Самым мучительным для Макса – еще недавно Лущика, а теперь Виннера – после того, как он перебрался на постоянное местожительство в Штаты, были сны о его советском детстве. В последнее время его начало буквально преследовать одно и то же утреннее видение. Ему снилось, как они с Федором и отцом едут на их стареньком зеленом «жигуленке» забирать из роддома их младшего брата – Рыжего. Его по имени они никогда и не называли… Рыжий, Рыжик… Во сне все было таким реальным, что казалось, он даже чувствует запах бензина. Но самым главным было чувство абсолютной гармонии и счастья, потому что рядом сидел Федор. Он чувствовал его плечо, все его тело, он крепко сжимал его руку. Они с Федором были близнецами, и поэтому, сколько Макс себя помнил, рядом всегда был Федор. Мама, отец ходили на работу, ездили в командировки, а Федор был рядом. Дома, на улице, в детском саду, в школе и даже в университете, куда они поступили учиться на химфак, Федор был рядом. Федя, как утверждала мама, родился на пять минут раньше, чем Макс, и поэтому его можно считать старшим. Но Федор и сам всегда почему-то чувствовал себя и вести старался как старший. Когда Макс с Рыжиком хулиганили, что-нибудь ломали, Федор брал всю вину на себя. Родители, скорее всего, догадывались, кто виноват на самом деле, но почему-то делали вид, что верят Феде. Они с Федей пошли в маму и были похожими как две капли воды. Оба светловолосые, голубоглазые, с резкими, чисто арийскими чертами лица. А вот Рыжик пошел в отца, он и в самом деле был солнечно-рыжим. Однако во сне они еще только ехали забирать младшего братика. Эта поездка в роддом за Рыжим, казалось, была бесконечной, но тут кто-то чужой, реальный вдруг грубо тронул его за плечо. И звонко, резко, на чужом, английском языке прямо над ухом зазвучало противное:
– Макс, вставай!
За годы, что он провел в Америке, Макс так и не привык к голосу своей заокеанской жены, которая в свое время спасла его от тюрьмы, а может, и от смерти, но так и не стала близким, тем более родным человеком. Как не стали родными и ее двухэтажный дом под Нью-Йорком, ее химическая лаборатория, где он имел возможность проводить любые опыты. Больше всего Макс был рад тому, что они с Хилари не имели детей. Это позволяло ему чувствовать себя свободным. Ведь это она, Хилари, приехав в Москву на одну из научных конференций, предложила ему переехать в Америку. Ей нужен был высококлассный химик для создания новых лекарств, а ему тогда нужно было срочно уезжать за границу. Он успел взять фамилию жены и уехал. А Федор остался. И опять, как в детстве, один понес наказание за всех. Макс тяжело вздохнул. По его подсчетам, сидеть Федору оставалось меньше года. Как только Федор выйдет, он заберет надежно спрятанные деньги и, несомненно, поделится с ним, Максом. И тогда Макс сам сможет открыть лабораторию. Хоть здесь, в Америке, хоть там, в России. И тогда он наконец разведется с ненавистной Хилари и не будет каждое утро слышать ее резкий, скрипучий голос…
– Макс, вставай! – повторила Хилари и недовольно проворчала: – Как же вы, русские, любите спать! Ты что, забыл, что к нам сегодня приедет мистер Смит? Мы должны предоставить ему результаты наших экспериментов! Ты же знаешь, если качество нашего нового лекарства его удовлетворит, мы получим много-много денег!
– Опять деньги! – недовольно проворчал Макс, поднимаясь с постели.
Хилари уже была в своем элегантном сером брючном костюме, подкрашена и надушена. За эти годы он так и не понял, чем же пахнет ее тело. Всегда только этот приторный с горчинкой сандаловый запах.
Подтянутая, жилистая – настоящая американка с холодными серо-голубыми глазами и таким неприятным резким голосом. Если бы тогда, в России, она сама не предложила ему переехать в Америку, он бы ее и на ужин в ресторан пригласить не решился бы.
Завтрак, даже в выходные, из разогретых полуфабрикатов, секс – под записанные на видео вульгарные порнографические вздохи… Страшно подумать, что, не дай бог, с такой женщиной придется остаться до скончания века. Лекарства, которые они с Хилари создавали в принадлежавшей когда-то ее отцу лаборатории, были рассчитаны на то, чтобы снимать боль.
Хилари, не отвечая на его ворчание, развернулась и, постукивая каблучками, вышла. Пока он умывался и принимал душ, она ожидала его на кухне. На столе стояли два стакана со свежевыжатым апельсиновым соком и красивые белые тарелки, на которых лежали несколько ярко-зеленых листьев салата и серые горки овсяной каши. Вместо кофе Хилари в последнее время перешла на зеленый чай. Правда, ему милостиво позволяла выпить за день несколько чашек кофе. Ей надо было, чтобы его ум оставался ясным и быстрым, а без кофе и сигареты, она уже это поняла, Макс мог зависнуть, как компьютер.
Ради пользы дела Хилари даже смирилась с тем, что раз в месяц Макс уходил, как он выражался, в загул. Это мог быть ночной клуб, крепкие напитки, лучше всего виски или русская водка, проститутки… Ее это мало заботило. Главное, что через день-другой Макс возвращался бодрым, спокойным и снова работал.
– Макс, ты очень раздражен, – покачала головой Хилари, заваривая ему кофе.
– Тебе показалось… – сказал Макс, возвращаясь с горьковатым запахом свежесваренного кофе в свой утренний сон, в пропахшие бензином «Жигули», где он держал за руку своего брата Федора.
– Может, пришло время уйти в загул? – спросила Хилари. – Встретимся сегодня с мистером Смитом, сделаешь пробную партию и можешь, как ты говоришь, оторваться со своими друзьями по полной.
– Да ладно… – махнул рукой Макс, – разберемся.
Неизвестно, что имела в виду Хилари, но друзей у Макса здесь, в Америке, не было. Несколько лет назад он познакомился с русским врачом Дмитрием Шевченко, который приезжал сюда на стажировку. Вместе, конечно, им было веселее, но Шевченко не стал ему другом, так, приятелем. Дмитрий занимался наркотиками, о которых Макс еще со студенческих лет знал практически все, хоть и не решился признаться в этом Дмитрию. А когда тот уехал в Россию, Макс лишь чисто формально отвечал на все его электронные письма. Лучшим и надежнейшим другом для Макса здесь, в Америке, оставалась разве что сигарета.
– Мистер Смит собирается в Африку, – продолжала вещать неугомонная Хилари, – и ему нужна партия нового препарата. Ты успеешь за несколько дней?
– Успею, – кивнул Макс.
– Я уверена, что новый препарат принесет нам неплохой доход… – сказала Хилари, допивая свой зеленый чай.
– Что, твой Смит опять на негритятах будет лекарство испытывать? – перевел Макс разговор на другое. Его давно напрягало, что все лекарства, которые разрабатывались в их лаборатории, с ходу проверялись на живых людях.
– Макс, – строго оборвала его Хилари, – ты же не маленький и прекрасно знаешь, сколько больных людей ждут это лекарство. И чем скорее оно будет испытано, тем скорее попадет к тем, кто в нем нуждается.
– Но ведь мистер Смит всегда просит нас что-нибудь усовершенствовать. Ведь это значит, что, возможно, там, в Африке, кто-то остается страдать… – начал Макс.
– Ну зачем вы, русские, все всегда усложняете? – раздраженно спросила Хилари. – Не думай о том, о чем не следует думать. Выполни свою работу, а мистер Смит выполнит свою. Думай лучше о том, как мы потратим деньги, которые он нам заплатит. Хочешь, купим домик на берегу океана?
– Да нет, я предпочел бы квартиру в центре Москвы, – вздохнул Макс.
– Ты это серьезно? – напряглась Хилари.
– Да нет, шучу, – покачал головой Макс и попытался улыбнуться: – Ну что, поехали?
– Да-да, поехали, – кивнула Хилари и предупредила: – Только едем на моей машине и я за рулем. А то ты какой-то сегодня неадекватный.
Макс сел на заднее сиденье, и откуда-то наплывший резкий запах бензина опять напомнил ему его утренний сон и брата Федора, который сейчас отбывает наказание за их поставленные на поток химические эксперименты. Хотя ведь не Федор, и даже не он, Макс, а их однокурсник Вован был тогда в конце девяностых годов главным инициатором и организатором всего дела. А потом он же и сдал их всех с потрохами, сам же сухим вышел из воды. Правда, Федор был уверен в том, что те деньги, на которые Вован рассчитывал, ему не достались. И поделом. Ведь хотя Вован и организовал все, нашел место, средства, опираясь на какого-то высокопоставленного и богатого покровителя, но потом работали только они с Федором. Рискуя здоровьем и даже жизнью, занимались очисткой высокотоксичных веществ, приводили все в соответствие с зарубежными аналогами. А он приезжал, забирал товар, платил деньги… Да, деньги-то платил им Вован. И сколько он по пути прикарманил, никто не знает. Ну да ладно, выйдет Федор – вместе они разберутся. Макса передернуло, когда он вспомнил, как однажды они с Федором увидели, как Вован по журнальным записям пытался в их отсутствие сварганить препарат из практически не очищенных составляющих. Страшно подумать, что бы было, если бы этот психоделик появился на рынке. Но после Фединого ареста их лабораторию, надо понимать, уничтожили – Вован, конечно же, указал, где она находилась. А новое дело ему без них организовать слабо.
И снова Макс вздохнул. Если он вернется в Россию, Федор разыщет припрятанный чемодан. У них будут деньги. И пусть Федор делает что хочет, а он, Макс, устроится в какую-нибудь тихую научную лабораторию или пойдет преподавать в университет. И будет заниматься чистой наукой. Никакого криминала, никакого риска, никаких экспериментов на грани фола…
Макс задремал, и ему опять показалось, что он едет с отцом и Федором забирать из роддома младшего брата, Рыжего… А где он, Рыжий, теперь и чем занимается, Макс не имел никакого понятия. Он открыл глаза, глянул в окно на ухоженные придорожные посадки и понял: он не в России, он в Америке. И дело не в русских березках, а в том, что – и это больше всего его здесь раздражало – здесь, в Америке, не затормозишь у дороги, не пройдешься по лесу просто так, для души. И дорога, и деревья у дороги, и виднеющееся вдали озеро – все это частные владения. И за то, чтобы сорвать придорожный цветок, придется заплатить… Здесь невозможно расслабиться. Даже напиться толком у него здесь никогда не получалось. Бетон и стекло, любимые американские стройматериалы… Да они не дома – души из них пытаются строить!
– Макс! – неожиданно окликнула его Хилари. – Ты только мистеру Смиту не вздумай свой спич про бедных африканских детей повторять. Ты не хуже меня знаешь, как нам важно именно сейчас поддержать свой имидж…
– Да успокойся ты, Хилари! Я же понимаю, что от того, что я расскажу мистеру Смиту о своих переживаниях, ничего не изменится. Он все равно поедет в Африку и будет пичкать нашими лекарствами местных детей и взрослых. А его помощники станут бесстрастно фиксировать все, что с ними будет происходить. Если мы не дадим, мистер Смит возьмет образцы лекарства в другой лаборатории. И они могут оказаться более опасными, чем наши… В наших я хотя бы частично могу быть уверен. Я ведь стараюсь все делать на высоком уровне…
– Ты, Макс, суперпрофессионал! – облегченно вздохнула Хилари. – Поэтому я и выбрала именно тебя. И в качестве помощника, и в качестве мужа.
– Ты считаешь, что и как муж я тоже суперпрофессионал? – усмехнулся Макс.
– О! Как муж ты выше всяких похвал! – как показалось Максу, абсолютно искренне выдохнула Хилари, паркуясь у здания лаборатории.
– Лестно… Весьма лестно… – пробормотал Макс, открывая двери.
Мистер Смит, невысокий, седой, но очень энергичный мужчина лет шестидесяти, нервно расхаживал по коридору. Был он, как всегда, в светлых свободных брюках и белой майке, которая обтягивала его вполне еще спортивную фигуру. Завидев Макса и Хилари, он радостно заулыбался и воскликнул:
– Хэллоу! Я вас уже жду. Надеюсь, вы меня и в этот раз не разочаруете!
– Как же можно разочаровать такого человека, как вы, мистер Смит! – улыбнулась ему в ответ Хилари.
А Макс лишь деловито кивнул и принялся отпирать дверь их с Хилари кабинета.
Макс подошел к столику, включил компьютер и открыл папку, где были обозначены все характеристики нового лекарственного препарата.
– Прошу вас, мистер Смит, читайте, и, если вам это будет интересно, мы, как всегда, изготовим пробную партию, – сказал Макс, обращаясь к гостю.
Тот достал из кармана очки и, даже не присев на подставленный ему стул, жадно приклеился к экрану.
– Ну что? – с тревогой спросила Хилари.
– О’кей! – удовлетворенно выдохнул Смит. – Я беру этот препарат.
– А как с оплатой? – поспешила спросить Хилари.
– Сегодня же деньги будут переведены на ваш счет, – кивнул Смит. – А когда я смогу получить пробную партию?
– Сегодня вечером и заберете, – сказал Макс, – она практически уже готова.
– Вы так были уверены в том, что меня заинтересует ваш новый препарат? – удивился Смит.
– Конечно, – пожал плечами Макс. – Как мне кажется, мы с вами понимаем друг друга с полуслова.
– Ну да, ну да, мне тоже так кажется, – закивал Смит.
– Так мне можно быть уверенной в том, что сегодня деньги будут на нашем счету? – уточнила Хилари.
– Да, – кивнул Смит, – а я лично приеду за новым препаратом.
– К вечеру все будет готово, – заверил его Макс.
И как только Смит вместе с Хилари, которая пошла его проводить, ушли, он достал из шкафа свой халат, распаковал новые перчатки и, заперев дверь, направился в лабораторию, где несколько его помощников еще вчера приступили к производству опытной партии нового лекарственного средства. Через некоторое время Хилари тоже присоединилась к ним. Как уже успел убедиться Макс, она действительно любила химичить, хотя больше, чем химию, любила деньги.
К часам восьми вечера партия нового лекарственного средства была упакована. Пока что это были порошки, но в перспективе оставалась возможность продавать лекарство в таблетках или ампулах.
Смит, который прибыл точно вовремя, удовлетворенно причмокнул языком, вежливо раскланялся и направился к выходу. Когда дверь за ним закрылась, Хилари, облегченно вздохнув, предложила:
– Может, отметим это в ресторане…
– Обязательно, – улыбнулся Макс. – Только не сегодня.
– Ну, тогда давай закажем ужин на дом и устроим ночь любви, – как-то странно улыбнулась Хилари.
– И это будет. Но не сегодня, – кивнул Макс, думая о своем.
– А сегодня что? – недовольно спросила Хилари.
– А сегодня я хочу воспользоваться твоим предложением расслабиться… – сказал Макс, искоса глянув на Хилари.
– Ты хочешь побыть сегодня один? – обиженно спросила Хилари. – Но сегодняшняя победа общая для нас с тобой…
– Ну и ты сходи куда-нибудь. С подругами или любовником, – чуть с издевкой предложил Макс.
– Макс, перестань! Ты же знаешь, что у меня нет никакого любовника, – абсолютно всерьез начала объясняться Хилари.
– Правда? А я и не знал… – продолжал ерничать Макс.
– Ладно. На сегодня я тебя отпускаю. А завтра… – многозначительно вздохнула Хилари.
– Отлично! – кивнул Макс. – Завтра обязательно! А сейчас я дам распоряжение помощнику и – в путь.
– Может, тебя подвезти? – неожиданно предложила Хилари.
– Ни за что! – покачал головой Макс и, чтобы поскорее избавиться от ее опеки и от ее скрипучего голоса, поспешил к выходу и остановил проезжавшее мимо такси.
Когда он назвал адрес, водитель вдруг по-русски уточнил:
– Клуб «Русский экстрим». Не так ли?
– Ты тоже из России? – радостно спросил Макс. Здесь, в Америке, он часто ловил себя на том, что ему была приятна каждая случайная встреча с земляками… Даже возможность просто пообщаться по-русски, без этих их американских фокусов, предисловий, подбора правильных слов и выражений, без этой их нестираемой искусственной белозубой улыбки «чииз», приносила ему несказанное удовольствие…
– Ну да, – улыбнулся водитель.
– И в клубе бывал? – уточнил Макс.
– Приходилось. Раньше, когда еще не женился.
– А теперь что?
– Теперь жена, дети… Не до того… – вздохнул водитель, выруливая на нужную стрит.
– Жена – американка?
– Да нет, из наших, хохлушка.
– А ты сам откуда?
– Из Нижнего. А ты?
– Был москвич. Ну а теперь уж и не знаю…
– Да, с женой-американкой быстро забудешь, кто ты и откуда… – посочувствовал водитель.
– А ты откуда знаешь? – усмехнулся Макс.
– Да у меня друг… Мы с ним вместе из России отчалили, так он тоже на американке женился. Дом, две машины, деньги в банке. А в холодильнике молоко да хлопья. И в спальне – камбала высушенная. Ребенок из пробирки… А у меня – борщ с галушками и баба в постели… Нет, если уж жениться, то на славянке, чтобы и щи, и борщ и кашу, и детей здоровых рожать умела.
– А что, американки не умеют рожать? – хмыкнул Макс.
– Я ж тебе говорю, у них мода новая теперь. Дети из пробирки. Чтобы фигуру не портить, – продолжал вести свою линию водитель.
– Ладно. Решу жениться – с тобой посоветуюсь… – покачал головой Макс, не имея никакого желания обсуждать свою личную жизнь с этим случайным знакомым.
– Ну вот он, твой клуб, – кивнул водитель, припарковавшись у невзрачного с виду двухэтажного дома, – только ты там вряд ли толковую девицу найдешь. Там же не клуб, а, считай, бордель.
– Все-то ты, парень, знаешь, – сказал Макс, протягивая водителю деньги.
– Прости, брат, бесплатно не могу. Детей кормить надо, – кивнул водитель, забирая купюры.
– Да все нормально, – кивнул Макс и добавил: – Я здесь не бедный.
– Да я понял, – вздохнул водитель, – значит, тебе сейчас главное – женщину себе хорошую найти. Я тебе желаю удачи!
– И тебе удачи! – сказал на прощание Макс.
Он подошел ко входу, у которого стояли два широкоплечих охранника, и показал им визитку, которая и была пропуском в клуб.
Клуб «Русский экстрим» был закрытым заведением. Поэтому никаких светящихся букв и рекламы. Макса впервые привел сюда один из его молодых помощников, тоже родом из России. Чтобы попасть в клуб, нужно было поручительство одного из завсегдатаев. И этот парень, который, кстати, подзаработав денег, год назад вернулся в Россию, хотя и был моложе Макса, смог за него поручиться.
В клубе звучали русская музыка и русская речь, подавали русские блюда и русские напитки. Можно было посидеть за столиком в общем зале. Можно было уединиться в отдельном кабинете или в одной из комнат. В обнесенном высоким забором дворике была построена русская баня. Зимой после того, как попаришься, можно было поваляться в снегу. Но, как сразу понял Макс, главным экстримом было то, что здесь, как и в России, можно было напиться в драбадан, а потом в одном из номеров пережить похмелье, а то и запой.
И общий зал, и отдельные кабинеты, номера были оформлены в русском стиле начала двадцатого века. На стенах висели портреты последнего русского царя и царской семьи.
Макс прошел в зал и заказал себе бутылку водки. Молодой человек в белой навыпуск рубахе, жилетке и высоких сапогах, с расчесанными по купеческой моде на пробор волосами тут же принес ему запотевшую бутылку, граненый стакан и два соленых огурца от заведения. Макс налил полстакана, выпил и, уже закусывая огурцом, опять вспомнил свой утренний сон. Теперь он показался ему еще более мучительным. Макс знал, что, когда он выпивает, у него будто откупориваются поры души. Днем за работой и вечером, возвращаясь в опостылевший дом своей Хилари, Макс старался не думать о том, что его тревожит. Но во сне он не мог себя контролировать. И теперь, хлебнув водки, тоже не контролировал ни мысли, ни чувства.
Когда в конце девяностых годов они только-только начали подниматься, а Вован сдал их всех с потрохами, Федор, можно сказать, насильно выпихнул его за границу, сказав, что нет смысла двоим томиться за решеткой. Он почему-то был уверен в том, что как-нибудь все образуется, что ему скостят срок или вообще его выпустят. «Надо же кому-то позаботиться о родителях и о Рыжем!» – заключил он. И Макс действительно на протяжении всех этих лет аккуратно переводил деньги на банковский счет родителей. Не имея возможности узнать, как они там, в России, он, сам себя этим успокаивая, выполнял сыновний долг. И когда ему становилось невыносимо тоскливо с Хилари, он напоминал себе о том, что Федору за решеткой еще тяжелее. Конечно, можно было предположить, что Федор давно вышел на свободу и, купив себе новые документы, растворился в безбрежных просторах. Но Макс почему-то был уверен в том, что Федор, как только выйдет из тюрьмы, найдет возможность сообщить ему об этом и скажет, как действовать дальше. Однако сегодня после того, как он выпил, самым мучительным было то, что к нему вернулось то утреннее его видение и он физически ощутил присутствие Федора.
Макс подозвал официанта и попросил:
– Принесите мне, пожалуйста, еще один стакан и накройте стол на двоих. Принесите мясное и рыбное ассорти и что-нибудь на горячее. На свой вкус. Сразу принесите и ассорти и горячее.
– Вы кого-то ждете? – спросил официант.
– Да. Да, – подтвердил Макс.
– Женщину или мужчину?
– Ко мне брат должен прийти, – сказал Макс.
– Хорошо, я сейчас все принесу, – кивнул официант.
Тем временем на небольшом возвышении, что служило сценой, началась вечерняя программа.
После нескольких душещипательных русских романсов, которые исполнила полногрудая яркая блондинка в темно-синем бархатном платье, зазвучала совсем другая, восточная музыка, на сцену вышел юноша в черном смокинге и объявил:
– Сегодня весь вечер и всю ночь у шеста несравненная госпожа Аэлита.
Зал взорвался аплодисментами. Но молодой человек в смокинге подождал и, улучив момент, продолжил:
– А для милых дам подарок из России – лучший в мире мастер стриптиза – Тарзан.
Аплодисменты и крики усилились. Кто-то даже завизжал от предвкушения удовольствия.
А молодой человек в смокинге опять выдержал паузу и, широко улыбнувшись, добавил:
– Желаю вам всем множественных оргазмов.
И опять раздались аплодисменты, крики ликования и даже свист.
Когда официант принес еще один граненый стакан, рыбное и мясное ассорти и две тарелки с блинами и поджаркой, Макс разлил водку в стаканы и, чокнувшись со стаканом брата, прошептал:
– Ну, Федя, за нашу с тобой скорую встречу!
Музыка зазвучала громче, и на сцене у шеста появилась та самая полногрудая исполнительница романсов, только теперь она была в синем бархатном купальнике и высоких серебряных сапожках. Несмотря на свои довольно объемные формы, она была удивительно пластичной. И поскольку все ее движения ловко акцентировал разноцветными бликами осветитель, зрелище было более чем соблазнительным.
И опять Макс не смог не вспомнить, как они с Федором с первой стипендии решили пойти на стриптиз. А поскольку в девяностые годы стриптизбаров было хоть завались, они, выбирая, что подешевле, попали в какой-то садомазохистский бордель, где на стенах висели наручники и плети, а между столиками разгуливали совсем молоденькие девчонки в ошейниках с шипами. На сцене у шеста тоже танцевала полногрудая дамочка в бикини. Но ее шест был не гладким, а с шипами, которые хотя и были расположены редко, но представляли несомненную опасность, и требовалось великое мастерство, чтобы не наколоться. Когда публика немного разгорячилась, на сцену выскочили два мужика, не то подсадные, не то случайные; они засунули в трусики девушке деньги и, сорвав со стены хлысты, принялись гоняться за ней по залу. Кончилось тем, что один из них привязал к ошейнику, который красовался на ее шее вместо украшения, поводок, заставил ее стать на четвереньки и, оголив зад, бегать по залу.
У них с Федей денег на выпивку не было, а пиво, которое они заглотнули перед походом в это заведение, очень быстро выветрилось. Поэтому они, хотя и смотрели на это все разинув рот, чувствовали себя не сказать чтобы в кайф. Да еще две милые, ярко раскрашенные официантки в одних белых фартушках то и дело присаживались к ним на колени, надеясь на дополнительную оплату или продолжение вечера. Позже, когда у них с Федей появились большие деньги, они ходили и на стриптиз, и в бордель, но никогда не было им так жутко и сладостно, как в той полуподпольной садомазо-забегаловке.
– Мы кого-то ждем? – неожиданно раздалось у самого его уха. Макс повернулся и увидел ярко раскрашенную, профессионально стреляющую подведенными голубыми глазами и призывно улыбающуюся девушку в кокошнике и открытом донельзя красном минисарафанчике.
– Если хочешь, это будешь ты, – вздохнув, сказал Макс и предложил: – Садись, угощайся.
– С ужином будет дороже, – поспешила предупредить девушка.
– А с завтраком? – попытался пошутить Макс.
Но девушка ответила на полном серьезе:
– У нас почасовая оплата.
– Понял, – кивнул Макс, чувствуя, что хмелеет. – У меня есть деньги, и я тебя угощаю. Выпей со мной.
– Я работаю без алкоголя и наркотиков, – присаживаясь за столик, предупредила девушка.
– Да ты что?! – изумился Макс. – И что, никогда не пробовала?
– Нет, – чуть смутившись, заявила девушка.
– Даже экстази? – не унимался Макс.
– Химию тем более!
– Уважаю! – покачал головой Макс и предложил: – Тогда ешь!
– Я на диете, – опять отказалась девушка.
– Ладно, тогда просто посиди, меня послушай… Мне общение нужно… А потом пойдем в номера…
– Деньги вперед, – напомнила девушка.
– Да-да, конечно… – кивнул Макс и, передав ей несколько купюр, спросил: – Столько хватит?
– До утра да, – кивнула девушка, облегченно вздохнув.
– А как тебя зовут? – спросил Макс, уже на правах покупателя поглаживая девушке руку.
– Маша, – представилась девушка.
– Ну, Маша так Маша, – кивнул Макс, – а меня Макс. А дома, в Москве, у меня, представь, есть брат-близнец Федор. Он как две капли воды похож на меня. Ты когда-нибудь обслуживала близнецов?
– Нет, – покачала головой Маша.
– Ну вот, вернемся сюда с Федором и найдем тебя. Получишь двойное удовольствие! Я тебе это гарантирую… Или лучше поехали со мной в Россию, – предложил Макс.
– Поедем, поедем, – кивнула девушка и, заметив, что Макс, не закусывая, опять подливает себе водки, встала и, сладко улыбнувшись, попыталась вытащить его из-за стола. Ей хотелось поскорее сделать свою работу и, если уж этот парень берет ее до утра, хоть немного выспаться.
– Подожди, куда ты меня тащишь? – заупрямился Макс.
– Потанцуем? – предложила Маша. – Или сразу отправимся в наше уютное гнездышко?
Макс посмотрел на подпрыгивающих совсем не в такт музыке полупьяных мужчин и женщин и покачал головой:
– Пошли в гнездышко… Я хочу спать…
– Вот и хорошо, вот и пошли… – проговорила Маша и потащила его в коридор, где взяла у дежурного ключ от свободного номера и гордо предупредила:
– Я до утра занята…
– Хороша Маша, да не наша… – развел руками здоровяк охранник и шутя погрозил ей пальцем: – Смотри только не финти! А то, как в прошлый раз, проспится твой клиент и заявит хозяину, что вообще к бабам равнодушен. Да еще деньги вернуть потребует…
– Не боись, все под контролем! – сказала Маша, придерживая полупьяного Макса.
Что было дальше, Макс не помнил. Утром он проснулся рядом с полуголой девушкой, и первое, за что зацепился его взгляд, был лежащий на тумбочке кокошник. Девушка мирно спала, а он попытался восстановить в памяти вчерашний вечер, но ничего, кроме ласкающей шест полногрудой блондинки, вспомнить не смог. У кровати стоял огромный стеклянный кувшин с клюквенным морсом. Напиток был тепловатым, но это никак не ухудшало его качества. Сделав несколько глотков, Макс покрутил головой и потянулся за лежавшим на полу рядом с кувшином мобильником.
Было совсем рано, и, поскольку их никто еще не тревожил, он решил проверить почту. Первое, что появилось на экране, было письмо от доктора Дмитрия Шевченко. Макс открыл фото с упаковкой таблеток, от вида которой его передернуло, и поспешно вчитался в текст письма: «Хэллоу, Макс! Ты, я знаю, неплохой химик и занимаешься лекарствами. А у меня здесь проблема. Тут у нас неизвестно откуда выплыл новый синтетический наркотик. Пересылаю тебе фото упаковки. Это какая-то кустарная работа. Вывести из организма полностью не удается. Одна таблетка – и психика не восстанавливается. Микшировать можно, но сложно. Я посылаю тебе результаты анализа. Анализ проводил наш лучший эксперт. Может, эти данные тебе что подскажут. Помозгуй. Нужен хороший антидот. Очень прошу. Жду ответа. Дима».
– Это не Федор. Это Вован… – пробормотал Макс.
– Что? Что ты сказал? – испуганно спросила, привстав на постели, Маша.
– Это я не тебе, – вздохнул Макс.
– Сюда никто не заходил? – с тревогой спросила Маша.
– Нет…
– Ты что-нибудь хочешь? – выдохнула она полушепотом.
– Нет, – покачал Макс головой. – Одевайся. Мне срочно нужно уезжать.
– Но ты такой… Я хочу тебя отблагодарить… – продолжала шептать, ласкаясь, Маша. – Давай разгрузим твой вагончик…
В конце концов она все-таки вернула Макса в постель, и он отдался ее навязчивым, но мягким, обволакивающим ласкам. И это было правильное решение. От проблемы, которая так неожиданно вынырнула из прошлого, нужно было хотя бы на мгновение отвлечься. А для этого стоило забыться хотя бы в объятиях этой длинноволосой голубоглазой Маши.
– Тебе понравилось? – ворковала Маша.
На что Макс только улыбнулся и вздохнул.
– Приходи еще. Или можешь заказать меня на дом… – предложила Маша.
– Вернусь и обязательно закажу тебя на дом, – пообещал Макс, уже вставая.
– А ты сейчас куда? – спросила Маша.
– В Россию, – решительно сказал Макс, влезая в брюки.
– В Россию? – удивилась Маша, натягивая сарафанчик.
– Да, мне срочно нужно лететь в Москву.
– Это из-за этого письма, которое ты читал? – поинтересовалась Маша.
– А ты что, тоже его читала? – насторожился Макс.
– Да нет, – покачала головой Маша, отпирая дверь, – я чужих писем не читаю.
– Я, когда вернусь, приду к тебе еще раз. Или вызову, – кивнул Макс, протягивая Маше еще несколько купюр.
– Спасибо. Счастливой дороги, – вздохнула Маша, целуя Макса в щеку и выпуская его из номера.
Выйдя на улицу, Макс задумался. Если сейчас вернуться домой, придется что-то объяснять Хилари, а ему сейчас вообще не хотелось ее видеть. Сообщение Дмитрия Шевченко, упаковка, формулы не на шутку его встревожили. Здесь, в Америке, он ничем не мог помочь несчастным жертвам. Нужно было срочно лететь в Москву. Деньги, карточка и документы были при нем, так что был смысл немедленно ехать в аэропорт. Макс остановил такси, назвал место назначения. По дороге он все-таки позвонил Хилари и сообщил ей:
– Я лечу в Москву. Потом все объясню.
Как отреагировала Хилари, слушать он не стал.
Но в самолете его ждал сюрприз. Его соседом оказался мистер Смит. Он тоже летел в Москву.