Третий день лил дождь. Люблю дождь, особенно когда не нужно выходить из дому: сидя в любимом кресле с хорошей книгой, так приятно слушать, как он шелестит за стенами… Правда, сейчас мне было не до чтения, и на шорох дождя я не обращала никакого внимания, который день уже пребывая далеко не в самом хорошем расположении духа.
Краткая обзорная лекция касательно происходящего при дворе, любезно прочитанная мне дедом, ровным счетом ничего не прояснила, что удручало. Даже отойдя от дел, дед сохранил свою сеть информаторов, поэтому был более осведомлен о творящемся в высшем обществе, чем любой из тех же придворных. Мы вдвоем долго ломали головы, но в результате вынуждены были признать, что ни явных, ни тайных признаков какого-то готовящегося безобразия в поступках и словах нашей знати найти не можем. Впрочем, я этого ожидала. Тот, кто заварил эту кашу, достаточно предусмотрителен для того, чтобы не позволить себе проколоться на таких мелочах. Вряд ли следует ожидать, что он проговорится за ужином какому-нибудь приятелю о своих планах. А славно было бы… «Представьте, милейший, на следующей неделе я планирую развязать-таки войну между Арастеном и Стальвией. – Да что вы говорите, как интересно! Извольте отведать этого пирога – он восхитителен…»
Любопытно, удалось ли Коллегии вытащить из Дараи имя того, кто подбил ее на противозаконные забавы? И если да, соблаговолят ли господа маги поделиться этим знанием с Арнелием или предпочтут употребить его по собственному усмотрению? У меня были знакомые среди коллежских, но, увы, не того пошиба, чтобы иметь доступ к подобной информации. К тому же приставать с такого рода расспросами несколько чревато… Излишнее любопытство до добра не доводит – факт общеизвестный, но не потерявший от этого своей актуальности.
Я зашла в самый что ни на есть тупик, отсюда и проистекала моя хандра и нежелание заниматься хоть чем-нибудь. Раз за разом я возвращалась к поединку с Дараи, пытаясь понять, в чем же я ошиблась. И в который раз убеждалась, что никак не могла не заметить постороннего мага. А раз я не могла его не заметить, так, может, его и вовсе там не было? Во всяком случае, среди слуг Дараи не нашлось никого, обладающего хотя бы зачатками магических способностей, да и вокруг дома мне не удалось обнаружить следов чьей-либо деятельности. Хорошо, но в таком случае каким образом Дараи умудрилась поднять мертвецов совершенно недоступным обычной ведьме способом способом, который пристал лишь хорошему магу? А Дараи была именно что обычной ведьмой, старой, сильной и опытной, но и только, безо всяких отклонений, за это я готова была ручаться!
«Это не тупик, это замкнутый круг какой-то», – мрачно подумала я, раскуривая почти погасшую трубку. Дым и так уже плавал в моем кабинете плотными клубами, но меня это не волновало.
Придя к логичному выводу, что и сегодня ни до чего ценного не додумаюсь, я решила съездить к деду, выслушать очередную порцию придворных сплетен. Сплетни общегородские всегда интересовали меня куда больше, но в данном случае личный интерес никакой роли не играл. Только деда следует заранее предупредить о своем визите, с него станется куда-нибудь исчезнуть, не сказавшись, а просто так мотаться туда-сюда под дождем у меня не было никакого желания.
Я распахнула окно – на улице заметно похолодало, – прищурилась, высматривая какую-нибудь птицу, годящуюся на роль посыльного. Давно уже собираюсь завести ручную ворону, чтобы не искать всякий раз новую, во всяком случае, в городе, да все никак. Птицы, как назло, попрятались от дождя, даже воробья завалященького не было видно. Придется, видимо, нагрянуть в гости к деду нежданной…
Я раздраженно захлопнула ставни – на подоконник успело натечь, дождь шел нешуточный. И почему бы Коллегии не придумать какой-нибудь способ мысленной связи? Это намного упростило бы всем жизнь! Не надо искать птиц-курьеров, возиться с ними… Подкинуть им идею, что ли? За основу можно было бы взять тот же принцип, по которому птицы-посланники передают сообщения. Хотя нет, здесь я дала маху: птица ведь не равноправный участник общения, мы просто подчиняем ее своей воле, заставляя выполнять то или иное действие…
Стоп! Я застыла на месте, боясь спугнуть еще не оформившуюся мысль. Если… Если то, о чем я думаю, возможно, то все встает на свои места!
Подчинять своей воле можно птиц и животных, в том числе животных достаточно развитых, тех же собак, к примеру, хотя с ними работать сложнее. И никто не говорил, что подобного нельзя проделать с человеком, который ведь тоже, по большому счету, животное, что бы там ни утверждали многочисленные сторонники божественного происхождения человечества. Да что далеко ходить за примером: достаточно вспомнить ловкого вора Ирео Везунчика, не чуждого магии, который заставил мальчишку-конюха выполнять его указания. Правда, мальчика он застал сонным и фактически держал в бессознательном состоянии. С человеком, осознающим себя, такой фокус проделать намного труднее, я полагаю. Но вряд ли невозможно. А если вспомнить о том, как проводятся допросы специалистами Коллегии…
Я говорила уже, искусство допрашивать магов дано не каждому, этому нужно долго учиться, и такие маги весьма ценятся Коллегией… Разумеется, под пытками любой, хоть маг, хоть обычный человек выдаст все, что угодно, но может и просто оговорить себя. Как убедиться, что он не лжет? Тут-то и приходят на помощь маги-палачи. Наименование не вполне точное, конечно, но…
Насколько мне было известно, маги-палачи каким-то образом перехватывали управление телом и разумом допрашиваемого, так что тот не мог ни противиться вопросам, ни умалчивать о чем бы то ни было, ни лгать… Сил у магов-палачей это отнимало очень много, зато способ был более чем действенным. А если можно заставить человека отвечать на вопросы, то кто сказал, что нельзя принудить его сделать что-то против его воли?
Я в возбуждении зашагала по кабинету. Допустим, Дараи в самом деле кто-то управлял. Кто? Маг, здесь сомнений быть не может, причем маг очень сильный и умелый, другому это было бы не под силу.
Кстати, раз я так уж уверена в том, что находящимся в сознании человеком можно управлять, неплохо было бы убедиться в этом на практике, так сказать. У меня имелись только две кандидатуры, слуги Рима и Дим. Кандидатуру Дима я по некотором размышлении отвергла: у конюха определенно был непорядок с головой, он жил в своем собственном замкнутом мирке, поэтому чистого эксперимента с ним бы не получилось. Значит, Рима…
Я села в кресло, прикрыла глаза и сосредоточилась. Воспользуюсь тем же приемом, который безотказно действует на птиц, и посмотрю, что получится…
Рима возилась на кухне с обедом, я нащупала ее сознание очень быстро. Весьма странное ощущение – пытаться воздействовать на другого человека, я даже не смогу подобрать слов, чтобы описать его в деталях. Могу лишь сказать, что делом это оказалось очень нелегким. Даже не осознавая, что происходит, Рима вполне успешно сопротивлялась моим попыткам заставить ее, скажем, передвинуть посуду на столе. Давить сильнее я не хотела, опасаясь за Риму. В конце концов, правда, мне удалось как-то войти в резонанс с сознанием Римы, и, повинуясь моему указанию, она добавила специй в готовящееся жаркое. На этом я оставила служанку в покое и задумалась.
Даже после этого простого приема я ощущала упадок сил. Надо думать, манипулировать сильной ведьмой на несколько порядков сложнее, тем более что она наверняка заметит чужое влияние и будет сопротивляться ему вполне осознанно (недаром маги-палачи обычно очень сильны и ценятся не меньше судебных магов – работать с подследственными не так-то просто). Значит, управлять Дараи должен был или совершенно непомерной силы маг, какого я и представить-то себе не могла, или… здесь что-то другое. Любопытно, а если… Если человек добровольно пойдет на сотрудничество и позволит кому-то управлять своими действиями, сильно ли это облегчит задачу манипулятору? Проверить это можно было опять-таки только опытным путем, но уже не на слугах. Хотя Рима и Дим живут у меня уже давно, всего связанного с магией они боятся до потери сознания. Впрочем, в доме я магией не злоупотребляю, поэтому поводов для беспокойства у них просто нет. Но вот добровольно поучаствовать в моем эксперименте они точно не согласятся, а принуждать их смысла нет, мне не это нужно…
Можно было просто остановиться на достигнутых выводах, но меня снедало банальное любопытство, требующее немедленного удовлетворения. В самом деле, что ли, отправиться к деду? Но он-то точно меня добровольно в свое сознание не допустит, скорее уж я сама стану подопытной, а этого мне вовсе не хотелось! Выходит… Я только вздохнула: кандидат на роль подопытной крысы у меня оставался только один.
На сей раз мне повезло: на дереве у ворот притулилась мокрая облезлая ворона, определенно дожидавшаяся, когда Рима вынесет помои. Увы, обеда бедолаге не досталось, я своей злобной волей вынудила птицу сняться с относительно сухого места и сперва залететь в дом, а потом отправиться в город. Конечно, лейтенант Лауринь послания, переданного обычным для магов способом, не поймет, но ворона и записку донести в состоянии. Искренне надеюсь, что лейтенант сегодня не стоит в карауле, иначе его сослуживцев ждет поистине незабываемое зрелище…
Несмотря на непрезентабельный внешний вид, облезлая птица оказалась неплохой летуньей, во всяком случае, обернулась назад она мгновенно. Я, признаться, подозревала, что ворона больше никогда не прилетит ко мне на двор, а вот поди ж ты, вернулась, уселась на прежнее место, обиженно каркнув, нахохлилась и снова погрузилась в ожидание. Сказать Риме, чтобы бросила ей каких-нибудь объедков, что ли?..
Провести в жизнь это пронизанное любовью к живой природе решение я так и не успела, потому что у ворот объявился будущий подопытный объект. Тоже быстро прискакал, значит, точно не стоял в карауле, оттуда так просто не сбежишь.
Вид у лейтенанта был самый что ни на есть плачевный, у него даже с кончика носа капало, не спасал и плащ с капюшоном. Вообще-то гвардейцам полагается еще и форменный головной убор, только они гордо им пренебрегают, надевая лишь по острой необходимости. Правильно, в общем-то: на редкость уродливая вещь, зимние шапки выглядят не в пример лучше. Очевидно, проливной дождь по разряду острой необходимости не проходил, и Лауринь предпочитал мокнуть. На его счастье, плащ у него оказался вполне приличным, так что одежда лейтенанта хоть и пострадала, но хотя бы не была мокрой насквозь.
– Госпожа Нарен, – с порога козырнул Лауринь. Вид у него был встревоженный и исполненный готовности немедленно куда-нибудь мчаться и что-нибудь делать. – Что-то случилось?
– Ничего не случилось, Лауринь, просто вы мне понадобились, – отозвалась я. – Проходите, садитесь. Хотя нет, лучше постойте, пока не обсохнете немного. Или вон на подоконнике устройтесь, его все равно залило.
Лауринь, похоже, уже совсем привык к моей манере обхождения, поскольку беспрекословно присел на подоконник, удрученно покосившись на свой мундир.
– Слушайте, – сказала я и кратко обрисовала Лауриню ситуацию, начав, естественно, с того, до чего мне удалось сегодня додуматься.
– Госпожа Нарен! – воскликнул лейтенант, не дослушав до конца. – Но это же значит… Это значит, что вы… что вы…
– Что я не вовсе уж завалила дело, – хмыкнула я. – Хотя я могла бы и раньше до этого додуматься. Ладно, будет об этом. Теперь о том, зачем мне понадобились вы…
В двух словах я описала Лауриню то, для чего он мне нужен. Физиономия у лейтенанта сделалась несколько обескураженной.
– Приказать вам я не могу, – завершила я свой монолог. – Заставить тоже. Так что, Лауринь, вы вправе отказаться, и…
– Я согласен, – не дал мне договорить лейтенант. – Что я должен делать, госпожа Нарен?
– Ничего, – ответила я. И откуда только берутся такие, как Лауринь? Даже ведь не спросил, чем чреват для него мой эксперимент. Умишка не хватает бояться всерьез или он просто настолько мне доверяет? Хм… – Просто постарайтесь не думать ни о чем конкретном. И, когда вы почувствуете мое, скажем так, присутствие, не сопротивляйтесь. Это наверняка будет неприятно, Лауринь, учтите, но раз уж вы согласились, то потерпите. И еще – запоминайте все как следует. Потом расскажете мне, что вы чувствовали.
Лауринь кивнул, принимая собранный вид.
– Не напрягайтесь, – велела я. – Не думайте ни о чем. У вас это должно неплохо получиться…
…Мне удалось воплотить задуманное в жизнь с третьей попытки. Вот это было действительно необычным ощущением: я словно скользнула в чужой разум, не оказывающий никакого сопротивления, в чужое тело – голодное, кстати, тело, – как рука в тесную, не разношенную еще перчатку. Вот, значит, каково это… В самом деле, если объект не противится воздействию, управлять им намного легче, это почти не требует усилий. Но чтобы объект не сопротивлялся, он должен осознанно допустить другого в свое сознание… Значит, Дараи сделала это добровольно. И тот неизвестный мне маг имел возможность наблюдать за происходящим глазами ведьмы, а в нужный момент вмешался. Кстати, а как насчет магии? Я ведь хотела проверить еще одно свое предположение…
Я заставила Лауриня пройти через всю комнату к столу – на лице лейтенанта отражалось безграничное удивление вкупе с легким испугом, не более того, – вытянуть руку. Попробуем что-нибудь совсем простое, например…
Свеча на столе вспыхнула и разом оплавилась до половины, Лауринь вскрикнул, и контакт оборвался. Но ведь получилось!
– Отлично, Лауринь! – сказала я, подходя к лейтенанту. – Все, как я и предполагала! Что у вас с рукой? Покажите.
– Ничего, госпожа Нарен, ерунда… – Лауринь хотел было спрятать руку за спину, но я перехватила худое запястье и развернула руку лейтенанта ладонью кверху.
Кончики пальцев у Лауриня оказались обожжены, так бывает у неопытных магов, начинающих работать с огнем. Должно быть, я немного не рассчитала усилия, когда решила заставить лейтенанта зажечь свечу.
– И правда, ерунда, – сказала я, прикасаясь к его пальцам, и от ожогов не осталось и следа. Я выпустила руку Лауриня и вернулась в свое кресло. – Ну что ж… Благодарю вас, лейтенант, вы очень мне помогли. Расскажите теперь, что вы чувствовали?
– Ну… – Лауринь задумался. – Очень странное ощущение, госпожа Нарен, как будто тело и мое, и не мое одновременно. А когда оно двигается само собой, то… не по себе, в общем…
– Не страшно?
– Ну, если бы я не знал, кто это со мной делает, наверно, сделалось бы страшно, – пожал плечами лейтенант. – Но это же были вы…
Я только вздохнула. Более связного рассказа от Лауриня я вряд ли добьюсь, впрочем, это не столь и важно.
– Хорошо, – сказала я. – Хотите теперь услышать, для чего нужен был ваш подвиг?
Лауринь молча кивнул, снова усаживаясь на подоконник.
– Ну что ж, – я вздохнула и откинулась на спинку кресла. – Помните, я сказала: скорее всего, некий маг управлял Дараи? Как мы с вами только что убедились, это вполне возможно; более того, это очень просто, когда управляемый не сопротивляется вторжению в свое сознание. Удерживать постоянный контакт сложнее, это требует практики, ну да неважно. Так вот, Дараи как минимум единожды добровольно позволила неизвестному проделать с собой такой фокус.
– Почему как минимум единожды? – нахмурился Лауринь.
– Потому что одного раза хорошему магу достаточно, чтобы поставить некий блок в сознании человека, – пояснила я. Это тоже недавно мне вспомнилось, как раз когда я размышляла о магах-палачах.
Преступники, особенно те, что не чужды магии, могут вполне успешно сопротивляться попыткам допросить их, могут и пытаться покончить с собой. Раз за разом силой проникать в чужое сознание тяжело даже лучшему магу-палачу, поэтому они используют нечто вроде якорей: оставляют своего рода зарубки в сознании допрашиваемого, а пройти по ним в следующий раз оказывается уже не в пример легче, жертва не сможет воспротивиться… А чтобы пленник не оказывал сопротивления и не попытался убить себя, в сознании его ставятся специальные блоки – и человек физически становится не способен на самоубийство или сопротивление, как бы он того ни желал…
Лауринь выжидательно смотрел на меня, и я сказала:
– Как бы вам объяснить… Это что-то вроде ошейника, что ли, даже если второй раз человек и не захочет впустить в себя этого мага, сопротивляться он уже не сможет. Думаю, даже если Дараи согласилась на долгое… хм… сотрудничество, такой возможностью наш неизвестный не пренебрег. Отсюда ее нежелание назвать его имя или хотя бы описать связанные с ним события – Дараи просто не могла этого сделать, ей запретили.
– А как ей удалось освободиться? – спросил Лауринь.
– Думаю, наш неизвестный не постоянно поддерживал связь с Дараи, – ответила я. – Это все-таки отнимает много времени и сил. Очевидно, попытавшись в очередной раз войти с нею в контакт, он обнаружил, что ведьма попалась. Поскольку Дараи на тот момент была без сознания, то магу ничего не оставалось, кроме как воспользоваться ее телом и освободить ведьму.
– Неужели это так просто? – недоуменно произнес Лауринь. – Вы ведь хорошо ее заковали…
– Лауринь, – усмехнулась я. – Это «хорошо» годилось для ведьмы, и все мои заклятия были рассчитаны на ведьму. Сильный маг снял их, лишь немного повозившись, в этом я уверена. А любопытно, кстати…
– Что любопытно?
– Я заперла силу ведьмы и связала ее тело заклятиями. Но на силу другого человека, воспользовавшегося ее телом, эти заклятия никак не повлияли, – задумчиво произнесла я. – К тому же мага, пользующегося чужим телом, нельзя обнаружить, тогда как он вполне способен работать в полную силу, и следа он не оставляет. И, кстати, Лауринь, вот еще одно неприятное открытие – это, скорее всего, не классический маг, а независимый, как и я.
Судя по выражению лица лейтенанта, он толком ничего не понял, пришлось растолковывать ему разницу между классическими магами и независимыми. Иногда я поражаюсь, каких очевидных, казалось бы, вещей не знают обыватели!
– А почему вы так решили? – не унимался Лауринь.
– Лауринь, поработайте головой, – велела я. – Дараи мы упаковали как следует, она и пальцем шевельнуть не могла, и рот мы ей заткнули. А классическому магу, даже если он пользуется чужим телом, все равно понадобятся руки для пассов и рот для произнесения заклинания. К тому же классическому магу, чтобы поднять мертвецов, придется добрый час разрисовывать местность нужными символами, словом, готовиться. Нет, это независимый маг, Лауринь, и мне это не нравится…