Свадьба? Он никогда не думал об их отношениях в этом ключе. После той знаменательной свадьбы Лизы и Марка, которую перенес достаточно болезненно, Олег Серов вообще не собирался жениться. Во всяком случае, в обозримом будущем.
Чувствовал себя так, будто он один в пустыне. Глупо, конечно, но если бы Феликс не взял его в оборот и не припахал на фирме, он бы, скорее всего, запил.
А так – новое дело, ответственность. Хоть Феликс контролировал его постоянно, да и Марк время от времени вставлял свои три копейки, но теперь Олег ощущал уверенность в своих силах. И если терпел контроль со стороны отчима, то уже из уважения. А может быть, даже любви. Черт бы его побрал, да он любил старого паука больше, чем родную мать и брата!
Свадьба. Хмммм.
Неожиданно для себя Олег развеселился.
– Не знаю, надо обдумать.
В конце концов, Марк с Лизой тоже не по любви женились. Да их вообще шантажом вынудили. Но живут же. Даже счастливы.
– Как, говоришь, ту девушку зовут? – спросил Феликс. – Я запамятовал.
Олег откинулся в кресле и провел рукой по волосам.
– Ее зовут Марина Дробышева.
Феликс кивнул, вытягивая губы трубочкой.
– Ну-ну, очень хорошо.
И поднялся.
– Ты куда сейчас?
– Я? – старик вскинул брови. – К моим девочкам на дачу.
– Везет же, – пробормотал Олег.
– А тебе, Олежек, работать надо. Кстати, завтра с утра прибудет новая секретарша. Введешь ее в курс дела.
– Кто это хоть?
– Смирнова Татьяна Аркадьевна, – проговорил Феликс, глядя на него искоса.
Какой-то смутный отголосок, Олег нахмурился. Что-то из прошлого, но он не мог вспомнить.
Отголоски прошлого. Они даже сейчас могут переворачивать душу.
Конечно же, Таня доработала остаток дня и даже еще задержалась. В том состоянии ей нужно было занять себя хоть чем-то, чтобы унять внутреннюю дрожь. Привыкнуть к мысли, которая вызывала у нее глубокий протест. Просто душила.
Ей придется работать с ублюдком, который цинично использовал ее когда-то.
Как она тогда мучилась, рыдала по ночам в подушку, ждала. Чего ждала, чего? Прошло время, и все это выгорело в ненависть. Стоило ей теперь представить, что она опять увидит его красивую холеную рожу, как ей становилось душно от злости.
Проклятый долг! Как некстати он выплыл!
В какой-то момент Таня готова была даже плюнуть на все и выплатить сумму, лишь бы с Олегом Серовым никогда больше не встречаться. Правда, не хватало чуть меньше одной трети, но можно было занять. В конце концов, взять кредит.
Осознав, какой оборот принимают ее мысли, Таня опомнилась. И еще больше разозлилась.
Нет. Нет и нет! Это деньги ее и ее сына. И платить каким-то куркулям за то, чего они сами только спустя три года хватились?! Черта с два.
Плевать. К тому моменту, когда Таня выехала с работы домой, она твердо решила, что отработает проклятый долг, чего бы ей это ни стоило.
Рожу его придется каждый день видеть?! Переживет.
Но все-таки, несмотря на решимость, в душе гнездился поганый страх, что он может ее узнать. До ломоты в костях не хотелось. Ни за что в жизни!
Взгляд метнулся к зеркалу заднего вида. Вглядывалась в глаза отражению, смотрела придирчиво, сравнивала с той Таней, какой была три года назад. Нет больше того дурацкого налета наивности. И хорошо, что нет! На нее смотрела холодная, практичная женщина, умеющая работать и привыкшая рассчитывать только на себя.
И все же…
Пока плелась в пробке, набрала няню.
– Борисовна, – спросила, как только та подняла трубку, – вы посидите еще с Валеркой, мне нужно задержаться, ладно? Я оплачу дополнительно.
– Конечно, Танечка, – ответила та. – Посижу сколько нужно, не волнуйся.
– Как он, Борисовна? Хорошо ел?
– Хорошо.
– А сейчас что делает?
– Играет.
Таня выдохнула уже спокойнее.
– Ладно, Борисовна, я вам еще позвоню.
И поехала прямо к знакомой в салон. Таня хотела что-то сделать со своей внешностью. Перекрасить волосы, постричься, может быть, попробовать новый макияж. Измениться окончательно, чтобы ничего прежнего не осталось.
Через пару часов она смотрела на себя в зеркало. Новый образ деловой стервы был хорош. Стричься даже не пришлось, только кончики чуть-чуть. А вот цвет поменяли. Темные волосы против ее русых, гладко зачесанные назад в пучок на затылке, да еще немного измененная линия бровей. Лицо стало почти неузнаваемым.
– Ну, хорошо, Танька, правда хорошо, – сказала подруга, снимая с нее покрывало. – Знаешь, так стильно, блин… аристократично!
Таня молча поворачивала голову из стороны в сторону, разглядывая себя, примериваясь к новому образу. Подружка хихикнула:
– Вот-вот, ты, главное, из образа не выходи и побольше молчи. Сойдешь за светскую львицу.
– Да ну тебя к черту! – не выдержала Таня, сама усмехнулась.
Но мысль осела в голове. Ей действительно стоит помалкивать. И вообще, чем меньше она будет контактировать с этим типом, тем лучше.
Однако, что бы Татьяна себе ни говорила, все это были уловки, самообман.
Она сделала все для того, чтобы этот мужчина ее не узнал. А в глубине души надеялась совсем на другое. Себя не обманешь. Да. Ей хотелось, чтобы он увидел ее и понял, что потерял.
Но ведь она знала, что этого не будет. Он просто не способен чувствовать, и самое большее, что от Олега Серова можно ожидать, если он ее узнает, – это циничная усмешка.
Таня так живо вдруг представила его улыбку, стало больно в груди.
Боже, как она его сейчас ненавидела…
Утром Татьяна выехала пораньше. Помнила слова Серова старшего: не опаздывать. Пакет документов у нее был с собой.
Волновалась?
Да! До такой степени, что все леденело внутри. Но это было даже хорошо, притупляло чувства.
В огромное здание поднималась с опаской, все-таки новое место. И офис этот, он был очень лаконичный, даже скромный на первый взгляд. Но в ее представлении чересчур шикарный.
Таня шла по коридору от лифтового холла, читая надписи на дверях и потихоньку осматриваясь. И чем ближе подходила цели, тем труднее становилось переставлять ноги, как будто гири выросли. Навстречу ей попалось несколько человек. Все мужчины. Но на нее не пялились, здоровались вежливо, корректно. Вроде чуточку отпустило.
Однако стоило войти в приемную, она буквально задохнулась от волнения – дверь в директорский кабинет была приоткрыта. Значит, барин на месте.
Сердце вдруг заколотилось в горле, ладони вспотели. Она подошла к секретарскому столу положить вещи и на минуту замерла, успокаивая дыхание. Зажмурилась.
Руки дрожат… Кошмар.
Пригладила волосы, нервно оправила черное платье-карандаш.
Потом не глядя взяла со стола пакет с документами и постучалась в приоткрытую дверь.
– Войдите, – послышалось из кабинета.
От этого голоса как будто волна мелких иголочек прокатилась по коже. Какое к черту спокойствие! Сейчас ей было страшно как никогда. Ноги на миг стали ватными и затряслись поджилки.
Но она сжала зубы, напомнив себе о причинах, по которым тут оказалась. О том смехотворном долге, который на нее навесили. Обо всем, что бурлило в душе и обжигало. И позорный страх отступил, сменяясь холодом презрения.
У нее есть моральное право высоко держать голову. А остальное…
Таня медленно выдохнула, расправляя плечи, и вошла.
Все равно в первый момент ослепла и задохнулась. И хорошо, что он не смотрел на нее, а был занят бумагами, иначе она не совладала бы с лицом, обязательно себя выдала.
Раньше Таня много раз представляла себе, как пройдет их встреча.
Сначала, сгоряча, еще верила в какую-то любовь между ними и ждала, что он придет к ней. Потому что не сможет не прийти. Она же не могла без него, ей казалось, сердце вырвали. Наивная дура, вообразила себе невесть чего и плакала ночами в подушку.
Потом, когда поняла, что о ней в тот же день думать забыли, хотелось напомнить о себе, высказать ему все, сровнять с землей. В рожу плюнуть. А потом показать ему их сына.
Но три года – хороший срок, за это время злость остыла и выкристаллизовалась, а ненависть стала холодной. И нет. Теперь она не собиралась говорить ему про сына ни единого слова. Он просто не узнает. Потому что недостоин.
Но вот он поднял голову.
Негромкий стук в дверь, хотя он и без того оставил ее приоткрытой. Очевидно, та новая секретарша, которую нашел Феликс. Скромная особа попалась, мелькнула мысль.
Он, конечно, не готов был видеть кого-то на месте Маргариты Павловны. Но чертов старый паук, его отчим, в своих лучших традициях подложил ему свинью. И выбора не было. Честно говоря, Олег плохо представлял себе, кого мог найти и подрядить на это дело Феликс, но, очевидно, специалист все же достаточно квалифицированный и работать умеет. Остальное не имело значения.
Увидев новую секретаршу, Олег был поражен.
Во-первых, это была совсем молодая женщина. Лет двадцать пять от силы. Он все-таки ожидал, что она будет постарше, как Маргарита Павловна или около того.
Во-вторых… Она была красива.
Строгая гладкая прическа, строгое платье, точеная фигура, ножки… Строгое отчужденное лицо. Но главное – взгляд! Холодный и стервозный.
У него на этот образ внезапно дернулся член и разом пронеслось какое-то дальнее воспоминание. Потому что женщина показалась смутно знакомой. Может быть, потому что холодной стервозностью напомнила Лизу? Но нет, это было нечто иное.
Олег так и застыл, глядя на нее.
– Здравствуйте, – проговорила женщина. – Я по…
– Я в курсе, – перебил он, резче, чем хотелось бы.
Женщина замерла, застыв взглядом на чем-то за его спиной. Повисло звенящее молчание.
– Давайте знакомиться, – наконец проговорил Олег, поднимаясь из-за стола. – Меня зовут Олег Феликсович.
– Очень приятно, – женщина кивнула. – Татьяна Аркадьевна.
Голос ледяной, взгляд поверх его плеча. Вся какая-то звенящая.
Его заводил этот образ. Хотелось встряхнуть холодную стерву, расшевелить. Олег начал задавать какие-то вопросы, чтобы как-то отвлечься.
Он и сам бы не сказал, почему его так цепляет. Прямо крючок под ребра. Откуда такая внезапная реакция на нее?
И еще это непонятное ощущение на грани сознания.
– Где вы работали до этих пор?
Она назвала какое-то ООО. Олег едва слышал, он смотрел на ее губы. Когда поймал себя на этом, разозлился. Вернулся к столу.
– Оставьте ваши бумаги, я просмотрю, – бросил отрывисто.
Да, пусть идет.
Женщина прошла к столу, положила перед ним пакет с документами. И тут же отошла обратно. Все это не глядя на него.
Он что тут, пустое место?
Олег отодвинул в сторону пакет, скрестил руки над столом и проговорил:
– Можете приступать к работе, Татьяна Аркадьевна. Сводка нужна будет мне к десяти утра. Там у Маргариты Павловны есть все заготовки.
Опять кивок не глядя. Женщина уже поворачивалась, чтобы уйти, когда Олег бросил ей вслед:
– Надеюсь, без посторонней помощи разберетесь?
Хотелось уязвить.
Вот тут-то он получил взгляд. Режущий, ледяной.
– Спасибо, – проговорила она. – Я разберусь.
И пошла к двери.
Как ее вынесло из кабинета, Таня не помнила. У нее звенело в ушах. Кое-как доползла до секретарского стола и обессиленно опустилась в кресло. Несколько секунд приходила в себя, наливаясь холодом. Холод унимал внутреннюю дрожь.
Он ее не узнал.
Внутри отпустил сковывавший ее узел страха. Но вместе с этим пришло разочарование. Все же прошло как нельзя лучше. Почему тогда у нее внутри разливается безотчетная обида, а на глаза наворачиваются слезы?
Таня зажмурилась, откидываясь на спинку кресла. Черт бы его побрал… Из того красивого избалованного барчука, которым она его помнила, Олег Серов превратился в мужчину. И этот мужчина был другим. Более зрелым. Более привлекательным и недоступным. Сейчас в нем было что-то по-настоящему…
Кулаки сжались сами собой. Довольно о нем думать!
Сводку надо составить к десяти, значит, она это сделает, даже если небо упадет на землю.
Разбираться на новом месте в хозяйстве другого человека, вникать, искать, перелопачивать почту, отбирая главное, – все это очень непросто. И за это время в приемной появлялись люди, ходили туда-сюда, в кабинет. Приходилось отвлекаться, отвечать на какие-то вопросы.
Чего ей это стоило, какого напряжения и каких сил, но к десяти часам распечатанный сводный бланк был готов.
Таня дождалась, пока стрелка часов доползет до десяти, постучалась и вошла в дверь.
– Вы позволите?
Получила начальственный кивок.
– Что это? – спросил мужчина, разворачиваясь к ней корпусом.
– Сводка, как вы просили, – проговорила Таня.
Она изо всех сил старалась на него не смотреть. Если не смотреть, можно представить, что она далеко отсюда.
– Принесите, – мужчина откинулся в кресле, постукивая по столу пальцами.
В глазах какой-то странный, нехороший огонек.
Подошла, положила перед ним отчет и уже развернулась, чтобы отойти, как он подался вперед и проговорил:
– Постойте, Татьяна Аркадьевна.
Таня замерла, как будто ледяная игла вонзилась в спину.
– Кофе мне занесите.
Твою мать! Она и забыла, что это тоже входит в обязанности секретаря – носить барину кофе и мелкие ништячки. А дальше что? Звонить от его имени жене и посылать цветы его любовницам? Язык так и чесался послать его далеко и надолго.
Замерла, развернулась вполоборота, чтобы сказать…
– Будьте любезны, Татьяна Аркадьевна, принесите мне кофе.
Она сделала над собой усилие и выдала подобие улыбки.
– Вам с сахаром или без?
– С сахаром, Татьяна Аркадьевна.
Кивнула, хотела уйти, но он опять остановил ее.
– И себе сделайте тоже. А потом заходите, разберем, где вы допустили ошибку.