– Ты почему мне ничего не сказала? Боже! А еще сестра, называется!
Звонкий голос младшей сестры оглушает, я отодвигаю сотовый подальше от лица и с тоской смотрю на часы, которые показывают восемь утра. Я могла выспаться в свой законный выходной, если бы не ее звонок.
– Лиза…
– Нет, не Лиза, – давит сестра. – Ты когда собиралась мне рассказать?! Почему я узнаю об этом из новостей? Это же уму непостижимо…
– Из каких еще новостей? О чем ты?
– О том, что ты выходишь замуж! – с новой силой заводится сестра, а мне приходится отодвинуть сотовый еще на пару сантиметров. – Или это тонкий намек, что меня на свадьбу никто не позовет? Даже не думай! Я тебе не прощу, я хочу увидеть ЕГО своими глазами…
– Да подожди ты, – шиплю на нее, потому что иначе невозможно заставить ее замолчать. – Я вообще не понимаю, о чем ты! Какая свадьба? Какие новости?
Какие вообще могут быть новости? Даже если бы я тайно от семьи выходила замуж, это не повод диктору новостей подсовывать мою фамилию под нос. Нужно быть принцем Великобритании или на крайний случай скандальной певицей, чтобы посторонние люди заинтересовались твоей личной жизнью.
А я, черт возьми, тортики пеку на дни рождения!
– Какие новости? – с издевкой повторяет мой вопрос сестра. – Светские, Светик. Ты на каждом сайте и даже по телеку мелькнула…
– Лиза, скажи честно, ты пила?
Спрашиваю у нее, а ладонь прикладываю к своему лбу. Может, температура поднялась? Или я до сих пор сплю?
Я резко поднимаюсь с кровати и направляюсь в ванную, чтобы умыться.
– Я приведу себя в порядок и перезвоню, – решительно кидаю в трубку. – Тогда мы нормально поговорим.
Отключаю телефон и поворачиваю к нужной комнате. Дверь не закрыта, поэтому зеркало над раковиной сразу сообщает, что мне уже не семнадцать. И даже не двадцать. Это раньше можно было весело провести вечер, а утром как свежая роза. Ни намека на то, что провела время в темном, плохо вентилируемом и шумном месте. Сейчас же смотрю на свое отражение и могу посчитать каждую минуту, которую позволила себе в баре.
Хорошо хоть, я почти не пила вчера. Два сладких коктейля с ничтожным содержанием алкоголя не в счет. Я была с Ларисой и ее друзьями, она получила повышение в своей фирме и затащила нас всех в пафосное местечко, где стоит чуть зазеваться – и можно оставить всю месячную зарплату до копейки. Мне ее зарплату было жалко, и я, как настоящая подруга, смотрела в меню на цифры, а не на буквы.
Я возвращаю зубную щетку на место и еще раз умываюсь прохладной водой. Сотовый издает короткий звук и двигается ко мне ближе по стеклянной полочке. На экране горит “Сестренка”.
– Вот нетерпеливая, – стону, вспоминая наш странный разговор.
Открываю ее сообщение и вижу еще более странное. На экране моя фотография, причем явно вчерашняя. Я узнаю макияж и маленькое черное платье, которое выбрала для вечеринки Ларисы, да и на заднем плане тот самый бар с нью-йоркским интерьером.
Только вот рядом со мной незнакомый мужчина… Он сидит немного впереди, но вытянулся ко мне навстречу и почти поцеловал в щеку. Я же смотрю куда-то в сторону с легкой улыбкой, которая мне очень идет. Я даже подвисаю и забываю о постороннем мужике. Удачный кадр полностью завладевает моим вниманием. Я редко хорошо получаюсь, а тут и свет лег как надо, и поза у меня шикарная. Надо будет запомнить и практиковать этот полуоборот, он меня стройнит лучше занятий в спортзале.
– Ну и?! – пишет сестра в сообщении.
Я начинаю набирать ответ, что первый раз в жизни вижу этого мужика, но вдруг понимаю, что вру. Задерживаюсь взглядом на волевом лице брюнета и чуть не выпускаю телефон из рук.
Это же Максим Константинов!
Да нет, не может быть…
Где я, а где он…
Но лицо его, и вот эта фирменная полуулыбка-полуухмылка тоже его. Я слышала об эксцентричном миллиардере, чья компания бурит нефтяные скважины, открывает казино за океаном и для разнообразия скупает чужие бизнесы. Он частенько мелькает в новостях, где произносит то официальные речи, то остроты.
А иногда господин Константинов откровенно хамит. Я дословно помню его “великую мудрость” о противоположном поле. Трудно забыть момент, когда с уст избалованного богача слетает “Я обожаю девушек. Они прекрасны, как цветы, благоухают и очаровывают. Нужно только вовремя менять букет”.
Он это сказал на восьмое марта. Поздравил, так сказать.
Телефон снова вибрирует, и от сестры приходит ссылка на сайт. Я не раздумывая нажимаю на нее и попадаю на новость, что владелец огромной корпорации заявил, что встретил свою судьбу и день свадьбы уже назначен. А рядом наша фотография из бара. Та самая, где я смотрю в сторону, а мужчина тянется к моей щеке.
Это уже сюр какой-то…
Я не понимаю, что моя фотография с Максимом Константиновым делает в новостях. Не понимаю, как вообще эта фотография была сделана. И, самое главное, какого черта меня записали ему в невесты?
Что вообще происходит?
У меня даже нет провалов в памяти, я досконально помню вчерашний вечер, и не было там никаких перспективных знакомств с завидными женихами из списка богачей. Уверена, я бы это запомнила. Даже если бы выпила не два, а пять коктейлей.
– Лиза, – бросаю, когда она берет трубку после первого же гудка. – Это какая-то ошибка, я ничего не понимаю.
– То есть?
– Я не знакома с Константиновым. Я его только по телику видела, и то мельком.
– Хочешь сказать, что на фотографии с ним не ты? Но там даже имя совпадает…
– Имя?
– Там же написано: “Максимов сообщил, что его избранницу зовут Светлана”.
– Очень странно, – тяну по слогам, а в голове штиль. – Скажи, что это не розыгрыш. Что ты не издеваешься надо мной.
– Говорю.
Я протяжно выдыхаю, и в этот момент в дверь настойчиво стучат. Я на автомате иду в прихожую, пока сестра удивленно дышит в трубку. Она тоже не может найти объяснение. А я настолько плохо соображаю, что сперва открываю дверь, а потом вспоминаю, что вообще-то не посмотрела в глазок и не поинтересовалась “кто там”.
– Ой, – только и слетает с моих губ.
На пороге стоят двое крепких и высоких мужчин. Я сжимаю ручку сильнее и уже хочу захлопнуть дверь побыстрее, как они расходятся в стороны и передо мной появляется третий мужчина.
Максим Константинов.
Это точно он.
– Здравствуйте, Светлана, – произносит он низким баритоном.
– Здравствуйте, – произношу сквозь удивление, которое граничит с шоковым состоянием.
Теперь я рада, что сестра разбудила меня в выходной и прислала фотографию из бара. Она, можно сказать, подготовила меня к тому, что происходит прямо сейчас. А прямо сейчас на пороге моей квартиры стоит господин Константинов. На нем черный строгий костюм и цветастая гавайская рубашка, от которой болят глаза. Это удивительное сочетание элегантного костюма и безвкусного верха зачаровывает меня, и я далеко не сразу понимаю, что самым наглым образом пялюсь на мужской торс.
Там, к слову, есть на что. Константинов спортивно развит и генетически одарен. У него широченные плечи и идеальный мужской рост: он высокий, но не баскетболист. Хотя мне все же приходится запрокидывать голову и смотреть на него, как на солнышко на небосклоне.
Солнышка, впрочем, не видно, мужчина хмур и заметно собран. Тонкие губы легли жесткой полосой, а в синих глазах плещется что-то штормовое.
Интересно, он всегда такой? Или просто встал не с той ноги?
– В квартире есть посторонние? – изрекает Константинов после паузы и тут же делает шаг вперед.
Я отступаю. Все-таки, когда на тебя надвигается внушительный шкаф, да еще с недобрым взглядом, волей-неволей сделаешь шаг назад. Но я вовремя вспоминаю, что за спиной, вообще-то, моя квартира, и торможу. Заранее выставляю ладони, чтобы мужчина не думал касаться меня.
– Есть, – уверенно киваю.
Я смотрю на него, зависшего на пороге, а потом отклоняюсь в сторону и пересчитываю остальных. Кроме двух охранников нахожу сухого молодого человека в деловом костюме с галстуком. Он похож на юриста или помощника, что тенью ходит за боссом.
– В квартире один посторонний. – Я указываю ладонью на Константинова. – И еще трое стоят у двери.
Константинов коротко улыбается, будто моя шутка пришлась ему по вкусу, но вновь становится серьезен. И он делает шаг! Продавливает меня, а когда я думаю возмутиться, вовсе кладет свои ручища на мои плечи и отодвигает меня, как предмет мебели.
– Не трогайте меня! – вскрикиваю, но слишком тихо: от возмущения перехватило горло. – Не смейте…
– Все-все, больше не буду.
Мужчина убирает свои руки и проходит вперед, оглядываясь по сторонам.
– Нет, парни, не надо, – он дает отмашку охранникам, чтобы они не совались. – Только Герман пусть потом войдет.
– Герман? Какой еще Герман?!
– Светлана, – Константинов перекрывает мое возмущение гулким голосом и протягивает ладонь для рукопожатия. – Давайте начнем сначала? И познакомимся, как нормальные люди.
– Вы, судя по всему, знаете мое имя.
– А вы мое? – он усмехается.
Константинов убирает ладонь, поняв, что я не отвечу на жест.
– Ваше лицо мне знакомо. Но я бы не вспомнила ваше имя, если бы мне с утра не прислали одну странную фотографию. Я подумала, что это какая-то ошибка, но сейчас начинаю думать, что всё хуже.
– Хуже? – Его бровь изгибается. – Нет, Светлана, вы вытащили счастливый билет. Я хочу сделать вас своей женой. Официально.
Официально?
О чем он вообще говорит?
Да еще с такой довольной улыбкой. Она злит меня, и мне хочется побыстрее сбить его хорошее настроение к черту.
– Вам наскучил гольф? Или острова в океане закончились? – Смотрю в его бездонные синие глаза и пытаюсь найти там хоть каплю совести. – Придумали новый способ развлекаться?
– Гольф наскучил, – он невозмутимо кивает, – насчет островов не уточнял. А острая на язык жена – так себе развлечение. Еще вопросы?
У меня в голове стучит один-единственный вопрос. Какого черта? Но я даю себе продышаться, чтобы не начать препираться с ним просто так.
– Больше нет вопросов? – Он актерничает и наклоняет ко мне корпус, делая вид, что боится, что что-то пропустил.
– Есть один, – шиплю, потому что он все-таки выбивает меня из равновесия. – Меня страшно интересует одна вещь.
– Какая, Светлана?
– Ваша рубашка. – Я поднимаю ладонь, показывая на буйство красок на его груди. – Не знаете, бывают такие же, но мужские? Я бы парню своему подарила.
Снова усмешка. Хозяйская и тягучая. С печатью большого босса.
– У вас нет парня.
– Откуда вы знаете?
– Я просмотрел ваше досье. Мои люди собрали информацию, я успел ознакомиться, пока ехал сюда. У вас есть младшая сестра и нет родителей, вы кондитер, работаете на себя и не платите налоги, во всяком случае за последний год отчислений в бюджет не производили, квартиру снимаете, машиной не пользуетесь, ходите на курсы английского языка один раз в неделю и имеете диплом журналиста.
Он замолкает и смотрит мне в глаза, явно оценивая произведенный эффект.
– Вы никогда не были замужем, и у вас нет детей, – добавляет Константинов. – И вы зарегистрированы на сайте знакомств.
– Только не говорите, что нашли меня там, – я подшучиваю.
– Я нашел вас вчера в баре.
– И что? Я вам так сильно понравилась, что постеснялись подойти? Но зато сообщили всей стране, что я вот-вот стану вашей женой?
– Именно, – он кивает с хитрым взглядом, уходя от ответа. – Я не сошел с ума, Светлана, я предлагаю вам работу, а не традиционный брак. Рассматривайте статус жены как должность. Как высокооплачиваемую и престижную должность. Я посмотрел ваше резюме на сайте знакомств, и меня всё устроило, а вчера в баре было своего рода собеседование. Я наблюдал за вами, и вы оставили приятное впечатление.
Он с удивительной уверенностью произносит дикие вещи. И звучит, черт возьми, убедительно. Его можно заслушаться. Кажется, именно после таких людей в доме пропадают ценные вещи, а потерпевшие обвиняют во всем гипноз.
– А стажировка будет? – вымученно шучу.
– Вы ее прошли, когда подшутили над моей рубашкой.
– Вы же сказали, что острая на язык жена – еще то развлечение.
– А я вас выбрал не для развлечения, – спокойно замечает Константинов. – Вам не нужно знать, зачем мне это, мы заключим договор и пропишем каждую мелочь, чтобы каждый из нас понимал свою роль.
Он дает знак своему помощнику, и тот перешагивает порог и закрывает за собой входную дверь. Герман вежливо кивает мне и скидывает ботинки, после чего проходит в гостиную.
– Он пока подготовит документы, – поясняет Константинов, пока я еще прихожу в себя после всех его слов. – Нам придется подписать тысячу бумаг. Может, какие-то браки и совершаются на небесах, но наш не тот случай.
Я не настроена ни на какой брак. Поэтому хмуро смотрю на непрошеного супруга и пытаюсь мыслить рационально. Рядом с господином Константиновым это трудно, но нужно себя заставить. Нужно понять, что делать. Уходить он явно не собирается, ему больше нравится смотреть на меня свысока и раздавать приказы то своим охранникам, то юристу.
Тот уже разложил папки на обеденном столе, сдвинув мою вазу с искусственными цветами в сторону. Герман методично раскладывает листы и проверяет их порядок. В глаза бросаются яркие стикеры, которыми помечены отдельные странички. Следом помощник достает две шариковые ручки, кладет их на стол и поправляет так, чтобы они лежали строго параллельно друг другу.
Не работник, а мечта босса-перфекциониста.
Может, Константинов ждет, что я тоже буду на цыпочках ходить? Смотреть ему в рот и надеяться на щедрую премию? Деньги мне не помешают, они никому не помешают, но то, что он предлагает, не вмещается ни в какие рамки. Как он себе это представляет? Нет, не так… Как ему такое в голову пришло?!
Что значит “рассматривайте статус жены как должность”? И почему мой новый статус уже рассматривает половина страны?
– Я не собираюсь ничего подписывать, – говорю уверенно. – Даже читать не буду, я не юрист и ничего не понимаю в документах.
– Мой понимает.
– А я ему не доверяю. Ничего личного, Максим Константинов, но он ваш человек, а я вижу вас впервые в жизни.
С ума сойти, это уже начинает напоминать деловые переговоры. Я собираю руки в замок на груди и впервые вспоминаю, что Константинов застал меня врасплох. Я успела только умыться, но на голове растрепанный после сна пучок, под глазами круги из-за вечеринки, а на моей пижаме нарисован жираф.
Ну и пусть. Он сам пришел, я на утреннее свидание ни с кем не собиралась.
– Вы правы, – неожиданно соглашается со мной Константинов. – Я могу дать…
Он переводит взгляд на позолоченный хронометр.
– …вам время до двенадцати. Найдите человека, который посмотрит документы и успокоит вас, что в них нет ничего криминального. Я мог бы посоветовать хороших специалистов, но боюсь, им вы тоже не доверяете. Нужно только сперва прояснить два момента. Первое – вы сейчас подпишете соглашение о неразглашении информации. Все, что я вам сказал при личной встрече, и сам факт этой встречи останется между нами.
Он давит уверенным голосом. Константинов перестает обольстительно улыбаться и включает режим владельца международной корпорации. Видно, что он давно привык командовать, требовать отчет и пригвождать к полу одним ледяным взглядом.
В этот момент я смотрю на него и остро чувствую пропасть, которая зияет между нами. Пропасть денег и безграничной власти. Я даже ежусь, как от зимнего ветра, вдруг ярко представляя себе, как я могу рухнуть в эту пропасть, если он захочет, и никто мне не поможет.
– А второе? – спрашиваю, когда Константинов ненадолго замолкает, проверяя, что я поняла каждое его слово.
– Я предлагаю хорошие деньги. Сто тысяч за каждый день.
– За каждый день брака?
– И подготовку к нему.
Хочется откашляться. А еще переспросить. Но не хочется выглядеть дурой.
– Мой юрист оставит ваш экземпляр договора, чтобы вы могли ознакомиться. Юрист, кстати, тоже останется…
– Что?
– И охрана. Я должен быть уверен, что бумаги не утекут в чужие руки.
– Вы же сказали, что я могу показать их тому, кому доверяю?
– Сперва скажете Герману, кому именно. А он уж решит, допустимо это или нет.
– Прекрасно, – я усмехаюсь, но без огонька, Константинов совсем разошелся и давит уже бульдозером, проглянула хищная суть бизнесмена из высшей лиги, который привык добиваться своего любой ценой. – Я начинаю понимать, как будет выглядеть наш брак.
– Он будет выглядеть прекрасно. В этом его цель.
Он щурит глаза и делает шаг ко мне. Я оказываюсь не готова и нервно дергаюсь. Отступаю и упираюсь в комод, который стоит в прихожей. Константинов продолжает приближаться и через мгновение оказывается точно передо мной. Внимательно вглядывается в мое лицо и обдает резковатым ароматом мужского парфюма.
– Светлана, мы можем сотрудничать, а можем воевать. Но в любом случае вы будете делать то, что я скажу. Вы станете моей женой и уже завтра поедете со мной на открытие детского фонда. Вы уже моя невеста, это невозможно откатить назад…
– Почему? Можно сказать, что произошла ошибка.
– Я не совершаю ошибок. Никогда.
Он медленно подносит ладонь к моему лицу и хочет поправить выбившуюся прядку, но я перехватываю его пальцы и отбрасываю их прочь.
– В договоре есть что-то о том, что вы можете трогать меня?
– Нет, – Константинов улыбается одними уголками губ, понижая голос до хриплого шепота. – Я бизнесмен, а не монстр.
– Я бы поспорила.
– Мне это нравится. Спорьте на здоровье, Светлана, только не глупите.
– Вы можете уже отойти? Мне дышать нечем. А люди как раз совершают глупости из-за нехватки кислорода.
Константинов делает небольшую паузу, забираясь неприлично глубоко в мои глаза. Он умеет смотреть прямо в душу, ничего не стесняется и буквально ввинчивается. Но все же отступает. Отходит к входной двери и кладет широкую ладонь на металлическую ручку.
– Я жду своего юриста с вашими подписями к обеду. После того как вы подпишите все необходимые бумаги, он скажет вам, что будет дальше. Вам пришлют помощника и помогут собрать личные вещи.
– Это еще зачем?
– Вы не сможете жить здесь дальше. Во-первых, это странно для моей будущей жены…
– Вы хотели сказать “бедно”?
– А во-вторых, скоро здесь будет больше прессы, чем на Каннском кинофестивале. Вам все равно больше не дадут здесь жизни. Да и соседи замучают.
Он снова улыбается с хитринкой.
– До встречи, Светлана. – Константинов кивает мне и скрывается за дверью.
Я слышу, как он приказывает охранникам остаться дежурить, а сам направляется к лифту. Гулкие шаги отдаляются, но меня не покидает ощущение, что он по-прежнему здесь. Он уже перевернул мою жизнь с ног на голову, и этого уже не исправить.