэй жила неподалёку. А скоро в семье должен был появиться новый человек – мама Мэй ждала рождения ещё одного ребёночка, как раз к Рождеству.

Все готовились к появлению малыша. Бабушка вязала крошечные кофточки и пинеточки. Папа отремонтировал маленькую детскую, выкрасил стены в красивый жёлтый цвет. Мама нашла колыбельку, в которой спали ещё Мэй и Фрэнки, когда были младенцами, и застелила её чистой новой простынкой.

– Представляешь, какие мы были маленькие, если помещались в этой колыбельке! – сказал Фрэнки.

Мэй попыталась залезть в колыбель. Она могла там сидеть, только поджав коленки к самому подбородку.

Мэй часто думала о будущем малыше. Как-то раз она открыла большой ящик, где лежали её игрушки, и достала оттуда некоторые из них. Мэй знала, что получит на Рождество новые, красивые подарки, и поэтому решила поделиться с младенцем парой-тройкой старых игрушек.

Конечно, отдавать свои любимые игрушки, например куклу Кэрол, она не собиралась. Но розового кролика или утку, которая кивала головой и махала крыльями, если потянуть за верёвочку, – это пожалуйста. Или вот ещё мячик с бубенчиком внутри. Мэй давно выросла из таких погремушек.

Подумав, она положила кролика, утку и мячик в колыбельку.

– Зачем ты набросала туда старых игрушек? – удивился Фрэнки. – Новорождённый не сможет с ними играть. – И брат рассказал, что сначала ребёночек будет совсем крошечным, такие детки ещё не умеют играть в игрушки. – Но, когда подрастёт, может, они ему и понравятся, – прибавил Фрэнки.

– Откуда ты знаешь, что это будет он, а не она? – недовольно спросила Мэй.

Фрэнки ответил, что не знает, но лучше бы это был он, потому что тогда его можно научить играть в футбол.

Мэй в задумчивости вытащила свои старые игрушки и швырнула их на пол возле ящика.

Квартира, в которой они жили, находилась на третьем этаже. Лифта в доме не было, так что каждый раз приходилось подниматься и спускаться по множеству ступенек.




Маме было тяжело, она устала, потому что несла из магазина полные сумки. Мэй тоже устала. Ей очень хотелось, чтобы её понесли, как сумку. Едва они с мамой вошли в подъезд, она навалилась на перила и заныла:

– На ручки! Возьми меня на ручки!

Но мама не могла нести и Мэй, и сумки. Да Мэй в любом случае давно уже стала слишком большой, чтобы её носили на руках.

После обеда мама присела в кресло отдохнуть. Фрэнки подложил подушку ей под ноги. Мэй крутилась рядом. Сначала она пересчитала все пальцы у мамы на ногах – раз, два, три, четыре… и так до десяти. Потом решила пощекотать маме пятки. Но мама не хотела, чтобы её щекотали. Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза, хотя не спала, – Мэй всё видела. Но что поделаешь! Пришлось отправиться к папе.



Папа собирался мыть машину и сказал, что Мэй может ему помочь, если хочет. Мэй, конечно, хотела, и они вместе спустились во двор. Папа дал дочке тряпку, чтобы она чистила колпаки на колёсах. Мэй тёрла их до тех пор, пока не увидела собственное отражение – у неё было ужасно смешное лицо!

– Пап, как ты думаешь, у мамы родится мальчик или девочка? – спросила Мэй.

– Никто точно не знает, – ответил папа. – Но, поскольку в нашей семье уже есть бабушка, мама и ты, было бы неплохо иметь ещё одного мальчика для равновесия. Как по-твоему, а? – И он легонько взлохматил дочке волосы. – Ты ведь хочешь младшего братишку, правда?

Но Мэй ничего не ответила и только продолжила изо всех сил натирать колпаки.

В школе все готовились к Рождеству. Учительница Мэй, миссис Фостер, научила детей делать гирлянды из бумажных дроздов и фонарики для украшения класса, а потом сказала, что они поставят маленький спектакль про рождение Иисуса Христа. На представление обязательно пригласят всех родителей с Троттер-стрит.




Нэнси Джонс досталась роль Богоматери, ей дали голубую накидку с капюшоном, который закрывал её длинные белокурые волосы. А Джиму Золински предстояло играть Иосифа, поэтому он получил большую накладную бороду. Фрэнки, Харви и Билли должны были изображать волхвов. Им вручили короны из золотой бумаги с нарисованными драгоценными камнями!

Мэй тоже хотела стать волхвом, но миссис Фостер сказала, что это роли для мальчиков. Тут Мэй увидела деревянные ясли младенца Иисуса – если очень постараться, то туда вполне можно было втиснуться.

– Тогда я буду младенцем Иисусом, – заявила она.

Но миссис Фостер объяснила, что в ясли положат куклу, завёрнутую в большой платок. А Мэй может изображать коровку или овечку.




Но Мэй решительно отказалась быть коровкой или овечкой. Она выпятила нижнюю губу, и лицо у неё стало обиженным и несчастным.