Будильник прозвенел, как и положено, в шесть часов, но сегодня мне не хотелось вставать так рано: за окном было пасмурно, моросил мелкий дождичек, обещавший лить весь день. Я нехотя поднялась с постели и пошла принимать душ. После душа я почувствовала себя лучше: настроение снова было бодрым. К тому времени тетя Мила уже хлопотала на кухне, придумывая мне завтрак. С чего она взяла, что должна подниматься ни свет ни заря, чтобы меня покормить? Я уже не маленькая и сама способна соорудить себе пару бутербродов.
– Женечка, ты колбаску будешь?
Ну вот, опять начинается.
– Доброе утро, тетя Мила! – Я вошла в кухню и застала тетушку за приемом какого-то лекарства. – Что ты пьешь?
– Валосердин. Тетя Катя посоветовала. А то пока ты достанешь мне то, что нужно, мне станет хуже. – Тетушкино замечание прозвучало как упрек. Действительно, пообещала достать лекарство, а сама… Впрочем, со вчерашней суматохой в офисе я забыла не только об этом. В частности, я забыла посмотреть в Интернете, что собой представляет фирма «Виринея» – главный конкурент нашего «Фармалюкса». Ладно, у меня после завтрака останется время узнать о них все, что доступно широкой публике.
Я села за стол и приготовилась завтракать. Тетя Мила поставила передо мной тарелку с бутербродами и бокал зеленого чая с жасмином, а сама села напротив, подперев щеку кулаком.
– Лаборатория вся сгорела? – начала она издалека.
– Да, ничего не осталось, – подтвердила я с набитым ртом.
– А что там было ценного?
– Твое лекарство. Меня Горлов туда привел именно за ним.
– Жалко. – Тетя Мила покачала головой. – А для чего твоему начальству нужна была лаборатория рядом с офисом?
– Он писал докторскую, а в лаборатории шли исследования.
– Какие?
– Пока не знаю. Сегодня спрошу, – пообещала я, доедая бутерброд.
– Ты поинтересуйся, потому что просто так лабораторию у себя под носом держать никто не будет.
– Почему?
Тетя Мила в ответ пожала плечами.
– Обычно не держат. Наверное, чтобы случайные посетители не мешали работать.
А вот об этом я не подумала. Какая тетушка у меня молодец! А ведь действительно: в лаборатории должно быть всегда тихо и туда не должны заглядывать посторонние. И не только чтобы не беспокоить сотрудников, но и по многим другим причинам. Например, из соображений безопасности. Нужно будет обязательно поинтересоваться у Горлова, чем кроме его докторской там занимались.
Я закончила завтрак, поблагодарила тетю Милу и пошла в свою комнату включать компьютер. Рекламу фирмы «Виринея» я нашла сразу же. Кроме обычных лекарств они рекламировали новый БАД, регулирующий работу кишечника. Наверное, полезная штука, но к «Доктору Гору» отношения не имеющая. Может быть, у них есть еще наработки? Только готовящиеся. Никто не знает. Нужно бы спросить, но кого? Кто мне может помочь задать вопрос Цветкову? Просто так к нему не придешь. А кто может явиться к директору крупной фармацевтической кампании? Журналист? Менеджер по рекламе? Точно! Нужно срочно позвонить Стасу и провентилировать этот вопрос.
Я набрала номер своего знакомого и стала ждать. После третьего гудка послышался сонный голос:
– Охотникова, что тебе нужно в такую рань?
– Спишь?
– Сплю.
– И долго это будет продолжаться?
– Тебе проще. Ты привыкла вставать рано, а я нет. У меня ненормированный рабочий день, я вчера до одиннадцати уговаривал клиента на рекламу. Он только в начале двенадцатого подписал договор… – Стас изливал на меня потоки жалоб, хотя ему, собственно, жаловаться было не на что. Эта бестия могла уговорить эскимоса купить партию снега, но сетовать на горькую жизнь и сокрушаться по этому поводу он мог часами. Теперь нужно было придумать, как оборвать его исповедь.
– Стасик, солнышко, ты мне нужен как воздух, – пропела я сладеньким голоском. Жалобы прервались на полуслове.
– Я – солнышко? – Чувствовалось, что рекламщик улыбается. Это уже половина победы.
– Стас, мне нужно срочно порасспросить одного солидного человека, и только ты мне можешь в этом помочь. – Я вложила в эту фразу все свое обаяние, и результат не замедлил ждать.
– Кого?
– Цветкова.
– Как, прямо его самого? – Фамилия хозяина «Виринеи» была хорошо известна в рекламном мире.
– Самого. И желательно сегодня.
В трубке послышалось неопределенное мычание.
– К нему можно съездить и что-то ему предложить? Из рекламных услуг, конечно.
Стас помолчал, потом не сказал, а прошептал:
– У него свой рекламный менеджер. Мы уже как-то пытались пробиться лично к Цветкову, но тот доверяет только ему. Я подумаю, что эксклюзивного можно предложить, но прежде, чем нас примет Сам, придется все объяснять Волочкову.
– Волочкову?
– Диме Волочкову, он раньше работал у нас в «Бриксе», потом перешел в «Виринею» и, думаю, мало потерял.
– Давай тогда встретимся с этим Волочковым. – Меня устраивал и менеджер по рекламе. Наверняка он знает все, что мне нужно. А мне нужно было знать о настроениях Цветкова, а еще о том, мог ли пожар в лаборатории Горлова быть делом его рук.
– Ну, это намного проще. Сейчас я позвоню ему и договорюсь о встрече, – пообещал Стас, – а что предложить ему, я придумаю.
– Как мы тогда договоримся? Я бы хотела присутствовать при встрече.
– Я позвоню тебе в течение дня. Когда назначить встречу: днем или вечером?
– Ближе к вечеру, я думаю, что часам к пяти уже освобожусь.
– Понял. Но я буду ему звонить не раньше десяти: это ты мне спать не даешь, а он спит столько, сколько положено рекламщику. – Под конец Стас все-таки не удержался от упрека.
Я положила трубку и задумалась. Какой вопрос задать этому Волочкову? Ведь не спросишь в лоб: не твой ли шеф распорядился сжечь нашу лабораторию? На такие вопросы не отвечают, а крутят пальцем у виска. Дескать, думай, что спрашиваешь. Узнать у него, какие новые продукты будет рекламировать «Виринея»? Да, наверное, это. А еще нужно узнать, что «Виринея» предпринимает в отношении «Фармалюкса». Может, черный пиар? Тоже возможно. Но сначала нужно узнать, чем занимались в лаборатории Горлова.
С такими мыслями я стала собираться в офис, но перед этим еще раз прошлась по сайтам с рекламой «Виринеи». Вроде бы ничего подозрительного они не предпринимают, о «Докторе Горе» ни слова – ни хорошего, ни плохого. Кто же все-таки поджег лабораторию? Или она загорелась сама? Так быстро? В течение обеденного перерыва? Подозрительно. Кого же все-таки боится Горлов?
Я проверила содержимое сумочки, поправила кобуру и вышла в прихожую.
– Тетя Мила, я ушла, – сказала я, закрывая за собой дверь.
– Про лекарство не забудь! – крикнула из своей комнаты тетушка.
– Не забуду, – пробормотала я, стоя в подъезде. Легко сказать «не забудь», а если мне и сегодня не удастся достать этот чертов бальзам? Может, существует замена попроще? Нужно спросить об этом кого-нибудь, кроме Горлова. Тот так занят своим детищем, что ему мысли о чем-то другом, наверное, в голову не идут. А кого спросить?
Я выгнала из гаража «фольк», села за руль и выехала из двора. На дороге было уже достаточно машин, но времени у меня было еще больше: в офис я успевала, поэтому решила зайти в первую аптеку, которая попалась мне на пути.
Фармацевт посмотрела рецепт и покачала головой.
– Это лекарство перестали импортировать, но у него есть несколько российских заменителей. Что вас больше беспокоит: боль в груди, сердцебиение, одышка?
Видимо, заботливая женщина решила, что я беру лекарство для себя.
– Это лекарство для моей тетушки, у нее покалывает сердце, когда поднимается давление, – терпеливо объяснила я.
– Ну тогда ей подойдут препараты общего действия, например, рибоксин и валосердин. Первый нужно пропить курсом, второй – принимать по требованию.
– Давайте оба, – сказала я, доставая карточку.
Фармацевт сложила лекарства в яркий пакетик и назвала сумму покупки.
– Всего-то? – Меня удивила дешевизна препаратов. Как и все, я думала, что чем дороже лекарство, тем лучше оно действует.
– Да, это недорогие средства, но начинать лучше с них. Если боли будут продолжать беспокоить, то нужно обратиться к врачу.
Я рассчиталась, спрятала лекарства в сумочку и вышла из аптеки, поблагодарив фармацевта. А «Доктор Гор» купим, когда он появится в продаже. Неудобно сто раз напоминать Горлову о своей просьбе. Не будешь же его просить съездить в другую лабораторию только затем, чтобы привезти бодигарду лекарство для ее тетушки.
Минут через десять после посещения аптеки я уже подъезжала к дальней стоянке, а еще через пять стояла в лифте вместе с сотрудниками «Фармалюкса». Двери открылись, я вышла на нужном этаже и пошла по коридору в приемную. Ольга поздоровалась со мной кивком и показала на дверь кабинета директора.
– Заходи, у него сейчас летучка.
Я не стала подробно расспрашивать, по какому поводу Андрей Николаевич собрал срочное совещание, и открыла дверь. В кабинете кроме директора сидело несколько человек. Андрей Николаевич с жаром им объяснял, насколько ценное оборудование стоит в лаборатории.
– Один микроскоп чего стоит. А реактивы!
– Реактивы все погибли, – прервал директора лысеющий толстячок в сером пиджаке, как потом выяснилось, заведующий лабораторией, – бутыли полопались от жара.
– Игорь Николаевич, я просил меня не перебивать! – Директор был чем-то раздражен, и чувствовалось, что у него заложен нос. – Реактивы – не проблема. Нужно срочно провести инвентаризацию оборудования. Может быть, его достаточно будет помыть и почистить.
– Сейчас там хлопочут лаборанты, – не унимался серый пиджак, – все что можно они сделают. А если понадобится дорогостоящий ремонт?
Андрей Николаевич посмотрел на него так, что толстячок втянул шею.
– Нам нельзя прерывать работу. И дело не только в моей диссертации. Женя, сядь куда-нибудь, хватит прятаться у меня за креслом.
Это уже относилось ко мне. И хотя мое место именно за креслом охраняемого, мне таки пришлось присесть на краешек стула, чтобы не раздражать шефа.
– В общем, задача всем ясна? – Горлов обвел глазами присутствующих.
Те согласно закивали.
– Тогда – за работу. – Директор указал рукой на дверь, и участники совещания не заставили просить себя дважды.
Горлов в изнеможении сел, достал одноразовый носовой платок и громко высморкался.
– Чертовы вирусы, – выругался он, скомкав платок и отправив его в мусорную корзину. – Женя, мы сегодня поедем к Гиревому, может быть, его лаборатория сможет взять на себя нагрузку нашей? Хотя некоторые вещи придется отложить до лучших времен, – Горлов думал вслух, – например, нашим криминалистам придется какое-то время подождать…
– А при чем здесь криминалисты? – не удержалась я от вопроса.
– При том, Женечка, что в этой, – он показал рукой в пол, – в этой лаборатории делались уникальные анализы. Из отдела по борьбе с организованной преступностью ко мне обращались регулярно, когда другие лаборатории не могли сделать тот или иной анализ. В частности, мы могли определить, каким ядом и примерно в какое время был отравлен пострадавший. Для этого нам было достаточно смыва с пальцев рук, это в случаях с трансдермальными ядами, капельки крови или слюны… А, что вспоминать! Нужно во что бы то ни стало восстановить лабораторию. Ведь страдает не только моя докторская, но и моя репутация! – Горлов сел в кресло и обхватил голову руками. – Надо срочно найти выход из этого положения. – Он придвинулся к компьютеру и стал что-то искать в Интернете. Его губы шевелились, он взял лист бумаги и начал делать выписки.
Так вот в чем дело! Лаборатория служила не только инструментом подготовки его докторской и базой для разработки новых лекарств. Она была своего рода подспорьем отдела по борьбе с организованной преступностью. И сжечь ее могли не только конкуренты. Круг подозреваемых расширялся. Конечно, для начала не мешало поговорить с рекламщиком Цветкова, но этот разговор мне уже не казался таким важным, как утром, когда я назвала Стаса «солнышком». Дело принимало куда более серьезный оборот.
Во-первых, нужно было найти того, кому лаборатория помешала осуществить его черный замысел. Здесь без полиции не обойтись. Но кто и что в свое время задумал и почему решил поджечь лабораторию именно сейчас, я даже представить себе не могла. А значит, не могла и защитить своего клиента. Так, с чего же начать поиски?
Мои размышления прервал осторожный стук в дверь.
– Войдите! – крикнул Андрей Николаевич, не отрывая глаз от монитора.
В кабинет робко заглянула Ольга.
– Андрей Николаевич, здесь пожарный эксперт.
– Пусть войдет, – сказал Горлов и отодвинул от себя написанное.
В кабинет, выпрямившись, как на параде, зашла небольшого роста женщина средних лет в форме и с папкой под мышкой.
– Здравствуйте, – произнесла она официальным тоном и недовольно покосилась в мою сторону.
– Это мой телохранитель, – заметив ее взгляд, пояснил директор, – она должна быть в курсе всех событий.
Эксперт выпрямилась еще больше, поджала губы, но ничего не сказала. Горлов предложил ей стул напротив своего кресла и приготовился слушать. Эксперт продолжала молчать, видимо подбирая слова. Наконец она проговорила:
– Андрей Николаевич! Мы детально осмотрели лабораторию и пришли к выводу, что возгорание не могло быть случайным. Это поджог.
– Вы в этом уверены? – В голосе Горлова слышалось сомнение.
– Вот, убедитесь сами. – Эксперт вынула из папки акт и положила его перед Андреем Николаевичем.
Горлов взял акт в руки, долго читал его, по нескольку раз перечитывая одни и те же строки, потом положил на стол и в упор уставился на эксперта.
– У вас есть ко мне вопросы? – спросила та, закрывая папку.
– Есть, – ответил Горлов, – и много. Во-первых, если это поджог, то где виновники? – Он загнул один палец. – Во-вторых, если…
Тут пожарный эксперт его прервала:
– Искать виновника будем не мы. Мы составили акт, и наша компетенция на этом заканчивается. Мы передаем дело в полицию.
– Хорошо. Кто будет вести дело?
– Нам этого не сообщили. – Эксперт поднялась со стула и приготовилась уходить.
– Постойте, – остановил ее директор, – скажите вашу фамилию, чтобы я мог на кого-то сослаться.
– Моя фамилия Семейкина, зовут меня Анна Сергеевна, мое имя фигурирует в акте, но теперь вашим делом займутся органы, а моя миссия на этом заканчивается. Кстати, пожарная сигнализация была перерезана. Об этом тоже говорится в акте. Кто и когда ее перерезал, будет выяснять отдел по борьбе с организованной преступностью.
– Неужели пожар в лаборатории – уголовное дело? – удивился Горлов. Он все еще не верил, что лабораторию просто сожгли.
– В вашем случае – да, – ответила Анна Сергеевна, подходя к двери кабинета. – В суде понадобятся наши показания. Там, в акте, все наши координаты, – сказала она на прощание и вышла в приемную.
Мы с шефом переглянулись, и я решила задать вопрос в лоб:
– Андрей Николаевич, у вас много врагов в преступном мире?
Горлов невесело усмехнулся.
– А кто же их знает? Я ведь только делал анализы, результаты расследований меня мало интересовали.
– А можно поинтересоваться, сколько преступников с вашей помощью отправились в места не столь отдаленные?
Я не ждала ответа на свой вопрос, но Андрей Николаевич ничего не скрывал:
– В лаборатории был журнал, в который я записывал, когда и какие результаты получены, но он, наверное, сгорел. Если хотите, Женя, я поинтересуюсь, цел ли журнал. Если цел, я дам его вам посмотреть. Кстати, а чем вызвано ваше любопытство?
– Это не любопытство, Андрей Николаевич. Это попытка вычислить человека, которого вы опасаетесь настолько, что наняли меня вас охранять.
Горлов пожал плечами.
– Разве можно вычислить врага до того, как он начнет действовать? – Его лицо стало очень серьезным.
– Не можно, а нужно. И это первое, чем я займусь вплотную.
Горлов потянулся к селектору и вызвал начальника лаборатории.
– Игорь Николаевич, поищите журнал, в который я записывал результаты анализов. Ну, тот самый. Вы знаете какой. Если он цел, принесите его ко мне в кабинет.
Начальник лаборатории начал оправдываться и уходить от темы. Видимо, журнал все-таки сгорел. Горлов стал было давить на беднягу, но я его остановила:
– Андрей Николаевич, вы же сами видели, что даже железная дверь лаборатории, ведущая в коридор, была раскалена. Журнал бумажный, разве он мог уцелеть в таком аду?
Директор внимательно посмотрел на меня и отключил селектор.
– Вы, пожалуй, правы, Женя. Журнала больше нет. Данные на моих «клиентов» могут быть только в полиции. Кстати, могу вас порекомендовать капитану Бодрову. Это начальник отдела по борьбе с организованной преступностью. У него хранятся все дела, связанные с отравлениями и проходившие через мою лабораторию. Сейчас я ему позвоню.
Горлов взял телефон и набрал номер.
– Алло! Добрый день, Олег Михайлович! Горлов беспокоит. Как ваше ничего? Все в порядке, говорите? У меня тут такое дело: мой телохранитель интересуется теми уголовными делами, которые требовали моего участия. Я помочь ничем не могу: у меня вчера сгорела лаборатория и вместе с ней журнал учета. Что? Пока не знаю. Пожарные говорят, что поджог. – Горлов испытующе посмотрел на меня. – Прислать ее к вам? Хорошо. Предупредили. Кто будет вести дело? Чернов? Как скажете, как скажете… В общем, я Евгению пришлю к вам, а вы там с ней сами разберетесь. – Он повесил трубку и еще раз испытующе посмотрел на меня.
– Бодров сказал мне, что вы еще и детектив. Это правда?
– Не совсем. Я берусь вычислить преступника для того, чтобы оградить клиента от опасности.
– Значит, вы преступников не ловите? – Мне показалось, что Андрей Николаевич во мне разочаровался.
– Сообщаю в полицию, а полиция ловит, – парировала я. – Согласитесь, ведь я не могу одновременно охранять клиента и ловить злоумышленника.
– Согласен. Но я дам вам такую возможность.
– В смысле?
– Меня тоже интересует, кто и что против меня замышляет. Думаю, что лаборатория – это первое звено в цепочке событий, которые ожидают меня в ближайшем будущем.
– Мне тоже так кажется, – ответила я, мысленно представляя себе объем работы, который последует за моим визитом к Бодрову. – Так кого же вы все-таки опасаетесь: преступников, которых с вашей помощью отправили за решетку, или кого-то еще?
Горлов помолчал, потом тихо сказал:
– Всех.
– То есть?
– Всех, – повторил он. – С недавнего времени у меня началась черная полоса, – произнес он со вздохом. – Лет двадцать пять тому назад, когда я только начинал, у меня была «черная крыша». Так тогда называли бандитов.
– Вы были связаны с мафией? – удивилась я.
– Тогда, в девяностые, никто никого не спрашивал, хочет ли он «дружить» с мафией. Просто приходили крепкие ребята и говорили: «Парень, у тебя проблемы», и если парень не понимал, что нужно заплатить, то у него действительно начинались проблемы. Могли поджечь склад, устроить автомобильную аварию, избить до полусмерти… да много чего могли. Им нужны были только деньги. Потом их времена прошли. Я давно забыл, когда последний раз платил за свое спокойствие, но недавно мне напомнили об этом самым неожиданным образом. – Андрей Николаевич потянулся к пачке салфеток, взял одну, громко высморкался и извинился за прерванный рассказ.
– Ну так вот, – продолжил он, – когда я захотел, чтобы «Доктора Гора» признали лекарственным средством, мне мягко намекнули на мое прошлое и отклонили просьбу, мотивировав отказ тем, что средство не прошло клинические испытания. Да, с клиническими испытаниями проблема, но мне намекнули и на мое «темное» прошлое. Кто и каким образом мог рассказать комиссии, что я двадцать пять лет назад платил бандитам? – Горлов подпер подбородок рукой, хлопнув себя по щеке, и вопросительно посмотрел на меня.
Я ничего не могла ответить на его вопрос и только пожала плечами. Рассказать мог кто угодно. Даже тот, кто сейчас сидит в такой комиссии. Многие из тех, кто в девяностые ходил в спортивном костюме, сейчас переоделись в фирменные пиджаки и воротят нос ото всех, чье прошлое похоже на их собственное.
– Но это еще не все, – продолжал Андрей Николаевич, – моей жене кто-то насплетничал, что Ольга, – он показал рукой в сторону приемной, – моя любовница.
– А это не так? Честно говоря, я тоже об этом подумала, когда ее увидела. Красивая женщина. – Ну, насчет любовницы – это не по моей части. Любовницы есть у всех моих бывших клиентов. Нет, один раз было исключение, но клиент был уже не в том возрасте, когда обращают внимание на красивых женщин.
– Конечно нет! – раздраженно крикнул Горлов. – Почему все вокруг думают, что красивые женщины обязательно должны быть чьими-то любовницами? А вчера – лаборатория. Кто-то подбирается к моей докторской? – Горлов нервно открыл ящик стола. Потом пристально посмотрел на меня и взял себя в руки.
– А чего это я взялся вам жаловаться? – сказал он с вымученной улыбкой. – Да, у меня есть проблемы, поэтому я нанял вас меня охранять.
– А почему не круглосуточно? Почему только на совещаниях? – недоумевала я. – Если вам угрожает опасность, то вас необходимо охранять постоянно!
– Не стоит так беспокоиться, Женя. Дома и в офисе я чувствую себя в безопасности. Здесь мне ничего не грозит, – твердо произнес Андрей Николаевич.
– А дорога туда и обратно?
– Мой шофер возит меня уже пять лет.
– Хорошо. Но от дорожных происшествий никто не застрахован, – не унималась я.
Горлов только махнул рукой.
– Иван – опытный водитель, он на дороге как рыба в воде.
Я не стала возражать, но для себя решила, что с сегодняшнего дня за директором «Фармалюкса» не мешало бы присматривать и в нерабочее время. Осталось убедить Андрея Николаевича в том, что телохранитель ему нужен не только на совещаниях и во время поездок. К тому же Горлов, хоть и говорил много, но ни словом не упомянул о том, кого он на самом деле опасается. Это нужно будет выяснить у Бодрова. Только начальник отдела по борьбе с организованной преступностью может знать, насколько опасны для Горлова злоумышленники, в деле которых фигурируют результаты анализов из лаборатории «Фармалюкса».
– Андрей Николаевич, мы сегодня куда-нибудь поедем?
– Нет, Женя. Сейчас вы поедете к Бодрову, он до трех на месте, там выясните все, что вам нужно выяснить. А я пока займусь своей лабораторией, – он осекся и посмотрел на меня, – бывшей лабораторией. Надо будет перебросить заказы, посмотреть, в каком состоянии оборудование, – в общем, на сегодняшний день дел хватит. Поезжайте, не тяните время. Может, что-то и прояснится. Мне не терпится узнать, кто мог нашептать комиссии о начале моей карьеры.
Я сказала «угу» и молча вышла из кабинета. Ольга в приемной пила чай.
– О чем вы так долго говорили с шефом? – спросила она с улыбкой.
– О пожаре. – У меня не было желания делиться с ней своими секретами. Я улыбнулась в ответ и вышла из приемной. Больше всего меня мучил вопрос, почему Горлов ограничивает мое присутствие. Что за этим кроется? Простое нежелание постоянно быть под присмотром или беспечность? Может, он почувствовал опасность, но не уверен в том, что злоумышленник пойдет дальше? Это он напрасно. Если кто-то начал с поджога лаборатории, значит, готовится что-то серьезное, возможно убийство. И этому серьезному я должна помешать во что бы то ни стало.
Я ехала в сторону городского отдела полиции и думала: почему я не осталась поговорить с Ольгой? Она ведь секретарь директора и должна быть посвящена во многие его тайны. Для этого вовсе не обязательно быть его любовницей. Достаточно ежедневно следить за теми, кто к нему приходит. А это – первая обязанность секретаря! Но шеф меня поторопил, и я выполнила его пожелание. Да, поговорить с Ольгой нужно обязательно.
А что, интересно, скажет мне Бодров? Что я ему скажу? «Олег Михайлович, дайте мне посмотреть все дела, где фигурирует отравление?» Или нет, вот так: «Олег Михайлович, кто у нас в Тарасове занимается изготовлением смертельных ядов?» Тогда он наверняка покрутит пальцем у виска и отправит меня обратно с пустыми руками. Я улыбнулась своим мыслям, притормозила напротив главного входа и вышла из машины. Ну что ж, Охотникова, будем действовать наугад, а война план покажет.
В разговоре с шефом я не стала распространяться о том, что мы с Бодровым давно знакомы. Не то чтобы я ему не доверяла, но о таких вещах лучше лишний раз не упоминать: оно спокойнее. А то скажешь, что знакома с начальником отдела по борьбе с организованной преступностью, а клиент замкнется. Решит, что в его частную жизнь вторглась полиция. И объясняй ему потом, что ты не верблюд. В принципе, если бы шеф не отправил меня к Бодрову, я бы сама рано или поздно к нему обратилась. Но раз уж так вышло, пусть Горлов думает, что нас познакомил он.
Я прошла мимо охранника, поднялась на третий этаж и постучала в дверь знакомого кабинета. Из-за двери послышалось: «Войдите!» – и я проскользнула внутрь. Бодров сидел за большим двухтумбовым столом и с ненавистью смотрел на кактус. Кактус стоял на сейфе рядом с окном. Он был большой, правильной овальной формы, окруженный по периметру еще не распустившимися цветками. Один цветок в самом центре цветочного кольца уже зацвел. В кабинете пахло мышами. Я поморщилась. Бодров заметил и сказал:
– Здорово, Евгения! Чуешь, как пахнет этот нарцисс?
Я не поняла, о чем спросил меня капитан, пожала плечами и поздоровалась как ни в чем ни бывало.
– Здравствуйте, Олег Михайлович.
– Ты что, не чувствуешь запах? У тебя насморк? – Лицо Бодрова приняло озабоченное выражение. И тут до меня наконец дошло:
– Олег Михайлович, это кактус так пахнет? – Я была настолько удивлена, что подошла к цветку, понюхала распустившуюся «лилию» и невольно отшатнулась. – Какая гадость! – прошептала я и отошла подальше, туда, где запах был не таким резким.
– Оценила? – хохотнул капитан. – Вот так и некоторые люди: посмотришь – все в них красиво и ладно, а копнешь глубже – душа вонючая, как этот цветок. – Бодров включил селектор и сказал: – Петров, ты на месте?
– Да, Олег Михайлович!
– Вынеси из моего кабинета эту гадость.
Видимо, о существовании кактуса знал весь отдел. Петров, молодой сержант, появился через пару секунд, взял горшок с цветущим монстром и поморщился:
– Куда его, Олег Михайлович?
– Как куда? В сортир! Смотри, в коридоре где-нибудь не оставь! Проверю!
– Есть! – отрапортовал Петров и вышел из кабинета, держа горшок с кактусом на вытянутых руках.
– И пока весь не отцветет, пусть стоит в туалете! – крикнул ему вдогонку капитан.
– Есть! – послышалось из коридора, и дверь в кабинет закрылась.
– Фу! – произнес Бодров и встал из-за стола. – Нужно открыть форточку, чтобы выветрилось. – Он подошел к окну и настежь распахнул фрамугу. – А что ты, Женя, думаешь по этому поводу?
– Вы насчет кактуса или насчет людей, на него похожих?
– Хороший вопрос, – довольным тоном сказал капитан, – и в вашем с Горловым случае очень своевременный.
– Почему с Горловым? – удивилась я.
Бодров пристально посмотрел на меня.
– А ты еще не знаешь?
Я отрицательно покачала головой.
– К Горлову кто-то подбирается. Кто-то очень хитрый и осторожный. Это я посоветовал ему нанять телохранителя и рекомендовал тебя.
– Но Гиревой мне сказал, что меня рекомендовал Климов? – недоумевала я.
– Это Горлов посоветовал Гиревому обратиться к тебе через Климова. Мы решили, что мое участие не стоит афишировать. Пусть все думают, что директор «Фармалюкса» решил окружить себя вниманием молодой и красивой женщины.
Я покраснела. Нет, конечно, я не считала себя дурнушкой. Но получить комплимент от начальника уголовной полиции? Кто может этим похвастаться? Начальнику отдела по борьбе с организованной преступностью положено ругать личный состав, приказывать, указывать на ошибки и требовать их исправления, но… говорить комплименты? Хотя мужчины все одинаковы! Сегодня он может позволить себе сказать мне комплимент, а завтра, может быть, лишит лицензии частного телохранителя! Всякое может быть. Я улыбнулась своим мыслям. Бодров понял мою улыбку по-своему и тоже улыбнулся в ответ. Однако его улыбка быстро погасла.
– Ну, рассказывай, с чем пришла, – сказал он очень серьезно.
– Я хотела бы ознакомиться с делами, в которых фигурируют результаты анализов, сделанных в лаборатории Горлова.
Олег Михайлович чуть наклонил свою седеющую голову и сцепил пальцы рук.
– Со всеми делами? – коротко спросил он, бросив на меня быстрый цепкий взгляд.
– Андрей Николаевич что-то говорил о трансдермальных ядах… – начала я, но капитан меня перебил.
– Дело, в котором фигурирует трансдермальный яд, одно, и оно, к сожалению, не раскрыто. А другие виды отравлений тебя интересуют?
– Да, конечно, но только смертельные случаи, – уточнила я.
– Ты думаешь, все так серьезно?
– Думаю, что опасаться надо самого худшего. Легкая диарея не в счет.
– Да, пожалуй, ты права. – Бодров задумался. – Я поговорю сегодня с начальником архивного отдела. Но он мне не подчиняется: по званию мы равны. Нет, нет, я не отказываю, – предупредил он мой протест, – просто я должен буду написать официальное заявление на имя начальника полиции, подписать его и принести в архив. Только тогда мы с тобой получим доступ к требуемым делам.
– И долго ждать? – спросила я разочарованно. Мне казалось, что начальник отдела по борьбе с организованной преступностью должен быть наделен всеми мыслимыми и немыслимыми полномочиями. – Неужели судьба человека зависит от какой-то бумажки?
Олег Михайлович многозначительно откашлялся.
– Ворошить старые дела можно только с разрешения начальника полиции. Среди них могут быть нераскрытые, отложенные до благоприятного времени. И раскрывать тайну таких дел не имеет права никто.
– А как же я? – Я совсем потерялась.
– Ты, Женя, исключение. Но и тебе будет доверено не все. Сначала с делами ознакомлюсь я лично, после чего сообщу тебе только ту информацию, которую сочту нужным сообщить. Ни больше ни меньше.
Такое положение вещей меня, в принципе, устраивало, но сколько времени мне придется ждать?
– Когда я смогу получить эту информацию? – спросила я разочарованно.
– Думаю, денька так через два-три, не раньше. Дел, проходивших через лабораторию Горлова, много, так что покопаться придется основательно.
– Когда мне вам позвонить? – Я поняла, что разговор подходит к концу.
– Я сам тебе позвоню, как только откопаю что-нибудь интересное, – пообещал Бодров.
Я поняла, что мне пора уходить, и медленно поднялась со стула.
– Буду ждать вашего звонка. От него зависит очень многое. – Я сочла нужным еще раз напомнить о важности своей просьбы. – Возможно, от результатов архивного поиска зависит жизнь моего клиента.
– Ну-ну, Женя! Без патетики! – Хозяин кабинета поднялся с кресла, чтобы проводить меня до двери. – Все образуется. А пока пощупай знакомых Горлова, это не помешает.
Я молча кивнула, и мы простились.
Результат визита к начальнику отдела по борьбе с организованной преступностью меня не ободрил. Я ждала большего. Уже спускаясь по лестнице, я вспомнила, что не спросила Бодрова, не было ли у них дела в отношении Цветкова. Но возвращаться и спрашивать я не стала: мне сегодня предстоял визит к Диме Волочкову, который наверняка обо всем знал. Я посмотрела на часы: было уже за полдень, пора бы и Стасу позвонить. Как будто услышав мои мысли, проснулся телефон. Я взяла трубку. Звонил Стас:
– Алло, Женя, ты готова встретиться с всезнающим Волочковым? Так вот, сегодня после пяти. Тебя устроит?
Конечно, меня устроит, только где я буду болтаться до пяти? Можно было, конечно, съездить домой, тем более что тетя Мила ждет не дождется лекарства. Наверное, я так и сделаю.
– На какой машине поедем? На твоей, на моей или опять на двух сразу?
Стас задумался. Но думал он ровно пятнадцать секунд.
– Давай каждый на своей. А то потом мне нужно еще в одно место, а ты наверняка поедешь домой, к тетушке.
– Ну, я могу взять тебя с собой, накормить ужином, – интриговала я. Нам со Стасом из-за его любви к собственному транспорту никогда не удавалось назначить встречу по дороге.
– Я могу поужинать в кафе. Ты будешь дома?
– Да, я сейчас еду домой и буду ждать, когда ты освободишься. – Стас напрашивался на угощение. Вообще, у меня в последнее время возникло подозрение, что неугомонный рекламщик ездит не ко мне, а к тете Миле, а за вкусную еду расплачивается тем, что снабжает меня информацией.
– Тогда жди меня около четырех, – сказал Стас и повесил трубку.
Конечно, буду ждать. И тетя Мила тоже. Она очень любит, когда он рассказывает что-то новенькое. Не все же сериалы смотреть, нужно и о живых людях послушать.
Я вышла из горотдела полиции. Мой «фольк» стоял там, где я его оставила, а на ветровом стекле под дворником торчала квитанция на штраф. «Этого мне только не хватало», – подумала я, вынимая бумажку из-под дворника и соображая, за что меня записали в нарушители. Я огляделась вокруг: прямо напротив входа в городской отдел полиции повесили знак, запрещающий остановку! Какая глупость! А что делать служебным машинам? Или служебным останавливаться все-таки можно? Наверное, да.
Но мне теперь при необходимости придется оставлять машину за два квартала до горотдела. Как неудобно! Но ничего не поделаешь. Можно, конечно, наплевать на знак и оставлять машину там, где я привыкла. Штраф небольшой, от меня не убудет. Но тут перед моими глазами возник четкий образ того, как мой любимый «фольк» бесцеремонно грузят в эвакуатор, и я сдалась. Да, знак есть, и мне придется соблюдать правила дорожного движения. Я покрутила квитанцию в руках, села за руль и направилась к ближайшему отделению Сбербанка.
Когда я открыла дверь квартиры, тетя Мила первым долгом спросила:
– Ну что, привезла лекарство?
Я достала из сумочки пачку и флакон и отдала тетушке, повторив рекомендации фармацевта.
Тетя Мила скептически осмотрела таблетки и вытащила аннотацию.
– Витаминки для сердца, – произнесла она, прочтя инструкцию до конца, – это, по крайней мере, не повредит. Ну а валосердин я уже пью. Это правда поможет?
– Фармацевт сказала, что да. Но если боли не прекратятся, она советовала обратиться к врачу.
– Я подожду «Доктора Гора», – твердо проговорила тетя Мила, – мне кажется, что средство, созданное самим Горловым, должно быть идеальным.
Меня позабавило такое отношение тетушки к моему подопечному.
– Ты пей пока что есть, а бальзам я тебе достану чуть позже, – пообещала я. Еще не хватало, чтобы она загремела в больницу из-за того, что бальзам еще не поступил в продажу.
– Хорошо, я выпью. А если мне будет хуже?
– Хуже не будет. Ты же сама сказала: витаминки для сердца. Попей недельку, а там посмотришь и решишь, что тебе делать: принимать заветный бальзам или обратиться к специалисту.
– Ладно, Женя, – смирилась тетя Мила и унесла лекарства к себе в комнату.
Я вздохнула с облегчением. Нет, про «Доктора Гора» я не забыла, просто теперь у меня появилось немного времени, чтобы его достать. Я прошла к себе в комнату и включила компьютер. Нужно еще раз зайти на сайт «Виринеи» и внимательно посмотреть, чем занимается компания. А заодно найти сайт «Фармалюкса» и сравнить. Может, это мне поможет отыскать какую-нибудь зацепку?
– Женечка, ты кушать хочешь? – Тетю Милу, как всегда, больше заботило состояние моего желудка.
– Чуть позже, когда приедет Стас.
– К нам приедет Стасик? – обрадовалась тетушка. – Во сколько? Я успею приготовить блинчики с мясом?
– Успеешь, он будет к четырем, – сказала я, выбирая нужную ссылку, – сейчас только половина третьего. – И я вплотную занялась сайтами обеих компаний.
Полтора часа пролетели незаметно, я теперь знала досконально, чем занимаются обе компании, знала цены на лекарства, контактные телефоны и много чего еще. Но я не знала главного: был ли Цветков связан с бандитами или он, как Горлов, оказался в свое время дойной коровой для лихих молодцов. Может, встреча с Волочковым что-нибудь прояснит?
В дверь позвонили. Тетя Мила пошла открывать. Я тоже вышла из своей комнаты посмотреть, кто пришел. В прихожей стоял вечно улыбающийся Стас и что-то шептал тете Миле на ухо. По лицу тетушки было видно, что рекламщик говорит ей что-то очень приятное. Я пару минут смотрела на эту идиллию, потом решила ее прервать.
– Стасик, мы едем к Волочкову?
– Да, сейчас, – торопливо произнес он, неопределенно махнул рукой и продолжал что-то тихо шептать тете Миле. Наконец он закончил и послал тетушке многозначительный взгляд.
– Блинчики с мясом будешь? – ласково спросила его моя родственница.
Таким ласковым тоном тетушка даже со мной не разговаривала. Я начинала ревновать.
– А мне можно блинчик? – спросила я с легкой язвинкой.
Тетя Мила сразу это почувствовала и ответила мне таким же тоном.
– Можно, Женечка, даже два.
Получив приглашение, я первая зашла на кухню и села за стол. Тетя Мила не торопясь поставила на середину стола миску с блинчиками и полезла в буфет за тарелками. Стас сел рядом и лукаво посмотрел на меня:
– Ревнуешь к тетушке? – Его улыбка стала ослепительной.
– Вот еще. – Я сделала вид, что обиделась. – О чем вы шептались?
– Это наш с тетей Милой секрет. Правда, тетя Мила?
– Чистая правда, – ответила с улыбкой тетушка, но не стерпела и выдала тайну: – Мы говорили о новом детективном сериале. Там такие события… – она покачала головой, – я тебе вечером расскажу.
– Лучше скажи, как он называется, я сама посмотрю.
– Вечером, Женечка, вечером. Сейчас мы пополдничаем, и вы поедете куда вам надо. Хорошие фильмы нужно смотреть не торопясь.
Я вздохнула, но возражать не стала. Сериалы – не моя страсть. Я люблю остросюжетные фильмы. Но об этом потом. Сейчас передо мной на тарелке лежали два вкуснейших тетушкиных блинчика, и я отдала им должное. После трапезы я встала из-за стола и заметила, что Стас критически меня осматривает.
– Что-то не так?
– Этот твой костюм… – начал рекламщик.
– А что с ним?
– Надень что-нибудь посовременнее. То, что на тебе, годится только для офиса, но не для того, чтобы выманить у рекламщика его секреты.
– Посоветуй что?
– Ты позволишь покопаться в твоем гардеробе? – Стасик встал из-за стола и направился в мою комнату. Я пошла вслед за ним. Он открыл мой шкаф и критически осмотрел вещи. Наконец он закончил ревизию моего гардероба и смерил меня взглядом портного.
– Так, – сказал он тоном, не терпящим возражений, – вон те зеленые джинсы, черная туника и зеленый жилет.
– В жилете будет жарко, – возразила я, – он на синтепоне.
– Ничего, потерпишь. К вечеру будет прохладнее.
– Но я на машине. – Я продолжала возражать, хотя выбор мне понравился. «У него хороший вкус», – подумала я, продолжая настаивать на своем.
– Надевай, не думай. Это – самое-самое в твоем гардеробе. Сама посмотришь, как это на тебе будет сидеть. Я выйду, а ты переоденься. – Стас вышел из моей комнаты, оставив меня наедине со шкафом.
Я быстро сняла костюм и блузку и надела джинсы с туникой. Да, Стас был прав, в этом наряде я смотрелась совсем по-другому. Я с опаской взяла жилет и примерила его. Да! Так еще интереснее! Вот это вкус у Стаса! Ему бы модельером работать, а он продает рекламу! Сколько людей занимается не своим делом, а все деньги, будь они неладны. Стас бы быстро разобрался с модными веяниями и, может быть, начал создавать уникальные модели массовой одежды. А то зайдешь в магазин, а там такое висит…
– Стас, можешь войти, – крикнула я, с удовольствием рассматривая себя в зеркале и соображая, как пристроить кобуру.
– Это можешь не брать, – поморщился рекламщик, показывая на пистолет, – мы ведь только до «Виринеи» и обратно. Вряд ли за это время произойдут события, требующие применения оружия.
– А вот об этом уже судить не тебе, – отрезала я. Я всегда очень трепетно отношусь к проблемам безопасности. – Пистолет может понадобиться в любую минуту. – Я пристегнула кобуру и вложила в нее оружие.
Стас передразнил меня, очень похоже дернув плечом, но ничего больше не сказал по этому поводу.
– Поехали, Волочков уже ждет.
– Поехали. – Я взяла сумку, и мы вышли из моей комнаты. В прихожей стояла тетя Мила с небольшим свертком.
– Вот, Стасик, я завернула тебе остатки блинчиков. – Она протянула сверток рекламщику.
– Спасибо, тетя Мила. – Климов ослепительно улыбнулся и принял сверток. – До свидания, – сказал он, выходя вслед за мной в подъезд.
– До встречи, – мурлыкнула тетя Мила и закрыла за нами дверь.
– Как она тебя любит, – удивилась я.
– А разве меня можно не любить? – Улыбчивый Стас спрятал сверток в свою сумку. – Блинчики нам пригодятся, когда приедем к Волочкову. Он тоже любитель домашней стряпни.
– Я смотрю, все рекламщики – любители домашней стряпни.
– И не только мы, – поддразнил меня Климов.
– Ладно, давай закроем эту тему, – сдалась я, когда мы вышли из подъезда. – Ну что, по коням?
– По коням, – кивнул Стас и снял свою машину с сигнализации. – Поедешь за мной, я буду показывать дорогу.
– Угу, – буркнула я и пошла к своему «фольку».
Мы выехали из моего двора гуськом: впереди Стас на своем «Ауди», а сзади я на «фольке». Старушки на лавочке проводили наш кортеж взглядом, все как одна поворачивая головы вслед за движением машин. Кто знает, может, и я когда-нибудь буду сидеть на их месте и радоваться любому, даже самому незначительному событию.
Минут через двадцать мы прибыли на место. Фирма «Виринея» занимала двухэтажное здание, видимо специально для нее отстроенное, на первом этаже с фасада располагалась огромная аптека. В торце было несколько двухстворчатых металлических дверей, напоминавших гаражные, из чего я сделала вывод, что там находится склад. Слово «Виринея» красовалось над зданием: огромные объемные буквы были установлены на кронштейнах, крепившихся к крыше. В общем, зрелище впечатляло.
Рядом со зданием была удобная стоянка, куда сразу же свернул Стас. Я немного помедлила, выбирая место ближе к краю, потом тоже поставила машину.
– Ты чего всегда с краю паркуешься? – спросил рекламщик, вылезая из машины.
– Наверное, привычка, – я пожала плечами, – не люблю, когда приходишь на стоянку, а кто-нибудь перекрыл выезд.
– Да уж, – поддакнул Стас, – и этого другого не дождешься…
– …и звать бесполезно, – добавила я.
– Как впечатление? – спросил Климов, сделав широкий жест рукой, будто обводя здание и прилегающую к нему стоянку.
– Сильное. – Я покачала головой, вспомнив муравейник, в котором расположен «Фармалюкс». – Я так понимаю, у конкурента дела идут лучше?
– А вот здесь ты не права! – Стас хитро хихикнул. – Просто у конкурента собственное здание, с которым он может делать все что захочет. Ему не нужно брать разрешение у хозяина строения для того, чтобы установить, к примеру, вон те буквы на крыше.
– А еще?
– А больше ничего! – Улыбка сползла с лица менеджера. – Расходы на здание примерно такие же, как если бы он арендовал его.
– Зачем же тогда все это было построено? – недоумевала я.
– Ты же сама только что ответила на этот вопрос.
– Не помню. – Я потерла лоб.
– Ты, глядя на здание, сказала, что у конкурента дела идут лучше.
– Я сказала «похоже»!
– Вот именно! И все так думают! И никому невдомек, что судить о рентабельности предприятия нужно не по наличию собственного здания, а по бухгалтерским отчетам и состоянию банковского счета. Но это уже мелочи жизни, правда, Женя? – Стас слегка приобнял меня, увлекая в сторону входа. – Вот в эту незаметную дверцу. – Он открыл дверь, выкрашенную в цвет стен, и мы вошли в маленькую прихожую, похожую на карцер. Стас уверенно зашагал по винтовой лестнице, ведущей на второй этаж. Я послушно пошла за ним следом. Вскоре мы оказались на маленькой площадке с единственной дверью. Рекламщик открыл ее, вошел и с порога прокричал:
– Привет, Димыч!
Я вошла следом и увидела только три стола с включенными компьютерами и девушку с длинными волнистыми волосами. Девушка сидела спиной к выходу перед дальним компьютером, на мониторе которого можно было различить детали дизайна. Она была в мужской кофте и вертела в руках черную резинку для волос.
– Ну что, загонял тебя шеф? – обратился Стас к девушке.
«Девушка» обернулась и оказалась парнем, на лице которого едва пробивался первый пушок.
– Да нет, не очень, – ответил парень, собирая волосы в хвост. – Голова только побаливает, – пожаловался он.
– Терпи, Лешенька, у рекламщиков хлеб трудный. Диман, у нас гости! – крикнул Стас еще раз.
Из смежной комнаты вышел небольшого роста по-спортивному стриженный крепыш и направился прямо ко мне.
– Волочков, – протянул он мне руку.
Я пожала протянутую ладонь и представилась в его стиле:
– Охотникова.
Мы оценивающе оглядели друг друга, и Диман пригласил нас пройти в смежную комнату. Там стоял огромный стол, вокруг которого в беспорядке были разбросаны куски аракала. Как я поняла, стол служил для раскройки макетов. Рядом со столом стояла тумбочка с грязными бокалами и электрический чайник. Там же лежал полиэтиленовый пакет с какой-то снедью.
– Ну, принес что-нибудь? – спросил Диман, обращаясь к Стасу.