Андрей
Поняв, что так и не дождусь от Мадины ответа, я, взяв телефон Аслана, в тот же вечер по приезде поехал к ним. Благо охраны у них не было, а камеры стояли только в передней части дома.
– Выходи, – потребовал я, стоило ей взять трубку. – Или я войду.
Девушка молча положила трубку, но я был уверен, что она придет. Мадина прекрасно знала, что я всегда держу слово. Мы уже не раз встречались на их заднем дворе, куда можно было войти через черный вход.
Очень скоро она отворила мне дверь, и я скользнул в их густой сад, где можно было остаться незамеченным.
– Зачем ты пришел?! – зашипела она недовольно, воровато оглядываясь вокруг. – Если я не отвечаю, значит, не хочу…
– Мы ведь всё решили! – перебил ее я. – Почему ты снова ведешь себя так, словно между нами ничего нет?! – вышел я из себя, наступая на нее. Я и так провел последние дни в полном смятении, не понимая, что опять не так и почему она ведет себя так, будто и не было нашего разговора на свадьбе.
– Между нами ничего нет! И быть не может! – выставляя руку вперед, твердо ответила она. – Ты муж моей сестры! Им и оставайся.
– Что ты такое говоришь, Дина?! На свадьбе…
– На свадьбе я поддалась слабости! Больше этого не повторится! Какой бы ни была Рида, она часть моей семьи, и я не настолько подлая, чтобы быть с ее мужем за ее спиной! – поражая меня своей чисто женской логикой, проговорила она.
– Какой на фиг я ей муж?! Ты себя-то слышишь?! – выбесился я из-за ее бреда. Вот как можно было за несколько дней так себя накрутить?! – Она мне не жена! И никогда ею не будет! Я же тебе говорил…
– Не имеет значения, что ты говорил! Мы уже никогда не будем вместе. У нас был шанс, но мы его упустили. Не важно, будет Рида в твоей жизни или нет, я в нее не вернусь.
– Дина… – не веря в происходящее, прошептал, шагая к ней. Я всё еще глупо надеялся, что она просто шутит. Не может девушка, о которой я мечтал с тринадцати лет, просто так взять и уйти из моей жизни!
– Пожалуйста, Андрей. Не мучай меня! Всё кончено! Возможно, это наказание за мою глупую порывистость… Пойми, что нас уже не будет, и смирись. Рида хорошая… Со временем она станет тебе хорошей женой. В гневе и в обиде я наговорила много лишнего. Как, впрочем, и ты. Прими то, что случилось, и живи своей жизнью. Раз так вышло, значит, такова наша судьба. Нельзя спорить с Богом…
Я смотрел, как она уходит, не в силах поверить в сказанное. Отказалась от нас даже без борьбы! В сердце словно вогнали железный штырь и провернули по часовой стрелке. Зашелестели листья, и в воздухе повеяло сыростью. Зарядил дождь.
Холодные капли упали на мое неподвижное лицо, немного приводя в чувство.
Весь промокший, я вернулся домой. Надеялся, что никого не встречу. Но ко мне сразу же вышла Рида, подходя ближе.
– Андрей, ты весь мокрый, – посетовала она, но потом шагнула назад.
– Что? – злобно буркнул я, глядя исподлобья.
Что-то ведь сказать хочет, но молчит. Ждет, что я буду инициатором разговора? Не дождется. Я просто двинул ее плечом, сбивая с дороги в сторону, и пошел дальше.
Мне было не до препирательств с заучкой. Ни одну живую душу не хотел видеть.
Всё, что я хотел, это молча перемолоть внутри убийственные чувства потери и одиночества. С самого детства я знал, что не такой, как все. Родителей мне винить не в чем.
Они никогда не давали ни одним словом понять, что я чем-то отличаюсь от других детей. Но я это ощущал, потому что обстоятельства моего рождения было ничем не перечеркнуть.
Я плод измены, который моей матери пришлось принять в свой дом, несмотря на то, что родной отец не хотел меня.
Он пытался оставить меня в детском доме, вот только никто не знает, что я слышал эти разговоры тем маленьким восьмилетним мальчиком, которого старались не замечать.
Приблудный пес. Вот кем я себя тогда ощущал. Брат тоже злился, что я появился в доме. Иногда я жалел, что услышал злые слова, и уверен, что они были сказаны на эмоциях, в порыве злости, а потом и брат, и отец приняли меня.
Я же не слепой. Точно приняли. Но вот только тот осадок и та обида… Они до сих пор где-то там, в сердце…
Наша семья была невероятно дружной, и я захотел создать такую же с Мадиной. С тринадцати лет не представлял себя ни с кем другим.
Как она могла? Пробила своими жестокими словами дыру в моем сердце! Уничтожила наше будущее сначала своей несвоевременной истерикой, а потом тем, что опустила руки. Не дала попробовать вернуть всё назад. Я бы что-нибудь придумал, ведь только она в моем сердце, моя принцесса, которая уходила от меня сегодня с самым грустным лицом на свете.
Я ведь знаю, что она любит меня ничуть не меньше… Так к чему вся эта жертвенность? Зачем быть для кого-то хорошей, если это сделает нас обоих несчастными?
Чувствуя потребность отвлечься, я пошел в комнату, переоборудованную в спортзал. Красная боксерская груша, висящая на цепи на уровне глаз, всегда помогала мне сбросить пар. Я не думал ни о чем, просто бил и бил кулаками по кожаной груше, а перед глазами стояла мутная пелена.