Бело-серая рубаха приятно тёрлась о кожу. Рукава немного поджимали, особенно в плечах, но Торн решил не обращать внимания на мелочь. После нескольких дней, по большей части проведённых в доспехах, лёгкая одежда казалась истинной милостью богов. Засучив рукава, рыцарь накинул простенький жилет. Нарядов на выбор снесли много больше, да только прочие не порадовали душу. Рубаха и жилет Торну оказались милее всего.
Смочив руки в любезно поставленном тазу, здоровяк обтёр волосы на предплечьях висящим поблиз полотенцем и вышел из комнаты.
Домом овладела тишина. Впервые с самого утра. Проснулся Торн рано, раньше хозяев и своих спутников. Однако слуги уже вовсю сновали по коридорам. Завидев пробудившегося гостя, расторопный бородач Мий отвёл того к омовению. Из бадьи поднимался манящий пар, бритвенные принадлежности оказались тут как тут. Торн с наслаждением вымылся, побрился, а затем ещё с пару минут полежал в воде.
Переодеться к завтраку, увы, оказалось не во что. На выручку пришли родные брюки, усердно вычищенные слугами, и одолженная Китоком котта. Влез Торн с трудом, да что поделать. Жаловаться было не с руки.
Впрочем, в новом костюме нуждался не только он, посему после завтрака слуги по настоянию леди Сабы сняли мерки со всех троих (Вельд куда-то запропастился, утром взяв с кухни яблок, взамен оставив поварихе наказ передать спутникам, что он скоро вернётся). Вооружённые мерками и наставлениями миледи, две юные девы отбыли на рынки, откуда вскоре вернулись с обновками для всех. Торн тем часом написал письмо отцу Дабби, детальнейше расписав минувший день. Разве что подробности проникновения во Флорвир опустил. Для отправки послания Киток пообещал подрядить одного из гонцов великого лорда Флора: милостью владыки вся городская знать могла прибегать к услугам его посланцев.
Торн спустился на первый этаж и наконец-то увидел Вельда. Следопыт тоже оказался в обновках, хотя зелёный плащ с капюшоном не переменил.
– Здравия! – Вельд прибывал в прекрасном настроении. – Вестку своим отправил?
– Здравия! Первым делом. Тебя не дождался, ты где пропадал?
– А меня ждать и не нужно. Я своим уже отчеркнул!
– У следопытов во Флорвире своя ставка?
– Всё тебе расскажи! – Вельд коварно сверкнул глазами. – Шучу! В городе есть отделение Ястребиного банка, которым кто у нас заправляет? Верно, великий лорд Хоук. Послания про денежки летают быстро как никакие другие. Я со старшѝм счетоводом пошептался, вестка уже в пути.
– Эх, всё-то у вас не как у людей. – Торн со вздохом покачал головой. – Ладно, тоже шучу. Чем быстрее лорды получат вести, тем быстрее прибудет подкрепление.
– Ага. Хотя ваши, верно, раньше будут. Здесь скакать-то всего день. Укроем Соррела и Дабби в Багряном чертоге, потом будем всё остальное думать.
– Потом.
Напарники смолкли. Коротко глянув друг на друга, оба подумали, что держат в голове один и тот же вопрос. Начавший обрисовываться ещё со вчерашнего вечера. Но озвучивать его ни один из них не стал.
– Я сейчас в храм, подсоблю с ремонтом. Пойдёшь со мной?
– Нет уж, изволь без меня.
– Есть дела поважнее?
– Не, до вечера свободен как небо. Но тратить время на ремонт какого-то храма мне не сдалось.
– Язв тебе полон рот! Как можно так богов оскорблять?! – Очи рыцаря распахнулись столь широко, будто были готовы занять всё лицо.
– Не припомню, чтобы оскорблял богов. – Вельд вмиг стёр с лица ранее непокидавшую его улыбку.
– Храм – святейшее место! Дом поклонения и почитания…
– По-твоему богам важно, чтобы им поклонялись вот в этом-то особом месте? Чтобы их почитали, непременно сидя в тех стенах? Они создали целый мир, полный удивительных мест, созданий и кто ещё знает чего. Сдались им эти твои храмы.
– Заботясь о храмах, мы показываем своё почтение. Свою любовь и непоколебимую веру в них.
– Ой ли? Что будет краше неукротимой Аивэ̀ме? Если я в храме посижу или напою страдающую от жажды зверушку? Чем я больше выражу почтение к мудрейшему Кримманду̀? Что лишний час потрачу на молитву или что поучу деревенского паренька читать?
– Ты путаешь горячее с вкусным. Благие дела милы богам. Разумеется, они хотят, чтобы каждый свершал их как можно больше. Походом же в храм мы показываем, что готовы чем-то пожертвовать ради них. Готовы дополнительно выразить свою любовь. Когда я защищаю слабых, я делаю благое дело, как велят наставления Горртена, а когда хожу молиться в храм, показываю, как я люблю самого Горртена.
– Конечно, всемогущим и всеведущим никуда без твоей любви. – Усмехнулся Вельд, вновь возвращая хитрую улыбку. – Шагай в свой храм, а я пойду, искупаюсь. Богиня любви велит заботиться о чистоте своего тела.
Торн раскрыл рот, дабы возразить, но передумал. «Невежа следопыт! Пусть живёт, как хочет. Вот прибудет подмога, наконец отвяжусь от него»
Несмотря на решительное заявление закрыть глаза на воззрения Вельда, всю дорогу Торном владело возмущение. Причём в равной степени душу терзали как сами помыслы следопыта, так и полное непонимание напарником, насколько они ошибочны. Ни шумный город, ни прелестные личики актрис и исполнительниц не сумели отвлечь от искрящихся дум. Вконец пресытившись ими и желая как можно скорее избавиться, Торн незамедлительно взялся за работу, едва переступил порог храма. Даже с Дунманом поздоровался быстро и коротко.
Работы оказалось много. Рыцарь радостно воздал хвалу богам, имея великий простор занятий, способных очистить голову от лишних мыслей. Однако быстро наступил на горло собственной песне, поняв, что для него радость, то для жрецов и горожан расстройство. Затем же вновь воодушевился, признав, что обилие работ дарует ему полную чашу возможностей принести людям пользу.
Умелых людей нашлось в достатке. От Торна же потребовалось сугубо то, о чём упоминал Дунман – сила. Ни кому из благовестников и сердобольных горожан попросту не хватало силы в одиночку носить тяжёлые материалы и быстро разбирать обвалившиеся от времени стены подвала. Рыцарю всё оказывалось по плечу.
Думы ушли сразу. Внимание надлежало сосредоточить на работе. Вовремя поспевать на помощь тем, кто решился попробовать свои силы в разборе клятых завалов. Аккуратно разносить тяжёлые стопки досок, не задевая и не мешая другим. Выверено натягивать цепи, давая остальным довольно времени взобраться по лестницам на верхние уровни. Работа спорилась, и Торн искренне радовался.
К сожалению, радость долгой не стала. Всё чаще рыцарь видел среди рабочих Дунмана, несмотря на возраст всеми силами помогавшего остальным. Не менее часто мелькала и юная жрица, называющаяся Эс. Благовестники отдавил себя ремонту не меньше, а некоторые даже больше, чем все остальные. А он их обманул! С вынужденной ложью столь добрым людям Торн никак не мог ужиться.
День подходил к концу. Работы осталось ещё много, но подвижки виднелись с первого взгляда. Наличие силача-Торна ускорило дело раза в два, если не в три.
– Мои дорогие! – Прокатился по храму охрипший голос Дунмана, вставшего меж алтарями. – Десять благодатей каждому из вас! Бесконечная благодарность от всего моего сердца! Работу продолжим завтра, а сейчас пришло время трапезы. Я почтеннейшее прошу всех разделить с нами кушанье!
Торн засомневался. У Китока его ждал сытный ужин. К чему забирать лишний кусок? Нужды-то нет.
– Пойдёмте-пойдёмте, вы, наверное, очень проголодались. Вы нас так выручили! – Прозвенело поблизости.
Рыцарь скосил взгляд. Рядом стоял юнец при жреческом одеянии и ожерелье зелёного цвета. Явно, благовестником он стал не позднее, чем год назад.
– Благодарю! Вы вперёд, я за вами!
Парнишка широко улыбнулся и зашагал к кухне. Торн двинулся следом.
«Возьму немножко, дабы не оскорбить порядков радушия», – порешил про себя.
Жрецы провели работников в подвал, где располагалась вытянутая столовая и виднеющаяся впереди кухня без двери. Храму действительно требовался ремонт.
Торн присмотрел, где раздавали еду, и собрался взять себе самую маленькую из мисок со столь же малым ломтиком хлеба. Не вышло.
Из толпы вынырнул тот самый юный жрец. В руках парнишка умудрялся свободно держать две миски, кувшин с водой и половину буханки свежего хлеба. Расторопности ему было не занимать.
– Присаживайтесь! Позволите с вами поужинать?
– Конечно, благовестник! Для меня честь разделить с вами трапезу!
Торн понуро заглянул в миску. Оттуда маняще выглядывала рассыпчатая перловая каша до самых краёв. Ещё и с кусочками курицы. Жрец положил солидную порцию. Незаметно глянув в соседнюю миску, рыцарь подметил, что себе юнец отсчитал куда меньше.
– Называйте меня просто Со̀ммер.
– Благодарю! Я Торн.
Они обменялись кивками и взялись за ложки.
– Эс обмолвилась, вы с севера. Из Лиственной долины?
– Угу.
– Позволите спросить, в вашем краю почитают Аивэму?
Торн отпил из кувшина. Он любил всех богов. Но, как и всякий мирской человек, особенно чтил тех, чьи вотчины охватывали его жизнь. В рыцарской доле таких было двое. А у земляков?
– Пожалуй не достаточно крепко. Люд шлёт ей благодарности во время сбора урожая и праздник середины лета многие празднуют. Однако домашние алтари владычицы природы найдутся не во многих домах.
– Печально-печально. Кого же больше всех почитают жители долины?
– Явэлера. Как и везде, полагаю. – Соммер согласно кивнул. – И Горртена.
– Из-за улонарцев?
Торн не спешил с ответом. Его попросту не нашлось под рукой. Он никогда не задавался таким вопросом. Ни прямо, ни случайно.
В Лиственной долине истово любили и почитали бога доблести, справедливости и битвы. В богатых домах имелись поразительные идолы, в бедных скромные небольшие алтари. Такой был и у них дома. Дед с отцом каждое утро подводили к нему юного Торна для свершения молитвы. Покинув родительский дом, он устроил алтарь у себя дома. Отдал немалые деньги за идола редкой красоты и умелости исполнения. Слава богам, жалование позволяло. Но насколько крепко верил? Сам по себе, в глубине души? Крепко! Никогда не сомневался! Однако ответ на свою веру получил лишь восемь месяцев назад. Тогда он почувствовал руку Горртена на своём плече.
Улонарцы разграбили тройку пограничных деревень. Верные Беарам лорды стерегли границу, да сама земля не давала себя надёжно стеречь. Леса и болота, пройти по которым уже подвиг. Лишь местные безошибочно знали, куда ставить ногу и по каким тропкам идти. Только сколько из них пошло в войско? Или хотя бы в проводники? Супостаты же жили на болотах отроду. Вся их отчизна, будь она десять раз проклята, одно сплошное болото. Не устерегли, в общем.
Наразбойничавшись, улонарское отродье рвануло домой. Король их нэйрвскому государю ответил как всегда:
«Неконтролируемая вспышка злобы, кою всенепременнейше расследуют и воздадут за посягательство на чужое».
Улонарские самодержцы никогда не обращали внимания на заграничные разбои своих подданных. К счастью, столь же неизменно не обращали внимания и на карательные отряды, «заглядывающие» к ним, дабы отучить разбойников грабить. Урока обычно хватало на пару-тройку лет.
Славная конница прошла по единственной хоженой дороге и растеклась по югу вражьего государства. Проклятая земля.
«Неконтролируемая вспышка злобы» оказалась очень даже контролируемой. Несколько разбойничьих главарей сговорились и сколотили всамделишнее войско. Конница пала. Но Беары не из пугливых. Медвежий горн запел, воины всего владения стянулись под стяг. Торн поехал в свите брата великого лорда.
Дни сливались, походя один на другой. Дороги, походящие на болота, леса, походящие на топи, селения, походящие на берлоги. И дождь. Бесконечный дождь. В его мертвецком мареве появились они.
Боевой порядок сломался, толком не построившись. Лучники попада̀ли по своим, пешие мешали конным, конные давили пеших. Торн орудовал мечом, не помня себя, лишь бы увести милорда в тыл. И внезапно снизошло озарение! Тропка там, где и в помине не было. По воняющему болоту пролёг ход.
Скликав верных братьев по оружию, Торн повёл их за собой. Они вышли за самые спины улонарцев. Одним решительным ударом отсекли голову змеи.
Свора крыс разбежалась, утратив предводителей, а Торн вернулся домой героем. Хотя героем себя никогда не называл. Лишь верным подданным короны и лорда, одарённым могучим Горртеном своей истиной.
Подобных историй Торн слышал много. В тот день обзавёлся своей собственной.
– Думаю, да, из-за улонарцев. – Рыцарь нарушил молчание. – Не все жители Лиственной долины бьются с врагом. Наши медовары и барды лучшие во всём королевстве, даю слово. Никто не согреет душу пылче них. Но в каждой семье есть, был и, страшусь, будет сошедшийся в бою с улонарцами. Милостью Горртена мы всегда выигрываем этот бой.
Торн опустил ложку в кашу, почувствовав, что ежели сожмёт ещё сильнее, та треснет. Мотнув головой, отломил кусок хлеба и поднял взгляд на напряжённого жреца.
– Простите меня, благовестник! Старые раны…. Как там говорится?
– Не береди старых ран и лекарем сам себе станешь.
– Вот-вот. – Торн подбадривающе улыбнулся. – К чему спрашиваете? Хотите отправиться на север? Нести весть Аивэмы?
– Вестимо! – Юноша улыбнулся, потерев своё зелёное ожерелье. – Деяния богини природы часто принимаются как должное. Но ведь она облагораживает всю людскую жизнь. Наша одежда и эта самая каша сделаны из даров, ниспосланных ею нам.
– Справедливо. Однако задача вас ждёт трудная.
– О, я привыкший! – Соммер окончательно вернул приподнятое настроение, бойко орудуя ложкой. – Я купеческий сын. Старший. Папка с мамкой гневались так, что весь лес могли поджечь. Но я был твёрд в решении нести весть Аивэмы.
– Смелости вам не занимать! – Юный жрец смутился и чуть не брызнул водой, пытаясь поблагодарить посредь глотка. – Желаю всяческой удачи в благом деле!
Разговорившись с Соммером, Торн доел солидную порцию. В благодарность попытался пробиться в ряды мойщиков посуды, но благовестники, не принимая возражений, взяли всё на себя. Стыдливо вздохнув, Торн поднялся наверх. Раз не благое дело, то молитва!
Коснувшись лбом холодного каменного щита на алтаре, рыцарь отошёл в сторону. За минувшие дни немало набежало деяний, требующих прошения о снисхождении.
Сбоку шаркнули усталые шаги. Из-за свежепокрашенной колонны вышел Дунман.
– Моё почтение, благовестник!
– Сиди-сиди, брат мирской! – Дунман ласково улыбнулся и присел на лавку подле Торна. – Я нарушил твой благочас?
– Будьте покойны, я уже закончил.
– Хорошо! Как твоя дочь? Не видел её сегодня с тобой.
– Моя дочь… она пристроилась прачкой на постоялом дворе. Как вы говорили потребно много трудиться ради новой жизни.
На виске задёргалась венка.
– Рад, очень рад! Скажи, брат мой, тебя что-то тревожит?
Торн покосился на жреца. Удивительно, но тот даже не смотрел на него. Беспокойство собеседника старец словно просто почувствовал.
– Я…. Вы правы, благовестник. Последние дни выдались сложными.
– Поделись. Великая мудрость учит – тягота облегчается, становясь общей.
Торн замялся. Обмана становилось нестерпимо много. Но как же клятва? Как же безопасность Дабби?
– В последние дни… мне пришлось обманывать людей.
– Ложь, значит. Она точит твою душу?
– Да, мудрейший.
– Скажи-ка, если бы те, кого ты обманул, узнали правду, они поступили бы иначе?
– Я…
– Их жизни переменились бы? Сделались бы лучше?
– Я не знаю, мудрейший.
– Так подумай. Постарайся найти ответ. Твой обман не больше и не меньше чем обычные слова. Важны помыслы, а ещё важней поступки. Ты обманывал со злобой в сердце?
– Нет, благовестник!
– Доставила ли твоя ложь страдания иным людям?
– Нет, мудрейший. Совсем нет.
– Вот тебе и ответ. Важно вершить благие дела. Соврал ты ведь ради чужого блага? И вреда не нанёс вовсе? В твоём обмане не больше дурного, чем в истории барда, стремящегося небылицами сподвигнуть людей на подвиги и добрые деяния.
– Я… я не думал об этом с такой стороны. Спасибо вам! Спасибо от всей души! Ваша мудрость велика!
– Какая там мудрость! Я лишь помог посмотреть на твою горесть под иным углом.
***
Вельд ступал по закрученным улочкам Флорвира. Не быстро, не медленно, в ритме самого города. Утром, пройдясь до банка и заглянув на Нарядный рынок, следопыт прочувствовал темп местных улиц. Ощутил ногами, как надо идти, запомнил глазами, куда надо смотреть, почувствовал волосами, каким дуновениям надо поддаваться.
Тёмно-зелёный плащ, ставший родным, словно вторая кожа, мерно колыхался в такт шагам. Сперва закралась мыслишка оставить дома, да быстро отсохла. Скрывать следопытское братство уже нет никакой пользы. Выгода же от признания может набежать. И уважение, и интерес, в игре всё сыграет на руку. Из оружия порешил оставить лишь кинжал. Учредители местных правил вряд ли станут особо рьяно протестовать против клинков, однако порядочность есть порядочность. Кинжал же дело незаметное. И смертоносное. Прелестно!
Лёгкие доспехи сменились на серебристую рубаху и свободные коричневые брюки. Торгаш уж слишком настойчиво предлагал обновки, почти отбив всякое желание покупать, но обещанная скидка вновь раззадорила. Дольше всего пришлось сыскивать перчатки. Удобные, с обрезанными пальцами, не хлипкие, не душащие кожу. Лишь под конец поисков нашлась добротная пара.
Дом ювелира Осика взаправду знал каждый. Дорога оказалась длинной, зато не мудрёной. Делец устроился отлично. В самом краю Звёздного района, соседствуя с Ветряным. Осик всё ещё был со своими, но уже подтягивался к лордам, имеющим власть. Прекрасное место дабы завязывать знакомства.
Сам дом лишь подтверждал сие стремление хозяина. Одноэтажная постройка раскинулась широко в стороны. Простора для приёма гостей хоть отбавляй. Сад встречал уютными лавочками и крошечным прудиком. Ведущие лёгкие, улучшающие настроение беседы аристократы здесь представлялись сами собой.
– Здрав буди, добрый человек! Я на турнир! – Опередил следопыт возглас бритого налысо стражника.
– Здрав! Чьим знакомцем будете?
– Добряк Говирн меня пригласил.
– Имеется-имеется, – причмокивая губами, пробормотал страж. – Проходите!
Вельд задорно поклонился и прошёл в ворота. Далеко уйти не удалось: у парадных дверей его перехватил тонюсенький тёмноволосый мужчина.
– Приветствую, дорогого гостя! Смотреть, играть, знакомиться?
– Всего понемногу. – Следопыт иронично улыбнулся. – Играть больше всего.
– Капитальчик большой или малый?
Вельд призадумался. Говирн походил на человека богатого, но не питающего чрезмерного азарта к турнирам. Много ли даст? Хотя если прибавить к припасённому в кармане (Соррел всегда щедро давал деньгу по поводу и без) получится, верно, много.
– Большой.
– Недурственно, совсем недурственно. – Тощий довольно улыбнулся. – В правую сторону, будьте добры. Там комнатка для больших игроков. Желаете чего, слуги всё подадут.
– Благодарю!
Кланяться на сей раз показалась не к месту, и Вельд степенно прошёл внутрь.
При постройке хозяин опирался на прочность. Чтобы на века, и ещё праправнуки говорили, это вот дом дедушки Осика. Впрочем, как только встал крепкий скелет, за дело взялись украшения. Не самые приглядные стены разукрасили затейливыми узорами, рядышком пристроив мебель и растения. Последних имелось в большом достатке. Зелёные красавцы освежали воздух, цветастые наполняли благоуханием. Ювелир ответственно подготовил дом к частым визитам гостей.
Свернув в означенную сторону, следопыт подцепил глазом служанку. Молодую девчушку, потерявшуюся в наплыве гостей и отчаянно ищущую возможность быть полезной.
– Приветствую, юная леди!
– Добрый день, господин! – Девчушка так быстро повернулась, что рыжая коса чуть не обвила лицо. – Чего изволите?
– У вас имеется чай?
– Чай, чай, чай… да, у хозяйки… имеется, господин.
– Прекрасно! Организуй мне кружечку из трав мягоньких. И листик мяты сверху доложи.
– Сию минуту, господин!
Служанка поклонилась и скрылась за дверцей. Задание представлялось ответственным, и девчушку распирало от гордости. Вельд улыбнулся ей вслед.
Народу собралось множество. Даже не считая хозяев и слуг, набралось бы более полусотни. В крыле для «больших игроков» собралась меньшая часть. Человек двадцать.
– Вельд! – Рука Говирна легла на плечо. – В серьёзные игроки прошёл? Одобряю! Ежели, конечно, не ради громкости так заступил. – Купец с придыханием усмехнулся.
– Чую, дела сегодня у нас взлетят хорошо! – Собеседники медленно пошли вглубь дома. – На сколько сегодня сыграем?
– На сколько довольство расщедрится! – Говирн положил в руку следопыта мешок монет с незаметностью и изяществом, не оставляющими сомнений, так гладко мзду не давал никто в городе. – Господа! Позвольте рекомендовать вам, Вельд из Тенистого леса. Лучший следопыт из всех существующих, не будь я лучшим торговцем Шёлкового угла!
– И давно ты стал лучшим торговцем? – Низенький курчавый мужчина широко улыбнулся. – Рад познакомиться! Лорд Сэв Дѐмик!
– Моё почтение, милорд!
– Из самого Тенистого леса? Интереснейшая встреча! – Два полных господина в одеждах одинакового жёлтого цвета подошли ближе. – Тоб Экк! Сэл Вир!
Следопыт обменялся хлопками рук с новыми знакомыми.
– Господин, ваш чай!
Девчушка воздушной походкой вынырнула из толпы. Ответственность придала ей нерушимую уверенность.
– Благодарю! О, какой аромат! Прекрасный выбор трав!
– Спасибо! Вы очень добры! – Служанка зарделась и растворилась среди гостей.
– Чай? Какой интересный напиток! И это что же, листья мяты? – Полные купцы с живейшим интересом заглянули в высокую кружку.
– Верно! Они придают всему напитку освежающий холодок.
– Восхитительно! Скажите, в большом почёте у вас разные травы, да?
– В Тенистом лесу действительно отдают предпочтение травяным напиткам.
– Дивный-дивный край! Обязательно поеду туда этим же летом! Слышишь, Сэл? Засвидетельствуй! Непременно поеду!
– Как же ты поедешь, если в Олимо̀ре тебя ждут к середине лета?
– А я через Тенистый лес поеду. Скажите, дорогой следопыт, от…
– Кто здесь следопыт? – Громкий возглас заглушил вопрос Тоба.
Статный мужчина с непроглядно-чёрными бакенбардами подошёл сбоку. Одет он был дорого, хотя без излишеств. Зелёная котта и золотое сюрко украшал узор, сплетающийся в оленьи рога.
– Милорд Дѐерхантер, позвольте представить, Вельд – следопыт из Тенистого леса! – Говирн поспешил представить спутника.
– Откуда же ему ещё быть? Они только там и водятся.
Несмотря на острое начало, лорд не стал дожидаться поклона, а протянул руку. Задумавшись на тень мгновения, Вельд хлопнул по ней.
– Рад знакомству, милорд!
– Это только пока. Будете сегодня играть, следопыт?
– Непременно. – Тоб и Сэл издали восторженные вздохи, быстро переглянувшись меж собой.
– Тогда даю слово обыграть вас!
– Слова побереги, коли дел ни зги! Станется, я тебя первым обыграю! – К компании подошёл коротко постриженный мужчина. Не слишком высокий, однако с могучими плечами и горделивой осанкой. Из-под чёрного плаща с россыпью золотых звёзд выглядывал серебряного цвета наряд и тонкий меч на поясе. – Сир Ла̀ндер Спѝрхэд! Рад познакомиться! – Рыцарь кивнул Вельду.
– Вельд из Лисовки. – Коротко представившись, следопыт решил последовать примеру купцов и остаться лишь наблюдателем перепалки.
– Спирхэд! – Обладатель бакенбард уколол рыцаря пронзительным взглядом, совсем чуть-чуть не дотягивающим до взгляда подаренного Вельду. – Стоило из самой столицы тащиться, чтобы проиграться?
– Слов всё больше, да дел не видать!
– Увидишь, не волнуйся! Оба увидите! Люблю заезжих обыгрывать!
Деерхантер криво ухмыльнулся и ушёл прочь.
– Занимательный турнирчик нас ждёт! – Говирн постарался разрядить обстановку фирменным смехом с придыханием. – Сир Спирхэд, рад снова свидеться! Давно прибыли?
– На той неделе. Придворная служба. – Все понимающе кивнули. – Узнав о турнире, не смог отказать себе в удовольствии. Вельд, вы будете играть? И вы, лорд Демик?
– С большим удовольствием, давненько не выпадало шанса развлечься игрой!
– С нетерпением ожидаю турнира! – Вельд позволил аристократу ответить первым, задержавшись на глоток чая. Рыжая красавица оказалась мастерицей заваривать травы.
– Превосходно! О вашем участии, дорогие, и спрашивать не стану. Никаких сомнений!
Тоб и Сэл принялись наперебой восхищаться грядущим турниром.
Поток восторженных эпитетов прервал мелодичный звон. Не иначе прозвучал колокольчик.
– Дражайшие гости! – В центр вышел мужчина с ослепительными светлыми волосами и ещё более сияющей коллекцией перстней на руках. – Словами не передать, как я рад вас всех видеть! Гостям знакомым, моя радость от новой встречи! Гостям незнакомым, трепетнейшее пожелание стать завсегдатаями в доме вашего покорного слуги. – Осик рассмеялся неприлично фальшиво. Ему наудачу мелодичность голоса скрашивала наигранность. – Не станем же более томиться! Большим игрокам честь начать раньше нашего малого крыла! Кто желает сегодня признаться в любви к удаче, поднимете руку!
Осик окинул комнату широким жестом, демонстративно подсчитывая перстом поднятые руки.
– Очаровательно! Настоящая благодать! Ровно восемь! – Ювелир похлопал кончиками пальцев. – Соберём одну большую партию, обожаю!
Хозяин ловко проскочил к двери у себя за спиной. За ней оказалась ещё одна комната. Просторнее первой, хоть большую часть и занимал игровой стол в форме полумесяца. Чёрная обивка притягивала взгляд, встроенные счёты для подсчёта взяток отражали свет множества свечей.
Гости начали проходить внутрь. Игроки рассаживались, зрители вставали в отдалении. Вельд сел предпоследним, заняв место по левую руку от Тоба Экка и по правую от незнакомого тучного старца.
Когда все устроились, Осик встал в дверном проёме и широко раскинул руки:
– Да начнётся турнир! Бья̀нко, изволь!
В отведённое для раздающего углубление карточного стола вошёл щуплый старик. Почтенно поклонился Осику и перевёл взор на восьмерых игроков:
– Добро пожаловать, госпо…
Дальнейшее приветствие Вельд слушал вполуха. Правила, несомненно, будут стандартными, во что будут играть узнается само собой. Сейчас важнее оценить собравшихся.
Сир Спирхэд тоже не слушал приветствие, осторожно водя взглядом по соседям. Настоящий мастак. Знающий, что карты и партнёры по игре важны в равной мере. Деерхантер, вместо оценивающих, бросал на оппонентов враждебные взгляды. Кроме Вельда и Спирхэда под них попал ещё один человек – юноша с тоненьким шрамом на носу. Видимо, тоже приезжий. Тоб и Сэл с упоением слушали приветствие, лучезарно улыбаясь. Оба играли исключительно ради удовольствия, хотя это ещё не означило, что игроки из них никудышные. Лорд Демик тоже перешёл в слух, едва заметно поигрывая пальцами руки по колену. Огонёк в глазах символизировал о желании победить, но напряжённое выражение лица намекало – мастерства для воплощения желания не хватает. Восьмой игрок – сидящий по соседству тучный старик, словно задремал, едва-едва выглядывая из-под опущенных век. Как его угораздило здесь оказаться – оставалось загадкой.
Последним Вельд посмотрел на раздающего. Старик с завидной скоростью и изяществом тасовал сто двадцати восьми карточную колоду. Цепкие, несмотря на возраст, глаза пристально ходили по рукам игроков.
«Бывший шулер, нашедший честный заработок. Такой другим не даст мухлевать. Прелестно!» – заключил про себя Вельд, делая глоток чая.
– …осталось определиться со ставками. Минимальный ход – пять варов. Заграничные деньги не принимаются. Украшения принимаются при отсутствии сомнений в подлинности. Расписки на счета принимаются при согласии иных господ выступить свидетелями. Итак, прошу деньги на стол!
Вельд с интересом достал полученный мешочек. Начал высыпать в ладонь. Пятьдесят, восемьдесят, сто, сто двадцать, сто пятьдесят… Говирн вложился сильнее предполагаемого. Хорошо, легче будет раззадорить противников.
Восемь игроков поставили рядом с собой стопки монет. Больше всех имел Спирхэд, меньше всех юноша со шрамом. Вельд оказался в середине. Обойдя обоих незнакомцев и Демика. Недурно.
– Прекрасно, господа! Определяемся с первыми командами! Да ниспошлют боги милости! – Раздающий протянул вперёд плотный мешочек.
«В миро̀к. Кто бы сомневался», – усмехнулся про себя Вельд, доставая фишку. В мирок играло всё королевство уже с век. Во время следопытского обучения товарищи выучили его правилам игры. Себе на беду.
По команде все перевернули фишки. Вельду досталась водная. Партнёром на первый акт удача назначила лорда Демика.
– Прекрасно, господа! Приступим!
Карты метались по столу, почти невидимые глазу. Ловкость рук старика казалась волшебной.
Следопыт заглянул в свои шестнадцать карт. Колодный козырь – отлично, маловато старшеньких чинов, зато много мелочи на размен… «Пойдёт, играем!»
Вельд коварно ухмыльнулся и посмотрел в глаза Деерхантера. Партия началась.