Однажды в самый яркий день моей осени я понял, что то, которое светит, может вполне причинить мне вред. И я попытался обратить внимание на то всех остальных.
Но никто не откликнулся на мои слова, и многие даже посмеялись. Таково было начало нашей всеобщей слепоты, которое привело уже затем к самой реальной слепости, а дальше и к потере всякой жизненной способности в целом.
Я был простым человеком. Таким народила меня мать, и таким же воспитал меня отец.
Была ли в том их какая-то вина – я не знаю. И никогда не пытался разобраться в этих причинах, странствуя где-либо по свету моего обычного промерайского дня.