Боря лениво открыл глаза и потянулся. В первое мгновение он хотел широко зевнуть и похрустеть шеей, но ощущения подсказали: что-то не так. Воздух попадал в легкие, но болтался в них как-то бессмысленно, как будто был лишним. А шея… шея странно болела, словно что-то сжимало ее изнутри.
И комната вокруг. Да где он, черт возьми? Что вчера была за пьянка? Парень приподнялся на кровати и осмотрелся в попытках вспомнить, что приключилось накануне.
Он вспомнил. Слишком стремительно, слишком невозможно и слишком больно. С бессильным ревом откинулся обратно на подушку, и пружинная кровать жалобно скрипнула.
Из-за двери появилась девчонка. С пронзительными зеленющими глащами и собранными в лохматый пучок длинными волосами, в свободной футболке на одном плече и в пацанских шортах. Как ее? Точно – Ада. Чертова убийца… Сегодня без макияжа она выглядела моложе, свежее и как будто живее. Хотя с чего ей не выглядеть живой, ее-то никто не убивал.
– Доброе утро! – Девушка выглядела слишком приветливой для того, кто вчера перерезал гостю горло. – Я завтрак приготовила. Ты, наверное, проголодался.
Желудок согласно заурчал, и Боря понял, что несмотря на свое странное не до конца живое состояние, есть он хочет едва ли не больше, чем при жизни.
– Так ты мне не приснилась? – Парень потер шею в месте, где теперь тонкой полоской шрама проходил поводок.
– Неа.
– Очень жаль.
Ада в ответ только фыркнула и скрылась на кухне. Вслед за ароматом чего-то жарено-сладкого потянулся запах кофе. Здесь Борис оказался бессилен – ради утреннего кофе он был готов пережить смерть еще разок.
Боря зашел в ванную и на миг замер. Он привык каждое утро смотреться в зеркало и находиться себя «вполне ничего». Не то чтобы уверенность в своей привлекательности, но здравый смысл и объективная оценка. У настоящих мужиков только так.
Но вряд ли настоящие мужики даже изредка так боятся увидеть свое отражение. Вчера вечером бездушный кусок стекла показывал самого обычного Борю. Но кто будет смотреть из зеркала сегодня – тот же Борис или разлагающееся тело, по непонятным причинам передвигающееся в пространстве. Или когда там мертвецы начинают разлагаться… А может, и того хуже – в зеркале не будет никого. Или это у вампиров? Черт! Почему взрослому двадцатилетнему парню вообще приходится думать о таком бреде!
Боря сделал над собой усилие и рывком предстал перед небольшим зеркалом. Тусклая лампочка не позволяла рассмотреть мелочи, но в целом было понятно: парень выглядел молодым, здоровым и вполне живым. Борис невольно издал победный вопль, и в кухне засмеялась Ада. Вот дрянь – еще смеет над ним насмехаться…
Впрочем, завтрак быстро исправил Борино утреннее недовольство. Обычно он не завтракал, чем расстраивал маму, и обходился огромным стаканом кофе на улице. Сегодня же аппетит превратился в жор. Видимо, поддержание сил в мертвом теле требовало дополнительного топлива. Боря смел сковородку яичницы, заел половиной батона хлеба и выпил две большие чашки кофе, про себя отметив, что черный кофе из турки тоже очень неплох. При жизни он предпочитал разбавлять кофе молоком. Не потому что так вкуснее, а говорят, для сосудов полезнее. Теперь он мертв, и сосудам пофиг. Может быть, начать курить?
От дурных мыслей его отвлек вкрадчивый голос Ады:
– Я точно разорюсь.
– Отпусти меня, и проблема решена.
– Пока не могу…
– Кстати об этом, – Борис переместился к раковине и по инерции намывал посуду, – что мы будем делать дальше? Например, сегодня? У меня был привычный распорядок дня, а теперь я вдруг куда-то исчез. Мне надо позвонить маме и что-то объяснить. Она, наверное, уже с ума сходит. А если еще нет, то к вечеру точно начнет. Пока она думает, что я заснул у парней, а телефон разрядился. Кстати, телефон мой где?
– У меня. – У Ады забегали глаза.
– Ну, дай его мне. Я позвоню домой. Скажу, что все в норме. И вообще надо на эти две недели придумать правдоподобную легенду, раз уж ты собралась все это время держать меня при себе.
– Ты не будешь никому звонить.
– Почему это?
– Никто не должен знать, где ты и что с тобой.
– Ага. Пусть две недели все сходят с ума, а потом я приду и скажу, что меня убила сумасшедшая девица?
– Ну…
– Ты же собираешься отпустить меня через две недели? – Боря сказал это вслух, почти не задумываясь, но по спине пробежали нехорошие мурашки, и волосы на затылке встали дыбом.
– Да, конечно. – Ада казалась совершенно спокойной. Если бы она не сидела спиной к парню, он мог бы заметить, как нервно бегают глаза, и тонкие пальцы теребят уголок скатерти.
– Тогда позволь мне хотя бы позвонить.
– Нет! – Ада вскочила. – Нет и все! Может быть, завтра. Я… Я не подумала над этим…
– Ты – отвратительная убийца и похитительница. Ничего не понимаешь в удержании людей.
– Я и не планировала этому учиться. Я вообще ничего этого себе не желала!
Ада сначала вскочила, всплеснула руками, а потом рухнула на стул, и ее плечи нервно задрожали. Лицо спряталось в ладонях, пучок развалился, и черные волосы растеклись по плечам.
Замечательно, разрыдалась. Боря не понимал, как вести себя с девчонками, когда они плачут. Особенно когда плачут из-за него. Одни кричат: «Не трожь!» и дерутся острыми кулачками, другие требуют срочно их обнимать. Но Ада плакала вроде бы не из-за него, и странный внутренний порыв заставил парня опуститься рядом с ней на колени, взять ее ладони в свои и легонько приникнуть к ним губами.
Ада подняла на него удивленные заплаканные глаза, и Боря смутился. И правда, дурь какая-то. Успокаивать собственную убийцу, жалеть и испытывать какую-то странную нежность. Эта таинственная девица вызывала в нем необъяснимое чувство родства, будто они уже были знакомы. Когда-то.
– Пойдем в комнату, попробую тебе рассказать честно. Только ты все равно не поверишь. – Ада шмыгнула носом.
– Наверное, я поверю уже во что угодно.
– Сомневаюсь.
Девушка заправляла кровать и наводила порядок, а Боря замер в углу с подушками в руках, выданными ему на хранение, и во все глаза следил за плавными движениями и хрупкими изгибами. Ада двигалась как балерина, как неземное создание, которое невозможно ненавидеть, убей она хоть всех людей на земле. И собственные перепады отношения к некромантке Бориса раздражали. Что же эта девица из себя представляет? Почему так странно влияет?
Наконец Ада забрала у него подушки, водрузила их на законное место в изголовье кровати и жестом предложила Боре присесть. Борис не растерялся и забрался с ногами, тогда Ада хмыкнула и приняла позу лотоса. Футболка соскользнула с одного плеча, а девица будто не заметила да так и осталась.
Боря мотнул головой, сбрасывая накатившее из неоткуда томление. Хоть одно радует – может, она и не совсем живой, но ничто человеческое ему не чуждо. Отогнав и эти мысли, парень с добродушной улыбкой обратился к своей убийце:
– Ну, что?
– Приготовься слушать.
– Нам не нужны какие-то книги по колдовству или еще что?
– Борь, ну ты взрослый мальчик. Какое колдовство.
– Еще скажи, что ты – не ведьма.
– Нет, Боря. Ведьм не бывает.
– А ты тогда кто?
– Слушай. Думаю, ты поймешь. Вряд ли поверишь, но поймешь точно. Ты вроде умный.
– Ну спасибо. – Боря усмехнулся.
Ада замерла, погрузившись в мысли, а потом неистово расхохоталась. Борису удивленно вытаращился, но не знал, что сказать. Странностей во всей этой ситуации было столько, что любой вопрос казался неуместным. Ада отсмеялась и вытерла набежавшие слезы:
– Я представила, как сейчас начну: давным-давно в некотором царстве… И что самое смешное, там оно и было.
– На сказку это все пока смахивает не очень. Слишком уже чернушная.
– Вообще-то все сказки злые и жестокие, для детей их просто адаптируют. Ты не знал?
– Может, уже к делу?
– Да, конечно. Итак, почти двести лет назад на берегах Баренцева моря раскинулось крупнейшее на севере становище Териберка. В нем жило почти пять сотен человек. Местные ловили рыбу, собирали ягоды и принимали пароходы. Поселение росло и процветало, когда Мурманска еще не существовало. Люди жили хорошо, промыслы развивались, а пароходы привозили то, чего не хватало местным.
Становище населяли русские, пришедшие из других регионов. Кто-то привык к северным условиям, кто-то тяжело переносил долгую ночь и пронизывающие зимние ветра. Но жили в тех местах люди, созданные самой северной землей. Те, кто сотни лет кочевал по мерзлоте, жил в гармонии с миром и соседствовал с оленями. Это саамы.
– Замечательно, мы прослушали краткий пересказ истории. Я учился в школе. Дальше-то что?
– Саамы не сбежали из Териберки, когда становище стало развиваться. Они попыталась соседствовать с нами.
– С нами?
– Да, с нами. Слушай. Саамы поселились на окраине и приглядывали за людьми. Меняли оленьи шкуры и украшения на ткани и товары из-за океана. А русские захаживали к саамским шаманам – нойдам, чтобы подлечиться или получить совет. Некоторые русские парни захаживали в гости к саамским девушкам, но редко получали ободрение на союз. Оленеводы грозили им местью гейду – ведьм. На самом деле никаких ведьм не существовало.
– Как и шаманов.
– А вот тут ты в корне не прав. Саамские шаманы сильны. Они могли договариваться с природой, успокаивать ветра, лечить людей и оленей. Их бессмертная душа не уходит в небытие перед возрождением, она переселяется в камень. Нойда рождаются редко, но когда умирают, остаются в этом мире. Они особенные, а их жизни куда ценнее наших.
Ада на мгновение замолчала, выдохнула и продолжила:
– Шаманы способны не только лечить, они умеют воскрешать из мертвых, вызывать души. Вот только… неспособны воскресить себя. Могут лишь передать свои знания кому-то, чтобы обычный человек помог их воскресить. Ритуал запускает в день летнего равноденствия и завершается через две недели.
– Та-а-ак. Кажется, я начинают понимать, к чему ты клонишь. – Илья пытался изобразить безразличие и скепсис, но руки потели, а в ушах звенело. – Кого ты собралась воскрешать?
– Я же говорила, что ты умный. Это предыстория, дальше самое важное. Двести лет назад мы с тобой жили в Териберке. Ты был сыном рыбака, а я приехала уже подростком вместе с семьей. Мой отец ходил в рейсы на пароходе и редко бывал дома. Меня не сразу приняли местные. Девчонки обходили стороной, парни заигрывали, но чурались. Однажды я так расстроилась, что не разбирая дороги, бежала прочь из становища. Так я забрела в Саамскую деревню. На удивление меня не прогнали и не обругали. Накормили, укутали в оленью шкуру и позволили посидеть у костра. Я слушала легенды о том, как бог Солнца женился на Лунной деве. Как раньше саамы жили в вечной ночи, а на небе боролись силы света и тьмы, и их мечи высекали искры северного сияния.
Там же я увидела его. Шаман с непривычным для саамов именем Александр не был похож на простого человека. Он будто бы плыл по воздуху. А его глаза… Он смотрел сквозь тебя, и во взгляде отражалась мудрость веков… Я влюбилась сразу же. Стала иногда захаживать в деревню, общаться с местными, лишь изредка видеть его. Меня стали принимать за свою, никто уже не удивлялся странной русской девице.
Я и не думала, что Александр полюбит меня в ответ. Когда однажды он помогал мне лечить подвернутую ногу, взял мою опухшую лодыжку в руки, растер мазью, а потом совсем немного, но так нежно погладил, я не поверила своему счастью. Подняла глаза и увидела в его взгляде все ответы.
Через два месяца я узнала, что жду ребенка, а Александр пришел к моему отцу просить моей руки. Отец колебался, но согласие дал.
– Пока история тянет на легенду с хэппи-эндом. Но позволь вопрос, – скептически проговорил Боря, – ты утверждаешь, что все это происходило с тобой двести лет назад. Ты сошла с ума?
– Умный, но ни за что не поверишь… Так я и думала. У этой истории нет хэппи-энда. Александра убил человек из Териберки. Приревновал. Решил, что я должна достаться ему. Да, этот парень проявлял знаки внимания еще до того, как я попала к саамам, но вряд ли осмелился бы попросить моей руки у отца. Поэтому просто ударил моего любимого ножом в сердце, а потом сбежал на пароходе. Я осталась одна и от горя потеряла ребенка. А через несколько лет умерла. Что стало с тем парнем, я не знаю. Но знаю, что бессмертная душа нойда Александра переселилась в камень в Териберке. И я знаю, где искать этот камень.
– Так-так-так. Стоп. Ты что-то там говорила про справедливость. Не хочешь ли ты сказать, что это я в прошлой жизни прикончил того шамана? И теперь ты меня убила, чтобы вернуть его?
– Именно.
– Да ты совсем свихнулась, Ада! Какая, к черту прошлая жизнь! Какие шаманы! Это ж чушь собачья.
– Чушь? А тогда расскажи, как я тебя воскресила?
– Ну… э… я все еще надеюсь, что это розыгрыш.
– И поводок тоже? – Ада подняла руку, чуть сжимая кулак, и горло сдавило судорогой. Боря на миг подумал, что ему больше не нужен воздух для дыхания, так почему же он задыхается, но девушка пощадила его и опустила руку.
– Ладно-ладно. Хорошо. Пусть все так и было. Но что я должен делать, чтобы спасти твоего шамана? И если с душой еще что-то понятно, то что делать с его телом? Куда эта душа из камня собралась вселяться?
У Ады забегали глаза. Она пару раз попыталась что-то сказать, но не смогла.
– Так. Что ты недоговариваешь?
– Его тело закопано там же, – выдавила она.
– Ты что, откапываться его собралась?
– Мы собрались.
– Жесть. То есть я поеду с тобой в Териберку, мы вызовем этого твоего шамана из камня и откопаем его тело. Он оживет, и ты меня отпустишь?
– Если кратко, то да. – Некромантка потупилась и напряженно разглядывала свои руки.
– Звучит бредово. Но в качестве летнего приключения пойдет. Если ты меня просто разводишь, напишу потом книгу. Хотя нет, в любом случае напишу. Такую дичь просто так не придумаешь!
Ада выстрадано улыбнулась.