Встречный бой
Громкий звон колоколов громкого боя ударил по ушам и сорвал Володю Никифорова с верхней койки и бросил вниз на вылезающего не спеша из теплых объятий нижней койки капитан-лейтенанта Хромчука.
– Эй, лейтенант, осторожнее, ты не один в каюте живешь. Имей совесть, не прыгай старшим по званию на голову. Сколько времени?
По корабельной боевой трансляции вдогонку длинному звонку колоколов раздались слова вахтенного офицера:
– Боевая тревога, боевая тревога, боевая тревога!
– Николай Иванович, ты извини, пожалуйста, я не хотел, сон глубокий, а тут тревога, ну я и на тебя …. А времени сейчас, четыре часа ночи без пятнадцати минуток – начал оправдывался Володя Никифоров, поглядев на «командирские» часы, подаренные отцом, натягивая брюки и на ходу влезая рукавами в темно-синий новенький китель. Корабль сильно качало с борта на борт и приходилось балансировать и держаться то за столы, то за переборки, Володя, не удержавшись, плюхнулся на стоявший у переборки диван. Куда-то делись дырявые тапочки, видимо при качке они уехали под диван. Поскрипывали от качки переборки корабля. За дверью каюты слышался топот множества ног матросов, летевших по боевой тревоге на боевые посты.
– Ладно, лейтенант прощаю на первый раз – улыбнулся Коля Хромчук – Наверно корабль непосредственного слежения обнаружил авианосно-ударную группу «Азова». Черт, но качает как? Баллов семь наверно. Авиацию не поднять теперь, придется нам с тобой, все расхлебывать. Мы теперь главные. Но в такую качку это тоже проблематично. Но если не мы, то кто? – задумчиво произнес капитан-лейтенант и выскочил из каюты в залитый светом коридор. Было слышно, как мимо каюты по коридору пробегали офицеры, мичманы и матросы, надеваясь на ходу, щелкали задрайки люков, тяжелых дверей.
Володя, наконец, нашел тапочки, и на скорую руку нацепив их даже без носков, тоже выскочил из каюты и лился в общий поток бегущих. Проскочил промежуточный коридор побежал в носовую часть корабля, как положено по требованиям корабельного устава по правому борту. Уже стояли, в коридорах правого борта построенные матросы аварийных партий с изолирующими противогазами на боку, химкоплектами и аварийно-спасательным имуществом в руках. Их возглавлял командир трюмной группы лейтенант Юра Потоцкий с противогазом на боку – выпускник училища имени Дзержинского, пришедший на корабль вместе в Володей. Юра, вжавшийся в переборку, и пропускавший пробегающих мимо, увидев Володю Никифорова, сразу заулыбался и умудрился пожать ему руку:
– Привет Володя. Давай уж – не подведи нас – ты главный сегодня.
– Постараемся – потонул где-то уже далеко ответ Володи.
Вот и тяжелая дверь боевого поста. Отдраил задрайки и кремальеры запоров. Из поста дохнуло теплым воздухом. В посту находились уже мичман Кононенко и несколько матросов и старшин.
– Внимание – скомандовал мичман Костенко и доложил лейтенанту, что личный состав батареи прибыл на боевые посты и начал предстартовую проверку и подготовку ракет.
Володя никак не мог понять, как этот невысокий мичман умудряется столько держать в голове и имеет практически академические знания в ракетном деле. Казалось, что для него не существует ничего кроме любимых ракет, боевого поста и погребов. Конечно, Володя теоретически изучал в училище ракеты и устройство комплекса «Бриллиант», но иметь такие практические навыки, какие имел мичман, конечно можно только мечтать. При прибытии на корабль и первом знакомстве он сразу признался старшине команды, что не силен в практике обслуживания и использования ракет. Мичман воспринял доверительное отношение лейтенанта с пониманием и уважением. Хуже бывает, когда приходят надутые собственной значимостью лейтенанты и потом ломают дрова, как это было на «Москве», когда воткнули ракету в ракету при перегрузке из верхнего погреба в нижний.
Володя сел за свое рабочее место за пультом управления, которое ему сразу уступил мичман Кононенко и запросил ракетный погреб и кормовой боевой пост о готовности к бою.
Мичман Петров – старшина второй команды кормового поста доложил о наличии личного состава по боевой тревоге и начале предстартовой подготовки ракет.
Володя доложил командиру дивизиона крылатых ракет капитан-лейтенанту Слепакову Юрию Ивановичу о наличии на боевом посту всего личного состава и начале предстартовой подготовки ракет к стрельбам.
Тот дружески сказал:
– Ну что Владимир Константинович не подведите нас, уж пожалуйста.
По боевой трансляции внезапно включился командир корабля капитан 1 ранга Гиоев Виктор Александрович. Надо сказать, что в сложные минуты он всегда умудрялся находить нужные слова, доходившие до каждого матроса, и настраивать экипаж именно на решение поставленной кораблю задачи:
– Внимание товарищи офицеры, мичманы, старшины и матросы на корабле объявлена боевая тревога с целью проведения встречного учебного боя с авианосной ударной группой южных во главе с гвардейским авианосцем «Азов». Предположительно по данным разведки группа кораблей южных находится приблизительно 400 миль юго-западнее нас. По погоде сейчас мы не можем поднять штурмовую авиацию и вертолеты целеуказаний, но и противник находится видимо в такой же ситуации. Наша задача уничтожить его на максимальной дальности стрельбы крылатыми ракетами. Можно рассчитывать, что и противник будет стремиться сделать то же самое. Тактико-технические данные наших кораблей и авианосцев совпадают и многое зависит от того, кто раньше обнаружит противника и применит свое оружие. Для обнаружения АУГ «Азов» командованием эскадры отправлен сторожевой корабль «Страшный» Его задача обнаружить противника и выдать нам целеуказания. От действий каждого офицера, мичмана, старшины и матроса зависит успех встречного боя. Связисты вам держать устойчивую связь со «Страшным». РТС-овцам быть готовым к обнаружению кораблей и авиации противника. Ракетчикам быть готовым к нанесению удара по АУГ противника всеми крылатыми ракетами совместно с крейсером «Адмирал Грейг». ПВО-шникам быть готовым отразить воздушное нападение вероятного противника. От действий каждого офицера, мичмана, старшины и матроса будет зависеть успех боя. Не подведите сынки.
Это не совсем уставное окончание речи командира умилило Володю. На боевом посту все внимательно слушали выступление командира, оторвавшись от своих пультов. Матросы переглянулись между собой и по команде мичмана Кононенко, каждый продолжил выполнять свои обязанности, украдкой посматривая на молодого комбата и старшину команды.
– Главное чтобы молодой комбат не подвел, а мы-то выполним, все что положено – подумал, нахмурившись, старшина 2 статьи Бородачев, глянув еще раз украдкой на молодого лейтенанта.
– Товарищ лейтенант, так что мы вроде главные герои сегодня. Если мы условно уничтожим «Азов», то выиграем бой?» – спросил молодой матросик Голованов, недавно прибывший на корабль.
– Главные-то главные, но главное не опозориться – буркнул как бы про себя мичман Кононенко.
– Все слышали командира корабля? Начать приборную предстартовую подготовку ракет в пусковых контейнерах. Не болтайте – работайте!
Все матросы и старшины приникли к своим пультам.
У Володи забилось сердце от ответственности:
– А если, что не так сделаю, то в реальном бою погибнет вся наша группа кораблей. И хотя сегодня бой условный и реальные старты не предстоят – все равно ответственность большая. Здесь на борту командующий Черноморским флотом, командир эскадры кораблей. А на «Азове» тоже не дураки сидят за пультами – они уже на боевой службе почти полгода, а мы только вышли в Средиземку. И у них комбат не желторотый лейтенант, только что прибывший из училища, а полноценный гвардии капитан-лейтенант Баранов, стрелявший реально по целям не один раз в Белом море, когда я был еще курсантом.
Володя вздохнул и начал на пульте проверку ракет в пусковых контейнерах ПК. Мичман Кононенко внимательно смотрел за действиями командира батареи, и если тот ошибался или что-то делал не так, то ненавязчиво как бы ненароком его поправлял.
Внезапно дверь боевого поста открылась, и в узкое помещение протиснулись два капитан-лейтенанта. Один был заместитель командира БЧ-2 по политической части Ослонов Валерий Вильгеньевич, второй неизвестный. Все сразу оторвались от пультов и обратили внимание, на вновь прибывших.
Володя встал со своего кресла и доложил капитан-лейтенанту:
– Товарищ капитан-лейтенант на боевых постах батареи главного калибра проводится предстартовая подготовка ракет.
– Понятно Владимир Константинович. Так потеснились немного ребята – сказал он, протискиваясь в тесное пространство между пультами к окошку в погреб и пульту командира батареи – У вас за стрельбами будет наблюдать корреспондент газеты «Флаг Родины» капитан-лейтенант Морозов Николай Николаевич – проговорил Ослонов, занимая место прямо за спиной командира батареи.
За окошком в погреб виднелись головки ракет, на которых уже проводился регламент. Володя украдкой глянул в погреб и ощутил затылком горячее дыхание замполита. А корреспондент пристроился прямо за креслом мичмана Кононенко, и достав фотоаппарат – хотел сфотографировать заулыбавшихся матросов.
– У нас тут совершенно секретная техника и вооружение – нахмурился мичман Кононенко – Фотографировать нельзя.
Корреспондент немного сконфузился и убрал фотоаппарата.
– А это должен был я ему сказать – подумал комбат и улыбнулся мичману Кононенко, который снова склонился на пультом и начал колдовать. Дыхание замполита прямо в затылок начинало раздражать Володю – Черт побери, если так будет продолжаться целый час, то мы благополучно завалим все стрельбы. Надо что-то решать.
И наконец, приняв ответственное решение, он включил связь с командиром дивизиона:
– Товарищ капитан-лейтенант на боевой пост прибыл замполит БЧ-2 капитан-лейтенант Ослонов и корреспондент газеты «Флаг Родины» капитан-лейтенант Морозов. Я боюсь, что под таким контролем может быть повторение событий произошедших на крейсере «Адмирал Истомин».
На «Адмирале Истомине» года три назад производили стрельбы главным калибром. В 1-ой носовой артиллерийской башне, также собралось большое количество проверяющих, и желавших лично посмотреть на стрельбы изнутри. Во время стрельб произошел затяжной выстрел. Не желая ударить перед большим количеством проверяющих лицом в грязь, и не сбить темп стрельбы командир батареи, в нарушение всех инструкций, решив, что произошла осечка и приказал открыть казенную часть и извлечь заряд. В момент открывания орудия произошел выстрел прямо в башню. Сгорело 32 человека, в том числе и все проверяющие.
Слепаков понял озабоченность в голосе командира батареи. Он представил, что твориться на набитом людьми боевом посту и попросил на связь замполита:
– Валерий Вильгеньевич, я думаю, что ваше присутствие с корреспондентом «Флага Родины» на боевом посту, где и так мало места для личного состава батареи, отрицательно будет влиять на проведение стрельб. Поэтому убедительно прошу вас с корреспондентом газеты, прибыть на мой командный пункт и отсюда мы вместе будем руководить стрельбами. Да и места у меня здесь поболее ЦКП и БИЦ рядом, командир БЧ-2 находится здесь – все для вас картинка будет нагляднее.
Замполит, не ожидавший такой наглости от молодого, только что вылупившегося из яйца, командира батареи сразу закусил удила:
– Юрий Иванович прошу вас не указывать мне, где быть во время стрельб. Я как вы понимаете, представитель партии в боевой части и один из руководства боевой части сам принимаю решение, где и когда мне находится. А партийное представительство должно быть в самых ответственных местах.
По громкоговорящей связи послышался глубокий вздох командира дивизиона – Тогда вам будет, лучше находится на посту наведения. Стрельб реальных не предвидится, зато пост наведения ракет на цели будет работать с полной нагрузкой. А там что ничего не видно.
Продолжал в более мягком тоне настаивать командир дивизиона. Матросы и старшины уткнулись в свои пульты, не желая участвовать в перепалке офицеров.
Внезапно подал голос, молчавший до этого корреспондент «Флага Родины»:
– Валерий Вильгеньевич мне кажется, что командир дивизиона прав. Здесь действительно мало места, и фотографировать нельзя. Лучше мы после стрельб, если они будут успешными, побеседуем с личным составом батареи в том месте, где можно фотографировать и беседовать. Сейчас отвлекать личный состав от исполнения своих обязанностей наверно не совсем правильно. Может мы действительно, будем наблюдать за стрельбами с КП командира дивизиона, если там достаточно места и он не против. Да и если честно мне интереснее будет посмотреть за наведением ракет на цели.
Закусивший удила замполит был вынужден согласиться с доводами корреспондента и они стали пробираться к выходу. В дверях он повернулся и негромко сказал комбату, привставшему со своего стула:
– Ну, мы с вами товарищ лейтенант – он сделал упор на звании Никифорова – Еще разберемся на партийной ячейке, как это партия вам мешает проводить ответственные стрельбы.
И с этими словами, он громко хлопнул, задраив кремальеры входной тяжелой двери.
Все находившиеся на боевом посту посмотрели на командира батареи. Он, сидел, уткнувшись в свой пульт, и казалось, что все произошедшее его не касается. Кононенко молча протянув руку, положил на руку командира батареи, и пожав ее, сказал тихо:
– Одобряю товарищ командир. Но Ослонов, очень злопамятен и не забудет вам этого.
Получить от подчиненных обращение командир дорого стоило. Как правило, когда подчиненные не уважали командира, то просто обращались к нему по званию. Значит, его признали командиром.
– Товарищ капитан-лейтенант замполит БЧ-2 и корреспондент убыли с боевого поста к вам на командный пункт. Начать проверку электрических цепей ПК-1 – скомандовал Володя, обращаясь уже к подчиненным, и опять уткнулся в свой пульт.
– Есть начать проверку электрических цепей ПК-1 – ответил мичман Кононенко и стал проводить со своего пульта необходимые проверки. От подчиненных матросов и старшин стали поступать доклады о проведении различных проверок.
С командного пункта дивизиона раздалось кашлянье командира дивизиона и его удовлетворенный голос:
– Есть убыли на мой командный пункт. Вы уж там Владимир Константинович не подведите нас.
Вы с Кононенко, постарайтесь, пожалуйста. Какая помощь понадобиться спрашивайте – не стесняйтесь. На вас сегодня смотрит все Средиземноморье.
Матросы и старшины заулыбались.
За несколько дней, до описываемых событий на совещании в салоне кают-компании офицеров был собран весь командный состав кораблей эскадры, командиры боевых частей, дивизионов и батарей комплексов крылатых ракет. Командир эскадры кораблей Тихоокеанского флота контр-адмирал Смелков проводил инструктаж офицерского состава:
– Впервые два советских авианосца вышли одновременно в Средиземное море. Проведение встречного боя двух авианосных групп «Бреста» и «Азова» позволит нам более реально оценить свои силы и возможности, проверить нашу материальную часть, готовность экипажей кораблей к выполнению поставленных задач. Эскадра кораблей Северного флота во главе с авианосцем «Азов» – по учению «южные» по отношению к нам находится в более комфортных условиях. Они уже почти полгода на боевой службе. Расчеты отработаны, корабли и экипажи сплавались. У нас, к моему глубокому сожалению, большинство кораблей – новостройки. Часть кораблей прибыла недавно с Балтийского флота и не сплавалась с черноморцами. Тяжелый атомный ракетный крейсер «Адмирал Грейг» имеет неисправности ракетного комплекса «Сапфир», а большой десантный корабль «Сержант Щепотьев» не может держать эскадренную скорость.
Присутствовавшей, на инструктаже командующий Черноморским флотом контр-адмирал Розумовский, недовольно поморщился и подумал:
– Вместо того, чтобы настраивать руководство корабле на поставленную задачу, он сразу начал плакаться, на случай неудачного развития сценария боя. Вроде как оправдывается уже на случай неудачи. Ну что балтийцы прислали на переход не совсем подготовленные корабли – это факт. Но эти тихоокеанцы какие-то отмороженные все – жалуются, жалуются, а надо воевать. Недаром во время войны Китая с Вьетнамом они не смогли выполнить ни одной поставленной задачи и развернуть силы в назначенное время и в назначенном районе.
Смелков посмотрел на командующего флотом, но тот спрятав неприязнь с лица, махнул рукой, мол продолжайте.
Контр-адмирал Смелков вызвал к развешенным картам начальника разведки эскадры и тот начал излагать полученные по данным разведки данные:
– Здесь – он показал на карте – Предположительно находится соединение Северного флота, по учению «южные» под командованием контр-адмирала Дроздова, немного восточнее у берегов Ливана находится соединение кораблей американского флота во главе с атомным крейсером УРО «Северная Каролина» из состава 61 соединения кораблей шестого американского флота. Подходит к Гибралтару авианосно-ударное соединение «Нормандия», прибытие которого в восточное средиземноморье мы ожидаем через трое суток. У берегов острова Крит находится соединение кораблей пятой оперативной эскадры во главе с крейсером «Адмирал Спиридов». Данные космической разведки подтвердили данные, полученные радиоразведкой. На слежение за нами находится эсминец США типа «Спрюенс», а за соединением «южных» следит новый эсминец УРО «Карл С. Мортимер».
Командующий флотом закашлял, и не вставая, задал вопрос:
– Какова вероятность ошибки космической разведки? В Средиземном море пролегают основные пути движения гражданских судов многих стран? Танкера, сухогрузы и особенно крупные пассажирские теплоходы представляют довольно крупные цели похожие на авианосцы. Из Гибралатара к Суэцу и обратно идет большой морской путь. Вы учитываете все это?
Вскочил и со своего места, и ответил на вопрос командующего флотом командир эскадры:
– Разрешающая способность космического комплекса выдачи целеуказаний «Сказка» довольно велики, что можно в реальном времени наблюдать даже силуэты кораблей. Так вот в указанном начальником разведки месте «южных» действительно присутствует крупный корабль силуэтом, напоминающий авианосец. Вокруг корабля характерная группа кораблей сопровождения, построенных в круговой ордер.
– Ну, ну – поджал губы командующий флотом – Воюйте Вячеслав Александрович. Но помните, что Дроздов – хитрый лис и просто так не станет дожидаться, когда вы по нему нанесете удар крылатыми ракетами и разовьете успех своими штурмовиками. Да и у них гвардейский флаг, у них не даром.
После начальника разведки выступал начальник оперативного отдела эскадры, флагманский специалист ракетно-артиллерийского оружия, флагманский РТС, флагманский связист, заместитель командира эскадры по авиации и другие специалисты. Командиры кораблей, командиры боевых частей и дивизионов внимательно слушали, изредка задавая уточняющие вопросы по деятельности своих кораблей и подразделений.
Володя Никифоров гордый тем, что его лейтенанта, пригласили на такое совещание сидел забившись в самый угол рядом с командиром группы управления крылатыми ракетами капитан-лейтенантом Хромчуком и командиром группы целеуказаний упомянутого командиром эскадры комплекса «Сказка» добродушным и слегка полноватым старшим лейтенантом Валерой Мордвиновым.
– Красиво на бумаге, а забыли про овраги – усмехнувшись, прошептал Хромчук Мордвинову.
– Да уж контуры корабля видит, преувеличивает командир эскадры возможности моего комплекса. Хотя если очень захотеть, то можно увидеть, то что хочется – ответил шепотом Валера Мордвинов.
– Ну что командиры завтра утром в бой. Посмотрим насколько у вас совпадут ваши желания с вашими возможностями – подытожил совещание командующий флотом, и усмехнувшись вышел из салона кают-компании.
Ночью, был сильнейший дождь, и море штормило, хотя начальник метеослужбы и прогнозы погоды указывали на то, что будет ясная погода.
– Опять эти гидрометеоуролохи, все нам изгадили – говорил шепотом командиру корабля заместитель по политической части капитан 2 ранга Попов Олег Николаевич по корабельной кличке «Митрополит» – Авиацию не поднять даже разведчиков и вертолеты целеуказаний.
– Я не понимаю, какого черта командир эскадры послал «Страшный» в корабли радиолокационного дозора. Его же сразу уничтожат. У нас же есть в охранении многоцелевая атомная подводная лодка типа «Скат». Вот ее отправить на поиски «южан». Но у командира эскадры свои резоны – спросил замполита командир корабля, сидевший в своем походном кресле и пивший хорошо заваренный чай.
Командир признавал только чай и кофе особо не жаловал. Считал, что чай более полезен и дает необходимую стимуляцию для работы мозгов.
В походном кресле командира эскадры дремал начальник походного штаба капитан 1 ранга Полубояров. Пригашенными огнями светились приборы в ходовой рубке, и в их свете высвечивался силуэт рулевого. За иллюминаторами по левому и правому бортам в свете молний высвечивались, стоявшие на бортах силуэты вахтенных сигнальщиков, одетых по такой погоде в теплые канадки с надвинутыми на головы капюшонами. У радиостанции «Рейд» прислонился к иллюминатору вахтенный офицер старший лейтенант Валиев из боевой части 3, готовый по первому слову командира выполнить его команды.
– Ну, Виктор Александрович у «Страшного», скорость какая, и у лодки какая под водой? Не сравнить, а воевать надо побыстрее, и сведения нужны срочно, а лодка может и всплыть не сможет и донести. А комбриг Дроздов – ой хитрый адмирал, чует опасность и знает, откуда ее ждать. Нет, не подпустит он лодку, а надводного корабля он не ожидает от нас такой наглости. Я его по Северу хорошо знаю. Уж с ним воевать лучше не надо – шептал замполит на ухо командиру корабля.
Нос корабля ритмично, то поднимался, то опускался в воду. Волны шли как бы не ровно по курсу, а немного со стороны и это усугубляло качку, которая не была бортовой, и в то же время была какой-то полубортовой от чего людям непривычным к ней было еще хуже. В начавшем уже рассветать небе далекими сполохами высвечивались сверкания далеких молний и в их отблесках изредка проглядывали силуэты идущих по левому и правому борту кораблей. Вон как раскачивается громада тяжелого атомного ракетного крейсера «Адмирал Грейг», идущего по левому борту, а по правому борту высвечивался силуэт сторожевого корабля второго ранга «Стерегущего», недавно пришедшего с Балтики, специально для сопровождения «Бреста».
– Да и я тоже его хорошо знаю, был у него старпомом на «Североморске». Знаю, что не попрет, пока все не проверит и семь раз не отмерит. Хитрый лис, говорят на востоке такой же хитрый Сатулайнен – командир нашей будущей бригады, но его-то нам на переход как раз и не дали. А насчет «Страшного» все равно у меня сомнения. У «Азова» и «Адмирала Эссена» загоризонтные РЛС обнаружит «Страшный» гораздо раньше, чем он успеет что-то увидеть и передать. Вот в этом мои сомнения. 20 миль разница в обнаружении – это большая разница.
С шумом открылась дверь в ходовую рубку, и еле удерживая равновесие на ходу к креслу начальника походного штаба, прошел как эквилибрист вахтенный экспедитор из БЧ-4, на ходу доставая телеграмму для начальника штаба. Тот проснулся, жадно ее схватил и внимательно прочитал:
– Вы чего там шепчетесь командиры? «Боевая тревога» по группе кораблей, «Страшный» на дальности локационного контакта наблюдает типичную группу кораблей в ордере посредине которой явно авианосец. Хитрый Дроздов америкосами прикидывается. На УКВ шпарит по-английски, но наш переводчик со «Страшного» говорит, что туфта – не чисто говорят. Так что боевая тревога! Сейчас начнется выдача целеуказаний для ракетного удара.
Вахтенный офицер старший лейтенант Валиев по приказу командира корабля нажал на блямпер колоколов громкого боя и по кораблю зазвучал длинный почти на целую минуту звонок.
– Боевая тревога! Боевая тревога! Боевая тревога! – трижды усугубил он длинный звонок колоколов громкого боя, словами по боевой трансляции.
Командир машинально отметил для себя:
– Три часа сорок пять минут. Ну что ж посмотрим на эту войну.
Надевавший по боевой тревоге китель капитан-лейтенант Гусаченко столкнулся в дверях офицерского коридора со своим закадычным другом командиром БЧ-4 капитан-лейтенантом Асланбековым.
– Что Мансур повоюем?
– Повоюем Кузьма. Только я одного понять не могу – ради призрачного успеха боя рисковать целым кораблем с тремя сотнями людей. Неужели, нельзя по другому? Ведь не подпустят его для передачи целеуказаний. Может я как связист не понимаю ваших командирских замыслов?
– Ты про «Страшный»?
– Ну да ведь и ежику понятно, что в реальном бою амирикосы уничтожат его, не дав подойти даже на дальность локационного контакта. Как воевать-то будем? Опять как в 41-ом кораблями, самолетами и людьми?
– Вот так и будем, как начальство прикажет и воевать и умирать. А пока у нас принято воевать кораблями и людьми. Наверно у нас их много – внезапно разозлился Кузьма, и пожав руку Мансуру побежал на свой боевой пост.
Мансур пожав плечами и побежал в свой КПС. По пути он догнал начхима Серегу Огнинского, бежавшего в сторону салона флагмана.
– Серега ты куда – удивился он, зная, что командный пункт химслужбы находится ниже и ближе к корме.
– Да вызвали нас с Борей Мальковым срочно накрывать столы в кают-компании. У вас тревога, а у нас главное, что бы руководство хорошо позавтракало, а то как воевать им на голодные желудки. Да и нам, если что не так, не оправдаешься. Да и потом сегодня вроде ядерной и химической войны не ожидается, так что я пока свободен – прокричал находу начхим, и улетел наверх по трапу в сторону салона флагмана.
– Вот странно бой, тревога, а начхима припахали вместо командного пункта и тревоги салон накрывать. Вот тебе и война, и встречный бой. Главное дело, что бы начальство было сыто и хорошо отдохнувшими – подумал Мансур, скатываясь по трапу на 17-ый сход в КПС (командный пункт связи).
– Товарищ капитан-лейтенант в боевой части происшествий не случилось. Установлены каналы связи с …… – произвел типовой доклад дежурный по связи лейтенант Саша Герасимов, недавно пришедший из училища, когда Асланбеков вошел в КПС.
В КПС уже прибыли командиры дивизионов, старший инженер и замполит.
– Ну, что все руководители боевой части связи в сборе. Обращаю ваше особое внимание на связь со «Страшным» и внимательное прочтение и выверку всей информации, касающееся целеуказаний по группе «южных» и «Азову» персонально.
Командиры дивизионов пошли на свои командные пункты. В КПС-е остались замполит БЧ-4 старший лейтенант Дьяконов Михаил Петрович, старший инженер БЧ-4 старший лейтенант Морковин Сергей Витальевич и дежурная служба.
– Мансур Умарханович, я не понимаю зачем «Страшный» послали на слежение. Ведь его уничтожат раньше, чем он приблизится к группировке «южных». Ведь в реале у америкосов береговая авиация и наше место им станет гораздо раньше, даже в такую погоду, чем «Страшный» отойдет от соединения – вопрошающе спросил замполит.
Как бы в подтверждение его слов раздался резко нарастающий шум пролетающего над кораблем самолета.
Разведывательный «Орион» – наверно четыре часа – по ним можно асы проверять. Для них погода и непогода все равно летают. Так что наше место, для америкосов – фиговый листок. Все видят и знают. А мы? – подумал Мансур.
С сигнального мостика прошел доклад вахтенного сигнальщика Васо Барамидзе:
– «Орион» № 12356 с американскими опознавательными знаками с запада прошел над кораблями, и развернувшись удалился на запад.
Мансур разозлился. Мысли замполита и Кузьмы были созвучны его мыслям.
– Понятно, что войны без потерь не бывает, но так откровенно и бездарно терять целый боевой корабль – ему было непонятно. Ведь воевать-то придется без упрощений и снисхождений. И это в эпоху космической разведки, бурного развития радиоэлектроники. Может с Мишей Волковым связаться одноклассником и командиром БЧ-4 «Азова», и обменяться информацией о своих местах, да и прекратить эту дурацкую вакханалию, затеянную в штабах? Нет уж, пусть воюют без обмана рабоче-крестьянской власти, а с Мишкой все равно надо будет встретиться после встречного боя и посидеть. С выпуска не встречались. Ну а мы на разборе посмотрим, что у них там получиться, и насколько командир эскадры и его штаб компетентны в своих вопросах.
– Михаил Петрович ну что ты мне сердце терзаешь? Я тоже сомневаюсь в правильности деятельности нашего руководства, но они выше нас с тобой сидят и им виднее, что и как делать.
– Да нет просто на «Страшном» мой друг Володя Суходольцев замполитом БЧ-5 – у него трое детей, старенькие родители. А если это в реале, страшно подумать, что будет. Их же умирать отправили.
Мансур теперь окончательно разозлился, чего за ним не замечалось ранее:
– На войне без потерь не бывает Михаил Петрович, иди ка ты в экспедицию и проконтролируй там работу наших доблестных экспедиторов, которые уже слегли при первой волне. Сейчас, пойдут реальные целеуказания, для ракетной стрельбы. А их старшина команды мичман Орленко, не отпускает обрез, так с ним и несет вахту. А от них много сегодня зависит, как пройдут эти стрельбы.
– Хорошо Мансур Умарханович, мне все понятно – покладисто согласился замполит и направился в экспедицию.
Сидевший напротив старший инженер оживился и сразу стал решать свои вопросы:
– Мансур Умарханович у нас плохо с генераторными лампами ГУ-84-б. Если до Дальнего Востока может не хватить. Может в Анголу, закажем штук 50. Исчезают, не знаю сам куда.
– Заказывай сколько надо на Москву, я подпишу, если действительно надо. Хотя только вышли и уже не хватает. Ты уверен? Мы же работаем с половинной нагрузкой, передатчики не перегружаем вроде.
– А матросы делают себе серебряные цепочки из контактов ламп. Я сегодня у своих отобрал сразу 10 штук. Красивые такие плетенные и обжатые хорошо – классно смотрятся – вмешался в разговор начальства дежурный по связи Саша Герасимов, колдовавший за пультом комплекса связи.
– Вот тебе Сергей Витальевич и ответ, куда деваются лампы. Курочат их наши матросы на серебряные цепочки. Разбирайся и наказывай виновных, а то так и до Гибралтара не дойдем – генераторных ламп не хватит. Если узнаю, кто лампы на «боевой службе» курочит – будем привлекать к уголовной ответственности – разозлился не на шутку командир БЧ-4 – надо бы проинформировать особиста о таком развороте дел. Хуже будет если он сам узнает и нам кое что прищемит в своих тисках за такие дела.
Старший инженер смешался, и спросив разрешение, побежал разбираться со своими радиомастерами и хранителями кладовых БЧ-4.
В ходовую рубку поднялся бледный от качки мичман Орленко:
– Товарищ адмирал получены первые целеуказания от СКР «Страшного». Разрешите доложить?
– Докладывай – сгреб бумаги, бывшие на его столе контр-адмирал Смелков – А лучше, давай ка сюда эту телеграмму. Почитаем, что там докладывает этот Мерцанский. Где у нас сейчас этот «Азов»?