Замечательная тенденция прокатилась по стране в ответ на призыв президента обратить наконец внимание на здоровье подрастающего поколения и состояние массовой физкультуры. Как грибы после дождя стали расти в городах и поселках дворовые спортивные площадки. Стандартные размеры, под которые попадали волейбольные и баскетбольные поля, высокая ограда из стальной сетки, асфальтовое покрытие или, в крайнем случае, кирпичная крошка, смешанная с глиной.
Общему двору домов 15 и 15А по улице Технической повезло больше других. Здесь покрытие площадки было выполнено из специальных резиновых плит. От них отлично отскакивал мяч и не так страдали колени и локти при падении игроков. А еще, кроме баскетбольных стоек со щитами, здесь имелись и ворота для мини-футбола. Но сегодня утром начиналась традиционная воскресная баскетбольная встреча сборных команд домов.
На лавочках за сеткой ограждения лениво глазели по сторонам мамаши с колясками, несколько девчонок-болельщиц да мужские группы поддержки из неиграющих жильцов.
– Вован, смотри. – Высокий парень лет двадцати пяти положил руку на плечо юноше лет восемнадцати. – Играешь ты хорошо, дыхалка у тебя крепкая, но главное – броски. Двигайся, как вчера отрабатывали, и все время старайся открываться, получаешь мяч, и сразу бросок. Не увлекайся «трехочковыми», курочка по зернышку клюет. Давай, сегодня твой дебют!
Володя Муханов давно хотел поиграть с парнями в баскетбол. И давно бы предложил себя в дворовую команду, если бы не природная стеснительность и мнительность. А если проверят и скажут, что он играет плохо? Ну и что, что три года занимался в школьной секции? Это когда было, год назад? А если он от волнения станет промахиваться по кольцу?
В пятницу вечером Муханову повезло. Он стоял у сетки и смотрел, как парни из его дома тренируются. Для полноценной тренировки им не хватало одного человека, их было всего девять.
– Э-э, Вован, ты че там прилип? – заорали ему с площадки. – Пошли, у нас одного не хватает. В кольцо не попадешь, так хоть побегаешь…
Он бы не пошел, потому что снисходительный тон его задел. Но на лавке возле площадки сидела Оля Казакова из второго подъезда, которая ему очень нравилась. Учились они в разных школах, поэтому повода подойти к ней не было. Иногда Ольга ходила с девчонками в ночной клуб «Ариэль», но предложить потанцевать у Владимира не хватало духу.
Муханов наконец решился и вышел на площадку. Вышел и, к своему огромному удовольствию, понял, что навыки со времен посещения баскетбольной секции не пропали. Он умел надвигаться, умел обводить, не разучился бросать. И если водил мяч слишком корректно, на взгляд других пацанов, предпочитавших более агрессивный стиль игры, то против меткости его бросков возразить было нечего.
Оля видела, как он играл в пятницу. И в субботу он все-таки набрался смелости подойти к ней в клубе. Не сразу, конечно, но подошел. И на этот раз ему снова повезло, именно в этот момент музыка заиграла что-то медленное. Оля улыбнулась и положила руки на его плечи. У Владимира голова закружилась от запаха ее волос, близости ее глаз и губ! Это было… как умопомрачение. А она сказала, что играет в баскетбол он лучше других, но вот танцевать не умеет…
Свисток разрезал тишину воскресного утра. Вбрасывание, и мяч полетел к Муханову. Володя в прыжке подхватил его, успев отметить, что Оля вместе с другими девчонками энергично болеет за своих… в том числе и за него. Он бросился вперед, обвел двоих, но мяч выбили из его рук, и игра мгновенно переместилась к кольцу «своих». Бросок! Муханову показали кулак и легонько ткнули кулаком в бок, чтобы не увлекался и не портил игру.
Владимир задыхался, смахивая предательски выступивший на лбу пот. Как некстати это волнение, даже в груди стучит. Мяч снова в игре, Муханов перемещается, уходит из-под контроля игроков противников и открывается. Мяч тут же летит к нему, и он в одно касание берет его и переправляет в кольцо. Есть! Теперь тычки в бок уже иные, теперь его хвалят. И снова мяч в игре, снова надо двигаться, хоть и не хватает воздуха. «Открываться» все сложнее и сложнее. Почему-то игроки другой команды стали надвигаться очень быстро. Пот застилает глаза, но надо драться, потому что Оля смотрит. Блин, что же воздуха так не хватает… И это не пот, это что-то…
Никто сначала не понял, почему Муханов вдруг споткнулся и упал на землю. Это случилось очень не вовремя, потому что потерян мяч, а вслед за этим он полетел в «свое» кольцо. Взрыв негодования, но… Вован все еще лежал, лежал странно. Постепенно на площадке воцарилась тишина, парни подошли к упавшему… Тишину разорвал истерический девичий крик, от которого мамаши с детьми вздрогнули, а какой-то грудничок разразился истошным плачем.
Кто-то кинулся за мобильником, чтобы вызвать «Скорую», кто-то побежал в третий подъезд, где на первом этаже жила тетя Валя, врач из районной поликлиники… А тело парня на резиновом покрытии площадки странно вытянулось, и все присутствующие почему-то поняли, что «Скорой» уже не успеть, и попятились назад…
В студии телепрограммы «Голос» челябинского телевидения сегодня было оживленно. Председатель комиссии по реформированию ЖКХ из числа депутатов областной Думы бичевал и клеймил всех направо и налево. Получался интересный разговор, из которого следовало, что умные депутаты занимаются законотворчеством, ломают головы, привлекают специалистов и вырабатывают приемлемые решения, исполнительная власть трудится не покладая рук, а вот частные компании, в том числе и ТСЖ, работают из рук вон плохо. По мнению депутата, получалось, что бюджет должен понести колоссальные затраты еще и на контролирующие мероприятия, потому что у ТСЖ совести нет, профессионализма нет, желания работать на благо жильцов тех домов, которые они взялись обслуживать, тоже нет.
После беседы с главным санитарным врачом области вообще сложилось впечатление, что город гибнет из-за обилия промышленных предприятий, благодаря которым он, собственно, когда-то активно развивался и рос. Редакторы потирали руки, потому что рекомендованная атмосфера была создана, акценты расставлены.
Третьим, кто сегодня должен участвовать в передаче, был местный журналист, сотрудник маленькой, но скандальной газеты «Честное мнение» Денис Колотов. Впрочем, он успешно подвязался и в нескольких крупных областных изданиях, куда его материалы частенько и с охотой брали.
Стеклянный стол причудливой формы заставлял ведущего программы и гостя сидеть вполоборота друг к другу и к камере. Степенная обстановка студии враз нарушилась, когда ведущий начал беседу с очередным гостем. Колотов не мог усидеть долго в одной позе. Кипучая энергия заставляла его крутиться, энергично жестикулировать. Разговор шел о мерах, которые местные муниципальные власти так и не приняли в отношении площадок под мусорные баки на окраинах города.
– Мне больно сознавать, – убеждал ведущего журналист, – больно понимать и ощущать, что жители окраин нашего большого города являются людьми второго, а то и третьего сорта. Почему в центре мусор вывозится регулярно, почему там площадки, где установлены мусорные контейнеры, убираются и чуть ли не моются.
– Мы все чаще слышим о недостатке средств, – позволил втянуть себя в дискуссию ведущий. – Власти тратят их рачительно, пытаясь хотя бы центральные районы поддерживать в относительной чистоте.
– Это мы слышим постоянно, – согласился Колотов. – Я бы сказал, что власти сами расписываются в своей некомпетентности. Не справляетесь – уйдите, освободите место профессионалам-хозяйственникам! Что значит «недостаток средств»? Решайте! Вас для того в эти кресла и посадили, чтобы вы принимали меры, искали выход, решали проблему. Сидеть в кабинете и тратить то, что выделено, умеет, извините, каждый.
И как-то плавно одна тема сменилась другой. Видимо, ведущий знал в общих чертах о том, какими сенсациями в программе будет делиться журналист Колотов, в противном случае передачу бы просто не выпустили. Но удивление, некоторую ошарашенность он сыграл просто изумительно.
– И это не единственная проблема, – с упоением продолжал Колотов. – Я бы сказал, что эти проблемы очень тесно связаны. И это должны доказать прокуратура, следственные органы МВД. Но пока никто даже внимания не обращает. А проблема вот в чем. Я бы сказал даже, что это не проблема, а набат колокола, который бьет вот уже пару недель в нашем городе, а его никто не слышит.
– Так что же происходит?
– А происходит следующее! Вот уже несколько недель в нашем городе происходят загадочные, я бы сказал, зловещие и необъяснимые смерти молодых людей. Это парни в возрасте от шестнадцать и почти до тридцати лет, которые по непонятным причинам вдруг умирают. Не наркоманы, не алкоголики, не страдали хроническими заболеваниями. И это не несчастные случаи. Просто стоял человек и вдруг упал и умер.
– И таких случаев много? – с ужасом в голосе спросил ведущий.
– Я узнал сначала о двух. Естественно, заподозрил неладное, как на моем месте заподозрил бы любой здравомыслящий человек. Ведь просто так ни от чего не умирают, у всего есть причина. И я стал наводить справки, отмечу, что наводил их, постоянно преодолевая чиновничьи преграды. Мне удалось выяснить, что таких смертей было шесть, и все они произошли в окраинных районах города. Но я убежден, что таких случаев гораздо больше.
– Почему вы так думаете?
– Потому что меня не допустили тогда к информации, хотя я знал от очевидцев, что и эти смерти были необъяснимыми.
– Но, может, объяснение все-таки есть? Жара, тяжелые физические нагрузки, употребление накануне алкоголя в большом количестве.
– Уверяю вас: я проверял и эти гипотезы. Мне и самому первым делом пришло в голову, но… И потом, есть ли смысл скрывать смерть наркоманов, алкоголиков и других молодых людей, ведущих неправильный образ жизни? Наши власти всегда в таких случаях использовали факты в воспитательных целях, так сказать, в назидание другим. А тут полная тайна!
Регулярная передача московского телеканала «Жизнь» должна была вот-вот начаться. Мужчина с генеральскими погонами сидел в кресле уверенно, пока вокруг суетились сотрудники телевизионной редакции. Блеск со лба убрали, складки на форменном кителе поправили, помощник режиссера уже объявила, что до эфира две минуты. Однако ведущий социально-политического блока передач Артемий Свидель о чем-то оживленно шептался у стены, поглядывая при этом на генерала.
Режиссер передал Свиделю листок бумаги и что-то энергично втолковывал. Ведущий кивал, бегло читая текст.
– Минута до эфира! – провозгласила помощник режиссера и принялась удалять с площадки всех, кто не участвовал в передаче. – Тишина в студии!
Последнее обычно относится к зрителям в студии, но сегодня все три яруса кресел были свободны. Наконец ведущий занял свое место, одобрительно кивнул генералу и с готовностью улыбнулся в камеру. Передача началась.
– Сегодня у нас в гостях представитель центрального аппарата МВД России генерал полиции Ковалев. И тема нашей беседы – взаимодействие полиции и органов муниципальной власти. Насколько это взаимодействие эффективно, какие проблемы существуют и…
Передача шла своим чередом. Очерчен круг проблем, сказано о путях решения, приведены позитивные и негативные примеры из опыта других стран. Отдельно проанализирована тема разделения полиции на федеральную и муниципальную. И тут Артемий Свидель наконец озвучил то, что ему было передано режиссером буквально на последней минуте перед началом эфира.
– Скажите, Эдуард Павлович, – вполне нейтральным голосом спросил ведущий, – насколько я знаю, существует перечень причин, по которым, скажем, медицинские учреждения обязаны доводить до сведения полиции имеющуюся информацию. К таким видам информации относятся факты поступления к ним лиц с явными огнестрельными ранениями и иными, свидетельствующими о применении насилия со стороны третьих лиц…
– Безусловно, – солидно кивнул генерал, не подозревая, какой подвох ему подготовили телевизионщики. – Список существует, он имеется во всех медицинских учреждениях, осуществляющих прием граждан в экстренных случаях.
– А существует в этом списке графа, касающаяся неустановленных причин смерти?
– Что вы имеете в виду? – шевельнул густой бровью генерал и насторожился. – Медики проводят вскрытие, устанавливают причину смерти и в том случае, когда она имеет явный криминальный характер…
– А если медики не могут выяснить причину смерти. Если она так и остается необъясненной? – перебил генерала ведущий. – Разумеется, медики обязательно скажут, что причиной смерти была остановка сердца, прекращение дыхания, а вот каковы причины этой остановки, они, скажем, объяснить не смогут. Кто подключается к решению этой проблемы? Вы, прокуратура?
– Мне кажется, что вопрос чисто медицинский, – нахмурился генерал.
– Не скажите, – качнул головой Артемий. – Например, по нашим сведениям, которые мы получили только сегодня, число погибших от невыясненных причин в Челябинске достигло уже девяти человек. Это лица, у которых не удалось установить причину, по которой произошла остановка сердца и дыхания.
– И вы считаете, что такое возможно? – опрометчиво попытался отвертеться от этой темы генерал.
– Это не только возможно, но журналистам в Челябинске еще и отказывают в доступе к материалам, отказывают в интервью, а молодые, крепкие ребята, не замеченные в злоупотреблениях алкоголем или в наркомании, гибнут. И это продолжается в крупнейшем городе Южного Урала уже почти месяц. Представляете, весь июль умирают, а местные власти молчат. Даже скрывают. Вы, я вижу, тоже не владеете информацией. – Свидель развел руками с таким видом, будто иного и не ожидал от полиции.
Ведущий прекрасно понимал, что генерал Ковалев сейчас в кресле напротив злится, но скрывает это. Ему нельзя терять лицо. И после передачи рявкнуть, что ноги его тут больше не будет, тоже нельзя. Вообще высказывать негодование нельзя, потому что Ковалева направил сюда начальник, с которым телеканал имел хорошие отношения и попросил его прислать ответственного работника рангом повыше.
На мониторе за спиной генерала появилась надпись, призывающая перейти к следующей теме беседы и показывающая остаток времени.
– Я думаю, что в этой проблеме разберутся на месте, – заговорил генерал, – если это все серьезно, а не выдумки ваших недобросовестных коллег из Челябинска. Но мне кажется, что проблема надуманна. Всегда кто-то умирал, всегда случались необъяснимые на первый взгляд происшествия и всегда все вполне объяснялось. Даже с позиций материализма. А проблем, настоящих проблем, хватает и без этого. Есть очень важные проблемы с бездомными животными, которые разносят заразу, а трупы их не утилизируются надлежащим образом. Есть большие проблемы с домами престарелых. Вот, например, у нас в Подмосковье…
– Согласен с вами, Эдуард Павлович, – незаметно показав генералу на часы, перебил его Артемий. – Это, безусловно, важные темы, но сегодня у нас на повестке еще один вопрос. Скажите…
И генерала беспардонно и очень профессионально ввергли в новую пучину вопросов. Надо отдать должное Ковалеву – он на такой поворот отреагировал спокойно, даже с улыбкой. Пожалуйста, сколько вам будет угодно, господа телевизионщики. И только сам генерал знал, каких усилий стоила ему эта улыбка и это спокойное лицо. Правда, через три часа об этом узнал еще и генерал Орлов, которого Ковалев вызвал к себе по прибытии в министерство.
– Вы понимаете, что происходит? – бегая по кабинету и брызгая слюной, кричал Ковалев. – Меня журналисты носом тыкают, как школяра, а Главное управление уголовного розыска ни сном ни духом о проблеме. Почему? Почему, я вас спрашиваю, журналисты получают информацию, а ваши оперативники нет? Они там чем занимаются? Десяток необъясненных смертей молодых крепких парней, а полиция спит! И видит сладкие сны, я полагаю. Так?
– Я понял задачу, товарищ генерал, – ответил Орлов. – Мы займемся этим вопросом немедленно. Медикам задание вы дадите сами или от вашего имени этим займусь тоже я?
Ковалев некоторое время смотрел, гневно буравя Орлова глазами. Первый гнев слетел, разрядка наступила, и он начал понемногу понимать, что вопрос и в самом деле поставлен генералу Орлову не очень корректно. Центры судебно-медицинской экспертизы подчинены Минздраву. И если уж предъявлять претензии в сокрытии ЧП, то не уголовному розыску. В любом случае не ему, потому что он работает с заявлениями граждан и юридических лиц. Это не надзорный орган в отличие от пожарной службы, например, которая должна осуществлять надзор за соблюдением правил противопожарной безопасности и несет ответственность за нарушения, допущенные кем-то.
– Да, хорошо, – уже спокойнее, но непонятно по какому поводу проговорил генерал Ковалев. Он еще какое-то время, замедляя шаг, покружил по кабинету, потом сел напротив Орлова у приставного столика: – Как вы намерены поступить?
– Выполнить приказ так, как он будет сформулирован, – с затаенной мстительностью ответил Орлов.
Ковалев вздохнул с хрипом и клекотом, но от комментариев воздержался. Орлов был опять прав. Сейчас он весьма ловко дал понять вышестоящему начальнику, что глупостями заниматься не намерен, потому что глупого приказа начальник не отдаст. Грубо говоря, Ковалев был даже не совсем начальником Орлову, он мог воздействовать на него только через министра или заместителя министра. Он мог инициировать приказ Главку, возглавляемому генералом Орловым, но сам приказывать не мог.
– Хорошо, готовьтесь к тому, что вам придется отправить своих сотрудников в Челябинск, чтобы получить на месте оперативную информацию, подтверждающую или не подтверждающую факты массовой смертности молодых людей в возрасте до тридцати лет. Ясно, что такое задание вы можете выполнить и отсюда, отправив распоряжение по местному уголовному розыску от имени своего Главка.
– Я понял вас, Эдуард Павлович, – примирительно вставил Орлов. – Сотрудникам моего аппарата будет удобнее организовывать эту работу на месте и лично, а не рассылать приказы и рекомендации. Когда будете готовить приказ, укажите в нем мои полномочия по организации оперативной группы совместно с экспертными службами полиции и Минздрава.
– Хорошо, подпись заместителя министра здравоохранения я вам обеспечу, – кивнул Ковалев.
– Разрешите идти? – встал Орлов из-за стола.
– Да погодите вы! – с недовольным видом поднялся и Ковалев. – Я, конечно… Но и вы меня поймите! Меня в телестудии только что носом по столу не возили. А не пойти я не мог. Приказ! Давайте спокойно поговорим. Что вы можете сделать в данной ситуации, чтобы разобраться на месте с этими смертями?
– Вы хотите, чтобы я послал туда полковника Гурова? – прямо спросил Орлов.
– Хм, – отвел глаза Ковалев. – Насколько я помню, он у вас один из лучших работников еще со времен совместной работы в МУРе. Он все еще полковник? Что-то вы его не балуете…
– Он скорее уволится из органов, чем согласится принять генеральские погоны, – улыбнулся Орлов. – Все просто! Сейчас он имеет возможность работать, заниматься своим любимым делом, которому посвятил всю жизнь. А будь он генералом, то здесь сидеть не мне, а ему. И в других подобных ситуациях – тоже. Оно ему надо, как говорят в Одессе? Так что, кесарю кесарево.
– Вы можете послать Гурова?
– Хорошо, я отправлю туда Гурова и Крячко. Только помощников они себе там сами на месте подберут. Не надо тащить министерских из Москвы. И если есть за этими смертями криминал, они это дело раскрутят. И вообще, если эти смерти имеют место быть и это не очередная журналистская утка.
Гуров лежал на деревянном топчане, надвинув на глаза козырек белой пляжной шапочки. Пять заслуженных дней отдыха, которые смог выделить Льву Ивановичу Орлов, непозволительно тратить на перелеты или переезды. Они с Машей переглянулись и молча уткнулись в экран ноутбука. Через полчаса обсуждений была выбрана турбаза на берегу Истринского водохранилища. Короткие, но энергичные переговоры по телефону с руководством театра закончились в пользу Марии.
И вот четвертые сутки ласковое подмосковное солнце греет их с Машей тела, приличный стол и вполне комфортабельный домик удовлетворяют бытовые потребности, а все остальное… Все остальное – это тишина, покой и…
– Маша! – позвал Гуров, не открывая глаз.
– Что? – таким же томным расслабленным голосом спросила жена.
– Маша, я в домике телефон забыл.
– Вот беда-то, – пробормотала она. – Как теперь жить, ума не приложу…
– Я вот тут подумал, – не делая попыток подняться, продолжил Лев, – а что, если бы я его забыл дома в Москве?
– Ты бы не забыл, – вздохнула жена и повернула к нему голову, убирая с лица легкую соломенную шляпку. – Ты расчетливый. И дисциплинированный. Купаться пойдем?
– Давай поваляемся еще, – покапризничал Гуров. – Я хочу валяться, заниматься ничегонеделанием и морально разлагаться.
– Но-но-но, полковник! – предостерегающе проговорила Маша. – Эк вас понесло-то.
– Я в хорошем смысле хочу. Хочу быть недисциплинированным, хочу безалаберничать. Пойдем сегодня бродить при луне по берегу?
– Стихи будешь мне читать?
– Стихи? – Гуров усмехнулся и сел на топчане. – Эх, Маша! Когда-то я умел очень неплохо читать стихи, а сейчас могу только профессионально молчать и многозначительно вздыхать. При луне, конечно.
По мере приближения обеда пляж постепенно пустел. Где-то в стороне запахло дымком. Там для любителей были созданы все условия, чтобы жарить шашлыки. А для очень ленивых любителей имелся и повар – старый Томаз с широченными усами на пол-лица. Он умел не только готовить изумительные шашлыки, но и знал огромное количество тостов.
Лев и Маша ходили туда один раз, но потом, не сговариваясь, решили лениться еще больше и питались в кафе, с официантками, белыми скатертями и кондиционером. Кутить так кутить, отдыхать так отдыхать!
Первое, что Гуров увидел, когда они вошли в свой домик, чтобы переодеться, это светившийся экран своего мобильника, валявшегося на кровати. Или только что звонили, или пришла эсэмэска. Скверный признак. Гуров нахмурился, потому что уже не верил, что ему удалось целых четыре дня лежать и загорать. И что целых четыре дня его никто не беспокоил. Так не бывает. Он взял аппарат и посмотрел на высветившийся номер звонившего абонента. Крячко! Стасу Гуров сам вчера звонил поздно вечером, тайком от Марии. Интересовался, как дела в управлении. Никаких тенденций к досрочному прекращению отдыха не намечалось, значит, что-то экстренное.
Лев повернулся к жене. Маша сидела в кресле и со спокойной грустью смотрела на него. Он сразу стал набирать номер Крячко:
– Стас, здорово! Что случилось?
– Извини, Лев, но мы ничего не могли поделать. Возвращайся.
– Проблема хоть в Москве нарисовалась?
– В Челябинске.
– Ладно, я выезжаю.
Гуров отключился и посмотрел на жену. Он подумал, что раньше не замечал, не придавал значения, не обращал внимания на то, как Мария относится к его работе. Наверное, воспринимал как должное, а вот сейчас почему-то заметил. Маша молча и быстро стала собирать вещи. Без упреков, без язвительного «вот выбрал себе работу». А он хотел ей предложить задержаться тут на два дня. Домик-то оплачен, можно…
– Ну что ты стоишь, – произнесла Маша, увидев стоявшего столбом посреди комнаты мужа. – Мне тебя еще дома в командировку собирать. Стас хоть билеты-то взял?
– Маша! – Гуров подошел и нежно обнял ее за плечи. – Маша, как я без тебя столько времени жил?
Он почувствовал, как Мария притихла и расслабилась в его руках. Вот и все. Объяснились в любви. Коротко, но искренне. Поцеловав жену в бровь, Лев принялся складывать свои вещи.
– Явился, отпускник. – Орлов протянул руку Гурову, похлопал его по плечу и подтолкнул к приставному столику возле своего рабочего стола.
– Это не отпуск, – вздохнул Лев, – это насмешка какая-то.
– Ну, тогда и нечего жалеть, – усмехнулся Орлов. – Станислав ввел тебя в курс дела?
– По поводу необъяснимых смертей в Челябинске? Ввел. Но мне почему-то кажется, что это обычная утка.
– Утка? – Орлов хмуро покрутил головой. – Ты, Станислав, тоже так считаешь?
Крячко широко улыбнулся, обвел взглядом друзей и промолчал. Он знал ситуацию с самого начала, от истоков, и принимать чью-то сторону сейчас не хотел.
– Ясно, – ядовито процедил Орлов. – И этот туда же. А то, что меня эта утка сегодня с самого утра во все нежные места исклевала, это вам как?
– Нет, Петр, – запротестовал Гуров, – если ты полагаешь, что информация заслуживает внимания, то ее следует проверить и этим вопросом заняться серьезно. Сделаем все как надо. Ты же нас знаешь!
– Знаю, потому именно вас и посылаю. С вами, как со старыми друзьями, я могу откровенно поговорить. Ребята, вы там поосторожнее. Если почувствуете, что все это действительно журналистская утка, аккуратно отойдите в сторону, не афишируйте наш интерес. Позора мне еще на седую голову не хватало. Ну а если в самом деле все серьезно, тем более будьте осторожны. Мне, да и вам, думаю, опыт работы подсказывает, что за такими вещами обычно стоит нечто беспринципное, а значит, беспощадное. Нет ничего страшнее, чем загнанный в угол зверь.
– Я тут, пока Льва Ивановича ждал, – хитро прищурился Крячко, – порылся немного в Интернете. Картина получается такая: информацию раскопали местные журналисты, а потом столичные тему подхватили. Это о многом говорит. Кто-то там в Челябинске бьет тревогу, кто-то приложил усилия, чтобы протолкнуть информацию на столичный телеканал. Заметьте, не на Первый, не на новостные ленты ведущих каналов, а на третьеразрядный, который не так и заметен на фоне столичных СМИ.
– Ты хочешь сказать, что ценность информации понимает только местный, а представители столичных СМИ в Челябинске не заинтересовались? – спросил Орлов.
– Именно. Если бы тема лежала на поверхности, ее подхватили бы многие издания и каналы. А тут пришлось проталкивать, доказывать. Значит, не все так очевидно.
– Ну, вот вам и первый внештатный помощник-энтузиаст, – хмыкнул Гуров. – Фамилия этого инициатора имеется?
– Конечно.
– И хорошо, Петр, что ты распорядился нам помощников среди местных служб выделить, – задумчиво почесал бровь Лев. – В такой непростой ситуации лучше Москву подольше в курс дела не вводить. Сразу начнут вмешиваться, брать на контроль и бить во все колокола. Работать будет невозможно.
– Спасибо на добром слове, – усмехнулся Орлов. – И еще. Вас, конечно, в местном ГУВД ждут, помощь окажут любую, но вам не стоит их подключать к работе в обычном порядке. Обозначьтесь, что прибыли, найдите общий язык с руководством, заручитесь их готовностью помочь, но… не спешите загружать работой. Раньше времени пойдет волна об этих смертях. Постарайтесь вести себя так, как будто эти смерти для вас – явление второстепенное. Я в приказе о вашей командировке постарался сформулировать цель расплывчато и во главу угла поставил изучение вопросов борьбы с наркоманией.
– Разумно, – кивнул Гуров. – Все-таки ты, как начальник, незаменим.
– Дождался на старости лет, – усмехнулся Орлов. – Спасибо.