В пятницу, ближе к вечеру, Сиверов оставил свой «БМВ» на платной стоянке в десяти минутах ходьбы от дома, в котором жила Оксана. Пройдя по улочке, он свернул налево в переулок, остановился возле березы и внимательно осмотрел двор перед домом. «Пока все тихо, – отметил он. – Что ж, пора выдвигаться». Глеб был одет в джинсовый костюм. На нем была кепка черного цвета, а неизменные очки завершали его образ. В руках он нес большую спортивную сумку.
Сиверов вошел в подъезд, быстро поднялся на второй этаж и открыл ключом входную дверь квартиры, в которой жила Оксана. Накануне вечером, в кафе, женщина передала Глебу ключи. Прикрыв дверь, он прошел в спальню, поставил стул сбоку у окна, сел и стал ждать.
Отсюда двор был виден как на ладони. Никто не мог войти в подъезд незамеченным. «Хороший обзор, осталось только ждать», – подумал Сиверов. Он вспомнил один случай на войне в Афганистане…
Лопасти вертолетов вращались медленно, как во сне. Его разведгруппу срочно перебрасывали на двух машинах в один из горных районов под Кандагаром. Разведчики Глеба Сиверова волей судьбы оказались ближе всех к месту засады, в которую попала колонна, перевозившая продукты. Каждый метр ущелья был пристрелен. Духи из пулеметов и гранатометов с двух сторон хладнокровно подбивали «КамАЗы» и БМП. Радист успел передать по рации координаты боя, но после этого был убит снайпером.
Вертолеты разведгруппы прибыли на место боя, когда все уже было кончено: советская колонна была уничтожена, а духи отошли. Сиверов шел вдоль горящих, покореженных машин, сжимая от ярости кулаки. Повсюду лежали убитые 18-20-летние советские парни.
После того случая Глеб зарекся куда-либо опаздывать.
«Почему, когда я вспоминаю Афган, всегда сначала вижу крутящиеся лопасти вертолета?» – задал себе вопрос Глеб. Но ответа он не знал.
Начинало смеркаться. Пока все было тихо. «Люди Острова не торопятся. А может, перенесли встречу? Хотя вряд ли. Судя по рассказу Оксаны, Петр Остров одержим ею. Нет, его люди должны появиться сегодня обязательно», – заключил Сиверов.
Черный «мерседес» был еще в двадцати километрах от Суздаля. За рулем сидел Сергей Говорцов по кличке Череп, прозванный так за то, что всегда ходил лысым. Рядом с ним был его товарищ Андрей Брошин. Ростом он был ниже Черепа, да и по комплекции друзья сильно различались. Если Говорцов был высокий и атлетичный мужчина, то Брошин, напротив, – худощавый. Остров хорошо платил, поэтому и Говорцов, и Брошин с большим рвением работали на хозяина, устрашая конкурентов. А если того требовали обстоятельства, то и уничтожая их.
– Наша красавица наверняка уже со страху с ума сходит, – ухмыльнулся Череп.
– Здорово ты тогда ее припугнул, – заметил Брошин.
– Знаешь, что мне сказал Остров перед отъездом? – Говорцов многозначительно посмотрел на товарища.
– И что же?
– Если она откажется быть его любовницей, то мы должны ее трахнуть, причем жестоко, по своему усмотрению. И дочку ее тоже.
– Значит, нам сегодня может крупно подфартить, – заржал Брошин. – Оксана – баба красивая, и я, если честно, очень хочу, чтобы она отказала Острову.
– Ты прав. Поиметь такую да еще с дочкой – это круто, – оскалился Говорцов.
– А если она согласится ублажать шефа?
– Тогда в субботу вечером должна приехать к нему на дачу.
– Понятно, – протянул Брошин. – Выходит, это все мулька про квартиру. Пыль в глаза, так сказать?
– Сам подумай, зачем Острову ее жалкая двухкомнатная квартирка? У него бабла немерено, ты же сам знаешь.
Немного помолчав, Брошин сказал:
– Не мое дело, конечно, но шеф, по-моему, помешался на этой бабе.
– Я тоже не понимаю его. Он почти каждый день тайком от жены трахает новую красотку. И на хрен ему сдалась эта Лаврентьева? Безусловно, она видная, но красивых баб у нас хватает.
– А может, в этом и есть своя фишка? – предположил Брошин. – Мы по приказу шефа завалили ее муженька, а Остров хочет «завалить» в постель его женушку.
Дружки рассмеялись.
– Нет, шеф реально помешан на Лаврентьевой. Он давно хочет ее трахнуть, а она ни в какую. Это разозлило его. Он же не привык получать отказы. А тут какая-то баба из провинциального городка так выделывается перед ним. Как это так? Непорядок, – въезжая в Суздаль, сказал Череп.
– Наше дело маленькое. Если бы шеф сказал мне грохнуть сегодня Лаврентьеву и ее дочку – мне без разницы, лишь бы Петр Ефимович платил исправно.
– Это точно, – согласился Череп. Помолчав, он сказал: – Короче, сюсюкаться я с ней не собираюсь.
– А если она скажет, что продала квартиру? – спросил Брошин.
– Это ее проблемы. Правила изменились: либо она едет к шефу, либо мы ее поимеем вместе с дочуркой. Пусть решает сама. К тому же, думаю, она сразу смекнула, что Острову от нее нужно, – ухмыльнулся Череп.
– Кажется, приехали. Сколько там времени? – поинтересовался Брошин.
– Уже начало двенадцатого, – взглянув на часы, ответил Говорцов.
Когда начало темнеть, Глеб вышел на площадку, открыл электрощит и отключил свет в квартире Оксаны. На кухонном столе он оставил включенным фонарик. Было начало двенадцатого, когда к дому подрулил черный «мерседес». Примерно через минуту из машины вылез здоровый бритоголовый мужчина, а за ним еще один, невысокий и худощавый. Обоих Сиверов уже видел. «А вот и гости пожаловали. Кажется, начинается», – подумал Глеб.
– Только на кухне какой-то слабый свет, – посмотрев на одно из окон второго этажа, произнес Брошин.
– Возможно, сидит и ждет нас, а ребенка уложила спать, – предположил Череп.
– Готовится к встрече. Наверняка уже помылась, вазелин приготовила… – ухмыльнулся Брошин.
– Сейчас узнаем. Пошли, – сказал Череп.
Мужчины поднялись на второй этаж. Говорцов нажал на кнопку звонка, но он не сработал.
– Может, звонок неисправен? – удивился Череп.
Он постучал в дверь, но никто ему не открыл.
– Уже обделалась со страху и не может встать с унитаза, – ухмыльнулся Брошин.
Говорцов повернул ручку, и дверь открылась. Они вошли внутрь и тихо прикрыли за собой дверь.
– Оксана, ты где? – повысил голос Череп.
Но никто не отозвался.
– Что-то не нравится мне все это, – тихо сказал Брошин и вытащил пистолет.
Череп попытался нащупать выключатель, но в темноте не нашел его.
– Посмотри, что там на кухне, – приказал он Брошину.
Тот медленно направился на кухню. Череп повернул голову в сторону подельника, и вдруг чья-то крепкая ладонь закрыла ему рот. В то же мгновение острый кусок стали вонзился ему в горло. Сиверов тихо уложил бездыханное тело Черепа на пол.
– Слушай, Серега, здесь никого, только фонарик на столе, – сказал из кухни Брошин.
Но ответа не последовало.
– Чего молчишь? – выходя из кухни, спросил Брошин. – Серега, ты где? – его голос дрогнул.
Сиверов мощнейшим ударом кулака выбил пистолет из правой руки Брошина и подсек его ноги. Все произошло настолько быстро, что дружок Черепа не успел опомниться. Глеб навалился на него сверху, приставив к горлу нож, и тихо сказал:
– Одно твое неверное движение – и ты покойник.
Брошин от неожиданности и испуга едва промямлил:
– Не убивай, не надо.
– Это будет зависеть от твоего поведения, – все так же тихо произнес Сиверов.
– Я буду делать все, что ты скажешь, – пробормотал Брошин.
– Это хорошо. Только так ты можешь сохранить жизнь.
– Я понял. Чего тебе надо?
– Зачем вы приехали к Оксане? – надавив лезвием ножа на горло Брошина, спросил Глеб.
– Я не имею к этому никакого отношения. Нас послал Петр Ефимович Остров. Он буквально потерял голову из-за Оксаны. Остров сказал нам изнасиловать Лаврентьеву и ее дочку. Это в том случае, если она не согласится приехать к нему, – сбивчиво пояснил Брошин.
– Когда и куда она должна приехать?
– В эту субботу, на его дачу, что возле Владимира. Оксана знает где. Он будет ждать ее вечером. Только не убивай, я все расскажу.
– Он хочет, чтобы Оксана стала его любовницей?
– Да. Она ему отказывала уже много раз, вот он и взбесился. Хочет, чтобы она приехала сама. Это его условие.
– Мне нравятся твои ответы. И еще вопрос. Остров отдал приказ убить мужа Оксаны?
– Да, Остров. А я что? Он приказал, а мы выполнили, – обезумев от страха, скороговоркой выпалил Брошин. – Только не убивай меня, прошу!
– Сколько человек охраняет дачу Острова?
– Обычно три-четыре.
– Чем вооружены? – продолжал допытываться Сиверов.
– Пистолеты и автоматы «Узи».
– Собаки в доме есть?
– Нет. У него аллергия на шерсть животных. Не убивай меня! Только не убивай!
– Расслабься, ты мне все рассказал…
Глеб резко провел ножом по шее Брошина. Тот дернулся, захрипел и затих. Все было кончено. Глеб поднялся: «Пришли насиловать, уроды… А в итоге кое-кто захлебнулся собственной кровью».
Глеб вытащил из спортивной сумки еще одну. Трупы предстояло вынести и похоронить где-нибудь в укромном месте. Он включил свет, разложил на полу в прихожей полиэтиленовую пленку и первым затащил на нее Черепа. «Начнем с тебя», – нагнувшись над трупом бандита, подумал Сиверов и стал расчленять его ножом. Сложив части тела Говорцова в одну из спортивных сумок, Глеб принялся за тело Брошина. Разделанный Брошин оказался во второй спортивной сумке. На всю работу у Сиверова ушло не более полутора часов.
Глеб вытер в прихожей пол от крови, благо тот был покрыт линолеумом, после чего умылся в ванной, снял окровавленную майку и брюки, переоделся, бросив испачканную одежду в сумку с трупом.
В два захода погрузив сумки с трупами в багажник черного «мерседеса», Сиверов сел в машину бандитов и завел ее ключом, который он предусмотрительно извлек из кармана брюк Черепа. Выехав за город, Глеб свернул в лес, вскоре остановился, достал из багажника сумки и, отойдя от «мерседеса», принялся копать яму. Потом Сиверов бросил сумки на дно ямы и быстро забросал ее землей. «Никто и не узнает, где похоронены эти псы», – сплюнул Глеб. Подъехав на «мерседесе» поближе к Суздалю, он бросил машину на обочине и пошел пешком в сторону ночного города.