Как девушки понимают, что нужно выглядеть сексуально и доступно, чтобы быть популярными
Александре 16 лет. Она хорошо учится в школе. У нее есть лучшая подруга. Есть и другие подружки, с которыми она общается и обсуждает все: школу, жизнь, парней. Но у нее есть проблема: низкая самооценка, почти нулевая. «Если мальчишки проходят рядом, они меня не видят. Даже не замечают. Мои подруги – другое дело. Они могут быть заметными, добиваться расположения, знают себе цену. Я же, наоборот, остаюсь в стороне, безликая, невидимая, подпирающая стенку на домашних вечеринках, как картина».
Для Александры все началось в средней школе. Все дело в фамилии. Все подшучивают над ней, потому что она имеет сексуальный подтекст. В общем, ее называют не по имени – Александра, а по фамилии – Вакка (итал. – «корова, телка») и другими схожими словами. Есть один эпизод, застрявший в эмоциональной памяти, точка, разделившая жизнь на до и после, четко обозначившая все, что случилось с ней позже и из-за чего ей пришлось просить о помощи. Это произошло в шестом классе средней школы. Однажды на уроке физкультуры учительница отлучилась из-за травмы школьника, и ребята остались одни. Внезапно местный хулиган начал во всеуслышание дразнить Александру за ее фамилию. Кто-то еще присоединяется к нему, и через несколько секунд слышится уже хор одноклассников, указывающих на нее и ржущих из-за ее фамилии, добавляя вульгарные прилагательные. Девушка стала подыгрывать, делая вид, что ей смешно, хотя, как она сама призналась, «думала, что умру, не в силах пережить эту абсурдную ситуацию». Когда учительница вернулась, она ничего не заметила и продолжила урок, но Александра не могла избавиться от чувства стыда и унижения, которое испытала. «В начальных классах моя фамилия иногда вызывала улыбку, были некоторые школьники, которые шутили над ней, но я никогда не относилась к этому так серьезно. В начальной школе мы думали о других вещах». Тот эпизод в спортзале средней школы теперь навсегда часть ее жизни, как одежда.
«Со следующего дня я ходила с опущенной головой с единственной надеждой, что никто меня не заметит. Два года прожила, затаив дыхание. В школе выполняла свои обязанности. У меня были две лучшие подружки, с которыми сохранились очень прочные отношения: я их использовала как барьер между собой и остальным миром. Я прицепилась к ним, как мидия, позволяя защищать себя, нашла убежище. Каждый раз заходить в спортзал было пыткой. „А вдруг это повторится?“ – думала я. Но учительница больше не уходила, и наконец-то я все пережила. Когда перешла в старшие классы, все изменилось. В выбранном мной классическом лицее одноклассникам не было дела до моей фамилии. Все, наоборот, были более заинтересованы в том, чтобы их замечали другие, приглашали на вечеринки, образовывали группы. Я хотела быть среди популярных, тех, у кого были планы на выходные, приятелем, с которым можно гулять, но кроме тех моих лучших подружек у меня не было никого. И я чувствовала, что отличаюсь от всех. Казалось, что не вписываюсь в обстановку. Смотря со стороны на них, чувствовала, что другая, и, разумеется, стала изгоем. Это ощущение превратилось в страдание. Мучилась от того, что думала, будто никогда не найду свое место в мире, что никто не заметит мое отсутствие, если не появлюсь, как будто я безделушка в жизни других, мебель. И никто даже не интересовался мной.
Однажды утром я почувствовала, что больше так не могу, что нужно изменить сценарий. И тогда решила: чтобы стать популярной, я должна переспать с несколькими парнями из моей школы. Только так я бы сделала большой рывок вперед, попав в клуб „нормальных“. Не могу точно сказать, почему выбрала именно этот план, чтобы изменить ситуацию. По фотографиям и комментариям, которые читала в социальных сетях популярных девушек, казалось, что они весьма раскованны и хорошо информированы об этом. И это не оставляло мужчин равнодушными. А учитывая сигналы, которые приходят нам, женщинам, со всех сторон, вероятно, самый важный урок, который получаем сразу после появления на свет, состоит в том, что, если хочешь стать успешной, нужно демонстрировать сексуальность и доступность, особенно с теми, от кого зависит, будете ли вы приняты в группу или покинете ее.
Так, никогда до этого не занимаясь любовью, я обнаружила, что сделала это с тремя разными людьми за десять дней. Первый раз было ужасно. Это случилось с лучшим другом парня, организовавшего вечеринку, куда я решила пойти. Немного выпила, а затем очень сексуально потанцевала с ним. Парень подмигнул, на что я дала понять, что мне все нравится, потом он отвел меня в комнату своего друга на верхнем этаже и сделал там все за пять минут. Потом оделся и спустился к остальным, оставив меня одну. Я ничего не почувствовала, когда он сверху двигался на мне. Хотя нет, было очень больно. Я повторила это еще два раза: на вечеринке и дискотеке.
В школе парни стали говорить обо мне как о легкодоступной девушке, которая встречается со всеми. И действительно, я стала получать приглашения от тех, кто со мной даже не здоровался раньше. Но должна признать, что и сама запуталась в своих чувствах. Когда я гуляла с парнями, мне казалось, что это какая-то другая я – не та, что обычно ходит на учебу. Я почувствовала, что стала другой. С другой стороны, многие девушки стали плохо обо мне говорить, распускать слухи. Лучшие подружки спрашивали, что случилось, почему я себя так веду. Но я только отшучивалась. Делала вид, что все держу под контролем.
Но одним утром случилось кое-что неожиданное. Я почувствовала себя ужасно, почти не дышала, сердце сильно колотилось. Думала, что умираю. Позвала маму, она тут же прибежала, и я сказала ей: „Срочно отвези меня в больницу. Я умираю“. Она была в шоке. В скорой помощи меня внимательно осмотрели. Диагноз: все в порядке. Врач отпустила меня, сказав матери: „У вашей дочери случилась паническая атака“. Меня как холодной водой окатили. Я стала бояться, что этот ужасный опыт может снова повториться.
Я заперлась в доме. Никаких больше прогулок и вечеринок. Утром, чтобы пойти в школу, мне даже пришлось принять успокоительное, потому что я не могла заставить себя выйти за дверь. Так больше не могло продолжаться, поэтому меня отвели к психотерапевту. И вот на сеансах я все переосмыслила: начиная с эпизода в средней школе и до моей изоляции от остального мира, ощущения непохожести на других. Он помог мне понять, что свою потребность быть любимой и принятой другими я трансформировала в глубоко саморазрушающее сексуальное поведение. Он сказал: „Быть популярной – совсем не то же самое, что быть любимой; прежде всего, не нужно думать, что, если кто-то затащит тебя в постель, потом вознаградит любовью и преданностью. Наоборот, ты обнаружишь себя вынужденной притворяться той, кем не хочешь быть. И потеряешь себя“. Эти слова заставили меня понять, что он говорит о том чувстве смущения, которое я испытывала, когда ходила на вечеринки, предавалась беспорядочным связям и отдавалась любому, кто хотел взять меня. Я играла роль и не была собой. Во время терапии я научилась говорить о себе, какая я есть, своем страдании, необходимости быть замеченной и любимой.
Сейчас все хорошо. И рядом со мной парень, который, зная мою историю, сказал, что не хочет только лишь заниматься со мной сексом. Хочет быть рядом, чтобы я чувствовала себя спокойно. Когда настанет момент, мы займемся любовью. Но сейчас – нет, еще не время. „Я не хочу быть четвертым в этом порочном списке“, – когда он мне это сказал, я поняла, что наконец-то началась та самая глава книги моей жизни».
Почему многие девушки думают, что единственный способ быть замеченной и принятой в группе ровесников, – это выглядеть сексуально и вызывающе? Как родился стереотип, что популярная девушка-подросток доступна для парней в своей компании, в то время как прототип неудачницы – одетая как монахиня, ни для кого не доступная девственница?
Несомненно, наши дочери с ранних лет учатся, как выглядеть сексуально и соблазнительно, сосредотачиваясь на внешности и имидже, что служит ключом для успешного будущего во всех сферах жизни: любви, дружбе и карьере. В конце концов, статистика ясно говорит: за последние 50 лет интимная жизнь молодежи значительно изменилась. Они становятся активными слишком рано, увеличивается вероятность нежелательной беременности и венерических болезней у несовершеннолетних, возрастает употребление алкоголя и наркотиков[4].
Средний возраст первого сексуального опыта за последние годы снизился:
• 20–21 год – у поколения 1946–1955 годов;
• 19 лет – у поколения 1956–1965 годов;
• 20–21 год – у поколения 1966–1975 годов;
• 17 лет – у нынешнего поколения.
Слишком раннее развитие должно зависеть от более широкого явления, которое на биологическом уровне означает постепенное половое созревание. Вместе с тем на уровне поведения и эмоций многие дети демонстрируют сексуальные установки начиная с периода второго детства[5], когда нужно думать о своем теле в игровом и двигательном плане, а не сексуальном.
По сути, тенденция последнего столетия такова, что половое созревание у детей наступает все раньше и раньше.
В середине прошлого века средний возраст менархе (первого менструального цикла) был около 16–17 лет, а сегодня – 12,5. Главная причина – улучшение санитарно-гигиенических условий и окружающей среды. Среди психологических и образовательных факторов, внесших вклад в это явление, средства массовой информации занимают доминирующее положение. Обилие и разнообразие картинок и контента по теме секса сделало нормальным для подростков представление о себе с эротической точки зрения. И последствия этого отражаются на мозге: гипоталамус и гипофиз стимулируются к производству гонадотропина, который побуждает к секреции гормонов, стимулирующих половые органы, заставляя их активироваться раньше, чем запрограммировано природой.
Комбинация органических и психологических факторов, стимулируемых окружающей средой, оказывает прямое воздействие на то, что наши дети думают, представляют и делают в эротическом плане. Это ясно видно при работе в начальной школе, в том числе с восьмилетними детьми, которые говорят об оральном сексе и отношениях то, что явно не соответствует уровню их эмоционального и умственного развития. То же самое происходит и когда маленькие девочки очень соблазнительно танцуют, подражая взрослым танцовщицам, или одеваются во взрослом стиле или, по крайней мере, подростковом, совсем не типичном для раннего и второго детства. Эти похожие формы преждевременного поведения приводят к особой форме взросления несовершеннолетнего, проходящей через его эротизацию. Согласно Американской психологической ассоциации, этот феномен основан на четырех элементах.
1. Ценность любого человека связана исключительно с его сексуальной привлекательностью и поведением.
2. Человек должен стремиться соответствовать популярному убеждению, что быть сексуальным означает быть привлекательным внешне.
3. Человек рассматривается как сексуальный объект, то есть он предназначен, чтобы его так использовали другие; его не уважают за независимость и управленческие способности.
4. Сексуальность навязывается человеку неуместным образом.
Эротизация детей разрушает многие воспитательные идеи и модели поведения, до сих пор применяемые родителями. По Фрейду, особенно в раннем детстве, сексуальность характеризуется напряженной психической энергией и активностью, которая, однако, сильно различается у детей, взрослых и подростков. Поэтому следование детьми эротической модели поведения, намного более сложной, чем их стадия развития, превращается автоматически в форму психологического давления, настоящее насилие, надругательство прежде всего на эмоциональном уровне. Оскверняется базовый принцип детства – право быть ребенком, то есть взрослеть, следуя времени и физиологическим этапам.
В отношении физиологии и ритмов развития не существует условий, которые, по крайней мере в отношении секса, создают детей-акселератов (англосаксы называют это явление hurried child syndrome