Настя не ошиблась. Меньше чем через час они действительно вышли к другому мосту. Конечно, если можно так сказать о чем-то шатком, нелепом и хлипком, судя по всему, держащемся исключительно на честном слове, а не благодаря инженерной мысли.
– Насть, ты считаешь, на карте именно вот эта штука отмечена? – с большим сомнением уточнил Дмитрий Артемович.
– Опять хочешь сказать, что в этом плохо разбираюсь? – холодно глянув на него, с вызовом процедила инструкторша.
– А как мы по нему пойдем? – ожидаемо включила режим нытья Силантьева.
– Ногами! – сердито отрезала Настя, а Дмитрий Артемович придвинулся к ней, снизив громкость, пробормотал миролюбиво:
– Настюш, ну не перегибай. – И опять заговорил обычным голосом: – Ведь на самом деле стремно выглядит. Я понимаю, если бы разговор шел только обо мне и о тебе. Вообще без проблем! Но у нас дети.
Выбранное им обозначение «дети» возмутило всех чуть ли не до мурашек, как будто он провел чем-то острым по стеклу. Ребята, всего несколько мгновений назад сами не уверенные в том, что это странное сооружение из досок и жердин, подвешенных на веревках, можно воспринимать в качестве моста, сейчас вовсю пыжились, изображая из себя бесстрашных бывалых путешественников.
– Да мы с пацанами запросто сначала рюкзаки перенесем, – решительно заявил Демид, – а потом налегке и девочки перейти смогут. Мы подстрахуем.
Если он лично подстрахует, Соня готова. Наверное.
Она подавила подступающий к горлу страх. В конце концов, мост сделали местные, сами им пользуются и точно не стали бы бессмысленно рисковать. А значит, все безопасно. Тем более река не бурная, скорее всего, и не глубокая. Вон же насколько узкая. Поэтому, если даже упадешь…
– Соня, тебе нехорошо? – Дмитрий Артемович мягко сжал ее предплечье. – Насть, посмотри, что с ней.
– Не надо, – возразила Соня, улыбнулась через силу. – Все нормально.
Да и особого выбора не было. Вернее, он был, но еще менее привлекательный: топать назад на базу – или прямо сейчас, или подождав, пока просохнет дорога. Только не факт, что она просохнет. По небу все так же тяжело ползли серые облака. Синоптики опять обманули, пообещав на текущую неделю сухую и теплую погоду.
– Переходим, – убежденно заключила Настя.
Создавалось впечатление, что ей с каждой минутой все больше нравилась собственная идея. И чем больше появлялось факторов, свидетельствующих, что обратная дорога не лучший вариант, тем инструкторша становилась воодушевленней. А вот в ее напарнике оставалось все меньше уверенности.
Он словно окончательно признал Настино верховодство и даже уже не пытался возражать: внимательно следил за подопечными девочками, давал наставления парням. Да и сам поучаствовал – перенес не только свой рюкзак, но и Настин, все больше напоминая Соне Демида, преданно нарезающего круги вокруг абсолютно не заинтересованной в нем Кошкиной.
Пока перетаскивали вещи, опять стал накрапывать дождик. И когда наступила очередь девочек переправляться, Соне показалось, что река внезапно потемнела и словно потекла быстрее.
– Держимся за веревки. Не отпускаем! – командовала Настя. – По сторонам головой не вертим.
Может, она в армии служила? Вот и нахваталась там.
Доски пружинили и шевелились, мост подрагивал и раскачивался. Казалось, что сейчас или нога угодит мимо, или подует сильный ветер и нарушит и без того хрупкое равновесие.
Дмитрий Артемович и Киселев уже поджидали на другой стороне, как только получалось дотянутся, моментально перехватывали, и сразу становилось спокойно и даже радостно, что получилось, что справились.
После Вали, Сони, Кошкиной и Славика, которого по мелкости приравняли к девочкам, перебрался Демид, следом двинулся Рыжий. Добрался почти до середины, и вдруг мост под ним заходил ходуном.
Рыжего замотало из стороны в сторону, он присел и заорал. Силатьева завизжала, у Сони сердце ухнуло в пятки. Даже Кошкину пробрало – она испуганно ахнула, замерла. Дмитрий Артемович бросился к мосту, но тут с противоположного берега раздался громкий осуждающий окрик:
– Рыжов! Хватит дурака валять! Нашел время.
Рыжий моментально перестал орать, распрямился, невинно пожал плечами и спокойненько потопал дальше, лыбясь во весь рот.
– Дебил! – прошипела Валя, как обычно, выразив общее мнение.
А Кошкина не стала стесняться, как только Рыжий оказался на берегу, отвесила ему подзатыльник, наверняка исполнив мечту и Насти, и Дмитрия Артемовича. Взрослым же бить детей нельзя, а иногда прям очень требовалось.
– Ну что, опять тент растянем? – предложил Дмитрий Артемович. – Пока дождь.
– Зачем? – с напором произнесла Настя. – Подумаешь, чуть-чуть капает. Тем более тут недалеко, километра через полтора, есть заброшенный лагерь.
– Откуда ты знаешь? – удивился Дмитрий Артемович.
– Знаю, – пространно ответила она. – Я же изучала маршрут. – И добавила: – Лучше в нем переждем. Заодно и горячее приготовим. Может, там и со связью нормально.
Напарник нахмурился, внимательно посмотрел на нее. Соня уловила в его взгляде беспокойство и еще что-то, но не смогла распознать. Однако спорить Дмитрий Артемович не стал, смирился, что Настю все равно не свернуть, и сам принялся поторапливать своими уже ставшими привычными шутками-прибаутками.
Снова мокнуть, мерзнуть и без дела сидеть под тентом не хотелось совершенно. А лагерь, пусть и заброшенный, представлялся почти оплотом цивилизации. Это даже интересно, заглянуть в прошлое, словно вернуться в то время, когда мама и папа тоже были подростками.
Тихий разговор взрослых вторгся в мысли Сони, и она решила, что лучше уж подслушивать, чем наблюдать, как Демид опять вертится около Кошкиной. Тем более ничего особенного или секретного в той болтовне не было. Настя и Дмитрий Артемович даже громкость не понижали.
– Ты уверена про лагерь? – в очередной раз уточнил тренер.
– Я ведь уже говорила, – чуть ли не по слогам произнесла Настя, – что изучала маршрут. Еще немного, и сам убедишься.
– Ну это же не совсем маршрут, – рассудительно заметил собеседник, улыбнулся уголками рта, предположил: – Или ты так и планировала, завести нас сюда?
Только вот не разобрать, шутил или всерьез. Соне порой тоже именно так и казалось.
– Ага, – кивнула инструкторша, добавила с язвительным вызовом: – Еще скажи, что и мост я сломала.
– Или ты бывала здесь раньше?
– Это важно?
– Просто интересно.
– Дим, я так устала без конца объяснять и спорить. Давай сначала придем на место, а потом уже и поговорим.
И даже Соне стало совершенно ясно, что Настя морочила собеседнику голову, не отвечала прямо. Хотя чего такого в его вопросах? Ясно же – тренер просто желал пообщаться с той, которая ему нравилась.
На этот раз лес расступился совершенно неожиданно. Стволы-стволы, и вдруг открытое пространство. Хотя не совсем, конечно, открытое: его ограничивал забор из металлических прутьев, поднимавшийся над зарослями травы и кустарников.
Немного поспорив, направо или налево – сейчас Настя не стала настаивать на своем, быстро согласилась с большинством, – двинулись вдоль него. Тем более Дмитрий Артемович посмотрел на карту, нашел ближайшую дорогу и решил, что именно по ней раньше подъезжали к лагерю. Смысл спорить?
Идти до ворот оказалось не так уж далеко. Краска на них отчасти облупилась, топорщилась тонкими чешуйками, кое-где проступила ржавчина. Они были плотно закрыты, но не заперты – просто ближайшие прутья обмотали проволокой, справиться с которой особого труда не составило.
Сама территория не выглядела совсем уж заросшей. Похоже, траву периодически скашивали, возможно, лагерь надеялись восстановить со временем. Или еще для чего-то.
Заброшенные корпуса, тоже облупленные, пялились на нежданных гостей темными подслеповатыми глазами-окнами с тоской и одновременно с ожиданием. Словно здания еще не до конца поняли, что больше им никого не принимать, по-прежнему еще надеялись на приезд жильцов. Стекла, на удивление, почти везде уцелели.
– Да это рай! – раскинув руки и запрокинув лицо к небу, воскликнул Дмитрий Артемович.
У Силантьевой имелись свои представления о том, как должен выглядеть рай. Она опять морщилась, недовольно и брезгливо, и не замолкая бухтела про паутину, пыль, плесень, мышей и прочие «прелести» заброшенных мест. Даже Кошкина не выдержала:
– Валь, достала! Хватит ныть! Никто тебя силой не тащил. Сама поход выбрала. – И выразительно глянула на мгновенно притихшую подругу.
Соню заинтересовало, что Яна имела в виду. Но не спросишь же. А даже если спросить, Кошкина все равно не ответила бы.
Ее самодостаточность перла изо всех клеточек. У некоторых друзей не бывает потому, что они не умеют контактировать, но Яна – совсем другой случай. Окружающие к ней сами липли, привлеченные неунывающим нравом и непробиваемой уверенностью, а Кошка просто ни в ком не нуждалась.