Придя утром в офис, я сразу поняла, что сотрудники чем-то взволнованы. Охранник в холле даже не взглянул на пропуск, что-то негромко обсуждая с напарником. Стуча каблучками, мимо пробежала секретарь Ирина с папками в руках. Девушка не поздоровалась, несмотря на то, что мы были хорошо знакомы. Конструкторы из других бюро, курившие у открытого окна, даже не кивнули в ответ на моё приветствие.
«Что происходит? Я превратилась в невидимку? Или люди настолько заняты, что просто не обращают ни на кого внимания?»
Добравшись до рабочего места, я увидела Анну Львовну, которая мерила шагами комнату. Молодежи и начальника еще не было.
– Лера, здравствуй! Хорошо, что ты пришла пораньше. Иван Иванович звонил, сказал, что его срочно вызывают на совещание. Приказал привести в порядок переписку за последние три года: сложить в отдельную папку документы по нашим проектам, в другую – письма и замечания заказчиков.
– Что за спешка? – спросила я, снимая куртку.
– Говорят, на фирме проводится аудиторская проверка, – понизив голос, сказала Анна Львовна, – Иваныч боится, что и к нам придут.
Конечно, этого не случилось. Наше бюро никого не заинтересовало. Проверка продолжалась несколько дней, и по офису поползли упорные слухи, что «Полярис-строй» собираются продавать. Якобы покупатель уже есть, но он хочет убедиться: у фирмы нет долгов, невыполненных проектов или судебных процессов с заказчиками.
Это заставило задуматься даже опытных сотрудников. Никто не знал, чего ждать от нового владельца компании. Вдруг он решит сменить руководство, вплоть до начальников отделов? Приведет своих людей, которые слабо разбираются в нашей работе? Или, вообще, уволит половину сотрудников, чтобы уменьшить расходы?
Анна Львовна ходила осунувшаяся, с кругами под глазами. Ей оставалось доработать до пенсии несколько лет. Никитин помогал сыну с выплатой ипотеки, ему тоже не хотелось лишиться работы. Майя и Семен, как молодые специалисты, не боялись попасть под сокращение. Напротив, они часами болтали о смене власти в компании и строили планы, как понравиться новому владельцу.
– Наконец-то у меня появился шанс проявить себя, – усмехался Семен, до блеска натирая рабочий стол и разложив бумаги в строгом порядке.
– За последние шесть месяцев, ты не сделал ничего особенного, – не сдержалась Фомина.
– А какой смысл? Если бы за каждый успешный проект платили премию… – он подмигнул Нинель.
Девушка даже бровью не повела. Она была единственным человеком в бюро, кто не говорил о новом боссе, и не гадал, что ждет фирму в ближайшем будущем.
– Нинель, а ты что думаешь? – не успокаивался Семен. – Не хочу пугать, но, в случае сокращения, обычно увольняют того, кто пришел последним.
Девушка гордо вскинула голову, в серых глазах мелькнул нехороший огонек.
– Ничего страшного. Отец найдет мне другое место. Я могла бы и не работать, просто скучно дома сидеть.
– Мне бы так «поскучать», – с завистью протянула Майя, только что распечатавшая пять чертежей. Она аккуратно раскладывала их, стараясь не перепутать спецификации.
Хлопнула дверь. Вернувшийся с очередного совещания Никитин хмуро взглянул на нас.
– Сегодня будут подписаны документы о продаже «Полярис-строй». Наша фирма войдет в концерн, принадлежащий некоему господину Измайлову.
Послышался жалобный звон – это разбилась симпатичная голубая чашка, принадлежащая Нинель. Девушка торопливо вскочила с места:
– Простите, я сейчас всё уберу.
– Осторожнее, Нинель, не поранься, – не преминул заметить начальник, а потом повернулся ко мне, – Лера, вы завтра с утра свободны?
– Нет, Иван Иванович. Я договорилась встретиться с заказчиком, чтобы согласовать чертеж.
Никитин недовольно сдвинул брови.
– Перенесите встречу на другое время. Завтра, в девять утра, вам нужно подойти к секретарю гендиректора.
– Зачем? – вырвалось у меня. Ничего хорошего вызов «на ковер» к руководству, да еще такой срочный, не обещал. Меня собираются наказать? Или сразу уволить? Но за что? Ничего плохого я не делала: с клиентами не ссорилась, не прогуливала, правил внутреннего распорядка не нарушала.
– А я знаю? – с непривычной резкостью ответил начальник. – Главное, не опаздывайте. Лучше придите пораньше, за четверть часа до назначенного срока, и подождите в приемной.
Я обвела коллег растерянным взглядом. Анна Львовна чуть слышно вздохнула, Семен и Майя, переглянувшись, пожали плечами. Похоже, никто не догадывается, зачем меня вызвали.
Послышался шорох. Нинель старательно заметала веником осколки чашки, потом подняла голову, и в зеркале отразилось её лицо – бледное, без единой кровинки, с закушенной до крови губой.