Бар в отеле «Космополитан» был вычищен до блеска и совершенно безлик. Везде было полированное дерево, блестящие хромированные поверхности и гладкая, блестящая кожа. Благодаря искусно расположенным светильникам бар заполняли тени необычных форм и мерцание листьев искусственных растений. Фоновой музыкой служили электронные версии традиционных рождественских песен. Кое-где виднелись неуместные праздничные украшения. В углу пряталось пианино. По вторникам здесь был вечер джаза.
За столами сидели немногочисленные посетители – две пары и несколько человек поодиночке, явно командированные, которым предстояло задержаться здесь на день-два. Отовсюду доносился смех, люди много общались и много пили. Блондинка за барной стойкой была симпатичная, веселая и улыбчивая. Ей было чуть за двадцать, говорила она с восточноевропейским акцентом. Я заказал виски и сел за ближайший свободный столик. Поиграв немного со стаканом и постучав по стенкам кубиками льда, я сделал глоток. Алкоголь обжег горло.
Одна из сидящих в одиночестве девушек отличалась от всех остальных, потому что она то и дело бросала на меня взгляды. Когда я пришел, она уже была в баре и тихо сидела за столом, откуда лучше всего просматривался весь бар. Я пил виски и наблюдал за ней краем глаза, ожидая от нее первого хода. Она выждала еще пять минут, а потом встала и подошла.
Ростом она была на несколько сантиметров ниже меня, где-то метр семьдесят два без каблуков. Двигалась с уверенной, мягкой грацией танцовщицы. Выглядела она абсолютно потрясающе – у нее были длинные светлые волосы, забранные сзади в хвост, и самые голубые глаза, которые я когда-либо видел. И у нее было тело, за которое не жаль отдать жизнь. Было ли оно подарком генетики или результатом регулярных тяжелых тренировок, я не знал и знать не хотел. Значение имел только конечный результат, а он был впечатляющим.
Она поставила на стол свой стакан, отодвинула стул напротив меня, села и устроилась поудобнее. Немного наклонив голову влево, она принялась меня оценивать. Она никоим образом не пыталась скрыть суть своей деятельности. Начав с макушки, она осмотрела меня до того уровня, который позволял ей стол. Глаза ее двигались слева направо, как будто она читала книгу.
– О чем думаете? – спросила она.
– Думаю, вы не бизнесвумен.
– И?
– Задаюсь вопросом, зачем вам понадобилось идти работать в полицию.
Она улыбнулась:
– Мой отец был полицейским, и его отец, и отец его отца. Я должна была родиться мальчиком.
– Насколько я понимаю, вашему отцу удалось справиться с этим разочарованием, – сказал я.
– Он очень гордится мной, – сказала она и посмотрела на меня. – А вы не такой, каким я вас себе представляла.
– В каком плане?
– В досье сказано, что вам тридцать три.
– На меня есть досье?
Кивок.
– Да, есть.
– Это правда, мне тридцать три.
– Выглядите старше. Наверное, из-за волос. На фото из досье у вас не седые волосы.
– Это все из-за стресса и волнений, – сказал я.
– И вам бы не мешало постричься и побриться.
– И костюм надеть, видимо, тоже не мешало бы. Костюм и темные очки. Агент ФБР бывшим не бывает, так ведь?
– Что-то вроде этого, да.
– Вас Хэтчер прислал сюда присматривать за мной?
Она немного поколебалась и отвела взгляд влево, что традиционно трактуется как обращение к той части мозга, в которой формируются лживые и полуправдивые заявления.
– Не совсем так, – сказала она.
– Так зачем же вы здесь?
Ее голубые глаза опять смотрели прямо в мои.
– Из любопытства. Я много слышала о вас, – она сухо усмехнулась. – Джефферсон Уинтер, знаменитый американский следователь.
– Как вы узнали, что я буду здесь?
– Хэтчер рассказал мне парочку военных историй про Куантико. Из них я поняла, что бар при отеле – лучшее место для начала поиска.
– Хорошая идея.
– Вы разве не спросите, как меня зовут?
– Я и так знаю.
Она подняла бровь.
– Вы сержант полиции Софи Темплтон, – сказал я.
На ее лице отобразилось удивление, но она быстро справилась с мимикой и вернула себе хладнокровный и уверенный вид человека, контролирующего ситуацию. Выражение ее лица изменилось настолько быстро, что можно было засомневаться, а не почудилось ли оно. Темплтон явно была не из тех, кого можно было быстро сбить с толку. Хэтчер упоминал ее имя пару раз, так что все было просто, как дважды два.
Я кивнул в сторону ее полупустого стакана:
– Заказать вам еще один?
Темплтон покачала головой.
– Спасибо, но нет. Завтра много дел.
– А если руку вам выкрутить?
– Можете попробовать, но предупреждаю: противник всегда оказывался подо мной на всех уроках по самообороне.
Ее слова вызвали целый ряд интересных картинок в голове.
– Я выражался образно, – сказал я.
– А я вообще пошутила.
Я улыбнулся, и она тоже улыбнулась. У нее была замечательная улыбка, настоящая, когда улыбаются не только губы, но и глаза.
– Вы же только что пришли, – сказал я.
– Сегодня будний день. Мне уже давно пора бы быть дома. Завтра очень много дел, – она закатила глаза. – Собственно, ничего нового. Каждый день много дел. Особенно сейчас.
– Мы его поймаем.
– Вы так уверены?
– Да, я абсолютно уверен. Вообще не сомневаюсь.
– Вы и правда такой профи, как говорит про вас Хэтчер?
Я взял стакан и сделал глоток.
– Вы ведь поэтому здесь, да? Как выбирали кандидатуру – все собрались в офисе и тянули жребий?
Темплтон отпила из своего стакана и еле заметно облизала губы. Судя по цвету и запаху, пила она «Джек Дэниэлс» с колой.
– Я здесь не для того, чтобы посмотреть на вас, Уинтер.
Я поднял бровь и ничего не сказал.
– Ну ладно, да, я здесь, чтобы на вас посмотреть. Но это мое собственное решение, мое любопытство. Я не собираюсь никому отчитываться о сегодняшнем вечере, – она замолчала и пристально посмотрела на меня своими голубыми глазами. – Кстати, хороший отвлекающий маневр. Вы избежали ответа на вопрос, заставив меня оправдываться.
Я пожал плечами и улыбнулся. Она меня раскусила.
– Ну так вернемся к моему вопросу, – сказала она.
– Я не могу на него ответить.
– Не можете или не хотите?
– Не могу. Это вопрос с подвохом. Я ведь не знаю, что обо мне думает Хэтчер.
– Он говорит, что вы лучший специалист из всех существующих.
– В этом случае, да, он прав. Я лучший.
– Скромности вам не занимать, – засмеялась Темплтон.
– А скромность тут ни при чем. Вы же видели статистику по моим делам. Она говорит сама за себя.
– Откуда вы знаете, что я смотрела статистику по вашим делам?
Я опять поднял бровь и ничего не сказал. На этот раз была очередь Темплтон пожимать плечами и улыбаться. Она протянула руку через стол, и я ее пожал. У нее была мягкая и теплая кожа, пожатие было уверенным, но женственным. Это было хорошо. Это означало, что она не ощущала потребности конкурировать со мной.
Она улыбнулась своей невероятной улыбкой и сказала:
– Приятно познакомиться, Уинтер. Мне будет очень интересно поработать с вами.