Заниматься не хотелось ничем. И Анастасия просто сидела в спальне, бездумно глядя в окно.
Только что отзвонилась Сэнди. С очередным душераздирающим воем: «Представляешь, этот козел меня бросил! Я ему все отдала, а он!..»
«Зовите меня Сэнди, – представилась она во время первого знакомства в «Арбате». – У меня такой ник в Интернете».
Как подружились – непонятно. Ничего глупее этой дружбы представить нельзя. Сэнди была типичной «девушкой света», проводившей почти каждый вечер в очередном клубе с очередной тусовкой. Ни ума, ни талантов в ней не было ни на грош. Вернее, был один – она умела заразительно «оттягиваться» в любой компании. Именно в любой – независимо от уровня доходов, образа занятий и образования. Настя никогда не отдыхала в компании академиков, но подозревала, что Сэнди и там нашла бы со всеми общий язык. Мозги ей заменяла внешность, образованность – многочисленные связи и знакомства, а недостаток общей культуры – громадный опыт гулянок в высшем обществе.
Вероятно, именно потому она могла болтать без умолку с любым человеком, нисколько не боясь показаться дурой. Ибо ей, как никому другому, полностью подходила эта фраза: «Прелесть, что за дурочка!»
Но однажды Настя ее поняла. Не сразу, конечно. Но зато – тем глубже. Сэнди была просто маленькой девочкой, которой просто – просто, просто! – изо всех сил хотелось замуж. Кто-то когда-то ей подсказал, где нужно искать перспективных женихов. И она пробралась на одну вечеринку, другую, в один клуб, второй-третий-десятый. Стала завсегдатаем. Ее не то чтобы приглашали… приглашали тоже. Но в ходе любого праздника неизбежно поднимался вопрос о том, что и где будет завтра… «Кто будет завтра в «Китайском летчике?» И Сэнди там оказывалась.
Постепенно у нее даже скопился кое-какой достаток. В конце концов, она была для всех своей. И ее звали то телевизионщики – поучаствовать в какой-нибудь программе, то пиарщики – покрасоваться за несколько сотен долларов на какой-нибудь выставке, то продюсеры – «разогреть» кого-то перед важной презентацией.
Но Сэнди не очень интересовалась деньгами. Квартира ей от кого-то досталась, на утренний кофе хватало, а по вечерам она была угощаема и так. Сэнди интересовалась другим. Она упорно и настойчиво перебирала цепким взглядом тех веселящихся самцов, что проходили мимо нее на этих вечерах и вечеринках, все так же упорно стремясь найти своего суженого.
Беда ее состояла, однако, в том, что у Сэнди было еще и цепкое сердечко. И оно немедленно, как застежка-липучка на куртке, цеплялось за того, кто вдруг попадал в разряд подходящих кандидатов. И девочка прилеплялась к нему накрепко, отдавая действительно себя всю. Включая и деньги.
Вот только мужчины подобной пылкой верности долго не выдерживали. Сколько ей ни втолковывали подружки, что самец человека – животное боязливое, пуганое, излишнего внимания к себе страшится и норовит от оного убежать, – на Сэнди эти увещевания не действовали. То есть она соглашалась – головою, – но ее разум всегда послушно замолкал, когда начинало говорить сердечко.
Потому истории, подобные нынешней, повторялись с регулярностью железнодорожного расписания. И Настя заранее знала даже не то что – чем, но и – когда у Сэнди случится очередная трагедия. Возможно, потому Сэнди с ней и дружила искренне. Ведь Настя всегда ее выслушивала и сочувствовала. Иногда даже приезжала к ней домой, где они на пару напивались «Бейлиза». И всегда обнадеживала ее обязательным и скорым семейным счастьем.